Когда мой друг Александр Новопашин намекнул мне, что есть возможность посетить Камчатку, у меня все зачесалось от сладостного предвкушения новых впечатлений и осуществления давней, казалось, несбыточной мечты. Но это было только начало. Группа московских авантюристов (в хорошем смысле слова) намеревалась посетить… Командорские острова! Вот это был удар ниже пояса. У меня перехватило дыхание от этой вести, и я решил, что упускать такой шанс – это, как продать государственную тайну. На такое преступление я пойти не мог и тут же начал готовиться к путешествию, ежедневно моля Николая Чудотворца о том, чтобы он замолвил словечко в небесной канцелярии, и наш план осуществился. Как я убедился впоследствии, Николай замолвил-таки! Начиная с расписания авиарейсов и заканчивая идеальной погодой для камчатской осени – все было на высшем уровне.

 Что значит – готовиться? Собрал манатки в чемодан – и все дела! Ан нет! Я – радиолюбитель-коротковолновик. С переменным успехом занимаюсь этим увлекательнейшим видом спорта уже почти сорок лет. Это увлечение то затухало, когда появлялись новые возможности проявить себя, например, авиаспорт, то возгоралось с новой силой. И это событие явилось тем самым стимулом для новой яркой страницы в моей насыщенной событиями жизни. В мире существует множество радиолюбителей, путешествующих по миру виртуально, не выходя из своего кабинета. И только единицам перепадает невероятное счастье путешествовать реально. Смысл заключается в том, что радиолюбители-коротковолновики живут, в основном, в цивилизованных странах или хотя бы имеют возможность приобрести достаточно дорогую аппаратуру. Но есть множество малодоступных территорий, на которых либо вообще нет населения, либо оно есть, но там нет своих радиолюбителей. Я не говорю об Антарктиде или об острове Врангеля. Но даже на большинстве островов Тихого океана ситуация именно такая. А в чем, собственно, проблема? Дело в том, что радиолюбительское сообщество для популяризации своего вида спорта придумало массу специальных дипломов, которые вручаются за определенное количество связей (QSO) с разными территориями Земного Шара. Есть и такие, которые вручаются за связи только с островами, в список которых входят и Командоры. Но как связаться с островом, на котором нет радиолюбительской станции? Для этого радиолюбительские клубы организовывают специальные экспедиции, чтобы те какое-то время поработали с этих территорий. Об этом заранее сообщают в средствах массовой информации. И тогда начинается настоящая охота в эфире за таким DX-сом (дальним корреспондентом), чтобы услышать его позывной, как когда-то весь мир пытался услышать сигнал первого искусственного спутника Земли.

 К сожалению, не всегда такие экспедиции заканчиваются успешно. Именно так произошло и этим летом с экспедицией московских радиолюбителей на…Командорские острова. В конце июня группа москвичей, вдохновляемая и благословляемая мировым радиолюбительским сообществом, отправилась на Камчатку, чтобы оттуда на яхте перейти на остров Беринга, а потом и на остров Медный и выдать в эфир свой позывной RI0Z. Но этому не суждено было осуществиться, так как сломалась яхта, а другого судна зафрахтовать в короткие сроки не удалось. Пробыв на Камчатке неделю в поисках решения проблемы, экспедиция ни с чем возвратилась в Москву, так как у ребят заканчивались отпуска.

Вот информация с сайта QRZ.RU:

«Преследовавшие коллектив экспедиции RI0Z проблемы по прилету в Петропавловск-Камчатский, к сожалению, решить не удалось, несмотря на поддержку радиолюбителей и читателей QRZ.RU. Коллектив RI0Z вынужден сообщить о срыве экспедиции на Командорские острова.

Несмотря на то, что нами внесен был залог за поездку, обещанный выход на яхте «Редианс» не может состояться в ближайшие дни. Капитан яхты отказался от объяснений причин задержки, кроме того, денежный залог 65 тысяч рублей также не был возвращен. Надеемся, он зачтется команде RI0Z, которая планирует использовать вторую яхту этого клуба.

***

Другого судна найти не удалось. В настоящее время вариантов отплыть и вернуться до 21-го (у всех отпуска ограничены) у участников экспедиции не имеется.

Прискорбно. Члены команды потратили не только личные средства и время на полет и проживание в течение 7 дней в Петропавловске-Камчатском, но и не смогли оправдать надежды радиолюбителей всего мира».

 Организовать подобную экспедицию очень непросто. Помимо радиоаппаратуры, антенн с мачтами, электрогенераторов, топлива для них и инструментов, необходимо было взять с собой одежду, спальные мешки с палатками, личные вещи, провизию. Все это нужно на чем-то везти. Для этого и была арендована яхта. Но она сломалась.

 И вот тут-то судьба подкинула мне возможность хоть немного компенсировать эту неудачу. Правда, возможности мои были мизерными по сравнению с предыдущей экспедицией. Всего один рюкзак на RI0ZF. Что-то из аппаратуры я смастерил сам по старой памяти. При СССР мы всю свою аппаратуру делали сами. 20 кг, плюс ручная кладь. Поэтому я начал с приобретения маленькой, но достаточно мощной радиостанции. В этом мне помогли мои друзья: Павел Кожевников, профессор Колорадского университета, уральский казак, который спонсировал меня, радиолюбители из Краснодара нашли необходимую радиостанцию, крымчане изготовили специально для этой поездки раскладную антенну, основой которой являлась китайская раздвижная удочка. Ребята помогли мне с оформлением необходимых разрешений и открытием специального позывного

 Все ближе и ближе был день вылета из Симферополя в Москву, и все напряженнее становились нервы – как бы чего не вышло! Вдруг в последний момент поездка отменится? Дома тоже хватало своих проблем. И главная из них – болезнь Веры, операция, процедуры и т.д. и т.п.

 Примерно за пару недель до путешествия на ум пришли строчки, ставшие впоследствии песней: Мне приснилась Камчатка…

Мне приснилась Камчатка

У разлуки в плену.

Смело режет косатка

Ледяную волну.

Этот образ, как Диво,

Прямо в душу проник.

И скользит горделиво

Одинокий плавник.

Здесь кончаются споры,

Боль уходит из ран.

А вдали – Командоры

Укрывает туман.

Там, как в царском притворе,

Доброй вестью маня,

Зарождается в море

Утро нового дня.

Чудеса не в фаворе.

Но, молю, снизойди!

Николай Чудотворец

У меня на груди.

Этот сон о Камчатке –

Он к чему? Угадай!

-Потерпи! Все в порядке, -

Шепчет мне Николай.

И я как-то сразу успокоился. Волнение, конечно, было, но уже не такое отчаянное.

И вот – аэропорт, куда меня подбросила на своей «желтой букашке» наша подруга Юля. Первая проверка багажа – слава Богу, все в порядке! Ничего запретного не обнаружено! Небольшой сюрприз – оказывается, наш рейс уже давно перенесли на 2 часа позже, никого об этом не предупредив. Но хорошо, что не на два часа раньше! Я позвонил в Москву друзьям, предупредив о задержке рейса. Время тянулось бесконечно. Но все в этом мире имеет свой предел. Наконец нас пригласили в самолет – и путешествие началось. В 6 часов утра в Шереметьево меня подобрал роскошный лимузин и отвез на заранее арендованную квартиру, чтобы я там смог немного поспать перед вылетом в Петропавловск-Камчатский. На квартире все было приготовлено: еда, вода, чай и кофе, но я только принял душ и тут же улегся спать. Поскольку наш вылет на Камчатку был в 19.00, у меня было время и на отдых, и на перекус, так что я по достоинству оценил старания друзей, заварив себе крепкого чаю и приготовив бутерброды.

 В назначенное время раздался звонок в дверь, и путешествие продолжилось.

В прошлом, 2016, году я уже прочувствовал, что это такое – восьмичасовой перелет. Даже такая услуга, как личный телевизор с набором фильмов для каждого пассажира, предоставление ужина и завтрака, а также прохладительных напитков, и прочие мелочи вроде подушки и пледа – проблему не решали. Длительное сидение в позе эмбриона не давало возможности не то, что спать – даже задремать, как следует. Были «кратковременные потери сознания», не более того.

 Однако в этот раз я перенес полет более легко, вероятно, потому, что уже был к этому внутренне готов. И это несмотря на то, что телевизоров с набором фильмов уже не было. Видимо, компания на этом пыталась что-то сэкономить.

 Первое, что мы сделали, выйдя из самолета – это по очереди сфотографировались на фоне вулкана Корякский. Белоснежные вершины вулканов были видны из иллюминаторов еще при подлете к аэропорту и просто восхищали своим величием и неприступностью.

 Нас встретили. Мы оставили багаж в машинах и отправились выкупать билеты на рейс Петропавловск-Камчатский – Никольское, районный центр Алеутского района, расположенный на острове Беринга, главного из двух островов, входящих в группу Командорских. По дороге из аэропорта к месту нашего проживания мы остановились у великолепного монумента, на котором изображены два медведя. У одного из них в пасти извивается только что пойманный лосось. На пьедестале же большими буквами написано: «Здесь начинается Россия!» Что тут сказать? Это готовая строчка для стихотворения, которое просто должно было появиться. И оно появилось.

Край неприступных великанов,

Алтарь языческих богов,

Страна медведей и вулканов

С седою шапкою снегов.

Здесь душу в плен берет нирвана,

Уходит зависть, злоба, месть,

А свежий ветер с океана

Приносит нам благую весть.

И в этой бесконечной сини –

Вся глубина и широта!

Здесь начинается Россия,

Ее Восточные врата!

 Нас разместили на даче вице-губернатора. От Петропавловска примерно час езды. Дача располагалась в окружении сопок, поросших смешанным лесом. На территории самой дачи росли величественные и непривычные для глаза Каменные березы. Взглядом радиолюбителя я сразу прикинул, можно ли повесить на них антенну. Но не только березы были достопримечательностью этого места. Главное заключалось в том, что во дворе, прямо перед выходом из дома располагался бассейн… с водой из термального источника. Мало этого! Весь дом отапливался горячей водой из подземной кладовой. Поэтому и вечер, и утро у нас были связаны с купанием в этом целебном бассейне. Воду нужно было регулировать, иначе можно было и свариться, так как температура воды поднималась до 70 градусов, (это мои личные ощущения).

 Но первыми моими мыслями и действиями была проверка радиосвязи. Поэтому, быстро побросав вещи и разгрузив рюкзак, я начал собирать антенну, как мне показывал конструктор этого «чуда» Виктор, RA7K. Место для развертывания станции было практически идеальным: во дворе был навес, рядом был развернут электрический удлинитель, ну а стол и стул я принес с кухни. На развертывание антенны у меня ушло менее получаса. Подключив аппаратуру, я с замиранием сердца надел наушники и стал прослушивать двадцатиметровый диапазон. Достаточно быстро в SSB-участке я услышал японскую станцию и попытался ее вызвать. С третьего раза оператор станции расслышал мой слабый сигнал и попросил повторить вызов, но ему удалось принять только две буквы моего позывного R7KF\0. Сколько я ни старался, связаться с японцем мне не удалось. Чуть позже я нашел в эфире еще одну станцию – это была Новая Зеландия. Но тут мои шансы оказались вообще равными нулю. Я думаю, что всему причиной было очень низкое расположение антенны, которую окружали высокие Каменные березы. Ну и, конечно, сопки, со всех сторон прикрывавшие нашу дачу. Несолоно хлебавши, я разобрал антенну и отправился к давно уже накрытому столу.

