6

Итак, дед Флегонт поступил в Реальное училище А.С.Черняева. Кто такой А.С.Черняев и что представляло собой само Училище?

ЧЕРНЯЕВ АЛЕКСАНДР СЕРГЕЕВИЧ (1873-1916). Родился в крестьянской семье в деревне Петрино, Грязовецкого уезда, Вологодской губернии. Окончил Санкт-Петербургский университет (учился вольнослушателем на двух факультетах - физико-математическом и археологическом). Ученый-педагог, основатель общеобразовательных курсов для взрослых при Петербургском университете (с 1901 г.). Автор научных статей по педагогике.

ПРИЛОЖЕНИЕ № 7.

(Из рукописи В.И. Будько «Павел Яновский». 2011.)

«…С большой долей вероятия можно утверждать, что Павел Яновский мог общаться с учителем Кологривской школы, широко известным в округе, а затем в столице, – Александром Сергеевичем Черняевым, который был старше П.Я. Яновского на 5 лет. Назначенный учитель этот происходил из крестьян Вологодчины. В свое время в С.-Петербурге на него обратил внимание «директор одной из столичных гимназий. Он поддержал пытливого юношу, стал руководить его чтением, помог ему ускорить прохождение гимназического курса.

Весной 1890 года Александра Сергеевича назначили учителем в сельскую школу… Позже Черняев сдал экзамен на звание учителя церковно-приходской школы и «получил должность» в селе Кологриво Гдовского уезда (ныне Сланцевский район Ленинградской области)-(1).

…Будучи педагогом от бога, он внедрил в школе новые методы обучения и трудового воспитания. Им была открыта общественная библиотека, которая пользовалась популярностью у крестьян. А.С. Черняев в молодости составил сборник стихов, а с годами писал «Записки». В 1900 г., поняв, что в рамках села воплотить большие просветительские проекты нереально, он покидает Кологриво, оставив по себе память на многие-многие годы – «…распрощавшись с учителями и крестьянами, оставив крепкий коллектив и налаженное пришкольное хозяйство, Александр Сергеевич уехал в Петербург и поступил вольнослушателем на физико-математический факультет университета. Одновременно он стал студентом Археологического института. В ту пору он и основал общеобразовательные курсы, снискавшие добрую славу (2). К 1908 году здесь насчитывалось восемьсот слушателей. Создатель курсов уже окончил к тому времени университет и Археологический институт».

«Идея курсов оказалась привлекательной, и меня поддержали своим сотрудничеством лучшие преподаватели и ученые», – напишет позже А.С. Черняев. Многие из них бесплатно читали лекции и вели занятия. И популярность этого учебного заведения нового типа все время росла. Со всех концов страны ехала сюда молодежь. Среди курсантов были П.И. Баранов – после Октября начальник Главного управления авиационной промышленности страны, И.А. Акулов – будущий секретарь ЦИК СССР, и другие»…

…Курсы А.С. Черняева были популярны в столице и далеко за ее пределами. Они просуществовали 16 лет, пока новые реформаторы не прикрыли начинания известного гуманиста. Идеи просветительства были далеки от русофобских идей зомбирования. В стране разразилась религиозно-гражданская война, разруха и голод. – Геноцид в стране стал тотальным и принял неслыханные масштабы. Талантливый организатор-педагог умер перед самой революцией. Он не увидел крушения своего детища».

ПРИМЕЧАНИЕ:

(1). А.С. Черняев – поэт, автор сборника стихов «Родные картины», изданного в 1901 г. По содержанию, стилю, языку стихи близки к произведениям Кольцова и Никитина Они посвящены описанию родной природы и крестьянского труда. В них широко использованы образы русских былин и сказок, навеянные рассказами земляков поэта.

http://www.cultinfo.ru/griazovec/gryaz-people/index.html

(2).Черняевские курсы представляли собой частное среднее учебное заведение, соединявшее особенности классической и реальной школы. А.С. Черняев стремился к строго научной постановке дела. К преподаванию на курсах привлекались профессора петербургских вузов, их лекции не очень сильно отличались от лекций для студентов 1 и 2 курсов университета.

