Мне повезло вырасти и жить всю свою жизнь в древнем русском городе с богатой историей, о которой, впрочем, я в полной мере узнал только тогда, когда стал заниматься ее изучением самостоятельно. Внезапно передо мной предстало столько информации, что я просто не мог поверить, что вот это все было там, где я появился на свет, где я жил и живу, там, откуда мои предки. И поэтому возникает чувство боли и тоски, когда гибнет тот или иной исторический дом. Недавно в Вологде сгорел дом барачного типа, построенный в ранне-советское время, в котором провел детские годы мой дедушка – и это было лично для меня очень печальным событием, поскольку это часть семейной истории. И тем более тяжело и больно видеть обгорелые остатки домов, построенных до 1917 года или руины сносимых исторических зданий.

Разрушение исторических зданий является одной из причин формирования «короткой памяти». Особенно когда вместо красивых и уютных, милых деревянных домиков ставятся многоэтажные уродливые бетонные коробки. И люди вынуждены в этом жить. А уж тем более тяжело жить тем, кто вырос в подобном и исторические здания и достопримечательности видел только во время поездок с классом на экскурсию. И постепенно у человека, живущего в бетонных джунглях, просто деформируется его чувство восприятия. И когда он попадает в страну, где ничего подобного нет или вот историческое наследие аккуратно сохранено и восстановлено из руин, если такое имело место. То у него возникает, чаще всего, увы, не мысль «вот бы и у нас так восстановить подобную красоту и сохранять имеющееся», а «живут же люди, вот бы сюда свалить, а у нас ничего нет, не жалко». Подобные мысли приходилось, увы, слышать.

Хотя я вырос в спальном районе в пятиэтажной панельке, я все же имел и имею возможность регулярно выезжать в исторический центр города и любоваться сохранившейся стариной и ощущать весь этот дух прошлого. Часами в детстве играя на территории бывшего архиерейского подворья, а ныне – местного краеведческого музея, я подсознательно впитывал дух прошлого в себя и с годами это дало свои плоды. Опять же наблюдение, любование домами, поостренными в прошлом, влияет на формирование и развитие эстетического вкуса у молодого поколения. Благодаря им возможно появление будущих архитекторов, художников, писателей и других творческих людей. Но при этом еще и крайне важно, чтобы вся эта старинная прелесть не была мертвой. Не была в руинах и не была заброшенной. Условно говоря, все эти дома должны быть в хорошем состоянии и использоваться.

Но, прежде всего, здания не должны сносить и не должны доводить до ужасающего состояния. А именно это сейчас и происходит на наших глазах. Те здания, которые пережили советские времена и времена лихолетья 90-х, гибнут в нынешнее время. Знакомая схема: за бесценок покупается заброшенный старый дом, потом там происходит «случайный» пожар, дом сносится – и на его месте появляется дорогой участок земли, который как раз уже можно продать за бόльшую сумму и построить там новый торговый центр, которых и так уже порой много. Впрочем, сейчас с этим уже в меру сил и возможностей борются, запрещая какое-либо иное строительство на территории, где стоял уничтоженный дом, кроме как восстановления того, что здесь было раньше в том же виде.

Порой снос производится откровенным и бесстыжим, варварским образом. Сносятся здания, которые не являются аварийными, которые имеют историческую и архитектурную ценность. Дельцам наплевать – им важнее не здание, а земля под ним, она дороже, она им принесет прибыль. И сносы регулярно происходят в той или иной части нашей страны. И каждое фото или видео оттуда вызывает боль в сердце, поскольку это наше национальное достояние, завещанное нам предками и которое мы не уберегли. И особенно тут важно отметить то, что очень и очень часто подвергаются варварским сносам здания промышленной архитектуры, построенные в конце XIX – начале ХХ веков. Здания цехов заводов и фабрик, электростанций, депо и так далее. Все это было поострено в эпоху промышленного подъема в России, когда активным ходом шла виттевско-столыпинская индустриализация России. Все эти здания – живые свидетели того, что у нас была великая страна с большим промышленным потенциалом, высокоразвитая цивилизация, великая Империя, которую боялись и ненавидели враги. И ведь просто поражаешься порой, когда простая водонапорная башня сделана так, что кажется, будто бы это башня старинной крепости. Все это делалось со вкусом и любовью к прекрасному. Такой и была Российская империя – красивой и сильной, технологически передовой страной, встающей на дыбы и идущей решительно вперед.