День первый.

В пять часов утра (по Камчатскому времени) я проснулся. Разница в девять часов давала себя знать. Вся наша команда тоже потихоньку проявляла признаки жизни. Кто-то уже нежился в бассейне с термальной водой. Именно к этой группе присоединился и я. Это необыкновенное состояние трудно передать словами. В сентябре на этой широте ночью уже бывают заморозки. Поэтому утром на свежем воздухе довольно зябко. Особенно без верхней одежды. Но тут вдруг тело опускается в горячую ванну, из которой идет пар. И через этот пар пробиваются лучи восходящего солнца! Первое мгновение вода кажется нестерпимо горячей, но постепенно тело привыкает – и наступает нирвана.

 После завтрака, в меню которого входила и красная икра, мы быстро собрались, прихватив теплые вещи, и отправились к вертолетному аэропорту. Там нас ждал МИ-8, на котором мы отправились в потрясающее путешествие по югу Камчатки. Первая посадка была на берегу озера Курильское. Сам полет между сопок, над многочисленными реками с водопадами, долинами и ущельями уже произвел на нас огромное впечатление. Курильское озеро расположено в кальдере древнего вулкана. Его площадь огромна – несколько квадратных километров. В него втекает и из него вытекает множество рек, по которым на нерест идет лосось. В устьях этих рек можно встретить большое количество местных, камчатских медведей, занимающихся рыбной ловлей перед тем, как залечь в зимнюю спячку. Как только мы приземлились, нас тут же провели на площадку, огороженную «электрическим сторожем» - проволокой, по которой пущен ток. Только здесь мы могли перемещаться самостоятельно без охраны вооруженных егерей. За пределами этой территории нас постоянно сопровождал молодой человек с пятизарядным ружьем. Камчатские медведи неагрессивны, у них хватает разнообразной пищи, особенно во время нереста рыбы. «Но лучше перебдеть, чем не доблюсти». Душа медведя – потемки. Мало ли что?

Нас пригласили на маленькую пристань, около которой покачивалось несколько катеров. И тут мы заметили, что к этой же пристани направляется весьма крупный представитель косолапых. Он неспешно брел по берегу озера, то останавливаясь и к чему-то принюхиваясь, то опять продолжая свое движение. Еще во время приземления мы увидели медведя, плескавшегося недалеко от берега, видимо, в поисках рыбы. Но тот был гораздо дальше. За ним наблюдала японка, фотографируя его на фотоаппарат с огромным телеобъективом. А этот мишка подошел к нам с другой стороны, и его появление было для нас весьма неожиданным. Не дойдя до стоянки катеров метров двадцать, медведь развернулся и плюхнулся в воду. Так наша компания на двух катерах и прошла мимо него, увлеченного ловлей лосося.

Солнце скрылось за облаками, катер набрал скорость – и как-то сразу стало весьма зябко. Пришлось застегнуться на все молнии и пуговицы, а также надеть и подвязать капюшон. Пригодились и перчатки. Однако вскоре движение нашего плавсредства замедлилось, и мы оказались около устья одной из горных речек, практически нос к носу столкнувшись с группой медведей, увлеченно выискивающих в чистейшей воде стремительно передвигающиеся красные рыбьи тела. Видеокамера и фотоаппарат уже были приготовлены, и я продолжил съемку, начатую еще в полете. В какой-то момент один из медведей неожиданно развернулся в нашу сторону и всей тушей плюхнулся в воду. Расстояние от него до катера было менее десяти метров. Мотор взревел – и мы резко отплыли от берега. Но наши опасения были напрасны. Медведь выбрался на берег, держа в зубах огромную бьющуюся рыбину.

Вдоволь нафотографировавшись с медведями, мы отправились обратно к лагерю и вертолетной стоянке. Там нас ожидало продолжение знакомства с мохнатыми аборигенами. Рядом с лагерем была еще одна река, вытекающая из озера. Через нее был перекинут мост на высоте примерно метра полтора над водой. Эта территория тоже была за пределами охранной зоны. Мы отправились по тропинке к этому мосту, чтобы с него полюбоваться мечущимся в водах речки лососем. Глубина речки была около полуметра, и в ее прозрачной воде отчетливо были видны красные тела рыбы. Мы все были увлечены съемками подводных обитателей, как вдруг егерь сообщил нам о появлении медведей. Два косолапых двухлетка вразвалочку шли по той же тропе, по которой десять минут назад прошла наша группа. Не доходя до моста, они зашли в воду и занялись своим делом. Нам представилась возможность фотографировать их с расстояния в два-три метра. Ажиотаж был необыкновенный! Мы толпились у перил моста, снимая происходящее всеми гаджетами, которые у нас имелись. И тут произошло неожиданное: сначала один, а потом и второй медведь… стали забираться на мост. Паники не было, но некоторое напряжение возникло. Между нами и медведями встал егерь с ружьем наперевес. Хищники совершенно не собирались на нас нападать. Поднявшись на мост, они поплелись в противоположную от нас сторону, видимо, просто чтобы немного обсохнуть. Сэлфи на фоне косолапых аборигенов продолжились с новой силой. Но этот процесс не мог длиться бесконечно, и мы, получив массу впечатлений, вернулись к вертолету. Впереди нас ждал полет в кальдеру с термальным озером, берега которого усыпаны самоцветами.

 К моменту нашего второго приземления солнце уже не пряталось за облаками, и в какие-то моменты становилось просто жарко. Мы высыпали из вертолета на пологий берег озера, покрытый галькой, в которой, как замысловатая мозаика, мелькали самоцветы. Подобная картина будет встречаться нам не раз, но уже на Командорских островах. Туристы разбрелись по берегу, фотографируя живописные стены кратера древнего вулкана, сглаженные временем и поросшие зеленью. От поверхности озера шел пар. Но он поднимался не от всей поверхности, а от небольшой ее части, прилегающей к нашему берегу. Подойдя ближе, мы обнаружили на воде след, напоминающий ручей. Судя по всему, горячий источник в этом месте выходил из-под земли и вливался в общее зеркало водоема.

 Набрав полные карманы яшмы, опала, агата, сердолика, а также сделав групповые снимки на фоне местного неповторимого пейзажа, наша компания устремилась к вертолету. Во время очередного перелета, мы вновь припали к иллюминаторам, поскольку снаружи проплывали пики величественных вулканов, над которыми клубился пар.

 Около одного из таких вулканов мы и приземлились. Прямо от стоянки шла вымощенная досками дорожка к гостиничным корпусам, находящимся в окружении рощи из Каменных берез. Однако здесь дорожка не заканчивалась, а вела дальше – к реке, вытекающей, как мы потом узнали, из подножия вулкана. Обычно вершина этого вулкана укрыта облаками. Но, как сказал нам местный администратор, в этот день вулкан приветствовал нас во всей своей красе. Перед речкой была выстроена раздевалка для мужчин и женщин, в которой мы надели свои купальные принадлежности и смело направились к ступенькам, ведущим к речке. В речке уже было несколько обнаженных тел, но их поведение заставляло задуматься, прежде чем кинуться во все тяжкие. Осторожно пробуя ногой воду, я стал медленно погружаться в весьма горячий водоем. Вспомнился анекдот про людоеда, поймавшего студента и решившего его сварить на ужин. Однако студент быстро плавал по поверхности бульона и нагло жрал картошку.

Примерно такое же чувство испытывал и я, погрузившись в этот «бульон». До кипения было, конечно, далеко, но градусов 45-50 чувствовалось точно. Самое поразительное, в этом «бульоне» была живность – мелкие моллюски, ракушки величиной с ноготь.

 Администратор предупредил нас, что в этом термальном источнике долго находиться не рекомендуется, несмотря на все его целебные свойства. Лично мне хватило и пяти минут. В полусыром, недоваренном виде я вновь оказался в раздевалке. Впереди нас ждал обед.

Это была очередная приятная неожиданность.

 Столовая представляла собой просторную деревянную беседку со столами и скамейками. Организаторы нашей экскурсии особенно не напрягались по поводу изысканности блюд. Обед был типичным авиационным. Нам подали рыбу с гарниром из риса. А запивали все это мы обыкновенной водой из бутылок. Но на это, по-моему, никто не обращал никакого внимания, так как чувства переполняли. К тому же, у Володи Уткина была заветная фляжка с виски, которая быстро скрасила любые шероховатости, если они у кого и возникли. И тут ярый поклонник моего творчества Александр попросил меня прочитать «Медведя». Если публика просит, надо читать. Когда прозвучали последние строки «Не будите русского медведя! Может быть, тогда и обойдется», с другого конца беседки вдруг раздался голос: «А «Посвящение Макаревичу» - это Ваше?» Такой вопрос мне задавали неоднократно, на что я всегда отвечал, что никакому Макаревичу я никогда ничего не посвящал, что это название к моему стихотворению придумали сами зрители, я же стихотворение «Мы русские» посвятил великим людям России, создававшим и защищавшим нашу Родину. После такого ответа ко мне подошли туристы из другой группы, как выяснилось, из Санкт-Петербурга, и попросили автограф. На этой высокой ноте наше авиапутешествие перешло в завершающую фазу. Мы загрузились в вертолет и отправились на базу. Завтра у нас перелет на Командорские острова. Надо подготовиться, так как Л410 – самолет маленький, берет всего 15 пассажиров, а багаж не должен превышать 10 кг. А у меня только радиостанция со всеми причиндалами весит почти 7 кг. Половину рюкзака придется оставить на даче. Главное – забрать теплые вещи и спальник.

День второй.

 У Александра Н. возникла дилемма: рискнуть или не рискнуть. Наше пребывание на Командорах ограничивается рамками взятых авиабилетов. Мы прилетаем на остров Беринга 15 сентября, а улетаем 20-го. У Александра же 19 сентября билет в Москву. Срочные дела заставили сократить срок пребывания на Камчатке почти на неделю. Можно было бы прилететь на Командоры на пару дней и 18-го улететь в Петропавловск. Но… Нас заранее предупредили, что погода на Командорах непредсказуема. Постоянные туманы, дожди, а то и циклоны с ураганами могут задержать вылет на неделю, а то и больше. Многое зависит от местных пилотов. Кто-то может рискнуть прилететь на острова и в нелетную погоду, но чаще всего рейсы отменяются. Тем не менее, Александр решил использовать этот шанс и хотя бы ступить на легендарную Командорскую землю, улетев в Петропавловск этим же самолетом. Несмотря на все неблагоприятные предсказания, мол, надвигается циклон, мы вылетели из Петропавловска вовремя. Впереди была посадка для дозаправки в Усть-Камчатском и дальнейший перелет уже на остров Беринга. Слева по борту самолета открывался величественный вид на изрезанную горами и ущельями камчатскую землю. Вдали белели своими снежными вершинами вулканы, одним из которых была Ключевская сопка. Самолет летел, лавируя между облаками, то поднимаясь выше, то опускаясь вровень с ними. Справа в иллюминаторы сквозь разрывы облаков чернел Тихий океан, изрезанный довольно большими волнами с белыми барашками на гребнях. Наша компания постоянно щелкала затворами фотоаппаратов, пытаясь запечатлеть всю неповторимость камчатской земли.

 Заложив вираж, самолет сел в аэропорту Усть-Камчатска. Я спросил у штурмана, поднимались ли мы до трех с половиной километров, лавируя между облаками, на что он мне коротко ответил: - Три триста. Стало быть, глазомер мне пока не изменяет. Мы зашли в здание аэропорта, где дружно пообедали в местном буфете, набрав в дорогу вкусных пирожков с капустой и рисом, приготовленных хозяйкой этого заведения.

