Гражданская война стала самой страшной и опустошительной трагедией России за всю тысячелетнюю историю России. Колоссальный ущерб от нее – материальный, генетический, духовно-нравственный – сказывается и поныне. Неверно идеализировать жизнь дореволюционной России, в ней, как и всякой другой, хватало проблем и недостатков. Однако ярлыки типа «все прогнило» и «жизнь невыносима» имели мало общего с тогдашней действительностью, как не отражают и реалий современной жизни, хотя столь же рьяно используются нынешней несистемной оппозицией.

Объявление гражданской войны прозвучало из уст В. Ульянова (Ленина) еще в 1914 г. В своих манифестах в связи с развязыванием Германским рейхом войны лидер большевиков призвал к поражению России («ибо царизм во сто крат хуже кайзеризма») и «превращению национальной войны в гражданскую» (ПСС, т. 26, с. 32; там же, т. 49, с. 14).

Совершив акт государственной измены, Ленин через территорию и при полном содействии врага был доставлен в германском «пломбированном» вагоне в Россию и развернул там антироссийскую агитацию. Благодаря зарубежным, в т.ч. вражеским, субсидиям и мощной партийной печати лозунги поражения и гражданской войны зазвучали рефреном, тиражируясь миллионами газет и листовок, взывая с помощью бессовестной демагогии к низменным инстинктам масс, разлагая фронт и тыл. Так большевики захватили власть.

Но и после этого захвата лозунг гражданской войны не исчез. Теперь социальная рознь («классовая борьба») была необходима Ленину и Ко для укрепления своей безграничной власти и приведения огромного народа к абсолютной покорности. Большевистские главари и не скрывали, что сознательно разжигают в обществе кровавый гражданский конфликт. Председатель ВЦИК Свердлов открыто заявил, что для победы большевизма в деревне необходимо расколоть ее на два враждующих лагеря. Доходило до того, что лидер РКП(б) цинично ставил гражданскую войну в заслугу своей партии.

Главным инструментом такой войны стал красный террор, осуществлявшийся под флагом «истребления буржуазии». Террор дополнялся гонениями на Православную церковь, ибо она устами своего Предстоятеля и многих пастырей возвысила голос против бесчинств и преступлений. Для ведения гражданской войны были необходимы средства, и большевики добывали их небывалым грабежом. Принятая в 1918 г. первая советская конституция узаконила социальную дискриминацию, введя институт «лишенцев». В дальнейшем он стал мощным оружием перманентной гражданской войны, принявшей со временем, как и главный ее компонент, террор, латентный характер, но периодически вновь переходящей в открытую форму беспощадного истребления по классовому признаку или подозрениям в нелояльности.

Столь разрушительная и бесчеловечная политика не могла не породить сопротивления в самых широких слоях русского и др. коренных народов. Как реакция на большевизм и его «программный» террор возникло мощное Белое Движение, вобравшее в себя лучшие народные силы – государственно мыслящих представителей всех классов. Национальная Россия вступила в смертельную схватку с чуждым ей интернационалом, на который в основном опиралась большевистская верхушка в своей карательной деятельности.

Историки оценивают потери от гражданской войны в 14–15 млн человек, плюс 5–6 млн жертв голода, итого 19-21 млн погибших. Еще 2 миллиона эмигрировали. Такова плата за ленинский экстремизм.

Не смотря на понесенные жертвы, народы России так и не получили обещанные большевиками мир – народам, землю – крестьянам, равенство всех граждан, уничтожение эксплуатации и проч. Войны продолжились с еще большим размахом, закрепощение крестьян стало сильнее, эксплуатация рабочих приобрела иные формы и, в условиях репрессивного характера советского режима, еще более усилилась. И после краха красного проекта, как его замышляли идеологи марксизма-ленинизма, вся советская история шла под знаком изживания – где эволюционного, а где и конвульсивного – утопий и извращений, во имя которых вершилась революция и велась гражданская война.

