8 октября исполнилось бы 80 лет Савве Васильевичу Ямщикову. Никогда не забуду, как после почти пяти или больше лет отсутствия он позвонил мне в Фонд культуры и спросил, как будто мы расстались вчера: «Виктор. где альбомы Псково-Печерского монастыря». Дело интересовало его прежде всего. И вот послезавтра я снова еду в Псков, его любимый край, где в Пушкинских горах он обрел последний приют.

Ирина Александровна Антонова как-то назвала его вечевым колоколом. Трудно найти более точные слова. Он всегда был в яростной борьбе. Открыв выставку или взяв в руки только что вышедшую книгу, сразу говорил о каких-то других нерешенных делах. Чего, чего, а проблем с сохранением русского исторического наследия хватало всегда.

Сила его энергии была исключительной. Он как магнит притягивал людей. Хотя с ним порой бывало очень нелегко и сам Савелий Васильевич (я так всегда его называл) иногда признавался, что был слишком горяч.

Он врывался в кабинеты к чиновникам. звонил начальству средств массовой информации, что-то пробивал, на чем-то настаивал. И отказать ему было практически невозможно. Не счесть икон и памятников архитектуры, которые были спасены благодаря ему. Более того, в свое время он стал одним из тех, благодаря которым общество узнало об огромных культурных пластах. Надо ли напоминать, в каком времени все мы жили, и чего стоило в 60-е годы организовать выставку икон или Петрова-Водкина.

Чего греха таить, были и есть очень достойные люди, деятели культуры, в отношении которых он не был справедлив. Но все это меркнет по сравнению с тем, что он сделал. Такая была махина его личности, так неиссякаем напор в борьбе за сохранение нашего достояния, что иногда чиновники и новые русские просто не решались на какие-то действия в отношении памятников архитектуры или заповедных мест. зная, что это вызовет его соответствующую реакцию. Я уж не говорю о бесчисленных случаях помощи друзьям или иногда почти незнакомым людям, когда они попадали в беду.

Он мог позволить себе уйти с Совета, где председательствовал Президент, он мог любому в лицо сказать все, и люди знали, что гнев Ямщикова - это гнев подвижника и настоящего борца. Недаром он относил себя к староверам, которые могли во имя истины взойти на любой костер.

Светлая Вам память, Савелий Васильевич!