 Разбежавшись по грунтовой полосе, наш самолетик взмыл в облака и направился в сторону Тихого океана. Штурман самолета объявил нам, что длительность полета приблизительно 50 минут.

 И вот среди облаков, на фоне черной воды океана появилась земля! Солнце освещало остров, его изрезанную сопками, озерами и речками поверхность. Я включил камеру. Внутренний голос полувопросительно, полуутвердительно вещал: - Неужто свершилось? Да, свершилось! Мы на Командорах! Полгода ожидания, сомнений, напряжения, подготовки – и вот оно! Это произошло! Заповедная земля, допускающая к себе далеко не каждого, принимает нас в свои объятия!

 На аэродроме нас встречает глава администрации Алеутского муниципального района Светлана Васильевна. Мы рассаживаемся по машинам. Несколько фотографий с Александром на память. Ведь ему сейчас лететь назад. Но он таки ступил на эту землю и теперь может смело говорить, что был на Командорах. Это стоило ему кругленькую сумму. Но сейчас не об этом. Мы, пробыв на острове пять дней, сейчас понимаем, что и этого времени слишком мало, чтобы познакомиться со всеми красотами и богатствами заповедного кусочка суши, затерянного в бескрайних просторах Тихого океана.

 Нас привезли в единственный отель поселка Никольское с названием «Гостиница Витуса Беринга». Этому мореплавателю здесь посвящено все. Рядом с гостиницей стоит памятник Берингу, на фоне которого я сразу же сфотографировался, поскольку меня предупредили, что я должен доказать свое пребывание на острове, чтобы будущие радиосвязи были засчитаны для международного диплома по программе IOTA.

 Так как мы пообедали в Усть-Камчатске, нас не стали кормить, а сразу же посадили на вездеход, сделанный на базе «Урала», и повезли на лежбище котиков на север острова.

Еще во время подготовки к экспедиции, я по интернету изучал все, что связано с Командорами. И первое, что отметил для себя – это отсутствие дорог. Не считая нескольких километров от аэропорта к поселку. То есть, какие-то направления существуют, но назвать их дорогами как-то язык не поворачивается. Поэтому все наши путешествия были на вездеходах, вначале - на колесном, а потом и на гусеничном.

Крутые подъемы и спуски, а также всевозможные ухабы, лужи и даже речки вытрясли из нас весь усть-камчатский обед. Дорога казалась бесконечной. Наконец «Урал» остановился, и мы высыпали наружу. Кроме нашей группы с нами ехала команда проверяющих (бухгалтеры, инспектора и т.д.), приехавшая из Петропавловска и, видимо, тоже решившая познакомиться с местными достопримечательностями. Дальше все мы пошли пешком по тропе между высоких прибрежных трав, по лощине, приведшей нас к крутому подъему. За пригорком открылся вид на длинный и широкий пляж, на котором чернели какие-то точки. Подойдя ближе, мы поняли, что это и есть знаменитые морские котики. В конце Х1Х века Российская империя продала Америке Аляску вместе с Алеутскими островами, а Командоры отдала в аренду. В Никольском даже осталось несколько построенных американцами домов. Американские промышленники активно занимались охотой на морских животных. Когда же янки пришлось покинуть эти места, они перебили почти всех котиков, каланов, морских львов – сивучей, нерп. Нам называли цифру, чуть ли не в полмиллиона голов. Постепенно поголовье котиков восстанавливается. Но по сравнению с былыми временами нынешние цифры весьма скромны.

 Океан катил свои бесконечные волны на берег, перед которым виднелись рифы. И на берегу, и на рифах царила непринужденная обстановка. Котики плескались в волнах, бегали по пляжу. Вожаки строго охраняли свои гаремы, огрызаясь на непрошеных гостей. Некоторые крупные особи сидели на невысоких скалах, торчащих из воды и «загорали» под лучами скупого осеннего солнца.

 Несколько в стороне, на самом берегу лежали толстые желто-коричневые «бревна». Они были практически неподвижны. Лишь приглядевшись, можно было понять, что это группа сивучей, также принимающих вечерние солнечные ванны.

 Мы наблюдали эту картину с высокого – метров тридцать – обрывистого берега, где были оборудованы специальные смотровые площадки. Но с нами был Александр Михайлович, которому этого было недостаточно. Вместе с Димой К. он спустился по тропинке на более низкую площадку, практически вплотную подойдя к обитателям пляжа. А поскольку у Александра Михайловича был хороший аппарат с телеобъективом, то он мог снимать котиков анфас и в профиль, как в фото-студии. Я тоже пытался выжать все возможное из своей видеокамеры, и сделал несколько снимков на «мыльницу», подаренную мне моим шурином незадолго до поездки.

Нужно сказать, что условия на этом лежбище несколько отличалось не только от пляжей Сочи, но и Крыма - тоже. Сильный ветер с океана просто сдувал с ног. Глаза слезились. Руки мерзли. А снимать в перчатках было неудобно. Не только с этической, но и с практической точки зрения.

 Берег в этом месте представлял собой несколько бухт, разделенных скалами. И в каждой бухте были котики. Поднявшись на гребень между двумя бухтами, я увидел простирающийся вдаль песчаный берег, усеянный движущимися или замершими черными телами. Справа от гребня была расщелина, глубиной метров тридцать, если не больше. И сильный юго-западный ветер так и норовил столкнуть меня в эту расщелину. Тем не менее, я заснял на видео величественную панораму, прежде чем ретироваться в более безопасное место.

 Пока я снимал северный участок пляжа, на южном кое-что произошло. Дело в том, что Володя У. взял с собой квадрокоптер с видеокамерой. Эта жужжащая штуковина вначале безобидно кружила над лежбищем котиков и сивучей, не обращая на себя никакого внимания местных аборигенов. Но Володе понадобился крупный план. Квадрокоптер стал снижаться, приближаясь к мирно дремлющим сивучам. И тут вдруг среди них началась паника. До этого они абсолютно не обращали никакого внимания ни на чаек, ни на других птиц, ни даже на откуда-то прибежавшего песца, сновавшего между громадными телами. Но вид жужжащего «птеродактиля» привел их в ужас! Огромные животные, толкая друг друга, повскакивали со своих мест и кинулись в океан. Некоторые самцы принимали оборонительную позу, но, поддавшись всеобщей панике, разворачивались и улепетывали от непрошеного гостя. Мы потом много раз просматривали этот ролик.

 Намерзшись и пресытившись впечатлениями, мы постепенно стали покидать смотровые площадки, направляясь к вездеходу. В салоне вездехода неизвестно откуда появились бутерброды, рыбка, хлеб с помидорами, а также - что было весьма кстати – Володина

фляжка. Последними с лежбища вернулись Александр Михайлович и Дима. К этому времени мы все уже согрелись и перекусили. Обратная дорога не отличалась разнообразием, но, по-моему, была короче. Нас сопровождал пурпурный закат над Тихим океаном, украшенный черными подсвеченными облаками.

Всю обратную дорогу меня занимала одна мысль: быстрее приехать и развернуть радиостанцию. Еще перед тем, как отправиться на лежбища котиков, я обошел гостиницу со всех сторон и наметил план действий. Сама гостиница стояла на высоком обрывистом берегу. Окна моего номера выходили на океан. Направление – Запад. Справа и слева от гостиницы, на самом обрыве, стояли два электрических столба. Идеальное место для антенны. Когда мы вернулись с экскурсии, было уже темно. Это меня устраивало. Дело в том, что я еще не был полностью уверен, что у местных пограничников ко мне не будет никаких претензий. Все-таки, остров – особая зона. Несмотря на то, что у меня была бумага со специальным позывным, выданным мне официально в Москве для работы на острове Беринга, я еще не успел никого об этом оповестить, кроме главы администрации. Светлана Васильевна, правда, сказала, что все будет нормально, но… Меня мучили сомнения русского интеллигента – а прав ли я? Во всяком случае, темнота меня вполне устраивала. Отказавшись от ужина, я взял все необходимое и отправился вешать антенну на намеченные столбы. Поскольку времени было мало, я повесил антенну примерно в двух метрах над землей. Но, учитывая высоту обрывистого берега, общая высота была около тридцати метров. А впереди - океан и никаких преград на сотни километров!

На подключение радиостанции ушло минут 10-15. И вот в эфир полетели первые CQ,CQ.CQ. de RI0ZF. В отличие от Камчатки, здесь мне сразу же ответили. Я понял, что меня ждали. И первую связь я провел с UA0LBF. Потом подключились японцы. Их опять сменяли наши ребята из Приморского края. Однако глаза слипались. Подъем в пять часов утра, перелет с Камчатки на острова, знакомство с котиками и «приятная прогулка» по местным направлениям сделали свое дело. Я выключил трансивер, снял антенну и лег спать. Главное было сделано – первый десяток связей проведен, значит, можно рассчитывать на неплохой результат в дальнейшем. То ли еще будет!

День третий.

Подъем в 5.00. Зашел Дима К. и сказал, что в полшестого выезжаем. Я быстренько умылся, оделся, вышел… В фойе никого. Девочка за стойкой, улыбнувшись, говорит: «- А почему вы на ужин не приходили? Мы вам все оставили». Какая приятная неожиданность! Я-то собирался хотя бы чайку попить перед отъездом. А тут – полноценный ужин! Девочка быстро разогрела еду в микроволновке, я налил себе крепкого чайку - и утро началось! Только после того, как я допил чай, в фойе стали спускаться наши путешественники. На улице ждал гусеничный вездеход. Мы забрались внутрь этого зверя, мотор взревел, и с огромной скоростью, примерно километров 12-15 в час мы понеслись по грунтовой дороге, которая закончилась на берегу Берингова моря. По дороге мы сделали остановку около самого большого на острове живописного озера Саранное, окруженного высокими зелеными берегами. Это озеро знаменито тем, что сюда на нерест из океана приходит красная рыба.

 Особенность Командорских островов заключается в том, что здесь нет ни одного дерева, в нашем, континентальном, понимании этого слова. Здесь царствует тундра. Вся поверхность островов покрыта пышной растительностью. Но это ползучие кустарники и высокая, жесткая трава. Кустарники – разновидность рододендрона. Ими покрыты все сопки. Идти по такой поверхности достаточно трудно, особенно снизу вверх. Приходится переступать или даже перепрыгивать с одного куста на другой. Не всегда это заканчивается благополучно. И тогда земля кидается в твои распростертые объятия! Достаточно немного отойти от дороги, как вдруг на поверхности этого зеленого ковра ты замечаешь ярко-коричневое пятно – белый гриб! Поскольку на островах нет какой-то грибной мушки, все грибы в идеальном состоянии! Ни одного червивого! А размеры просто поражают. Я нашел пару грибов весом грамм по триста, если не больше.

 Как только закончилась дорога, началась прибрежная зона – не очень широкий, пологий участок берега, который почти полностью скрывается под водой во время прилива. Приливы с отливами чередуются примерно через каждые восемь часов. Во время отлива вода отступает иногда метров на 80-100 от берега, обнажая рифы и невероятное количество морской капусты и прочих водорослей. Проехать же на вездеходе можно только по полосе метров 20-30, иногда и меньше. Часто наш путь перегораживали местные речки, которые мы сходу форсировали на нашем боевом коне.

