Что такое Новороссия? – в который раз задается вопрос требовательный. Дескать, что такое все время защищаете вы? И – подспудно, а то прямо выражая – это же «проект власти РФ», это же «советское», это же…

Ну, что ж, 5-летие войны, хороший повод еще раз поговорить о Новороссии. Еще раз напомнить, что такое Новороссия.

Новороссия… Земля русская, кровью и потом русскими пропитанная. Созидали ее матушка Екатерина с Потемкиным, светлейший Воронцов, гений государственности русской, русскими забытый. И Крым, что теперь празднованиям придается, когда в Донбассе каждый день погибших хоронят, не сам по себе был, но частью губернии Новороссийской, частью Новороссии.

Новороссия… 2014-й… На площадях русские флаги реют. «Мы – Русские!» «Россия!» Когда последний раз такой подъем русскости видели мы? Иные, из России в те дни приезжавшие, предупреждали робко, что РФ - это еще не Россия, и не стоит слишком надеяться и полагаться. Но после виктории крымской тех осторожных скептиков кто слушать хотел? В грохоте речей победительных да под лязг армейской техники, на которые не скупилось телевидение? В те дни русские поверили в Россию, в то, что власть хотя бы иногда может становиться русской. Вспомнили, что и они не «русскоязычные», а Русские. Апофеоз русскости нашей новейшей истории…

Новороссия… Вожди народные, не с «материка» прибывшие, не поставленные никем, не уполномоченные… Не проплаченные и не навязанные… Землей этой рожденные и самим народом выдвинутые.

Александр Беднов. Офицер, интеллектуал, книгочей. Всегда ровный, выдержанный, без аффектации, спокойное сознание собственного достоинства, не переходящее в тщеславие и фанаберию, спокойная уверенность в своей правде, лаконичная, ясная речь. Человек, понимающий всякую власть, как ответственность и долг, вдумчивый командир, внимательный к нуждам подчиненных и мирного населения, не работающий на публику, но и не тушующийся ее, знающий и мир, и войну. Его легко можно было представить в качестве руководителя республики. И нет сомнений, что это была бы совсем иная республика…

Евгений Ищенко. Простой шахтер. Простой русский человек, из самой гущи народной поднявшийся. Да и не поднявшийся даже, а – поднятый. Не на трибуну, а на подвиг и жертву, на огромную ответственность. За свой город. За всех уцелевших. Тогда, когда отцы города и все, кому было положено, бежали, простой шахтер, только-только из забоя поднявшийся, не смог уклониться от долга, не смог бросить людей, не смог отговориться женой и малолетними детьми… Город Первомайск, с лица земли стертый… Руины сталинградские… В подвалах старики и дети, забывшие о солнечном свете. Нет лекарств и еды. Обстрелы изо дня в день. В каждом дворе свежевырытые могилы – на кладбище убитых не довезти под огнем. И в этом аду сутками напролет мечется вчерашний шахтер-проходчик, вдруг ставший народным мэром и единственной властью гибнущего города. Он сам откапывает погибших и пострадавших из-под руин, напряженно и чутко вслушиваясь, доносятся ли из-под них голоса живых. Один такой голос, заживо погребенной женщины, услышал он один. И спас ее. Он сам работает на восстановлении объектов, сам разбирается с фактами правонарушений, сам распределяет гуманитарку. Кажется, что он везде. И везде вокруг него собираются люди, обращаясь к нему, как к единственной надежде. Он слушает каждого, с живым состраданием пытается понять, утешить, помочь. Город разрушен. Город хотят закрыть и не восстанавливать. Но раздается голос народного мэра: мы восстановим сами, мы сможем, только разрешите! Свой город Ищенко отстоял. И если Первомайск сегодня продолжает жить, то благодаря ему…

