Основано на реальных событиях

Действующие лица:

Михаил Никольский – капитан 1-го ранга, командир крейсера «Аврора»

Павел Огранович – старший офицер на крейсере

Сергей Бабин, Николай Брагин – машинисты крейсера

Матросы

Рабочие

Студенты

С осени 1916 года крейсер «Аврора» стоит на ремонте в Петрограде у Франко-Русского завода, где матросы крейсера контактируют с революционно настроенными рабочими. В Петрограде вспыхивает Февральская революция и агитаторы начинают толкать команду на бунт. Капитан Никольский и старший офицер Огранович пытаются сохранить прежний порядок и дисциплину: они усиливают на корабле караулы, вводят ограничения на сход команды на берег, следят за тем, чтобы матросы постоянно были чем-нибудь заняты. Но это не помогает, среди матросов с каждым днем недовольство капитаном и его помощником…

КАРТИНА ПЕРВАЯ

27 февраля 1917 года. Каюта капитана Никольского. Никольский сидит за столом, на котором стоят керосиновая лампа, чернильница, лежат какие-то бумаги, и напряженно о чем-то думает.

Никольский:

Не приложу никак ума,

Как мог народ так измениться…?

И дух бунтарства, как чума,

Мгновенно овладел столицей.

Не узнаю я Петроград,

Не узнаю своей державы –

Повсюду сотни баррикад,

И на восставших нет управы…

Бунтуют армия и флот,

Забыв, что в нынешнее время

Страна с большим трудом несет

Войны томительное бремя.

Что ждет Россию впереди –

Боюсь и думать… Я не знаю…

(Слышатся чьи-то шаги и стук в дверь каюты. Входит Огранович.)

Никольский:

Ты, Огранович? Заходи.

Тебя давно я ожидаю.

Огранович:

Матросов кто-то к мятежу

Не без успеха подстрекает.

Я без утайки Вам скажу:

Бунт на «Авроре» назревает.

Своих отдал я столько сил,

Чтоб уберечь команду нашу!

Сегодня утром заключил

Трех агитаторов под стражу.

Еще на судне много их…

Пустили слух они, что вскоре

Мы для повстанцев городских

Тюрьму устроим на «Авроре»…

Никольский:

А что же наши моряки?

Огранович:

К несчастью, верят в сплетни эти.

На провокаторов «крючки»

Наивно ловятся, как дети.

Матросов крейсера унять,

Скажу Вам честно, будет сложно.

Никольский:

Не будем руки опускать!

Еще не все так безнадежно!

Тех арестантов уведи

Так, чтобы видела команда,

Она поймет тогда, поди,

Слух о тюрьме – лишь пропаганда.

Вне судна всех троих держать

До воцарения покоя.

Огранович:

Что ж, разрешите исполнять!

Никольский:

Давай! И я пойду с тобою!

(Никольский встает из-за стола и вместе с Ограновичем покидает каюту.)

КАРТИНА ВТОРАЯ

Котельное помещение «Авроры». На куче угля сидят Бабин, Брагин и еще двое матросов. Один из последних держит в руках какую-то грязную потрепанную брошюру.

Первый матрос (отрываясь от чтения и поворачиваясь к Бабину и Брагину):

Осилил пять страниц едва…

Здесь все написано так сложно!

Одни мудреные слова…

Их смысл постичь мне невозможно!

Второй матрос:

Вчера и я ее читал,

Понять пытался многократно,

Но ничего не разобрал…

Бабин:

И что же вам там непонятно?

Первый матрос (цитирует вслух, водя пальцем по строчкам книжки):

«Социализм спасет народ

От произвола тирании,

И беспощадный свергнет гнет

Экс-плу-а-та-торов в России».

Бабин:

Эксплуататор – это тот,

Кто горя и нужды не зная,

Сам припеваючи живет,

Других работать заставляя,

И набивает без стыда

Сребром и золотом карманы

За счет тяжелого труда

Тех, кто убоги и бесправны.

Брагин:

Возьмем «Аврору», например.

На ней порядки, как в темнице!

Тебе прикажет офицер –

Ты должен молча подчиниться.

Никольский строг излишне к нам!

И разве вас не возмущает,

Что в Петроград он морякам

Ходить без спросу запрещает?!

Он лишь приказы отдает,

Кричит налево и направо,

Рабочих под арест берет!

Кто дал ему на это право?!

Первый матрос:

Так по-другому ведь никак!

Порядок должен быть на флоте!

Второй матрос:

Никольский знает, что да как,

Ему видней…

Брагин:

 Что вы несете!

(Далее едва слышно, сквозь зубы, к Бабину):

Упрямых недоумка два!

