То, что основано на преступлении, не даст ничего кроме новых преступлений. Кровавый посев даст кровавую жатву. И преступления, ложь, кровь будут умножаться до тех пор, пока источник их не будет пресечен – пресечен тем, кто облечен на то божественным правом. Об этом столетия назад рассказал Шекспир в трагедии «Макбет». Обуянный жаждой властью Макбет убивает доброго и благородного короля Дункана и ценой невинной крови, предательства и лжи получает власть. На троне законного короля воцаряется самозванец, и вся страна обращается в плаху для его новых жертв… И ничто не может остановить это до тех пор, пока законный наследник убитого монарха, кроткий и смиренный, внемля призывам верноподданных, не поднимается против тирана. Драма самозванчества, цареубийства, власти, основанной на преступлении – это ли не актуально для нас? Это ли не драма нашего страшного ХХ века?

Такие горькие параллели с нашей историей проступают после просмотра спектакля Антона Яковлева «Макбет». Тем острее, быть может, что эта интерпретация шекспировской трагедии вневременна. От древней Шотландии в декорациях и костюмах нет практически ничего. Но и современными их не назовешь. Они именно вневременны, символичны. Приверженцам классицизма на первых порах такой символизм может даже до некоторой степени мешать, вызывать настороженность, но затем общая атмосфера спектакля растворяет в себе это чувство, завораживая зрителя и отбивая охоту рассуждать об «историчности» деталей. Эта постановка не об истории. Она о нас. А еще, во-первых и в-главных – о трагедии человеческой души.

Последняя тема магистральной линией проходит через все творчество Антона Яковлева, все его работы неизменно отличает глубокий психологизм, стремление проникнуть в душу персонажа, вывернуть ее наизнанку и через такое препарирование – достучаться до душ зрителей.

В «Макбете» режиссер сосредоточился на главном герое, пожертвовав некоторыми подробностями, спрессовав сюжет пьесы, максимально обострив, выделив главное – разрушение, гибель человеческой души. Души Макбета. Блестящий полководец, знатный вельможа, обласканный королем, окруженный друзьями и боевыми соратниками – он мог бы прожить своей век в чести и славе, в мире с самим собой и уйти из жизни искренне оплакиваемым, оставив по себе добрую память. Но жажда власти, распаленная в нем женой, толкает Макбета на страшное преступление – цареубийство.

«Макбет зарезал сон», - слышится преступнику, понимающему, что впредь уже не спать ему спокойно…

Но зарезал он не сон. Зарезал он гораздо большее – собственную душу. Бога в своей душе. «Что вы это над собой сделали?» - так и вспоминается Сонечкин вопрос Раскольникову… Но рядом с Макбетом находится женщина совсем иного рода, женщина, просящая темные силы извратить ее естество для преступления.

Совершившему такое страшное злодейство два пути: принять муку и через то воскреснуть, либо существовать с мертвой душой, умножая преступления…

Хотя Макбетом на первых порах владеет ужас от содеянного, и пролитая невинная кровь ложится на него невыносимым бременем, он уже не может сойти с гибельного пути. Все дальнейшее – уже не история живого человека, а история живого мертвеца, обращающегося нежитью, чудовищем, демоном. Свято место пусто, как известно, не бывает. И там, где нет Бога, воцаряется его антипод… Именно поэтому разрушающий самого себя не способен к созиданию, не способен изменить мир к лучшему, как, быть может, и грезилось и желалось бы ему самому. Разрушающий себя способен только разрушать все окружающее.

Всякий преступник боится разоблачения. Всякий самозванец боится потерять незаконно захваченный трон. Боится тем больше, что знает, что не имеет права на этот трон. Оттого, убив правителя законного, дальше он начинает уничтожать всех, в ком мерещится ему угроза власти, которую достиг он, заплатив такую страшную цену. Вставший на путь погибели, духовно мертвый человек уже не способен никого и ничего любить, ему уже никого и ничего не жаль. И уже нестрашно ему проливать новую кровь. Она уже ничего не убавит и не прибавит ему. Ибо он уже мертв. В его душе – только страшная кладь смертного греха, страх разоблачения, завистливая злоба ко всему живому. Рядом с ним – никого. Ни единого друга. Только мертвецы являются ему, безмолвно обличая его. Его царство, вся жизнь его – погост и пепелище. И всякое новое преступление отныне – это еще и безумный вызов Тому, Кого он убил в собственной душе, месть Ему за муку собственной пустоты и выжженности. Такова цена основанной на преступлении власти…

Эта трагедия в спектакле блистательно сыграна актером Даниилом Страховым. Страхов проживает свою роль, играет, не «экономя» себя, раскрывая весь психологический надрыв своего персонажа, всю бездну его, страшную и уже ничем неисцелимую. Сегодня, когда отечественный кинематограф де-факто не существует, лишь подобные театральные постановки дают возможность актеру в полной мере раскрыть и реализовать Богом данный талант, а зрителю оценить его по достоинству.

Мастерски создан и образ леди Макбет (Настасья Самбурская). Она не остается в тени самого Макбета, и разрушение этой человеческой души – от призыва темных сил и склонения мужа к преступлению до безумия и попыток оттереть видящуюся кровь – показана со всей актерской яркостью, страстностью, убедительностью.

К большим и безусловным удачам спектакля нужно отнести его световое решение и превосходную работу звукорежиссера, создающие ту атмосферу, о которой было упомянуто вначале. Атмосферу не просто мрачную, но призрачную, потустороннюю, атмосферу склепа, в который превратилась жизнь убийцы.

Финал шекспировской трагедии известен. На освобожденном от самозванца троне воцаряется законный наследник убитого короля, не преступавший клятв, не знавший женщин, любивший правду как жизнь, всецело преданный Отчизне. Место кровавого преступника занимает праведник, призванный отмыть от крови свою оскверненную злодействами землю, водворить в ней мир и закон, вернуть ей прежнее благоденствие. Да, меч Макдуфа поразил тирана, а армия Сиварда помогла сокрушить его, но что была бы эта победа без воцарения Малькольма? Переделом власти? Переходом ее от самозванца к наместнику с тем, чтобы следом оказалась она похищена новым самозванцем – и так до бесконечности? Да и была бы эта победа вообще, не будь освящена она Законом и Праведностью? И в этом – великая мудрость и великая правда. Та великая правда, которую некогда выразила Марина Цветаева строчкой: «Белый праведник грозит Содому…» Это ли, повторим еще раз, не актуально для нас, столь часто прельщаемых самозванцами и забывающих, что истинная основа власти – не сила, а совесть и закон?..

Е.В. Семенова