 На вездеходе есть три места для размещения пассажиров и багажа. Кабина, в которой, кроме водителя, могут уместиться еще пару человек. Кузов под тентом, куда мы загрузили свои рюкзаки и разместились сами. И, наконец, самое обзорное место для фотографа – это скамейка между кабиной и кузовом. Оттуда открывается великолепная панорама моря и скал, вдоль которых громыхает наша чудо-техника. Единственный минус – все ветра – ваши! Хорошо, если на улице солнышко. А если дождь или ветерок с Берингова моря? Но, как говорится, красота требует жертв. Первым обзорную скамейку занял наш неутомимый Александр Михайлович со своим фотоаппаратом. Компанию ему составили алеут Юрий, местный художник Сергей П. и Дима К.

 Несколько слов и Диме К. Я его так называю, потому что он с Курильских островов. На вид ему лет 40. Но в свои годы он уже покорил все самые высокие горы на всех континентах, начиная с Эвереста и заканчивая Килиманджаро и Массивом Винсона. В настоящее время он занимается организацией двухнедельных морских экскурсий по Курильским островам, с заходом на некоторые из них.

 За время всего путешествия я так и не рискнул выбраться наверх, на Скамью Отважных, помня, что у меня важная миссия – радиосвязь со всем миром, а также сольный концерт в местном Доме культуры. Простужаться мне было категорически противопоказано.

 Следующая остановка состоялась в бухте Буян. Эта бухта названа в честь реки Буян, берущей начало в гористой местности в центре острова. Знаменита эта бухта своими самоцветами, которые буквально рассыпаны под ногами. Хочешь - не хочешь, а руки сами тянутся к разноцветным камушкам, которые вымывает набегающая волна. Команда разбрелась по берегу, собирая разбросанные природой драгоценности. Я обратил внимание, что на берегу речки, метрах в двухстах от моря находятся два одноэтажных сборных здания. Рядом с одним из них располагается спутниковая антенна довольно внушительных размеров. Судя по всему, это какая-то научная база. Слава Богу, тут есть, что изучать.

 Война войной, а обед – по распорядку! Прозвучал сигнал «К столу!» Запив скромный завтрак чаем из термосов, мы отправились дальше.

 Время от времени наш броневик останавливался, потому что впередсмотрящие на Скамье Отважных обнаруживали какие-то артефакты, выбрасываемые морем на песчаный берег. Это, как правило, были кости морских млекопитающих – ребра коровы Стеллера, челюсть кашалота и т.д. Иногда попадались круглые стеклянные поплавки от японских сетей. Сюда их заносит течение, идущее вдоль Японии на север. Эти поплавки имеют разные размеры – от яблока до футбольного мяча и даже больше.

В кузове вездехода чувствуются все неровности побережья. Но главное – тепло. Я полулежу на рюкзаках и с покорностью монаха-схимника жду окончания похода.

Следующая остановка – бухта Командора. Это именно то самое место, куда 6 ноября 1741 года выбросило пакетбот «Святой Петр» с Витусом Берингом на борту. К этому моменту большая часть команды Беринга была больна и не могла нормально управлять судном. Болен был и сам Беринг. Через некоторое время после высадки он умрет вместе с 19-ю членами команды. Их похоронят в этой же бухте, поставив деревянный крест над могилой командора. Сами мореходы были уверены, что они высадились на берег Камчатки, и даже послали пешую группу за помощью. Лишь много позже они убедились, что находятся на острове, на котором им придется зимовать. Только весной уцелевшие моряки решили соорудить шлюп из разбитого корабля и на нем добрались до материка.

Командиром второго корабля «Святой Павел» был Алексей Чириков. Судя по итогам его плавания, он был более способным и талантливым мореплавателем, нежели Витус Беринг. В то время как Беринг отправился на юг в поисках мифической земли, Чириков взял курс на восток и первым достиг Америки. Там он потерял часть своей команды, отправленной им на берег за водой и продовольствием и, видимо, перебитой аборигенами. Но затем он развернулся, прошел вдоль Алеутских островов и завершил свое плавание на Камчатке.

Беринг же, потеряв драгоценное время в поисках мифической земли, так же достиг берегов Америки, но к этому времени половина его матросов была больна цингой, и, если проследить его обратный путь, те зигзаги и петли, которые выписывало его судно, то можно прийти к выводу, что оно было почти неуправляемым. Поэтому-то, вместо Камчатки, пакетбот «Святой Петр» был выброшен на берег неизвестного необитаемого острова, который впоследствии назовут островом Беринга.

И еще одна интересная деталь. С детских лет мы помним остроносое, щекастое лицо Витуса Беринга по школьным учебникам. На самом деле это лицо принадлежало его дяде, придворному поэту. После того, как была обнаружена могила Беринга, его тело эксгумировали, изучили и перезахоронили. По сохранившемуся черепу был восстановлен внешний вид командора, который резко отличается от лица его дяди.

В команде Беринга был ученый-исследователь Георг Стеллер, который прославил свое имя тем, что тщательно изучал флору и фауну неизвестного острова. Впоследствии свои записи он оформил в научные труды и опубликовал в Европе. Этими трудами до сих пор пользуются ученые всего мира. На острове в честь Стеллера названа гора, природное сооружение в виде арки, которое так и называется Арка Стеллера, а также морское млекопитающее – Корова Стеллера. Это животное питалось морской капустой и существовало на острове Беринга как эндемик вплоть до начала Х1Х века. В настоящее время оно считается вымершим.

Ближе к вечеру наш вездеход обогнул мыс Толстый и остановился в живописной бухте, которую разделяла впадающая в море небольшая горная речка. На берегу этой речки находился небольшой дом, обиталище местного художника Сергея Пасенюка. Сергей говорил, что у него там есть даже электрогенератор, но он барахлит, и его надо чинить. Поэтому все наше дальнейшее пребывание проходило без электроэнергии, если не считать фонариков. У самого хозяина был фонарик на солнечной батарее. Днем он заряжался, а ночью освещал наши посиделки за ужином.

 На горизонте, строго на Восток, виднелся четкий силуэт второго из Командорских островов – острова Медный. До конца 60-х он был обитаем. Но потом жителей Медного переселили на остров Беринга. Теперь на этом острове нет постоянного населенного пункта. Туда время от времени наезжают ученые, а вокруг острова частенько проплывают круизные суда с экскурсионными группами. Сам остров похож на большую ящерицу. Его крутые скалистые берега очень живописны. Они покрыты зеленью и часто украшены изящными водопадами. А на фоне этих берегов нередко устраивают свои игрища киты, вспенивая воду своими могучими хвостами.

Хозяева острова, включая главу администрации Алеутского муниципального района Светлану Васильевну, запаслись провизией серьезно. Учитывая тот факт, что все на этот остров доставляется с материка, за исключением рыбы, угощения были щедрыми. Была растоплена печка, на которой разогревалась еда и кипятился чайник. Разумеется, откупоривались бутылки с горячительными напитками. Но это исключительно в медицинских, профилактических целях. Да и случай был не тот, чтобы примитивно «заливать глаза». Мы жадно изучали малодоступный уголок Земного Шара.

Ночь наступила как-то внезапно. И тут мы вспомнили, что лежачих мест не так много в доме. Однако хозяева были наготове. В вездеходе лежала палатка, которую мы все вместе бросились устанавливать. Казалось бы, что такого – установить палатку? Но не тут-то было! Это оказался «дворец» с двумя отдельными комнатами, коридором и большим тентом, накрывающим все это пространство. А если учитывать полное отсутствие освещения, кроме фонариков, то процесс затянулся на неопределенное время. Количество участников никак не перерастало в качество. Откуда-то появлялись лишние детали, и мы никак не могли придумать, к чему их прилепить. Наконец, то ли Дима, то ли Юрий догадались, что куда втыкать, и дворец был установлен. В нем заняли места Александр Михайлович и Володя. Дима заранее приготовил себе место в дальнем сарае. Ему не привыкать. Он и на Эвересте ночевал. Водитель вездехода и алеут Юрий разместились в кузове, а молодая пара – Миша с Олей, глава администрации Светлана Васильевна, хозяин дома художник Сергей и ваш покорный слуга нашли себе приют в доме на топчанах. Здесь мне очень пригодились спальный мешок и коврик, которые мне оставил Александр Н.

Уснули быстро. Сказывались и путешествие на вездеходе, и девять часов разницы с Москвой.

День четвертый.

В пять часов утра я уже не спал. Осторожно встал, оделся, достал кофр с видеокамерой и пошел снимать рассвет. Не спали и наши матерые путешественники – Александр Михайлович и Дима. Они собирались пешком пройти через весь остров на другой берег, к Тихому океану, и вернуться обратно. А это по бездорожью 15 километров в одну сторону.

Я бы не рискнул. По высоченной траве и стелющемуся рододендрону – весьма сомнительное удовольствие. Но они пошли!

 Наскоро что-то перекусив, Михалыч и Дима отправились вдоль по берегу и вскоре скрылись в темноте. Рассветало. На небе была изображена чарующая картина: тонкий, стареющий месяц, как Кащей Бессмертный, приближался к вечно молодой, сияющей Венере. Остальные звезды на этом участке неба были малозаметны на фоне разгорающегося восхода. Солнце должно было взойти чуть левее острова Медный. Благодаря этому, сам остров был отчетливо виден над черной водой Берингова моря. Я достал видеокамеру, установил ее на большой пенек и начал снимать восход Светила. В этот момент я несколько самодовольно подумал, что являюсь первым в мире человеком, увидевшим утро этого нового дня. Как говорилось в одной из моих песен, посвященных Камчатке – «Мы ведь утро приветствуем первыми у ворот океана Великого!»

 Я уже как-то говорил, что на острове нет ни одного дерева. Откуда же взялся пенек, на который я установил видеокамеру? А все очень просто: все деревянное – от небольших досок до огромных бревен – на берег выносит море. Только не ленись - подбирай и пили! Кроме этого, на берегу часто встречаются груды канатов и веревок разного цвета и диаметра, выброшенные морем. Но распутывать эти «гордиевы узлы» - очень непростое дело. Я, было, попробовал вытащить из такой кучи довольно тонкий канатик, шкертик, но у меня ничего не получилось. Тем не менее, если бы я был Робинзоном Крузо, то жизнь заставила бы и канатик вытащить, и дерево распилить, и хижину построить.

 Через некоторое время народ стал проявлять признаки жизни. Задымила печь, заскрежетала металлическая посуда. Хозяин жилища стал разжигать костер перед домом, объяснив, что будет готовить барбекю. После завтрака была намечена экскурсия в заповедник к знаменитым Командорским водопадам. Кстати, они были отчетливо видны на рассвете на восточной части нашей огромной бухты. Водяные струи, падая с самого верха прибрежных скал, буквально серебрились под лучами восходящего солнца.

 Было время отлива. Буквально около берега, в огромной луже плескалась нерпа. Она то ныряла, ища себе пропитание под водой, то опять появлялась на поверхности, абсолютно не обращая внимания на двуногих зевак, стоящих на берегу.

 Вчера, когда мы ехали сюда на вездеходе, нам попался калан. Он кувыркался в лужице, оставшейся после отлива, которую можно было перепрыгнуть. Ребята подошли к нему вплотную и фотографировали чуть ли не в упор. Калан равнодушно посматривал на них, традиционно лежа на спине и что-то перебирая лапками у себя на животе.