Содержание и методика преподавания на Черняевских курсах были приближены к университетским, слушатели ориентировались на поступление в вузы. По словам П.А. Сорокина, слушателя курсов, впоследствии – социолога с мировым именем, профессора, организатора и первого декана факультета социологии Гарвардского университета, президента Американской социологической ассоциации, Черняевские курсы были «одной из лучших школ такого типа».

Численность слушателей курсов увеличилась с 8 в 1902\03 до 800 в 1907\08 учебном году, накануне поступления туда Н.Д. Кондратьева. В 1908г. в возрасте 16 лет Н.Д Кондратьев был зачислен на Санкт- Петербургские общеобразовательные курсы А.С. Черняева, где учился 3 года.

На курсах Черняева читали лекции такие известные ученые, как В.М. Бехтерев, С.А. Венгеров, Н.Е. Венгеров, Н.Е. Введенский, И.Ф. Федосеев и др. Высоко оценивая поистине подвижническую педагогическую деятельность А.С. Черняева, его близкий друг проф. К.Ф. Жаков, проработавший с ним на Санкт-Петербургских общеобразовательных курсах 12 лет, отмечал, что о нем «должны быть написаны тома, ибо он займет почетное место в истории русской педагогики». Сам проф. Жаков был одной из наиболее ярких фигур среди преподавателей Черняевских курсов. Слушатели отмечали, что для большинства слушателей он являлся «душою курсов, учителем жизни».

http://www.kondratieff.nw.ru/chernyev.html

Жакова Л. Сельская школа в Кологриво. А.С. Черняев. «Пусть жаждущие знания идут…» Нева. 1975. № 8.

В 1908 г. А.С. Черняев открыл реальное училище для детей-переростков, по каким-либо причинам не посещавшим школу. При училище работала мастерская по производству наглядных пособий. На международной выставке «Устройство и оборудование школ» (1912) в С.-Петербурге училище Черняева было удостоено большой серебряной медали.

* * *

Наиболее обширную информацию о Реальном училище А.С.Черняева (а в те годы они еще не были «Училищем», а именовались «Курсами») дает в своем автобиографическом романе «Долгий путь» известный российско-американский социолог и культуролог Питирим Александрович Сорокин (1889-1968).

Выходец из крестьянской семьи той же Вологодской губернии (отец – русский, из ремесленников, мать – коми-зырянка из крестьян), получив начальное образование, пройдя первичную революционную школу в партии эсеров, отсидев несколько месяцев в Кинешемской тюрьме, ознакомившись в ней с трудами основоположников мирового и русского революционного движения, он решает получить серьезное образование, для чего после освобождения уезжает в Санкт-Петербург.

Приступив к достижению основной цели – поступлению в университет и не имея достаточного уровня образования, он решает поступить на Санкт-Петербургские общеобразовательные курсы А.С.Черняева, для чего воспользоваться протекцией профессора Каллистрата Фалалеевича Жакова, своего земляка и единоверца, читающего лекции на Курсах. Осенью 1907 года он приезжает в Санкт-Петербург.

Вот как в своем романе «Долгий путь» он передает рассказ жены Жакова, Глафиры Николаевны, об этом событии:

«Открываю я дверь и вижу: стоит парень в косоворотке, с небольшой котомкой в руках. На мой вопрос, кого ему угодно видеть, он ответил, что он приехал от коми-народа и хотел бы видеть коми-профессора. Когда я спросила, где он оставил багаж, юноша показал на котомку и сказал: „Все здесь». На вопрос, есть ли у него деньги на жизнь, он жизнерадостно ответил: „Да, у меня еще осталось пятьдесят копеек, уже есть, где жить, и двухразовое питание ежедневно. О деньгах я не беспокоюсь. Если будет нужно, заработаю»».

За свою смелость молодой человек был вознагражден. Жаков действительно помог ему поступить на курсы, а также пригласил его бывать в своем доме.

На Черняевских курсах преподавал блестящий состав педагогов. Среди профессоров, читавших лекции, - Н.И.Кареев, В.И.Бауман, Н.Е.Введенский, С.А.Венгеров, П.Л.Мальчевский, К.Ф.Жаков, С.А.Золотарев, А.К.Ксенофонтов, М.М.Ковалевский, М.К.Линген, Г.С.Смирнов, И.Л.Сербинов, Г.В.Флейшер, а также доктор физики И.И. Боргман, доктор ботаники А.Г. Генкель.