Алексей Мозговой. Казак. Поэт. Личность многогранная и богато одаренная. «Под Кутепова» остриженная борода, Баклановское знамя на стене, золотые погоны на плечах… Кутепова он глубоко чтил, цитировал в своих речах. А в стихах своих клеймил «изрыгающий чуму» «идол красной мути» - крейсер «Аврору». Яркая, афористичная речь, поныне цитатами расходящаяся… Неколебимая верность долгу, неколебимое мужество – с ним осознанно шел он на смерть, не считая возможным уклониться, изменить себе и своей идее, предать. Аскетичный в своих потребностях и внимательный к нуждам чужим, он воплощал собой образ офицера столетней давности, которому стремился соответствовать. Была в нем и удаль генерала Маркова, и самоотвержение Каппеля. И как Каппель стремился разбудить русскость в красноармейцах, так стремился достучаться до нее Мозговой – в украинцах. И характерно: оба пользовались они уважением по ту сторону фронта… Артистичный по природе своей, он был рожден для трибуны, для командования – рожден зажигать сердца и вести за собой. Упадническое время 90-х не давало ни найти, ни проявить себя. Но вот настал 2014 год, и свершилось… воплощение. Или преображение. Никому неизвестного «заробитчанина» в «легендарного комбрига», одного из лучших командиров Новороссии, ее символа… «Я воюю за право говорить правду», - говорил он. И правду эту оставил нам – в своих дневниках…

«Механизм убийства запущен с двух сторон. Место ликвидации - Новороссия.

Да, механизм запущен и его не остановить. Но можно, жертвуя собой, наполнить паруса истории своими смыслами, своей верой. И тогда корабль истории двинется другим курсом, и Господь даст нам по нашей вере. Нет, уже не Новороссию, этот несчастный клочок русской земли, о котором грезили все русские, но новое царство, новую Россию. Так нам обещано и так будет. На братской крови воинов-мучеников воскреснет наше единое государство».

Душа человека отражается в глазах. Всмотритесь в глаза Беднова, Ищенко, Мозгового. Ясность и прямота в них… Людей с ясными глазами убили в спину, в глаза их глядеть не смея. А на смену им пришли люди с глазами мутными. И такими же мутными душами. Слякотное безвременье мутноглазых…

Новороссия… «На разрытых могилах наши души хрипят…» Действительно, хрипят. На разрытых могилах кладбища, что подле Иверского монастыря. А разрыто оно Ураганами и Градами. Перепахано вместе с надгробьями и костями давно умерших, которым и на том свете нет покоя… Монастырь разрушен также. Купола скелетами черными в небо устремляются, но Иверская надвратная, хоть и изранена осколками, а смотрит приветно на входящих. Бог поругаем не бывает. И разрушенный храм храмом остается. Может, и более, чем раззолоченный.

- Христос Воскресе из мертвых!

Где гимн этот звучит столь потрясающе, как на этих руинах? Словно в дни гонений на первых христиан, словно в катакомбах собираются верующие осажденного города петь хвалу Сущему на небесах. И не расписные своды над ними, разрушены те своды, а сами небеса. И с них сам Господь взирает на верных, сам Господь сходит к ним…

Новороссия… Луганский мученик отец Владимир Креслянский… Помните? В праздник Преподобного Серафима после службы батюшка возвращался домой, когда начался обстрел. Батюшка опустился на колени и стал молиться. Его так и нашли… Коленопреклоненным, со сложенными перстами… Осколок пробил ему грудь. Больше никто не погиб в тот день…

Православные праздники – любимое время для обстрелов у жовто-блакитных бесов. Славянск… Кровавая Троица… Доктор несет на руках окровавленную девочку, надеясь, что успеет ее спасти. Но малышка уже мертва. Было ей три года…

Число погибших детей Новороссии перевалило за три сотни… И когда в Крыму ставят памятники вежливым людям, на Донбассе ставят другие памятники. Своим погибшим детям. Нашим погибшим детям. Нашему русскому будущему.