 Перед вылетом на камчатку Александр Н. выслал мне список необходимых вещей, которые нужно было с собой взять в экспедицию. Большую часть списка я осилил. Но были вещи, которые просто не умещались в мой рюкзак. И среди этих не вместившихся вещей были резиновые сапоги. На ногах у меня была приличная обувь – американские вездеходные ботинки с протектором, как у КАМАЗа. Но через небольшие речки, где глубина была по колено, в этих ботинках перебираться было уже невозможно. Но у нас был гусеничный вездеход! Поэтому смотреть водопады мы отправились именно на нем. Едва мы отъехали от нашей стоянки, как за нами привязался небольшой песец. Их тут называют Голубыми песцами, хотя шерсть у него была коричневая. Возможно, зимой он более соответствует своему названию? Видимо, рассчитывая на подачки, песец бежал впереди грохочущего вездехода, время от времени останавливаясь и разглядывая нас. Недалеко от водопадов мы остановились. У нас на пути был большой щит, предупреждающий, что за ним начинается территория заповедника. Дальше мы пошли пешком. Отлив позволял тем, у кого были сапоги, заходить метров на сто в море, передвигаясь по торчащим из воды камням. Этим воспользовался Володя. Он выбирал наиболее впечатляющий ракурс для запечатления водопадов. Мы же, в сопровождении песца, передвигались вдоль берега, перешагивая через груды морской капусты.

Местные водопады представляют собой грандиозное зрелище. Потоки воды падают с высоты метров пятьдесят, если не больше. Сильный боковой ветер давит на водяные струи, и они падают на берег наискосок. Искривление водяных потоков видно издалека. Особенно впечатляюще это зрелище зимой, когда на склонах скал возникают ледяные скульптуры, созданные самой природой. Наш хозяин-художник изобразил такие шедевры на своих гравюрах.

Пока мы любовались водопадами, песец совсем осмелел и стал подходить вплотную, обнюхивая мои брюки и ботинки. Он даже попробовал пожевать штанину, но тут я высказал свое несогласие с этим процессом. Ему-то что? А мне тут еще несколько дней жить. А запасных брюк я с собой не взял.

Вернувшись в лагерь, наша компания разделилась на две группы. Одна занялась приготовлением обеда, а другая… Миша и Володя решили рискнуть здоровьем. Стояла прекрасная погода. В этом месте бухты даже ветра не было. Рядом ласково плескалось Берингово море. Вода была примерно +6-8С. Но разве это может остановить молодую кровь. Тем более, у Володи была его заветная фляжка с весьма крепким напитком. Ребята, по моему совету, разделись до нагрудных крестиков и с криками и воплями устремились в «ласковые воды» северного моря! Я снимал весь этот процесс на камеру. Заплыв был коротким, но… быстрым. На берегу героев ждали наполненные шкалики, которые они и опрокинули сразу же после энергичной растирки полотенцами.

 В прошлом году у меня был грустный опыт «купания» в Охотском море на Сахалине. Фактически, я весь-то и не окунался в ледяную воду, только так зашел по колено и вышел. Но этого вполне хватило, чтобы потом несколько дней у меня «скрипело» горло. Но тогда не было ни шкаликов, ни полотенца, да и компания была менее моржовая, чем здесь.

Короче, «не вынесла душа поэта…» Я отдал Мише камеру, быстро разделся до Николая Чудотворца, что висел у меня на груди, и кинулся в морскую пучину, мелькая незагорелыми местами. Что меня удивило во время раздевания – черный песок под ногами был… теплым! И это на 55-й параллели в конце сентября!

 В общем, мой отчаянный прыжок во владения Нептуна тоже был запечатлен на видео. На берегу меня ждал заслуженный шкалик крепкого напитка и дружеское одобрение коллектива. Мы радостно делились впечатлениями, как вдруг… Из дома по улице Стеллера №1, принадлежащего художнику Сергею, вышла глава администрации Алеутского муниципального района… в купальнике! Она решительно разбежалась и тоже плюхнулась в воду. В отличие от нас, Светлана Васильевна даже проплыла несколько метров в сторону острова Медный. До него всего-то миль тридцать. Совсем рядом. Мы крикнули, чтобы она не заплывала за буйки. Это помогло. Глава администрации повернула к берегу и вышла из пены морской, аки Афродита. На берегу ее ждал тот же обряд – полотенце и шкалик.

 Далее был обед с шутками-прибаутками и местными угощениями вроде жареных белых грибов с картошкой. Ну и, разумеется, барбекю.

После обеда группа из четырех человек – Володя, Миша с Олей и я – решила покорить одну из местных вершин. Это была скала, которая, собственно, и образовывала Толстый мыс. Метров 100-150, наверно, было в холке этой скалы. И нам казалось, что взбежать на нее нам не составит никакого труда. Однако… Весь склон был увит труднопроходимым кустарником, через который нужно было пробираться, как через джунгли. Сама поверхность склона была испещрена трещинами и канавками, скрытыми этим кустарником. И нам частенько приходилось оступаться и падать плашмя на зеленую подстилку. Кое-как мы все-таки достигли вершины, время от времени подбирая трофеи. Володя, например, нашел обломок рогов Северного оленя. Миша с Олей – грибы. Мне пока ничего не попадалось. На плато я поднялся первым, и мне открылся великолепный вид на северо-восточное побережье острова. Видимость была великолепная! Изрезанный бухтами берег простирался почти до горизонта. Само плато было местами покрыто рододендроном, но попадались и совершенно лысые островки, что радовало наши изможденные тела. Остров Медный был стерт с лица земли сплошной пеленой. Лишь наличие облаков выдавало его присутствие. Море радовало своей необыкновенной синевой. Вблизи острова, на рифах, возникали большие волны с белоснежной пеной. За рифами водная поверхность была более спокойной. Я прилег на зеленый ковер и стал вглядываться в бесконечную синюю даль между нашими островами. И вдруг мне показалось, что что-то промелькнуло в волнах. Это было довольно далеко. На глаз и не определишь. Нас, крымчан, не удивить мелькающими спинами дельфинов. Они часто радуют взор и хозяев, и гостей полуострова. Но здесь было что-то другое. Более массивное, черное. И появлялось оно на поверхности гораздо реже, чем дельфины. Это что-то постепенно удалялось и вскоре вообще исчезло из виду. Как я ни вглядывался вдаль, но уже ничего не мог разглядеть.

Вскоре на плато поднялись и мои спутники. Они тоже немного устали, но окружающая природа не давала им отдохнуть. Только я собирался сказать им о том, что видел, как кто-то воскликнул: – Олени! И действительно, примерно километрах в полутора от нас на склоне соседней горы мы увидели горстку передвигающихся тел. Местные олени – особая гордость островитян. По-моему, я уже говорил, что их трижды завозили на остров, но дважды местные охотники и браконьеры их выбивали. На третий раз оленей серьезно взяли под охрану, и их популяция значительно выросла чуть ли не до восьмисот особей. Тем не менее, олени ведут себя на острове очень осторожно, никого близко не подпуская к себе. В телеобъективы нашей аппаратуры можно было даже разглядеть вожака и самок. Вожак стоял на самом видном месте и внимательно озирался по сторонам, в то время как самки мирно паслись на склоне горы.

 Солнце уже склонилось к горным пикам, собираясь спрятаться за них, и я решил, что пора возвращаться к нашей хижине. Ребята еще щелкали своими фотоаппаратами, я стал искать дорогу, как лучше спуститься со склона. И тут, на лысом пятачке неожиданно увидел отличные рога 10-летнего самца. Было такое впечатление, что их кто-то специально тут положил. Подобрав трофей, я надел на один из отростков найденный мною белый гриб и продолжил спуск.

 Вечером вся компания с тревогой ожидала появления наших первопроходцев – Александра Михайловича и Димы. Когда уже покрывало ночи опустилось на наш лагерь, вдали на берегу появились два светлячка. Это были наши путешественники, усталые, но счастливые. Оставшийся вечер они рассказывали о своем походе. Им пришлось идти по бездорожью, по травам и звериным тропам (эти тропы проделывают те же олени),

раздеваться до пояса и переходить вброд реки и водоемы. Они дошли до Тихоокеанского берега, делая снимки местных достопримечательностей. Нашли великолепные оленьи рога и оставили их на тропе, чтобы забрать на обратном пути. Но, возвращаясь, почему-то их так и не нашли. (Наверно, олень упер).

 После ужина все разбрелись по своим лежанкам, так как утром нас ждал обратный путь в Никольское. Больше всего этого возвращения ждал, наверно, я. Сотни радиолюбителей уже несколько дней сканировали эфир в поисках моего позывного, а я тут прохлаждаюсь! Короче, моя душа была не на месте. Поэтому я лег, как только лавка, где было мое спальное место, освободилась, и постарался побыстрее уснуть, добрым словом вспоминая Сашу, оставившего мне коврик и спальный мешок.

День пятый.

 В 5 часов утра я уже не спал. Быстро одевшись и взяв видеокамеру, я вышел на берег в ожидании рассвета. Небо было таким же чистым и звездным, как и накануне, но еще более живописным из-за того, что стареющий месяц приблизился к Венере, и оба этих светила просто полыхали на фоне черного бархата дальневосточной ночи. Я уже давно убедился, что рассветами и закатами можно любоваться бесконечно. Они каждый раз неповторимы. Вначале восток едва заметно начинает бледнеть, с каждой минутой окрашиваясь во все более насыщенный пурпурный цвет. Затем небо начинает приобретать синий оттенок, окаймляющий пурпурный полукруг. Наконец из-за горизонта появляется яркий желтый луч, который, постепенно увеличиваясь, превращается в ослепительную корону, заливающую своим светом небосвод. Медленно, величественно наше светило скользит вверх, создавая на морской глади яркую дорожку. На фоне восходящего солнца проносятся стаи птиц. Солнечные лучи отражаются на скалах, по которым струится вода, в результате чего создается впечатление, что эти склоны покрыты слоем серебра.

 Так же отчетливо, как и накануне, на горизонте вырисовывается остров Медный. Но сегодня над ним повисли облака, сглаживающие очертания гор.

 Народ постепенно просыпается. Дымит труба печки, на которой что-то разогревается. Ребята собирают палатку, грузят вещи в кузов вездехода. Мы завтракаем. Отлив освободил большую часть берега. Пора ехать.

 Через несколько километров мы останавливаемся в бухте Командора. Как я уже говорил, здесь создан мемориал в честь первопроходцев во главе с Витусом Берингом. Мы проходим по тропе, ведущей к высокому католическому кресту. Он сделан из металла и поставлен на возвышенности так, чтобы его можно было разглядеть и с моря, и с берега. Недалеко от этого креста – мемориальное кладбище, на котором похоронен сам Беринг и несколько членов его команды, умерших в роковом 1741 году. Мы делаем на память несколько общих фотографий. В кружки разливается горячительный напиток – надо же помянуть первопроходцев. Вездеход рычит мотором, и мы продолжаем свое путешествие.

По пути мы несколько раз останавливаемся, подбирая артефакты, которые выбрасывает на берег море. Среди них – обломок челюсти кашалота. Он огромен. Для его погрузки нужна не одна пара рук. Такие руки есть. Поскольку этот обломок будет храниться в музее нашего художника Сергея, у меня рождается «дистрофик»:

 Мужик нормальный. Но одна черта -

 Чуть прибабахнут челюстью кита.

 Я его прочитал Сергею. Он не обиделся.

 Следующая длительная остановка – в бухте Буян. Вся компания ходит по берегу и собирает самоцветы. Я набрал горсть разноцветных камушков и сложил их в карман джинсов. Кто-то подходит к этому вопросу серьезно, используя более вместительную тару. Следует традиционный перекус, и мы, наконец-то, продолжаем движение.