Такая среда способствовала интеллектуальному и культурному развитию Питирима. Он не только посещал занятия, но и читал классические труды, посещал музеи, спектакли, концерты симфонической музыки, участвовал в работе различных кружков и обществ, вел просветительскую работу среди рабочих петербургских заводов. Продолжалась и дружба с профессором Жаковым. В 1908 году они вместе участвуют в экспедиции по изучению Печорского края… После трех семестров учебы, в феврале 1909 года Питирим уезжает к родственникам в Великий Устюг, где уже самостоятельно готовится к сдаче выпускного экзамена за гимназический курс и поступлению в Санкт-Петербургский университет.

Чтобы понять ту общественную атмосферу, царившую в Столице, и учебную – на самих Черняевских курсах, в которой четырьмя годами позже, в 1913 году, оказался мой дед, я приведу очень интересные и образные мысли и рассуждения Питирима Сорокина о полутора годах его учебы, несмотря на то, что он оказался в этом учебном заведении на несколько лет раньше, чем там проходил учебу дед Флегонт. Судьбы их обоих оказались настолько схожими - как в отношении крестьянской среды, выходцами из которой они оба являлись, так и в их неподдельном стремлении получить достойное образование, - что приведенные в автобиографическом романе Сорокина воспоминания и рассуждения наиболее полно дают картину жизни и учебы в ту далекую от нас эпоху и отражают нравы и образ мыслей студентов тех лет.

ПРИЛОЖЕНИЕ № 8:

«…Моей целью было поступить в университет. Поскольку меня исключили из церковно-учительской школы, и я ни одного года не посещал гимназию, существовал единственный путь стать студентом университета, а именно: сдать жесткий экзамен на аттестат зрелости за все восемь классов гимназии, включая некоторые дополнительные знания, требуемые от экстернов, которые не получили классического образования. К тому времени я не был подготовлен к экзамену, в частности, не знал латинский или древнегреческий, французский или немецкий языки, а также математику.

Чтобы получить такую подготовку, мне хотелось поступить в одну из вечерних школ, которые, помимо прочего, обучали способных студентов этим предметам. Поскольку у меня не было денег оплатить довольно большую стоимость обучения, я решил использовать возможность бесплатно поступить на Черняевские курсы, одну из лучших школ такого типа. Еще раньше я узнал, что основатель курсов господин Черняев был выходцем из Вологодской губернии и симпатизировал эсерам, а одним из преподавателей курсов являлся близкий друг Черняева К. Ф. Жаков, первый из Коми, получивший звание университетского профессора…»

(СПРАВКА

Санкт-Петербургские общеобразовательные курсы Черняева — среднее учебное заведение в ведении Министерства народного просвещения. Учредителем-директором курсов был видный педагог и общественный деятель Александр Сергеевич Черняев (1873—1916).

Курсы были рассчитаны на четыре года, принимались лица обоего пола, не моложе 15 лет без сословных и иных ограничений. Курсы были платными, но неимущие и хорошо успевающие учащиеся освобождались от платы за обучение. Курсы открылись в 1902 году, в 1906 году на курсах начали читать лекции для продвинутых учеников по университетской программе, и на базе курсов было организовано реальное училище для детей в возрасте до 15 лет. Количество слушателей в 1908 году составляло 1000 человек. В число преподавателей и лекторов входили лучшие ученые и педагоги Санкт-Петербурга, профессоры и приват-доценты ряда институтов и университета. 23 марта 1916 года А. С. Черняев скончался, после его смерти заведующим стал К. Ф. Жаков. В 1917 году курсы прекратили свое существование).

«…Вскоре по рекомендации Жакова я получил дополнительную репетиторскую нагрузку и вместе с ней несколько лишних рублей на мои незатейливые нужды: я вполне довольствовался спартанскими условиями. Решив эти мелкие проблемы, я полностью посвятил себя задаче умственного, нравственного и культурного развития. Держа в голове эту цель, я усердно занимался в вечерней школе, читая и размышляя о вещах вне программы, участвовал в различных диспутах и впитывал в себя как можно больше культуры, т. е. все, что было доступно в столице.