Один из таких памятников – брат и сестра… Вот, такой мальчик погиб в 15-м году, закрыв собой младшую сестренку… Ангелы Новороссии, о них писать – не достанет ни статьи, ни слез сердечных. А все же вспомним…

Семью Коноплевых, в которой погибло трое детей. Мать и отец прятали их от обстрелов в ванной, самом, казалось бы, безопасном месте. Но снаряд попал именно туда. Шел первый день «минского перемирия». «На трупе этой женщины подписывайте свои подлые договоры!», - кричал в тот же день мэр Ищенко, разгребая завалы другого дома. Жить после этого ему оставалось несколько дней…

«Мне еще повезло, у моей подруги трое детей погибли», - скажет Анна Тув, потерявшая при обстреле дом, мужа, дочь, руку и оставшаяся с двумя также покалеченными той кошмарной ночью малышами на руках. Мера «везения» по-донецки… Голос этой хрупкой женщины слышит сегодня Европа. Италия выдвинула ее на Нобелевскую премию мира и дала возможность выступить в ООН. РФ в это время отказывала ей и ее детям в получении российского гражданства… После европейской известности оно все-таки было получено…

А это – семья Коваленко. Они погибли все четверо. Мать, отец, двое детей. А бабушка, Людмила Васильевна, выжила. И осталась одна в целом свете…

Я очень хочу, чтобы летопись этих страшных историй прочел всякий, кто задается вопросом «Что такое Новороссия?» и тому подобными. А еще я хочу, чтобы ее прочитали любители праздников с патриотическим лоском на костях русских людей… Может быть, отпадет желание говорить трескучие парадные речи, а появится – колени преклонить и молиться о павших и еще уцелевших? Может быть, и у них тогда, как и у меня при очередных торжественно-пафосных реляциях о том, как мы всех победили, будет вставать перед глазами памятник убитым детям Донбасса? Глаза родителей Ковалевых и бабушки Коваленко? И голос Анны Тув – «я видела половину моей Кати»?..

Когда-то Виктор Астафьев писал, что военачальникам советским «вместо парадного картуза надо надевать схиму, становиться в День Победы на колени посреди России и просить у своего народа прощение». Триумфаторам Крыма, отрекшимся от Новороссии, следовало бы сделать то же самое…

Но продолжим ретроспективу боли…

«Кто говорит, что на войне нестрашно, тот ничего не знает о войне» (Ю. Друнина)

Кто говорит, что в одну воронку дважды не прилетает, ничего не знает о войне также.

Их было четверо. Мать. Отец. Двое детей: старшая дочь и сын. Мать ждала в 14-м третьего. Однажды отец вышел за молоком и не вернулся. Во дворе его настиг осколок. Дети нашли его лежащим с пакетом молока в руке. Мальчик с того дня перестал говорить. Осенью начался голод. Новорожденный ребенок пришел в этот мир слабым и болезненным, а ни лекарств, ни достаточного питания для матери не было. Малыш вскоре умер. Мать и дочь работали в госпитале. Однажды, когда они возвращались домой, начался обстрел. Мать закрыла девочку собой и погибла. Раненая девочка успела сказать ополченцам, что дома остался один ее младший брат. Один из них забрал его, но в больницу отвезти не успел. Обстрел… Ополченец закрыл ребенка собой и погиб. Мальчику оторвало ступню. Обоих сирот усыновила мать этого погибшего солдата.

Люба Белых. Юная красавица, велосипедистка. У нее был дом, любящие мама и бабушка, жених Саша… Первый «прилет» лишил ее малого – дома. Втроем они поселились у Саши и его мамы. Следующий снаряд прилетел туда. Обе мамы и бабушка погибли сразу. Саша был контужен, а Люба потеряла ногу и получила серьезные ранения. С помощью английского журналиста Грэма Филлипса девушка прошла дорогое лечение, получила качественный протез. Они с Сашей поженились. А через несколько месяцев Саша умер. Кровоизлияние в мозг от последствий контузии…

Российский актер и каскадер Эркин Исманов, ранее воевавший в Чечне и Карабахе. Оставив карьеру, он вступил в Ополчение, был ранен, потерял руку. Его женой стала 18-летняя Алена. Супруги мечтали о ребенке. Но… Обстрел, беременная женщина упала с лестницы, спеша укрыться в подвале… Муж утешал, говоря, что у них впереди вся жизнь, и они еще дюжину ребят нарожают. А через несколько дней он погиб при очередном обстреле. Через считанные недели молодая вдова развешивала белье возле дома. Начался обстрел. Осколок отрекошетил от дерева, ранение оказалось смертельным.

