В последнее время со столбцов русских зарубежных газет не сходят две темы: предстоящий в Париже всеэмигрантский съезд и вопрос об интервенции.

Первой теме известный историк, или, вернее, истерик русской революции П.Н.Милюков,

посвятил ряд «милюцовиц», рассчитанных на посрамление и самой идеи созыва съезда, и его инициаторов. Помимо запальчивого тона своего, «милюковицы» отличаются все прогрессирующей, так сказать, интернациональностью: их, думаю, с одинаковым удовольствием читают сознательные господа и в Париже, и в Москве. Теми же высокими добродетелями украшены и статьи соратников и просто прихлебателей Милюкова.

Профессор истерии, естественно, предстоящего съезда не одобряет и одобрить не может.

То же, конечно, относится и к его единомышленникам и «единоденежникам». Съезд, надо думать, с новой убедительностью подчеркнет истинно национальный лик и задачи русской эмиграции, а полутоварища Милюкова с присными одно только слово «национальный», как быка красный плащ тореадора, приводит в публицистическое бешенство.

Съезд – ждем этого – должен ясно и недвусмысленно заявить во всеуслышание, что выделившая его подавляющая масса эмиграции давно уже оценила по достоинству нравственную и физическую проституцию в государственном масштабе, перешедшую в историю под именем «февральской революции», что русская эмиграция, как и весь русский народ, не позволит больше экспериментаторам от социализма прививать к здоровому телу будущей национальной России проституционный яд. А ведь только этой надеждой и живут те 3 с половиной «демократа», которые, повиснув на беженском суку, за мзду и без оной (последнее реже) подтачивают его, к великой радости ГПУ.

Наконец, съезд, окончательно сдав тронутый молью вопрос о мифической «эволюции»

большевиков на хранение истерическим профессорам и бывшим премьерам из адвокатов второго сорта, должен принять все зависящие от него меры к соглашению с иностранными державами о вооруженной интервенции в сов. Россию, при участии в первую голову русских военных кадров за рубежом. К счастью, иностранцы уже с достаточной очевидностью убедились в том, что только виселица может заставить политбюро эволюционировать, да и то на том свете.

Милюковский же генеральный штаб и милюковская армия (кроме вышеназванных

3-х с половиной вождей, вокруг «Последних Новостей» и кошелька их издателя г.Залшупина, постоянно стоит лагерем многотысячный отряд в составе 17 республиканских офицеров и нескольких просто дезертиров) – громко трубит об «эволюции» советской власти. Лозунгом г.Милюкова давно уже было знаменитое изречение – «глупость или измена». Принимая же во внимание тот весьма показательный факт, что советская пресса называет Милюкова «самым умным эмигрантом», и, таким образом, сами большевики, исследуя политическую его деятельность, вычеркивают из лозунга слово «глупость», приходится признать, что, грудью защищая большевистскую «эволюцию», полупочтенный профессор руководствуется… Впрочем, предоставим самому Милюкову сказать, какая часть формулы «глупость или измена» ему больше по душе.

Я только констатирую факт: Милюковское «общество на залшупинских и прочих пайках» не хочет съезда. Это отрицательное отношение к съезду и причины такого отношения вполне понятны широким эмигрантским кругам, взгляды и мысли коих по данному вопросу я и пытаюсь осветить в данной статье.

Но нам совершенно не понятно вот что:

- На проекте по созыву съезда собственной его милюковского величества рукой начертано: не одобряю. Павел Милюков. Скрепил Залшупин.

Но да позволено будет спросить: кому оно нужно, это милюковское одобрение?

Почему с редактором «Последних новостей» в общественно-политических вопросах так уж считаются лица, кои в частной жизни, может быть, ему и руки не подают, а, подав, тщательно ее моют?

Почему неодобрительный рескрипт Милюкова по поводу съезда вот уж сколько недель занимает чуть ли не всю эмигрантскую прессу?

Кто и для чего раздувает залшупинский мыльный пузырь до размеров представителя едва ли не девяти десятых эмиграции?

Будем говорить откровенно: - Кого представляет Милюков? Карман Залшупина, несколько штук вождей и вождиц и около двух десятков дезертиров из числа бывших русских офицеров («бывших» - потому, что настоящий русский офицер в услужение к Милюкову не пойдет).

Но ведь, кажется, съезд созывается не на деньги Залшупина (кстати, удивительно красочная фамилия. Бог знает, кого метит!). Кажется не причастны к съезду ни вожди, ни вождицы. Дезертиры тоже к нему не причастны.

Почему же тогда тратится столько слов и газетной бумаги на уговаривание сего демократического Зевеса, да еще самозваного, приложить к протоколам будущего съезда и свою руку? Для чего немалое количество серьезных политических деятелей не менее серьезно считается с мыльным пузырем?

Что Милюкову Россия и, главное, что России Милюков?

Если я знаю, что съезд будет правдиво отражать выстраданные в бездомии взгляды миллионов русских эмигрантов, то для чего ему Милюков с его вождицами и опереточными офицерами?

Не пора ли русским национальным газетам лишить своих читателей сомнительного удовольствия видеть в печати эту одиозную фамилию?

Право же, этот – на первое время только газетный остракизм – лишь очистит беженство от господ, деятельность которых ни в прошлом, ни в настоящем не была направлена на пользу России.

«Новые Русские Вести», №520, 16.09.1925г.