Три семестра вечерней школы значительно облегчили достижение моей цели. Большинство преподавателей школы были институтскими профессорами, и их лекции мало отличались от тех, что читают на первых двух курсах высших учебных заведений. Посещение лекций и уроков было свободным. Контрольных работ и экзаменов оказалось немного, но знания оценивались строго и требовательно. Эта система обучения весьма близка к той, что существовала в русских университетах до революции, была свободна от «нудистики» и гимназических занятий, так же, как от скуки обязательного посещения уроков и других по большей части бесполезных «требований». Мне нравилась такая свободная система учебы, как лучше всего подходящая моим способностям.

Учениками вечерней школы были в основном юноши и девушки с самыми разными возможностями и подготовкой. Рядом с туповатыми посредственными учениками занимались и те, у кого были блестящие головы. Впоследствии некоторые из них прославились в науке, литературе и искусствах, политике. Общность интересов, включая антисамодержавные политические взгляды, дала мне возможность подружиться с некоторыми из этих блестящих учеников. Мы вместе обсуждали различные проблемы, участвовали в «подрывной» деятельности и частенько собирались за бутылочкой пива или рюмочкой водки. Эта дружба продолжалась много лет, до тех пор, пока многие из нас не были убиты или разбросаны по всему миру первой мировой войной и коммунистической революцией 1917 года.

Ближайшим моим другом был Кондратьев. Мы вместе учились еще в церковно-учительской школе. Несколько месяцев спустя после моего исключения Кондратьева также вышибли из нее за революционную деятельность. Зная о том, что я посещаю Черняевские курсы, он также приехал в Санкт-Петербург и был принят в школу весеннего семестра 1908 года. Осенью того же года мы сняли комнату…, и с тех пор мы с ним жили вместе на протяжении нескольких лет нашей учебы, в том числе и в университете. Впоследствии он стал известным и заслуженным профессором экономики и руководителем высокого ранга в министерстве сельского хозяйства, как в правительстве Керенского, так и при коммунистах…

…Мое умственное и культурное развитие шло не только за счет занятий на курсах, но и благодаря приобщению к великим культурным ценностям, собранным в Санкт-Петербурге. В те годы я как губка жадно впитывал бессмертные достижения человеческого гения в науке и технике, философии и изящных искусствах, этике и праве, политике и экономике. Любой большой город накапливает не только пустые и ядовитые псевдоценности, но и огромное богатство универсальных, вечных и бессмертных ценностей мысли и духа, хранимых школами и лабораториями, храмами и библиотеками, музеями и художественными галереями, театрами и концертными залами, величественными зданиями и историческими памятниками. В этом смысле любой большой город дает человеку возможности для развития и для деградации, для облагораживания и для сведения на «нет» его созидательных возможностей. К несчастью, многие горожане, особенно сейчас, в век коммерциализованной и вульгарной псевдокультуры, не делают различия между ней и образцами культуры, которые они воспринимают. Широкие массы вообще и стадо «образованных варваров» в частности берут из городской культуры — в основном через печать, радио, телевидение, рекламу и другие средства коммуникации — только пустые банальности, яркие и вредные забавы и непрочный «успех»…

(ЧЕРТ ВОЗЬМИ! НАСКОЛЬКО ЭТО АКТУАЛЬНО СПУСТЯ СТО ЛЕТ, ДЛЯ НАШЕГО «СМУТНОГО» ВРЕМЕНИ! В.Г.)…

…Вместо того чтобы забивать мозги такой кашей, я впитывал в себя бессмертные шедевры литературы, музыки, изобразительного искусства, скульптуры, архитектуры, религии и философии, науки и техники и гуманистической мысли. Подобное общее образование я получал, читая классические труды, посещая, насколько позволяли время и деньги, музеи, спектакли, концерты симфонической музыки, участвуя в работе различных литературных, художественных, философских и политических кружков и обществ. Через Жакова и других профессоров я вскоре познакомился с несколькими российскими знаменитостями в этих областях культуры. У меня также установились личные взаимоотношения с некоторыми лидерами эсеров, социал-демократов и кадетов, и я вновь начал культурно-просветительскую работу среди рабочих Путиловского и других заводов…