Со временем советский строй эволюционировал, все явственнее обретая черты нормального человеческого общества. Автор этих строк никогда не стоял на позиции отрицания всего советского. Как и предшествующий царский, советский строй имел свои плюсы и свои минусы. Можно признать это, как факт, но невозможно согласиться с заплаченной за все случившееся в России, за все «завоевания революции», как действительные, так и мнимые, непомерной, неприемлемой ценой.

Отметим и то, что лишь решительный, по сути, разрыв с мертвящей идеологией марксизма, возврат к традиционным и животворящим понятиям патриотизма и народности позволили СССР устоять во время гитлеровского нашествия 1941–1945 гг. Все это делает заведомо несостоятельной всякую апологию смуты 1917 г. (а тем более, гражданской войны), в какие бы яркие упаковки они не облекались.

Вина за бесчисленные преступления жертвы гражданской войны лежит, безусловно, на ее поджигателях. На тех, кто такую войну теоретически обосновывал, настойчиво и азартно подготовлял и с одержимостью вел. То есть на большевиках-ленинцах.

Свыше 70 лет народы России не знали обо всем этом всей правды. О гражданской войне, ее генезисе, характере и печальных последствиях. Только крушение монополии коммунистической партии на власть и слово нарушило табу на подлинное историческое знание. Во всей полноте такое знание можно обрести, лишь изучив и сравнив разные точки зрения. Настоящая книга – еще одна попытка донести до читателя историческую правду. Очевидно, что книга знакомит читателя в основном с той точкой зрения, которая на протяжении тех 70 с лишним лет была под жестоким запретом: с «белым» взглядом на гражданскую войну.

Авторов захотят обвинить в односторонности, но мы лишь восполняем белые пятна истории, ибо «красной» версии войны и ее «героям» посвящены монбланы книг официальных историков и ангажированных журналистов. И если в последнее время на общероссийском уровне проблема заполнения белых пятен в основном решена, то на местном она все так же актуальна. Настоящий сборник призван заполнить хотя бы отчасти этот зияющий пробел.

Общество нуждается в окончательном прекращении гражданской войны, отказе от ее пережитков. Проблема эта чрезвычайно остра, решить ее чрезвычайно сложно. Развязанная большевиками гражданская усобица расколола народ на две враждебные друг другу части, повязав людей кровью на много десятилетий вперед, и порой кажется, что этот раскол непреодолим.

Но положить ему конец общественному расколу необходимо. Без этого не достичь подлинного национального единства, столь важного перед лицом новых и новых мировых угроз. Однако, проблему не решишь маниловскими призывами – при оставлении в неприкосновенности всех кривд и символов большевистской пирровой победы в гражданской бойне. Реликты той войны воплощены в тысячах памятников ее поджигателям, карателям и палачам. Имена этих преступников носят города, улицы, пароходы и библиотеки.

Однажды признав все это, мы топчемся на месте, а в последнее время делаем шаг назад, начав заново прославлять ту кровавую смуту и именуя ее «великой». Делается это под флагом уважения истории, но на деле все обстоит иначе. Дошло до того, что недавно был наложен запрет на установку даже скромной памятной доски адмиралу Колчаку, причем, не как лидеру Белого Движения, а как флотоводцу и полярнику.

Эту жгучую проблему можно решить, только сказав на государственном уровне всю правду о революционной смуте и порожденной ею гражданской войне. Только исправив царящие вокруг нас аморальные топонимику и монументальную пропаганду. Только напечатав правдивые учебники истории. Только сняв обвинения и ярлыки со всех лидеров, командиров и бойцов Белого Движения, поднявших меч против измены, глумлений и насилий над Родиной.

Эти меры не только оздоровят наше общество, создав для его единства и сплоченности необходимый нравственный фундамент, но и выбьют сильный пропагандистский козырь из рук иноземных недругов, которые еще долго будут вести против суверенной России гибридные войны. Выставляя себя преемниками идей, методов и символов большевизма, мы сами подставляем себя под удары этих недругов.