Какой писатель выдумает подобное? Только страшная наша явь, от которой мы так трусливо прячем глаза, пока не постучит она в наши дома…

Новороссия… Отец и сын Барановы. Они погибли летом 14-го с разницей в два дня. Сергей вступил в ополчение одним из первых, не считал возможным отсиживаться, когда воевали мальчишки и женщины. Первое ранение получил под Славянском. 20-летний Дима ушел следом за отцом: «Мамочка, я давно все решил. Ты бы видела, что они сделали в Изварино с нашей землей! На ней живого места нет. Ты только не плачь. Я иначе не мог поступить». Отец не смог сказать матери, что сына больше нет и с автоматом пошел в бой против вражеской бронетехники… Они упокоились в братских могилах. Отец под Дмитриевкой. Сын под Снежным.

Ополченец «Ханжос»… Сражался он вместе с женой. Вместе они и погибли.

Для Донбасса это норма, когда в Ополчение идут семьями. Идут пожилые мужчины и 17-летние мальчишки, идут женщины. Полистайте фотографии погибших и посмотрите годы жизни. Мальчики 90-х годов. А есть уже и нулевых. «Потерянное поколение». «Поколение пепси». Так кажется? А, вот, выросло поколение. И умирать пошло. За Россию. Без прилагательных и окрасов, о которых так любят рассуждать тыловые мудрецы…

«Я увидел убитую в Славянске девочку и не смог остаться дома…» - простая мотивация 18-летнего парня. Через считанные месяцы он получит страшные увечья, лишится руки, ног, зрения. С поля боя его вытащит все тот же журналист, нетипичный англичанин Грэм Филлипс. Сейчас Миша Матвиенко с мамой живет в Москве, неравнодушные люди снимают им квартиру. Парень продолжает лечиться, учится и… пытается жить.

«Сколько их в то дальнее село мальчиков безусых не пришло…» (А. Дементьев)

Когда смотришь хронику 14-го, становится не по себе. Слишком многих их тех, кто запечатлен на ней, уже нет с нами. Страшны военные кладбища… Лесом крестов с однообразными табличками, на которых выбивается за годом год – 2014, 2015, 2016, 2017, 2018, 2019… И несть конца… А еще страшнее, когда на табличках нет имен. 21-й век стоит на дворе. А все то же у нас. Неизвестные солдаты. Да в списках не значатся. Да потери сокрытые…

На школах донецких все чаще доски памятные появляются. Здесь учился герой Донбасса… Вчера учился, а сегодня уже герой, доблестно павший…

В РФ таких досок почти нет, а следовало бы. Ведь тысячи добровольцев со всех регионов российских рубежи Новороссии защищали и гибли на них. И солжет тот, кто скажет, чтобы были то неустроенные и неприкаянные люди. Были у них, сражателей русских, и семьи крепкие, и дом, и работа, а то и бизнес свой. Да вот только кроме того была Совесть. Мужская совесть, которая не позволяла им, мужчинам, защитникам, оставаться дома, когда рядом гибли русские люди, гибли женщины, старики и дети. Не объяснить этого чувства тем, кто лишен его… Эти последние плечами пожмут: «Нафига надо было? Чего не хватало? Дураки!» Да… наверное, дураки… Только на таких «дураках» сатанеющий наш мир держится, ими осолен он.