…Как бы там ни было, но два года занятий на Черняевских курсах в столице оказались весьма продуктивными с точки зрения моего умственного, нравственного и культурного развития. К концу этого периода я почувствовал, что уже в основном готов к экзамену на аттестат зрелости, достаточно разбираюсь в основных областях культуры, и заметно продвинулся в создании новой мировоззренческой системы. Интеллектуальное развитие шло параллельно эмоциональному созреванию и становлению характера. Я был доволен результатами и, чувствуя себя молодым, здоровым и собранным, надеялся на дальнейшие успехи…».

7.

Питирим Сорокин оказался прав, утверждая, что некоторые учащиеся Реального училища А.С.Черняева, получив в нем достойное образование и продолжив его в высших учебных заведениях России, впоследствии прославились в науке, литературе и искусствах, политике.

Кроме самого Питирима Александровича Сорокина и его друга, Николая Дмитриевича Кондратьева (он учился на Черняевских курсах с 1908 по 1911 годы) – известного русского и советского экономиста, основоположника теории экономических циклов, известной как «циклы Кондратьева», экономически обосновавшего НЭП в 20-е годы, но обвиненного в 30-е НКВД и расстрелянного в 1938 году; - стали известными специалистами в своих областях знаний такие научные, общественные и культурные деятели России и СССР, как:

- белорусский народный поэт ЯНКА КУПАЛА (ИВАН ДОМИНИКОВИЧ ЛУЦЕВИЧ), учившийся в Училище с 1909 по 1913 годы;

- один из основателей авиационной промышленности СССР ПЕТР ИОНОВИЧ БАРАНОВ (1892-1933), участник Первой мировой и Гражданской войн, видный военный, государственный деятель и организатор промышленности, член Реввоенсовета и Президиума ВСНХ СССР, заместитель наркома тяжелой промышленности и начальник Главного управления авиационной промышленности, инициатор создания Московского и Харьковского авиационных институтов. Трагически погиб в авиационной катастрофе, похоронен в Кремлевской стене. Окончил Реальное училище в одном из первых его выпусков;

- архитектор ЕВГЕНИЙ АДОЛЬФОВИЧ ЛЕВИНСОН (1894—1968). В 1914 году окончил Реальное училище Черняева и в 1915 году поступил в Институт гражданских инженеров на архитектурный факультет.

По его проектам в Москве был выстроен ряд павильонов Всесоюзной Сельхозвыставки. Одновременно он, совместно со скульптором М. Г. Манизером, воздвигает памятники Т. Г. Шевченко в городах Киеве и Каневе. В 1941 году Е. А. Левинсон избирается членом-корреспондентом Академии архитектуры СССР.

Во время Великой Отечественной войны возглавлял группу архитекторов, строивших оборонительные сооружения под Ленинградом, по его проекту началось строительство малоэтажных жилых кварталов в Магнитогорске. Его творчество тесно связано с историей Ленинграда. Он проявлял большой интерес и к другим видам искусства, в том числе в области театрально-декорационного искусства и книжной графики;

- актер ПЕТР ПЕТРОВИЧ РЕПНИН, учившийся в Училище в 1907-1914 годах, сыгравший в 20-40-е годы XX-го столетия много ролей, как в кино, так и на подмостках театральных сцен в труппах, руководимых такими выдающимися режиссерами, как Мейерхольд и Охлопков;

- выдающийся ученый-кинолог ВСЕВОЛОД ВАСИЛЬЕВИЧ ЯЗЫКОВ, преподаватель и организатор, внесший большой вклад в становление и развитие служебного собаководства в нашей стране, окончивший Реальное училище в 1915 году;

- священник ВЛАДИМИР ЕВГЕНИЕВИЧ СОКОЛОВ, окончивший училище в 1914 году, живший в России, а с 20-х годов в Латвии. Был чтецом рижской Троице-Задвинской церкви, затем рукоположен в Риге архиепископом Рижским Иоанном в диакона, а затем в иерея. Настоятель ряда церквей в Двинском и Люцинском уездах в Латвии.