Пустить бы их в расход обоих!

Себя могу сдержать едва…

В России много им подобных!

Бабин (так же тихо, к Брагину):

Все, хватит! Прекращай скорей!

Сейчас совсем не к месту ссоры.

(Далее громко, к матросам):

Пройдет, поверьте, пару дней –

Вы не узнаете «Авроры»!

Матросы (удивленно):

Как не узнаем? Почему?

Бабин:

Вы что, доселе не слыхали?

Наш крейсер превратят в тюрьму –

Троих уже арестовали!

(С палубы доносятся громкий шум и крики.)

Первый матрос:

А это что еще за гам?

Он связан, может быть, с арестом?

Бабин:

Посмотрим, что твориться там!

Пойдем! Чего сидеть на месте!

(Бабин, Брагин и матросы вскакивают с кучи угля и спешно покидают котельное помещение.)

КАРТИНА ТРЕТЬЯ

Палуба «Авроры». Конвойные выводят трех арестованных рабочих. Толпа матросов в том числе Бабин и Брагин), находящаяся на палубе, шумно реагирует на их появление криками «Ура! Браво! Освободить!» Немного поодаль стоят Никольский и Огранович.

Никольский:

Сейчас же крики прекратить!

(Матросы продолжают шуметь.)

Огранович:

Молчать приказ был, негодяи!

Никольский (тихо, к Ограновичу):

Да как же их угомонить?!

Что нам придумать?

Огранович:

 Я не знаю…

(Матросы обступают конвойных и не дают им сойти на берег.)

Матросы:

На волю отпустите их!

Эксплуататоры, тираны!

Никольский (тихо):

Где ж слов набрались вы таких?..

Огранович (Никольскому):

Считай, пропали наши планы…

Никольский (громко, к матросам):

Давно мерзавца эти три

На судне сеяли измену!

Они – смутьяны, бунтари!

И место им – в тюремных стенах!

Матросы:

Ты нас не сможешь провести!

Они ни в чем не виноваты!

Конвойный:

Эй, расступитесь! Прочь с пути!

Угомонитесь, супостаты!

Бабин:

Так ты не с нами? Получай!

(Замахивается на конвойного кулаком.)

Матросы (бросаясь на конвойного):

Дадим ему за невиновных!

Никольский (Ограновичу):

Стреляй! Немедленно стреляй!

Они убьют сейчас конвойных!

(Никольский и Огранович вынимают револьверы и беспорядочно стреляют по толпе матросов, один из которых падает. Остальные мгновенно разбегаются.)

КАРТИНА ЧЕТВЕРТАЯ

Каюта Никольского. Никольский и Огранович разговаривают стоя.

Никольский:

Я телеграмму в штаб послал

Как только стихли беспорядки,

И в ней подробной описал

Детали все недавней схватки…

Для усмиренья моряков,

Что чуть сегодня не восстали,

На судно сотню казаков

Прислать из штаба предлагали…

Огранович:

Когда ж они должны прийти?!

Здесь эта сотня будет впору!

Мы с казаками навести

Порядок сможем на «Авроре»!

Никольский:

Нет, отказался я от них,

От этой слишком жесткой меры.

Осталось в моряках моих

Благоразумие – я верю!

Их можно переубедить!

А силы здесь пока не надо…

Я буду с ними говорить!

Иди, построй мне всю команду!

Огранович:

Нас двое, Михаил Ильич,

Ну а матросов слишком много,

Не сможем мира мы достичь,

Если не будем с ними строги.

Нет смысла что-то объяснять,

Вести с командою беседу,

Благоразумия искать,

Там где его в помине нету.

И это дело, я боюсь,

Обречено на неудачу…

Но я приказу подчинюсь,

Коль Вы считаете иначе.

КАРТИНА ПЯТАЯ

На палубе «Авроры» построена рота матросов. Перед ними стоит Никольский, а рядом с ним – Огранович. Матросы исподлобья смотрят на капитана и старшего офицера.

Никольский:

Бурлит мятежный Петроград,

Бои в столице не стихают.

Про бунт рабочих и солдат

Уже в России каждый знает.

На нашем крейсере полно

Тех, кто вас сбить желают с толку,

Кто с бунтарями заодно,

Мятеж готовят втихомолку.

Но вы им верить не должны!

Прошу, не слушайте их басен!

Во время грозное войны,

Как никогда, мятеж опасен!

Страну он вовсе подорвет

И пустит к власти проходимцев,

Поверьте, пользу принесет

Он лишь для немцев и австрийцев!

Пришли мы в город на ремонт!