«Чего не хватало», ответил в 14-м один из первых погибших добровольцев Александр Власов:

«Я здоровый мужик, не могу сидеть за бабьей спиной, и прикрываться работой и детьми. Я по природе, по осознанию себя воин, там мое место, я дышу тем воздухом. И я очень резкий на неправду человек. Хоть и простодушный) что для русского мужика мне кажется совсем не недостаток) не хитрый я совсем… Сегодня узнали что канал через Ростов закрылся, депутат один помогал, но так случилось… Второй походу накрыло сбу Украины, отвечала девушка и после того как сказали что из России едем, не смогла сориентироваться. Можно самим попытать счастья, но без оружия неудобно как-то, я же понимаю что если возьмут и узнают что я русский доброволец приехал мразей к Богу отсылать, сожгут, или еще что придумают, а с оружием веселей как-то, спокойнее. Я сказал бойцам успокоится, говорю значит так Богу угодно, Его промысел, надо будет пройдем. Так что ждем. Вот кратко так все и было и есть на сегодняшний день.

Да, не хочется умирать, оставлять детей и жену, и живую мать, но еще тяжелее что однажды сын спросит, а ты отец что делал когда нацисты убивали людей? Так вот я не хочу слышать этот вопрос. Я никогда не разделял Россию, Украину, Беларусь, для меня это все один народ. Мельчают мужики дорогая, все комнатные бойцы, все кричат надо ехать! Надо спасать людей! А в итоге работа, семья, и осознание собственной трусости. Я не они, хотя и мне страшно, но я понимаю, что если такие как я не бросят все, и не поедут, и не встав плечом к плечу, до конца будут держать позиции.

А жизнь она скоро пройдет, останутся лишь воспоминания, и мне очень хочется, чтоб на смертном одре, я мог себе сказать. Ты достойно прожил жизнь. Ты не сдался Саня. Мы забыли за своим высоколобием, мужским самомнением, комфортом, деньгами, что мы мужчины, воины и кормильцы, но прежде всего воины! Русские забыли как надо умирать! А мы замечательно умираем! Как никто! И парни с востока Украины, показали это всему миру…»»

«Почему вас всегда убивают, самых честных и самых красивых…» (А. Чикунов)

Когда-нибудь выбиты будут имена всех павших на стенах храма православного, в их память не государством, а народом воздвигнутом…

Когда-нибудь мальчишки, приходя в школы, будут их фотографии видеть и на их подвигах учиться мужеству…

Новороссия… Девочкам нашим тоже будет, у кого учиться. Не тому, как воевать. А мужеству. Верности. Самоотвержению.

В 2014 году Любе Науменко исполнилось 23 года. Ее жениху, Саше Филяеву – 33. Богатырь, красавец, добрейшая душа – от таком муже только и мечтать. За таким будешь всю жизнь, как за каменной стеной. Однако, стеной пришлось стать хрупкой Любе…

Ужасный взрыв буквально растерзал ополченца Филяева. Руки были оторваны, лицо изуродовано, глаза… Его сперва не хотели везти в госпиталь, считая, что он все равно не выживет, да и оно лучше, пожалуй… Но девушка умолила спасти ее жениха. Врачи сделали все возможное и спасли жизнь. Но как жить без рук и глаз?.. Да еще иссеченное осколками тело, изуродованное лицо… Жить Саша не хотел. Сколько же нужно было любви, самоотвержения, мужества, твердости, чтобы поставить его на ноги, дать силы жить, убедить, что он любим и необходим даже таким, что счастье еще возможно. Любе это удалось. День за днем она выхаживала любимого, заряжая своей верой, отогревая своей любовью. После лечения в России они вернулись на Луганщину и поженились. Вскоре Люба подарила Саше сына. Этот подвиг жены, подвиг женщины должен был бы служить примером для всех молодых девушек. И это также образ Новороссии.

А еще один образ – Ольга Ищенко. Мужа в дни обороны Первомайска она оставила лишь однажды. Евгений отвез ее в Ростов – рожать их второго ребенка, а сам тотчас вернулся на передовую. Оправившись от родов, Ольга с новорожденным сыном и маленькой дочерью последовала за ним и разделила все тяготы существования в разрушенном и постоянно обстреливаемом городе. Однажды снаряд прилетел и в их квартиру. Слава Богу, все обошлось. Когда Евгения убили, все ожидали, что вдова с детьми уедет в Россию. Но Ольга осталась и заняла место мужа, заявив, что он погиб не для того, чтобы теперь кто-то разворовал, разрушил им спасенное, что она не позволит этого. В хрупкой миловидной женщине, матери двух маленьких детей к общему удивлению оказалась железная воля и сила. Свое слово Ольга Ищенко держит по сей день.