* * *

Среди немногочисленных «живых» документальных свидетельств жизни деда Флегонта, дошедших до нынешних времен, остались записные книжки времен его учебы в питерском реальном училище А.С.Черняева 1913 – 1917 годов.

Сохранились все четыре книжки по годам его учебы: 1913/1914; 1914/1915; 1915/1916; 1916/1917. Сами по себе это – уникальные издания, отражающие ушедшую эпоху, с ее пониманием образованности, самовоспитания, оказания помощи в привитии нравственности, добрых качеств, долженствующих, в конечном счете, воспитать из ученика (студента, курсанта, юнкера, слушателя) Человека и Гражданина, полезного Обществу и Государству.

С современных позиций некоторые вещи покажутся анахронизмом, пересыпанным нафталином атавизмом, отмершим вместе с ушедшей эпохой. Но, если глубоко вдуматься, то вдруг начинаешь в этих, включенных в них, справочных материалах, в самом их построении находить и узнавать те современные общественные и нравственные категории, к которым мы еще только подбираемся, ломаем голову – включать или не включать их в курс обучения в наших современных учебных заведениях, изучение и знание которых, оказывается, также необходимо, как это было понято и принято к исполнению еще 100 лет назад. И никакие политические, сословные или классовые постулаты тех далеких лет тут не могут быть оправданием тому, чтобы не задуматься об их применении в нынешних условиях.

Итак, передо мной четыре небольшие, с жесткими корочками, книжечки (9,5 на 13,5 см) с объемом 250-260 страниц каждая, объединенные общим названием «Товарищъ» (конечно же, в старинной транскрипции, с обязательным присутствием на конце слова буквы «ять»). На лицевой стороне жесткой обложки – название «Товарищ», ниже надпись – «Издание Отто Кирхнер». На последней странице обложки цена – 30 коп.

С внутренней стороны обложки предусмотрительно сделан кармашек, позволявший хранить некие интимные вещи: записки, маленькие фото, даже, при желании, и ассигнации (бумажные деньги). На задней внутренней стороне обложки вмонтирован матерчатый пистончик, куда можно было вкладывать небольшой карандаш (шариковых ручек тогда, естественно, еще не было).

Далее шли форзацы - двойные листы, соединяющие книжный блок с переплетной книжкой. На всех лицевых сторонах форзацев были напечатаны Табели-календари на каждый из учебных годов. Казалось бы – ничего примечательного. Ан, нет! Приглядевшись, можно было заметить ряд особенностей, отличавших обычный табель-календарь от предлагаемого.

Во-первых, он нес свою особую предназначенность – для учащегося, а потому начинался не с 1 января, как обычно, а с 1 августа (ведь в те годы учебный процесс начинался не с 1 сентября, как ныне, а с 1 августа).

Во-вторых, исчисление дней недели начиналось не с привычного для нас понедельника, а с воскресенья. Для меня это было открытием. Но, покопавшись в Интернете, я нашел объяснение этому. Оказывается, вопрос о признании того или иного дня недели первым носил прежде всего культурно-исторический и эзотерический характер. Так, для христиан и иудеев, принимающих Ветхий Завет, первым днем является именно воскресенье, т.е. день начала Творения.

Вспомните: «И сказал Бог: да будет свет. И стал свет. И увидел Бог свет, что он хорош; и отделил Бог свет от тьмы. И назвал Бог свет днем, а тьму ночью. И был вечер, и было утро: день один» (Быт.1,3-5). С астрологической точки зрения отсчет рабочих дней тоже начинается с воскресенья, ибо «День Солнца» или «День Господень» (как переводится «воскресенье» на многих европейских языках) выглядит более креативным, бодрым, нежели понедельник - «день Луны». Здесь – абсолютное полюбовное единение, согласие между религией и астрологией.

В-третьих, в примечании к табелю было отмечено: «Праздничные и неприсутственные дни обозначены жирными цифрами. Цифры, обведенные черною линией – посты». О праздничных днях – все вроде бы ясно. За исключением тех, которые носили историко-династический и религиозный характер (о чем речь впереди).