 Во время отлива на берегу остается большое количество морской капусты и других водорослей, которые, разлагаясь, издают довольно мощное амбрэ. Результатом этого явился новый «дистрофик»:

 Вероятно, не без грусти

 Появляются стишки:

 Мы гуляем по капусте,

 Как внутри прямой кишки.

 Поскольку писать в условиях тряски внутри вездехода невозможно, я подобные опусы записываю на диктофон телефона. Иногда рождаются и приличные строчки. Но об этом потом. Дорога кажется бесконечной. Большая часть команды выбралась на поверхность нашего «ленд-ровера», чтобы любоваться окружающими красотами. Я же мыслями уже давно в эфире. Мне не до красот. Последние километры тянутся особенно долго. Километрах в десяти от поселка вездеход останавливается. Мы опять на берегу озера Саранное. Оказывается, это самое грибное место на острове, куда часто выбираются жители Никольского. Все кидаются на поиски добычи. Я, скрепя сердце, тоже выбираюсь из-под тента и брожу около дороги с острым желанием отправиться дальше пешком. Но в последний момент понимаю, что это не ускорит достижения цели, поэтому тоже принимаюсь собирать грибы. Они повсюду. Огромные белые грибы. Некоторые весом грамм по триста-четыреста. Уже набраны большие пакеты, рюкзаки, а народ все собирает и собирает.

Мне показалось, что мы простояли тут около часа. Причем Светлана и Сергей отправились в Никольское пешком сразу же, как только мы остановились. Но далеко они так и не ушли, мы их догнали и посадили в вездеход.

 Когда мы прибыли в поселок, солнце вот-вот должно было скрыться за горизонтом. Как только мотор заглох, я выпрыгнул из вездехода и бросился к гостинице. Ворвавшись в номер, я побросал вещи, схватил антенну с леской и направился к уже знакомым и испытанным столбам. На этот раз, взяв китайскую удочку, я постарался подвесить антенну хотя бы метра на четыре над землей. Мне это удалось. На развертывание радиостанции ушло минут десять-пятнадцать. Я подключаю питание, надеваю наушники… и, о, ужас! – слышу в них чудовищную помеху! Причем, эта помеха звучит на всех соседних диапазонах, что говорит о том, что она вызвана какой-то местной причиной. Видимо, где-то рядом работает какой-то генератор. Что делать? Отправляю краткую СМС-ку в Крым Рустаму с описанием ситуации. Он быстро отвечает, мол, все равно выходи в эфир, японцы услышат и ответят. Я так и делаю. Даю общий вызов. И вдруг слышу в ответ: VK3GA! Австралия! Быстро отвечаю. Сквозь жуткий скрежет помехи продолжаю вызывать и тут же слышу JA6FIO – Япония. Вызовы идут один за другим. В основном – японские станции. Время от времени их перебивают наши ребята с 8-го и 9-го районов – RX9WN, R8IA, RJ9I, RA9HM. Кто-то стучит в дверь, приглашая на ужин. Я отказываюсь, говоря, что меня нет. И не просто нет, а НЕТ ВООБЩЕ! На следующий день намечается еще одна поездка, теперь уже по побережью Тихого океана. Но я предупреждаю, что на меня рассчитывать не нужно. У меня осталось всего полтора дня, поэтому я весь в эфире.

А эфир весь звенит японскими позывными. Иной раз провожу в минуту по два-три QSO. Через некоторое время обращаю внимание, что помеха значительно ослабла. Она уже не так раздражает и почти не мешает приему. Иногда сквозь японские станции удается расслышать Южную Корею или наш Дальний Восток и Восточную Сибирь. Но это единицы. Основная масса – это Япония. Как потом выяснилось, японские станции составили чуть ли не половину всех моих командорских связей. Я сработал со всеми районами Японии – от 1-го до 0-го.

 Ближе к полуночи прохождение закончилось. Настало время немного отдохнуть. Я выключил радиостанцию и лег спать. Но в течение ночи я несколько раз вставал, включал трансивер и слушал эфир. «Белый шум» был на всех диапазонах, включая такие «ночные», как «сороковка» и «восьмидесятка», хотя для этих «бэндов» у меня даже антенн не было.

День шестой.

И вот наступил решающий день – 19 сентября 2017 года. Все зависит от одной «мелочи» - будет прохождение или нет. Это, как у рыбака – будет клев или не будет. Иной раз все вроде бы есть: и удочки с лесками, грузилами, крючками, поплавками, и прикормка, и наживка, и день замечательный… А клева нет. Хоть ты убейся!

У нас же, радиолюбителей, все зависит от прохождения радиоволн. А прохождение зависит от множества причин. Например, вспышка на солнце, магнитные бури – и эфир молчит. Ни ты никого не слышишь, ни тебя никто не слышит. И тогда практически ничто не помогает – ни мощность радиостанции, ни направленные антенны. Сиди и грызи семечки. Или ногти. Разницы никакой.

 Утром, наскоро позавтракав, иду в свою радиорубку. Включаю трансивер. Эфир молчит. Даю общий вызов. Никакого результата. 8 часов утра – нет прохождения. 9 часов – нет прохождения, 10 часов – результат тот же. В 11.00 сажусь за ключ и бесконечно долго даю общий вызов. И вдруг в половине двенадцатого слышу долгожданный ответ! Аляска в эфире! AL7JX! Даю ему рапорт 599 и жду продолжения… А продолжения нет. Эфир опять молчит. Хорошо, что хоть вчерашней помехи нет. Но это не утешает. Опять даю общий вызов. И только через долгих двадцать минут слышу в ответ японскую станцию JH1OCC. Эфир неожиданно оживает. Японцы атакуют. Такое впечатление, что они только что проснулись. Но сразу все! Изредка сквозь японские станции пробиваются то американцы, то наши дальневосточники. Но их единицы. Остров Восходящего Солнца оккупировал мою частоту. С самого начала я выбрал себе DX-участок «двадцатки», частоту 14.005 МГц. Слава Богу, все это время на нее никто не претендовал.

Японские станции зовут уже в течение двух часов. В голову лезут грустные мысли, что этим все и закончится. Как вдруг сквозь японские позывные пробивается…Казахстан!! UN5J. Как я потом выяснил – это Усть-Каменогорск, Восточно-Казахстанская Область. Дело в том, что в этом городе живет мой друг. Это придает оптимизма, и я продолжаю работу. Время от времени вклиниваются американцы. Это, в основном, западные штаты Америки, те, что ближе к Тихому океану. После двух часов дня на связь вышли Гавайи! Гонолулу собственной персоной. Но ликовать было некогда. Я едва успевал записывать позывные. В половине третьего – я не поверил своим ушам! – на связь вышла Бразилия! PY5DK. Японских станций стало заметно меньше. Зато начали просыпаться наши – Сибирь, Урал, Средняя Азия, Кавказ.

 Я просто чувствовал, как открывается прохождение – с востока на запад. Эфир был чистый и прозрачный. Я слышал даже очень слабые станции. Меня тоже слышали, хотя мои 100 ватт и простенький диполь – это весьма скромный «эквипмент» для такой серьезной работы. Но передо мной был Тихий океан, без всяких препятствий. Сигнал летел, не встречая преград, на тысячи километров! Многие станции слышали меня на пределе возможностей. Кто-то давал 559, кто-то – 449, а кто-то – даже 339! Но слышали! А это главное!

 В конце концов, наши станции вытеснили всех иностранцев. С трех до четырех часов я работал только со станциями России и ближнего зарубежья. А в четыре часа неожиданно на связи оказалась Финляндия! Это уже Европа! Это примерно 11 000 км! И это был не последний европеец! Еще через полчаса на связь стали выходить болгары, шведы, итальянцы, греки, поляки. Я уже не говорю про европейскую часть России.

 Со мною связался даже Крым! Керченская станция UB7K.

 После пяти часов на связь вышла Австралия, VK3GA.

 Я в эфире был уже шестой час подряд. Чувствовалась некоторая усталость. Но радость от того, что уже удалось сделать, добавляла сил. А эфир звал. Кто-то выходил на связь по два, три, а то и четыре раза. Чтоб уже наверняка! Одна станция из 6-го района вызывала меня раз пять или шесть. Я каждый раз отвечал. Но, видимо, оператор не слышал моего ответа. И начинал вызывать снова и снова. Над ним уже стали подшучивать, передавая в эфир имитацию смеха – HI-HI. Ну что ж, бывает и такое.

 Без двадцати шесть в дверь постучали. Еще вчера глава муниципального района Светлана Васильевна взяла с меня обещание сделать концерт в клубе для островитян. Концерт – это святое дело. Люди на островах не избалованы. У них, правда, есть своя самодеятельность и свой алеутский коллектив народного творчества. Но свои есть свои. А приезжий артист просто обязан поделиться своим мастерством с хозяевами этих мест.

 Пришлось выключить радиостанцию и отправиться в клуб, где уже был полон небольшой уютный концертный зал. Кто-то из сотрудников клуба принес гитару. Я набросал план выступления на листке бумаги. И концерт начался. Задние ряды зрительного зала заняли ребята в форме. Я так понял, что это были пограничники с местной заставы.

 На таких концертах, где мое творчество если и знают, то очень поверхностно, я работаю при помощи «тяжелой артиллерии». То есть, исполняю песни и стихи, которые уже давно зарекомендовали себя на других площадках и стали своего рода классикой. Кроме того, я стараюсь не перегружать зрителей, считая, что пусть лучше зритель уйдет немного «голодным», нежели перекормленным.

 Звучали мои «Жены декабристов», «Голубчик», «Ксения», «Молитва». Наконец-то мне представилась возможность спеть песни о Камчатке, написанные чуть ли не двадцать лет назад, когда мой друг Андрюша Ростоцкий собирался снимать фильм «Богатство» по произведению В.Пикуля. Звучали и стихи – «Друг», «Наш язык», «Мы русские».

 А в финале был просто залп ракетной установки в виде стихотворения «Не будите русского медведя» и «Гимна Севастополя 1854-55 годов». Меня провожали стоя. Женская половина, среди которой оказалась и дама по имени Ксения, просила сфотографироваться, на что я, разумеется, согласился, несмотря на то, что концертный костюм с бабочкой остался в Крыму, а я был одет по-походному. Но в этом был даже какой-то шик.

 После концерта, как это водится, было застолье в ангаре нашего художника Сергея. Я воспользовался этим, чтобы немного отдохнуть и даже покемарить на диване, пока народ живо обсуждал концерт и другие события последних дней.

Вернуться в гостиницу удалось только после девяти часов вечера. Я опять включил радиостанцию и на остатках прохождения провел около десятка связей. Но это опять были «ближние» районы – Япония, Дальний Восток и США.

Перед экспедицией я планировал провести хотя бы связей 500. Но, как я уже говорил, процесс этот абсолютно непредсказуемый. Если бы не концерт, то, возможно, мне и удалось бы выполнить намеченное. Я подсчитал: в час, в среднем, мне удавалось проводить до 70 связей.

Но, с другой стороны, если бы не было прохождения, как это было ночью, то мой результат мог быть весьма скромным, если не сказать – плачевным. Так что, не буду гневить Всевышнего и жаловаться на судьбу. Все получилось так, как было задумано Им.

Я уже не говорю о том, что моя поездка вообще могла быть проигнорирована мировым радиолюбительским сообществом, если бы летом состоялась та, Московская экспедиция, в которой были опытные радиолюбители, первоклассная аппаратура и серьезные антенны.

Спасибо тебе, Господи, за подарок, который ты мне сделал на этом краешке земли!