Образ воительницы-поэта – Валя Гетманчук. В 20 лет – на передовой. Тяжелое ранение, ампутация ноги и половины пальцев рук. На больничной койке она пишет стихи… О России… О любви… «Тем, кто на двух ногах, крылья мои нужны!» Нужны, Валя, еще как нужны!

«Зачем это надо?» - вопрошают недоуменно теплохладные себялюбцы. Как бы объяснить…

Зачем молодой начинающий режиссер Алексей Смирнов оставил столичную жизнь и, вот, уже пять лет занимается спасением людей на Донбассе? В 14-м и 15-м – вывозил с передовой женщин и детей, рискуя жизнью? По сей день – развозит лекарства и продукты нуждающимся семьям и одиноким старикам, в том числе на самую передовую? Кто-то скажет – «пиарится», «слишком выставляет себя», «актерствует». Что ж, когда вы спасете хоть одну жизнь, тогда можно будет побеседовать о «самопиаре». Сегодня Алексей Смирнов с полным правом может записать на свой счет не один десяток спасенных жизней. Что может быть важнее и выше этого? После содержания «на подвале» в ДНР по надуманным обвинениям (вызванным, по-видимому, критикой Алексея в адрес руководства республики) все ожидали, что Смирнов вернется в Россию. Но Алексей остался, поставив дело выше уязвленного неблагодарностью самолюбия, как прежде ставил его выше опасности. Он не делает теперь броских фотосессий, за которые упрекали его в «самопиаре», не высказывается о политических вопросах. Просто и буднично помогает людям. Самым забытым и незащищенным. Спросите, во имя какой идеи? Самой простой. Любви к людям.

Во имя этой же «идеи» успешная тележурналистка, мать двоих детей Галина Созанчук в самые тяжелые для Донбасса дни ездила туда с собранными ею гуманитарными грузами, помогая в первую очередь старикам и инвалидам – то есть тем, кому в ситуации гуманитарной катастрофы приходилось наиболее тяжело. Дочь-школьница подчас сопровождала мать в этих поездках. «Зачем?» А затем, чтобы с детских лет прививалось главное это качество – живого сострадания к людям, предметной любви к ним. Любви не отвлеченно-абстрактных вздохов, но любви действенной помощи.

Этою любовью спасаются жизни и восстанавливается разрушенное. Пока не угасла она, мы еще живы. Жива Новороссия. Жива Россия. И отбрасывая вопросы политики, беда наша в том, что любви в нас осталось слишком мало. Острая сердечная недостаточность – диагноз нашего времени. Из-за этого недуга мы так легко отмахиваемся от бед ближних, так легко позволяем себе заниматься всевозможными приятными вещами, не замечая, что рядом гибнут наши люди. Что когда нам не достает нового пальто, то кому-то не хватает глаз, рук, ног. Не хватает протезов. А еще живущим на передовой очень не хватает простого участия. Живущих на «материке». Живущих в Крыму. Участия своих, которые по теории не бросают. Нет «россиян», «крымчан» и «жителей непризнанных республик». Есть Русские люди. Единое целое, делить которое недопустимо.

Новороссия – Россия. И это должно быть непреложной аксиомой для всякого русского. «А если забудете, вторыми иудами станете…» Хочется верить, что не станем. Ибо история России последнего века и без того слишком осквернена иудиным грехом, из плена которого нам пора вырываться. Наследие которого пора преодолевать. В противном случае не будет не только Новороссии, но и России.

Вот и звоны плывут колокольные

Над полями, березами грустными.

Почему мы не птицы вольные?

Разве наша вина, что мы русские?!

Ты нас досыта кормила сказками,

Не сыны тебе ближе, а пасынки.

Из огня идем в полымя.

Только не предавай меня.

Родина, не придавай меня! (А. Чикунов)