А вот «неприсутственные дни» - что это? В современном языке таковых понятий нет. Выручили толковые словари русского языка. Вот какое объяснение понятиям «Присутственные дни. Присутственное время. Присутственное место» дает «Толковый словарь русского языка» под редакцией профессора Д.Н.Ушакова (издания 1935-1940гг., переиздан - Москва, «Терра» 1996г.):

«Правительственное учреждение или помещение, занимаемое им (устаревшее). «Неприсутственный день» - такой, в который закрыты государственные учреждения, присутственные места».

О постах. Они – суть нравственная основа Православия.

ПРИЛОЖЕНИЕ № 9:

О постах. Вот – постулаты Свято-Никольского собора: «Пост для православного человека – это совокупность добрых дел, искренней молитвы, воздержание во всем… Пост телесный необходим для совершения поста духовного, тот и другой в своем объединении образуют пост истинный, способствующий духовному воссоединению постящихся с Богом…».

В Русской Православной Церкви четыре многодневных поста, три однодневных и, кроме того, пост по средам и пятницам в течение всего года. Самый длительный и суровый – Великий Пост, предшествующий основному православному празднику - Пасхе. Его продолжительность – семь недель, а период – февраль-март – апрель. Второй по продолжительности – Рождественский Пост, предшествующий Рождеству Христову, продолжительностью шесть недель: с конца ноября до 25 декабря (по старому стилю или 7 января – по новому стилю).

Наиболее щадящими и менее продолжительными являются два летних поста – трехнедельный июньский (по старому стилю) Петров Пост, заканчивающийся празднованием апостолов Петра и Павла, и двухнедельный августовский Успенский Пост, заканчивающийся праздником Успения Пресвятой Богородицы.

Три однодневных поста также связаны с церковными праздниками либо днями памяти святых: 18 января (или 5 января по старому стилю) – пост в навечерие Богоявления Господня (его еще называют сочельником накануне праздника Крещения Господня, который празднуется на следующий день – 19 января); 11 сентября (или 29 августа по старому стилю) – пост в День Усекновения главы св. Иоанна Предтечи и Крестителя Господня; 27 сентября (14 сентября по старому стилю) – пост в День Воздвижения Креста Господня.

Еженедельные посты, хранимые Православной Церковью в среду и пятницу, установлены: в среду – в воспоминание предания Иисуса Христа Иудой на страдание и смерть, а в пятницу – в воспоминание самих страданий и смерти Иисуса, распятого на кресте.

* * *

Таким образом, уже в самом начале этой обычной записной книжки дается ясная привязка обычного календаря к соблюдению нравственных устоев православного общества. А мы, уже который год, муссируем вопрос о том – преподавать ли в школе нашим детям основы вероисповедания и православия, в первую очередь.

На второй, третьей и четвертой страницах форзаца напечатана набившая оскомину и в наши дни вездесущая реклама, связанная с канцелярскими товарами. Но с ней же соседствует интересная и важная таблица медицинской направленности, где указаны необходимые «сроки разобщения учащихся в учебных заведениях» в зависимости от продолжительности заболевания той или иной болезнью, как правило, инфекционной, и основные профилактические меры предосторожности в этом направлении. В наши дни такую информацию размещают, как правило, только в лечебных заведениях. А здесь она все время под рукой, что очень важно.

Наконец, сама переплетная книжка открывается титульным листом, на котором – основная информация о данном издании, и ее принадлежности хозяину:

«ТОВАРИЩ». Ниже: «Календарь учащихся на 19__-19__ уч.г.». Ниже: «Воспитанника Санкт-Петербургских Общеобразовательных курсов А.С.Черняева» (такая запись только в сборнике 1913-1914 учебного года; в остальных трех сборниках – Реального училища А.С.Черняева). При этом годы учебы рукой деда в календаре обозначены не как «курсы», а как «классы». Так, если в 1913-1914 гг. он числит себя учеником 4-го класса, то в 1916-1917 гг. – как ученик 7-го – старшего - класса). Далее следовали фамилия, имя, отчество, адрес училища: «Татарский пер. 14». Затем были обозначены годы издания сборника (с тридцатого – в 1913г. до тридцать третьего – в 1916г.). Таким образом, данный календарик был весьма востребован в среде учащейся молодежи разного направления – от гимназистов, слушателей и студентов до курсантов или юнкеров военных училищ. При этом он совершенствовался в своем оформлении и содержании и издавался более трех десятков лет. Далее шла текстовая добавка: «с приложением карт европейской и азиатской России», а ниже: «Издание «Отто Кирхнер»«. В календаре за 1916-1917 гг. была сделана дополнительная надпись, отдающая дань суровому военному времени: «Петроград, дозволено военной цензурой», 2 февраля 1916 г.».

Вторая страница – личностная, без обиняков названная: «Я». Здесь все основное: от даты рождения, роста, веса, физико-медицинских и эмоциональных характеристик (окружность груди, перенесенные болезни, дата привития оспы, характер, темперамент), до личностных предпочтений: кто является идеалом, другом; любимые: предмет, развлечение, занятие, писатель, герои русской истории.

К сожалению, не все позиции этой страницы были заполнены дедом в разные годы, но некоторые из них все же оказались обозначенными: из болезней – лихорадка; из любимых занятий – к.н. (?) физическая работа; из писателей – Н.В.Гоголь и М.Ю.Лермонтов; из исторических героев – А.В.Суворов; из друзей – Василий Цешинский.

Необходимо отметить, что, если первые три книжки были приобретены самим дедом и изначально заполнялись его рукой, то книжка за 1916-1917 гг. первоначально явно имела другого хозяина, который на странице 2 обозначил деда Флегонта в качестве своего друга. Но был старше деда на полтора года и, прежде чем передарить деду этот календарь, поработал над исправлением данных, видимо, отображенных им ранее, на второй его странице.

Так, среди перенесенных болезней, была отмечена, явно с юмором, «сердечная»; свой характер он обозначил как «строгий»; свой идеал он вымарал густо, до невозможности прочтения; любимыми героями русской истории назвал Декабристов, а любимым занятием – «ухаживание», которое затем зачеркнул. А своим другом обозначил именно Флегонта Попова.

Вот такой оригинал, подаривший деду свой календарь за последний год обучения. Не исключаю, что им был именно Василий Цешинский – соученик деда на все время их совместной учебы и его бессменный друг. Дальнейшие поиски его судьбы и страшная находка, обнаруженная мной в Интернете, подтвердили мою догадку – это был именно он, указавший дату своего рождения – 11 августа 1895 года (у деда она – 1 января 1897 г.).

* * *

Разве могли они в те далекие, предреволюционные годы знать, какая им уготована горькая судьба в будущие сумрачные тридцатые, когда оба они попадут под жернова большого террора, в разряд «врагов народа», по печально знаменитой 58-й статье? Деду Флегонту, арестованному в 1933 году, еще при Г.Ягоде, повезет вернуться из мест заключения живым, проведя в Ухтинских лагерях почти шесть лет. А его друг Василий Федосеевич (а точнее, по старинному – Феодосьевич, см. записи деда за 1913/1914 гг.) Цешинский, попавший в те же жернова, но четырьмя годами позже, в недоброй памяти 1937 году, уже в «ежовые рукавицы» «железного наркома» Н.И.Ежова, будет расстрелян.

ПРИЛОЖЕНИЕ № 10:

ЦЕШИНСКИЙ ВАСИЛИЙ ФЕДОСЕЕВИЧ. Родился в 1895 г., г. Ковель; украинец; беспартийный; начальник производственного отдела треста «Ленлес». Проживал: г.Ленинград, Кронверкская ул., д. 13б, кв. 11. Арестован 24 июля 1937 г. Приговорен: Комиссия НКВД и прокуратуры СССР 14 декабря 1937 г., обвинен: ст. 58-7-10-11 УК РСФСР. Расстрелян 20 декабря 1937г.

(Источник: Ленинградский мартиролог: 1937-1938).

http://lists.memo.ru/d35/f241.htm.

Виталий Голышев,

писатель, публицист

г. Хабаровск