День седьмой.

 Ночью я опять несколько раз включал трансивер. Но тщетно. Эфир молчал. Он ожил только в 12 часов дня, когда до самолета оставалось около двух часов. Мне удалось связаться еще с десятью корреспондентами, среди которых, кроме японцев, были два американца, канадец и наш дальневосточник UA0OGZ.

 Едва я успел снять и уложить антенну, как машины были поданы, и мы отправились на аэродром. Глава администрации Светлана Васильевна вручила каждому из нас памятные подарки. Художник Сергей (по моей просьбе) подарил мне мореходную карту Командорских островов с названиями всех бухт и гор, а также промерами глубин. Сейчас эта карта висит в моем кабинете и напоминает о ярком событии в моей бродячей жизни.

 Мы загрузили свои вещи в самолет, уселись у иллюминаторов и в последний раз взглянули на удаляющуюся землю, затерянную в безбрежных просторах Тихого океана. Я включил видеокамеру, запечатлевая поселок Никольское, остров Топорков, лежбище котиков и морских львов, и выключил ее только тогда, когда острый северный нос острова Беринга скрылся вдали за облаками.

 Обратный полет прошел без приключений. Мы также приземлились в Усть-Камчатске. Так же затем пролетели вдоль Камчатского побережья, разглядывая сопки и вулканы, пробивающиеся сквозь осенние облака. В аэропорту нас встретили и сразу же повезли в ресторан «Камчатка». Из блюд, которыми нас там угощали, мне понравились лишь гребешки и креветки. Но я об этом никому не сказал. Зачем расстраивать людей?

 Настроение было философское: с одной стороны, грустно, что основная, самая важная для меня часть путешествия закончилась; но, с другой стороны, было некоторое удовлетворение от того, что кое-что мне все-таки удалось сделать, что моя полугодовая подготовка не пропала даром, моя радиостанция не подвела, несмотря на скепсис опытных радиолюбителей, утверждавших, что эта «шарманка» долго не протянет и быстро отдаст концы при такой напряженной работе. Сказывалась и усталость от ежедневного недосыпа, перелетов и переездов. Мне хотелось поскорее попасть на место нашего основного базирования и немного отдохнуть. Но не тут-то было!

 Когда мы все-таки приехали на место и отпустили микроавтобус, выяснилось, что ключи от ворот дачи, которые нам должны были оставить в условном месте,.. ОТСУТСТВУЮТ.

Дачу окружал высокий забор, сделанный из металлического профиля. Кто-то из ребят, кажется, Дима (а что ему – он на Эверест забирался!) перелез через забор и стал искать ключи от самой дачи. И – о чудо! – он их таки нашел! «Ничтоже сумняшеся», мы перекидали все свои рюкзаки (а среди них были и весьма тяжелые) через забор, а потом перелезли и сами, при этом, по-моему, «слегка» погнув ручку калитки. А что оставалось делать? На улице уже давно моросил мерзкий осенний дождичек, и как-то неодолимо хотелось в сухость и тепло.

 Наскоро перекусив и согревшись чаем, мы разбрелись «по матрешкам». Впервые за несколько дней я спал, не вскакивая через каждый час к радиостанции, чтобы проверить прохождение.

 А импортное пиво, что нам подавали в ресторане – дрянь! Наше «Крымское светлое» – гораздо лучше и вкуснее!

День восьмой.

 Часов в шесть утра в доме началось движение. С вечера мы пустили в бассейн термальную воду, чтобы утром насладиться изысканным сибаритством. Оказалось, что слегка переборщили - вода была градусов 60. Во всяком случае, нахождение в бассейне более минуты грозило приготовлением организма вкрутую. Тем не менее, самые отчаянные совершили несколько заходов в «кипяток» с последующим катапультированием без помощи рук.

 Сегодня нас ожидало авто-путешествие через всю Камчатку – с востока на запад – на побережье Охотского моря. В программу входила рыбалка в устье реки Быстрой. С утра моросил дождик, и было довольно свежо. Мы ехали с ночевкой, поэтому надо было взять спальник, коврик, теплые и непромокаемые вещи. Спасибо Саше! Улетая в Москву, он оставил мне много полезных вещей, главными из которых были резиновые сапоги, причем, как раз моего размера! Они меня здорово выручили.

 От нашего отряда отделилось еще двое участников – это альпинист Дима и винодел Володя. Нас осталось четверо: глава экспедиции Александр Михайлович, Миша, Оля и я. Поэтому для путешествия нам оказалось достаточно одного джипа. Дорога в Усть-Большерецк заняла несколько часов. Вначале она была достаточно цивилизованной, но потом цивилизация кончилась, и нам пришлось собрать все свои «терпелки», чтобы благополучно добраться до финиша. Еще по дороге Александр Михалыч предупреждал нас, что товарищ, который будет нас встречать, очень неравнодушен к горячительным напиткам. Поэтому, когда он будет нам предлагать устроить застолье, надо отказываться, иначе сорвем рыбалку. Как выяснилось позже, этот товарищ, очень добродушный и миролюбивый, практически всегда находится в состоянии «легкой эйфории». Это его рабочее состояние, и другого он себе не представляет. Поэтому, первое, что мы увидели после встречи – это накрытый стол. На нем, помимо горячительных напитков, стояли тарелки с красной икрой, украшенные по краям кубиками сливочного масла, разнообразная копченая рыба и хлеб. Хлеба было мало. Нам ничего не оставалось, как выпить «…за мир, за дружбу, за улыбки милых, за сердечность встреч!» Это было начало, а дальше…

А дальше мы сели в моторный катер и понеслись по извилистым протокам, речкам, перешейкам, время от времени цепляя мотором за дно, а головами – за свешивавшиеся сверху ветки деревьев и кустарников. Кто-то не успевал вовремя пригнуться, и это оборачивалось повреждениями одежды и царапинами на теле. Именно тут у меня родился «дистрофик»:

 Страшней Шумахера и агрессивней водки

 Лишь пьяный егерь на моторной лодке.

 Мы мчались по реке минут двадцать-двадцать пять, но казалось, что прошла вечность. Наконец наше судно причалило к берегу, на котором стояло несколько одноэтажных деревянных зданий. У невысокого обрывистого берега покачивалось еще несколько лодок. На самом видном месте стояла застекленная столовая. Между зданиями были проложены деревянные мостки. В подчинении у нашего егеря, Олега, было несколько человек, среди которых выделялись двое – мужчина и женщина. Он – из коренных жителей – ительмен. Она – наполовину корячка, наполовину армянка. У обоих совершенно отсутствует сопротивление организма алкоголю. Не знаю, почему, но глава нашей экспедиции предложил им… выпить водки. Мало этого. Почти весь алкоголь был оставлен в столовой на ночь… без присмотра. Наутро результат был «на лице».

 Но до этого мы успели с ительменом Виктором порыбачить недалеко от лагеря. Олег уехал в поселок, и на рыбалку мы отправились на лодке Виктора. Это была длинная металлическая посудина с закрепленным на корме мотором. Все моторы, разумеется, японские. Поскольку прибыли мы достаточно поздно, то и рыбалка была недолгой. Но Александру Михалычу удалось вытащит парочку кижучей.

 Под моросящим дождем мы вернулись в лагерь, наскоро поужинали жареной рыбой и легли спать. Перед отбоем нас предупредили, что рядом с лагерем повадился бродить медведь. Так что, если ночью кто-то задумает выйти «до ветру», нужно имеет в виду, что это чревато непредсказуемыми последствиями. Правда, лагерь охраняли две собаки, которые свободно передвигались по всей территории и в случае чего могли лаем предупредить о непрошеном госте. К тому же всю ночь работал генератор, питающий электричеством несколько фонарей, освещающих лагерь

Я уже говорил о легкомысленно оставленной водке на столе в столовой. Так вот, всю ночь по территории лагеря бродил не медведь, а пьяный ительмен с такой же пьяной корячкой. В их изысканном языке иногда встречались безобидные предлоги «на» и «в». Остальные слова по известным причинам я воспроизвести не могу. Утром в столовой уныло стояли совершенно пустые бутылки. А коренные жители Камчатки продолжали выяснять отношения друг с другом.

День девятый.

Опять ранний подъем, к которому мой организм уже привык и не сопротивлялся. Завтрак тем, что осталось от ужина – и на рыбалку. В этот раз командиром моторной лодки был уже третий персонаж из обслуживающего персонала. Мы долго блуждали по заводям и протокам, уже занятым другими рыбаками, пока не встали на якорь на развилке двух речек. Моросил противный дождик. Моя куртка постепенно стала тяжелеть. По спине время от времени скатывались холодные струйки. Но рыбалка есть рыбалка. Я вместе со всеми забрасывал свой спиннинг подальше от лодки и затем крутил катушку, сматывая леску. Достаточно быстро появился первый улов. Это были кижучи размером по локоть. Каждый раз кто-то из нашей команды хватался за фотоаппарат и фиксировал добычу вместе с рыбаком. Повезло всем, кроме нашего моториста, хотя он тоже пытался рыбачить. Повезло даже Оле. Она вытащила довольно крупного представителя подводного мира, что также было зафиксировано на фото.

По спине уже основательно стекали струи дождя. Хотелось сухости и тепла. Было уже часов одиннадцать утра, но команда, увлеченная рыбалкой, заканчивать промысел как-то не собиралась. И тут из одной из проток показалась моторная лодка. Она подошла к нам и остановилась, зацепившись за борт нашей лодки. Это был инспектор рыбоохраны. Он задал нам совершенно «беспардонный» вопрос – есть ли у нас лицензия на вылов рыбы? Лицензии, разумеется, не было.

Мой отец был инженером охраны леса. В его обязанности входило не только выращивать и оберегать лес, но и тушить пожары, ловить незаконных лесорубов, а также – браконьеров, ловящих рыбу запрещенными средствами или без разрешения. Ну, это так, к слову.

 Инспектор достал блокнот и приготовился писать протокол на всю нашу компанию. Наш руководитель пытался объяснить, что мы – гости Бахвалова ( назовем его так), что у него наверняка есть лицензия и т.д. и т.п. Ничего не помогало. Инспектор упорно пытался выполнять свои обязанности. И я его понимал и оправдывал его действия. Внутренне. И тут кто-то догадался позвонить самому Бахвалову. То, что в этой глуши работала сотовая связь – это просто ненаучная фантастика! Но она работала! Через несколько секунд в трубке зазвучал убедительный баритон нашего гостеприимного хозяина, который в течение нескольких минут что-то уверенно говорил инспектору. Инспектор угрюмо молчал. Не проронив ни слова, он отдал трубку нашему мотористу, после чего отчалил от нашей лодки и, уже уезжая, проговорил: « Вы неправы! Но сегодня же купите лицензию!» И уехал.

 Слава Богу, народ решил, что на сегодня приключений хватит, и мы отправились в лагерь. Дождь уже не просто моросил, а лил достаточно ощутимо.

 В лагере мы быстро собрали свои вещи, погрузили их в лодку и отправились в поселок. Там нас уже ждала машина, на которой мы должны были ехать в Петропавловск-Камчатский. Но перед этим мы посетили поселок Октябрьский, расположенный на самом берегу Охотского моря.

 Это зрелище у меня до сих пор перед глазами. Если снимать Конец Света, то это именно там. Серое небо, серое, холодное море, сильный влажный ветер, серый берег, на котором стоят несколько полуразрушенных двухэтажных зданий. Когда-то они были обитаемы. Их построили, судя по всему, достаточно далеко от моря, но стихия наступала, смывая берег, пока не добралась до этих творений рук человеческих. Стихия оказалась сильнее.