После него из Петрограда

В апреле-месяце на фронт

Нам отправляться снова надо!

Голос из строя:

Нам нет охоты воевать,

Сносить все трудности, невзгоды,

Впустую гибнуть и страдать!

Хотим мы мира и свободы!

Никольский:

Вам надоело воевать?

А задались ли вы вопросом,

Кто ваши семьи защищать

От немцев станет? А, матросы?

(Матросы молчат.)

Никольский:

Читал в газетах я не раз,

Вы тоже, может быть, слыхали,

Как немцы сотнями подчас

Бельгийцев мирных убивали.

Не верю, что хотите вы

Такой судьбы и вашим близким,

Дошел чтоб кайзер до Москвы,

Томиться под ярмом австрийским.

Голос из строя:

Газеты царские все врут!

Другой голос:

Долой войну! Хотим свободы!

Никольский:

Коль вы поднимитесь на бунт,

Война затянется на годы!

Свобода ложная скует

Страну нещадно кандалами,

По «гнету царскому» народ

Заплачет горькими слезами!

Вот все, что я хотел сказать.

Прошу обдумать вас серьезно

Мои слова, и их понять,

Пока еще не слишком поздно.

(Рота матросов расходится, и вместо нее приходит следующая.)

КАРТИНА ШЕСТАЯ

Утро 28 февраля. На палубе «Авроры» матросы занимаются уборкой. Тем временем на пристани напротив крейсера собирается толпа революционно настроенных рабочих и студентов с красными флагами. У некоторых в руках оружие.

Брагин (опершись руками об борт, к остальным матросам):

Сюда! Да бросьте все! Скорей!

Первый матрос (со шваброй в руках):

Ну что еще стряслось там, Брагин?

Брагин:

Толпа огромная людей!

И ленты красные, и флаги!

(Матросы подходят к Брагину.)

Второй матрос:

Ого! Я вижу в первый раз

Такое множество народа!

И кто они? Что им до нас?

Третий матрос:

Видать, рабочие с завода…

Крик из толпы:

Айда, ребята, в Петроград

Свергать буржуев-богатеев!

Рабочий разве вам не брат?

Бросайте швабры поскорее!

Первый матрос (Брагину):

Нам уходить запрещено.

Мы нарушать приказ не будем.

Брагин (к толпе):

Матросы с вами заодно!

К нам поднимайтесь – все обсудим!

(Толпа поднимается на «Аврору» и заполняет палубу.)

Студент (к одному из матросов):

К чему, подумай, соблюдать

Приказ тирана-капитана?

Он хочет вас в узде держать

Путем запретов и обмана!

Матрос:

Суров Никольский к морякам…

Он с каждым днем все злее, строже!

Вчера уже стрелял по нам!

Его помощник, кстати, тоже!

Студент:

Они осмелились стрелять

В простых матросов? Изуверы!

Об этом все должны узнать!

За все ответят офицеры!

(Далее громко, к толпе):

Народ! Вчера по морякам

Стреляли царские злодеи!

Толпа:

Смерть революции врагам!

Тащите их сюда скорее!

(Бабин, Брагин и еще несколько рабочих берут винтовки и уходят. Через несколько минут они возвращаются, ведя перед собой арестованных Никольского и Ограновича. Матросы и рабочие набрасываются на офицеров, срывают с них погоны и с побоями и бранью стаскивают на берег.)

Бабин (Никольскому и Ограновичу):

Так выбирайте же теперь

Вы с кем: с царем или с народом?

(Матросы протягивают офицерам два красных флага.)

Никольский:

Не может русский офицер

Якшаться с вашим гнусным сбродом!

Огранович (Бабину):

Нет, не дождешься ты, нахал,

Чтоб императора я предал!

Ему присягу я давал.

Бабин:

Ну что же, ты свой выбор сделал!

(Бабин бросается с винтовкой на Ограновича и пробивает ему штыком горло. Огранович, обливаясь кровью, без сознания валится на землю.)

Рабочий (Никольскому):

Даем тебе последний шанс!

Коль не пойдешь на баррикады,

Как Ограновича, сейчас

Тебя прикончим без пощады!

Никольский:

Я повторяю вам опять,

Что я предателем не стану…

Увы, сейчас вам не понять –

Свергая будто бы тирана,

Вы обрекаете народ

На бедность, голод, войны, муки.

Немного времени пройдет –

И проклянут вас ваши внуки…

(Брагин поднимает винтовку и стреляет в Никольского. Капитан падает. Толпа с пением «Рабочей Марсельезы» покидает пристань.  Страна начинает погружаться в хаос...)

Леся Пижма,

студентка Киевского национального университета

(г. Киев)