***

О чем, журавушка, курлычешь,

роняя с бледной выси грусть-

быть может, от прощальной мысли

стал неритмичен сердца пульс?

А мы тебе с благословеньем

и как положено - платком

помашем вслед, и возвращенья

все ждем с попутным ветерком.

И знаем, нелегки дороги

ни в синеве, ни на земле

и, чтоб вернулся ты к порогу,

желаем силушки в крыле.

***

Снова осень. Вновь дождям гулянье.

Тишина ложится на поля,

и леса в задумчивом молчанье

в разноцветных мантиях стоят.

Стройный тополь в позолоте строгой

к молодой березоньке приник.

Протрубили журавли в дорогу,

уронив с небес прощальный крик.

Отцветая, блекнут косогоры,

угасает зарево осин,

лишь зеленые вершины бора

горделиво подпирают синь.

В сизой дымке горизонта просинь

и в тумане плавают стога….

Вот и снова золотая осень

рыжей вьюгой ластится к ногам.

***

Очарован был ветер багрянистым платьем

невысокой осины, растущей средь сосен.

«Ну, кого же мне выбрать к осинушке сватьей,

что ж тут думать, пошлю-ка я мудрую осень.

Не она ли меня знает с самых пеленок,

И неведомы ей ли все грусти-печали,

У которых мотив так неистово тонок,

а так хочется сердцу куда-то причалить».

Но прищурилась осень туманным рассветом,

оглядела березу, что свалена бурей…

«Узнаешь ли красавицы прежней приметы,

как же пыл твоей страсти бывает безумен?

Не пойду ни к березе теперь, ни к осине,

за их судьбы потом лью потоками слезы,

становлюсь почерневшей, пустынной, бессильной,

уступающей даже пустяшным морозам».

***

Ну, вот и лист, отжи'в свое,

без лихорадочного оха,

вобрав в себя окраску охры,

готов безропотно в полет.

А крыльев нет, душа парит,

закон вселенной соблюдая,

пусть ласка солнца и скупая,

он позолотою горит.

Уверенно летит к друзьям -

кормильцам будущим землицы,

а ветер – торопыга злится,

что верность не его стезя.

И рвется вихрем раскидать

их по низинам и по склонам,

а летом сам же в новых кронах

нередко будет отдыхать…

И средь людей похожий взгляд:

одни живут смиренной долей,

другим такое же - неволя …

Хозяин – барин, говорят…

***

Костром холодным листопад угас

и чернолесье не ласкает взора.

Используя художника свой шанс,

мороз на лужах пробует узоры.

Бледнеет полог неба голубой,

неумолимо росы индевеют,

и плачут окна по красе земной-

а люди говорят: «они потеют».

Дыхание последнего тепла

с собою унесли на крыльях птицы.

И там, вдали, куда судьба влекла,

родимый дом, наверное, им снится.

А дома в ставни яблони стучат,

продрогшие под снеговеем сильным.

Уже давно безжалостно звучат

валторны новой увертюры зимней.

***

 Еще ноябрь. А снег шубейкой

непогрешимой белизны

по прихоти судьбы-индейки

дарил оттенки новизны.

Лежал недолго. Слякоть тут же,

гримасы людям подарив

и раскидав местами лужи,

смешала с грязью позитив.

Зима немножечко строптива -

дай перед лошадью бежать.

Итог затеи торопливой

не достигает рубежа.

И все ж однажды без обмана,

не нарушая круг красот, -

пушистой, сказочной, желанной

она надолго к нам придет.

***

Зима нередко нарушает

законный шаг календаря,

но осень бережно качает

природу в люльке ноября,

меняя мокрые простынки.

Облез стремительно парик,

и вскоре первые снежинки

легли на полусонный лик.

Все обновляя, подчищая,

летят крупинки наугад.

Ловлю я их предвосхищая,

что им сегодня каждый рад.

Вдруг посланы они нам Богом

той белизною предвещать,

чтоб мы в душе своей убогой

грязь научились вычищать.