Однако необольшевики видят в России до 1917 года «Белое Конго» – нищую, неразвитую, отсталую во всем страну с африканским уровнем развития, где лапотных крестьян помещики регулярно пороли на конюшнях, хрустя французской булкой. Для них Россия с самого начала своей истории была самой отсталой в мире, никогда не развивалась по-настоящему, постоянно терпела поражения, народ прозябал в нищете – и, разумеется, никакой промышленности в ней не было и быть не могло. Индустриально и экономически развитой Россию, по их мнению, сделали Ленин и Сталин. Однако периодически перед нашим взором появляется та или иная «Соха Императора Николая II» (этот термин произошел от любимого сталинистами высказывания Исаака Дойчера, приписанного Черчиллю, про то, что Сталин «принял страну с сохой, а оставил с ядерной бомбой») – очередное свидетельство высокоразвитости России до большевиков. Одни из таких свидетелей – построенные тогда же, при русских царях, здания заводов и фабрик, вокзалы, депо, электростанции и так далее. И, конечно. Если бы их не было перед нашим взором, то необольшевики могли бы утверждать, что их не было вовсе, что именно они первые и дали стране электричество в виде «лампочки Ильича» – только хочется спросить, чем же тогда занимались в России инженеры Красин и Кржижановский?

Что же делать? – таков будет вопрос. Попробую высказать свои предложения. Прежде всего нам нужно весьма и весьма жесткое законодательство об исторических зданиях и весьма четкое и безукоризненное его исполнение. По нарушителям этого законодательства необходимо сурово бить рублем. И, конечно, стараться не допускать совершения подобного в принципе. Но что делать, если исторические здания уже утрачены или снесены? Я считаю, что нужно восстанавливать их в том же виде. Конечно, это будут уже копии, в которых будет много не хватать, но, право, это лучше духовной бедности и проживания среди сплошных безликих панелек и многоэтажных монстров. И, потом, подобное не является редкостью и в других странах совершается совершенно спокойно. Так чем мы хуже, в самом деле? Взорванный большевиками храм Христа Спасителя был восстановлен и органически вписался в панораму древней столицы. И он по-прежнему является святыней для всех православных. Собственно, что касается возрождения храмов, то в них важнее не столько внешняя форма, сколько внутренняя духовная составляющая. Неважно, в каком виде созидается храм, в каком стиле, главное, чтобы там творилась молитва и служилась Божественная Литургия.

И ведь можно было на месте разрушенного большевиками Зарядья после сноса уродливой коробки гостиницы «Россия» воссоздать стены с башнями, дома, палаты? Но вместо этого создали не меньшее уродство – парк «Зарядье», не имеющий никакого отношения к реальному историческому Зарядью. Причем создательница проекта этого всего радостно ликовала, что победил ее проект, а не «что-то скрепно-православное» (примерно так она сказала). То есть имеются сознательно настроенные против всего русского люди, которые хотят уничтожить и не дать возродить исконно русское, а вместо этого навязать нам уродливое, безликое и космополитическое нечто. Подобное невозможно назвать иначе как антирусской диверсией.

Нам сегодня вполне по силам и восстановление разрушенного, и реставрация имеющегося, и вообще любое приведение улиц русских городов в порядок, придание им русского лица. Мы видим общественных активистов, которые не дают сносить старинные дома (вспомним то, как активно вступились за сносимые в Боровске Калужской области деревянные дома), неравнодушных людей, которые создают группы в социальных сетях, объединяющие всех, кому дорого наше историко-архитектурное наследие. Формируются движения градозащитников – там есть разные люди, конечно (например, могут там быть руинопоклонники, либерально настроенные враги православия, которые мешают Церкви восстанавливать и строить храмы). Мы видим людей, которые самостоятельно реставрируют купленные в собственность исторические здания. Именно благодаря таким неравнодушным людям, общественно-активным, наше наследие как-то еще сохраняется. Но хотелось бы, чтобы у нас государство хоть как-нибудь вставало на пути попыток сноса старых домов и зданий, чтобы то, что некогда было разрушено, восстанавливалось снова. Пусть это и будет новодел, в котором, конечно, уже нет того прежнего духа, что был в подлинном здании, но все же это будет радовать глаз людям и формировать русское пространство. Восстановить в Москве Китай-Город, Сухаревскую башню, ряд значимых храмов – это вполне возможно. Можно и в Вологде восстановить часть стен Вологодского Кремля, Насон-Города, некогда поостренного Иваном Грозным. И обязательно нужно восстановить городскую святыню – Спасовсеградский собор. И в любом другом городе найдется то, что некогда было разрушено и что возможно восстановить – главное, чтобы к тому была четко обозначенная воля.

От нас, сегодняшних, зависит наше будущее, будущее наших потомков – им нужно оставить русскую Россию, Россию с историей и корнями, Россию, в которой хочется жить и для которой хочется трудиться. И сохранение и возрождение нашего исторического наследия – одна из важнейших задач на пути к этому.

Сергей Зеленин,

публицист,

г. Вологда