 По пути в Петропавловск мы заехали в какую-то воинскую часть и отдали свой улов: пусть солдатики полакомятся. Нам все равно эту рыбу девать некуда. С собой же в Москву не повезешь?

 Дорога была такая же долгая, как и накануне. Постепенно мокрая одежда стала подсыхать на теле. Главное – не простудиться в конце путешествия. В Крыму предстоит много работы – подготовка премьеры в театре.

 На дачу приехали ночью. Погрелись в бассейне с термальной водой, приняли лечебные 50 грамм горячительного напитка и легли спать. Завтра – подъем на вершину действующего вулкана Горелый.

День десятый.

Опять подъем в пять утра. Бассейн, завтрак - и в дорогу. Одеваемся потеплее – на вершине вулкана ветрено и морозно. Нашим водителем-экскурсоводом в этот раз стал луганчанин Дима. На Камчатку перебрался уже давно. Так тут и остался. Веселый, разговорчивый, он не умолкал всю дорогу, рассказывая всякие байки и описывая местные достопримечательности. До вулкана всего-то около 60-ти километров. Но ехали мы часа четыре. Димин микроавтобус стонал, скрипел, трещал, щелкал и постукивал, поскольку вся дорога была изрыта воронками, как после минометного обстрела. Самое смешное, что не одни мы ехали по этой так сказать «дороге». За нами, точно так же скрипя и постанывая, двигались, а вернее – крались внедорожники, автобусы и даже вездеходы на базе «Урала». Посмотреть на действующие вулканы, а главное – заглянуть в их жерло мечтали многие. И отсутствие дороги как таковой никого не останавливало.

 Иногда мы останавливались, чтобы заснять панораму вокруг. Одна из таких остановок произошла на смотровой площадке на Вилючинском перевале. Отсюда открывался великолепный вид на Вилючинскую сопку.

Отсюда уже было недалеко до цели нашего сегодняшнего путешествия. Минут через сорок мы въехали в кальдеру – кратер древнего вулкана – и остановились у площадки, на которой была имитация инфраструктуры – несколько деревянных столиков со скамейками, а вдали – два биотуалета.

 Несмотря на наличие свободных столиков, Дима достал из машины свою мебель – раскладной стол и стулья – за которые мы и уселись, чтобы перекусить перед восхождением. Вдруг к нам присоединился непрошенный гость – симпатичная рыжая лисичка. Она была настолько непуганая, что подходила к нам вплотную и брала пищу из рук. Получив кусок хлеба или пряник, она тут же разворачивалась и убегала за пригорок. Видимо, у нее там были лисята. Через несколько минут она появлялась снова и уверенно подходила к нам за новой порцией пищи.

Наскоро перекусив, мы приступили к восхождению. Вулкан Горелый имеет высоту около двух километров над уровнем моря. Мы стартовали где-то с середины. Но сам подъем был достаточно утомительным для людей, совершавших до этого восхождения только с первого этажа на пятый, да и то - на лифте. У меня, к тому же, утром неожиданно что-то вступило в левое колено. Любое напряжение отдавалось острой болью. Такое иногда у меня бывало – последствия увлечения парапланеризмом.

Тем не менее, все мы безропотно отправились на покорение вулкана под руководством Димы, который – надо отдать ему должное – очень профессионально выстроил систему подъема, с расчетом на возможности сугубо городских жителей. Мы шли медленно, часто останавливались. Нам были выданы лыжные палки, которые были весьма кстати. Особенно во время спуска.

 Вся земля в кальдере была красно-коричневого цвета. Я подумал, что здесь вполне можно было бы снимать марсианский пейзаж. Выше по склону почва приобретала черный цвет. Это были последствия извержений. Повсюду возвышались вулканические бомбы, когда-то выброшенные из жерла. Иногда они приобретали необычный вид. Например, одна такая «скульптура» была очень похожа на героев мультфильма – Вини Пуха и Пятачка. Поскольку весьма ощутимо пахло сероводородом, возник дистрофик:

 -От кого тяжелый дух?

 - Это сделал Вини Пух!

Подъем казался бесконечным. Мы уже поднялись до уровня вечных снегов, что тоже послужило темой для дистрофика:

 Мы недооценили риски:

 Ну как идти по льду… без Виски!?

 День был чудесным. Светило солнце, от которого становилось жарко, но только на той стороне, которая им освещалась. В тени же чувствовалось дыхание приближающейся зимы. Подъем становился все круче и круче. В какой-то момент Дима сказал:

 -Ну, а теперь наберите воздуха в грудь! И взгляните сюда!

 Мы были на краю кратера. Этот край был острый, как бритва. С одной стороны - склон, по которому мы поднимались, с другой – отвесная пропасть, на дне которой виднелось кислотное озеро. Вулкан Горелый имеет не один кратер, а два. В одном, как я уже сказал, кислотное озеро, а из другого поднимается белый пар с сильным запахом сероводорода. Никто не предупредил, что края кратера покрыты сырой, черной грязью. На этой грязи я и поскользнулся, и именно левой ногой. Колено пронзила резкая боль. Я даже вскрикнул от неожиданности. В глазах потемнело. Я почувствовал, что еще немного – и я потеряю сознание. Опираясь на лыжную палку, я медленно отошел от края кратера и присел на большой черный камень. Мне не хотелось привлекать лишнего внимания, и я сказал ребятам, чтобы они продолжили движение без меня, мол, я их догоню. Но Александр Михалыч твердо сказал, что они меня не бросят и подождут, сколько надо. Я достал из кармана бутылку воды, которую каждому из нас предусмотрительно выдал Дима, отпил несколько глотков. Слабость отступила. Я поднялся и при помощи палки продолжил путь. Слава Богу, что подъем закончился, и нам предстояло идти по краю кратера с небольшим перепадом высот. Как мне показалось, диаметр кратера был огромен, на глазок - метров 500-700. Его края были изрезаны своеобразными скалами.

С вершины вулкана открывалась потрясающая панорама. На востоке, за горным хребтом синел Тихий океан. Где-то там был известный Вилючинск, в котором базируется наш атомный подводный флот. Справа и слева весь горизонт был украшен красивыми сопками с белоснежными вершинами. Напротив нас, километрах в десяти дымил еще один вулкан. Из его жерла поднимался белый столб дыма, как из кипящего чайника. Мы видели, что в том направлении тоже следовали автобусы с экскурсантами. Но что они там смогли разглядеть, находясь в сплошном облаке? Над нашим вулканом облаков не было. Ветер гнал их севернее и гораздо ниже склона.

 Александр Михалыч и Миша достали квадрокоптер и запустили его над кратером. Он висел, как инопланетный корабль, то поднимаясь, то опускаясь по приказу хозяина. На дисплее можно было подробно разглядеть дно и стены кратера. Я же снимал окружающие картины на видеокамеру и фотоаппарат.

 Всего на Камчатке насчитываются десятки, если не сотни вулканов, и действующих, и спящих. Жители этого края уже привыкли к тому, что время от времени их потряхивает. Землетрясения здесь – не редкость.

Солнце уже давно перевалило на западную часть небосвода. Стало заметно прохладнее. Дима выбрал небольшой закуток между камнями и предложил пообедать. Обеспечение экскурсантов пищей тоже входило в его обязанности. В Димином рюкзаке хранились аэрофлотские обеды в алюминиевых контейнерах, а вода была роздана нам еще перед восхождением. К этому времени все края кратера были заполнены экскурсантами, поднимавшимися на вулкан после нас. Судя по всему, обед с видом на кратер в их программу не входил. Они быстро сделали сэлфи на фоне кратера и кислотного озера и отправились обратно, к автобусам.

 После обеда мы собрали весь мусор в Димин рюкзак и приступили к нисхождению.

Этот процесс, учитывая больное колено, был не менее сложен, чем восхождение. Я замыкал нашу колонну, время от времени останавливаясь и снимая на камеру панораму. В это время мои ноги отдыхали. Несмотря на довольно медленное движение, мы догнали и перегнали большую группу экскурсантов, начавших спуск гораздо раньше нас.

 Все рано или поздно заканчивается. И мы тоже, в конце концов, достигли нашего автомобиля. Сложив все вещи и разместившись на сидениях, мы тронулись в обратный путь.

 Время от времени поглядывая в окно машины, я вдруг увидел тоненький месяц, повисший на небе, алеющем в лучах заходящего солнца. Я порылся в карманах и нашел мелкую монетку, которую и показал месяцу – на удачу. Как-никак, подходил к концу наш удивительный вояж на другой конец нашей огромной страны. Дай Бог, чтобы и финал был удачным! Завтра – самолет в Москву.

День одиннадцатый.

День приезда, день отъезда – один день.

Основные вещи я уложил в рюкзак еще вечером. Кое-что, например, сапоги, пришлось оставить. А жаль! Очень они меня выручили на рыбалке. Ноги – это единственное, что осталось сухим и теплым после нескольких часов, проведенных под осенним дождем.

 Долго пришлось повозиться с оленьими рогами. В рюкзак они не умещались. Снаружи крепить их тоже было неразумно. В конце концов, я прикрутил их скотчем к удочке-антенне. Итого у меня получилось четыре места – рюкзак, кофр с радиостанцией, кофр с видеокамерой и удочка-антенна с рогами. Но на этом дело не закончилось.

 Перед тем, как отправиться в аэропорт, мы заехали на рыбный рынок. Ну как лететь домой, не захватив с собой каких-нибудь дальневосточных деликатесов? И мы захватили.

Копченая рыба – кижуч, красная икра, крабы, гребешки, корюшка. Все это не умещалось никуда. Пришлось сложить все это в дополнительный пакет. Свободных рук не осталось.

 Когда мы прилетели в Петропавловск-Камчатский две недели назад, все сопки и вулканы были укрыты облаками. Сегодня же яркое солнце и полное отсутствие облаков открывало неповторимый вид на «домашние вулканы», как их тут называют – Корякский и Авачинский. Рука сама потянулась к фотоаппарату. Хотелось увезти с собой эту нетронутую красоту, чтобы время от времени любоваться ею в своем Крыму.

Когда наш аэробус взлетел, под нами проплыл большой приморский город, расположившийся на берегу огромной бухты, по глади которой скользили большие и малые суда.

 В голове возникали строчки, складывающиеся в цельное стихотворение. Пролетая над Магаданом, я уже почти закончил его, записывая на планшет. Первыми читателями нового произведения стали Александр Михайлович, Оля и Миша, сидевшие на соседнем ряду.

Много лет я мечтаю украдкой,

Не из прихоти, а для души –

Вы слетайте хоть раз на Камчатку

Из своей европейской глуши!

Оторвите свой зад от причала,

Осознайте задумку Творца:

Ведь у нашей земли нет начала

Точно так же, как нет и конца.

Мы не хуже заморских ньютонов.

Мы умеем и сеять, и жать.

Нам хотя бы пятьсот миллионов

За ближайших сто лет нарожать!

Чтоб вконец не увяли от скуки

Наши реки, леса и поля!

Чтоб в надежные, сильные руки

Перешла по наследству земля!

Чтоб разумными были запреты.

А коль хочешь работать – вперед!

Чтобы землю чудесную эту

Заселил наш умелый народ!

Чтобы дети и внуки просили

У родителей – ныне и впрок:

-Подарите нам карту России,

Чтобы Родину знать назубок!

24.09.2017

 Рейс Петропавловск-Камчатский – Москва.