4/17 февраля 1905 года, 115 лет назад, от бомбы террориста Каляева трагически погиб бывший московский генерал-губернатор и командующий войсками Московского военного округа Великий Князь Сергей Александрович, родной дядя Государя Императора Николая II, сын погибшего от рук террористов Государя Императора Александра II Освободителя. Чуть позже от смертельного ранения в Яузской больнице скончался великокняжеский кучер Андрея Алексеевич Рудинкин, отставной солдат и выходец из крестьян Серпуховского уезда Московской губернии. Террорист Иван Каляев был казнен, организаторы же покушения тогда избежали суда земного, но Божья кара настигла их позже. Борис Савинков погиб при загадочных обстоятельствах в 1925 году на Лубянке (или был убит чекистами, или совершил самоубийство). Евно Азеф умер в 1918 году от почечной недостаточности в берлинской клинике (до этого, с 1915 по 1917 годы он содержался в тюрьме Моабит). Дора Бриллиант в конце 1905 года была арестована, заключена в Петропавловскую крепость, где сошла с ума и скончалась в 1909 году. Бориса Моисеенко в ноябре 1918 году расстреляли русские офицеры-патриоты из отряда белогвардейского казачьего атамана Ивана Красильникова, убежденного монархиста. Петр Куликовский (убил в 1905 году московского градоначальника графа Шувалова) в 1923 году, попав в плен к красным в Амге (Якутская область), покончил с собой, отравившись морфием в лазарете. Из всех причастных к этому убийству дольше всех прожил Владимир Зензинов, который скончался в 1953 году в Нью-Йорке.

Великий князь был глубоко ненавидим так называемым «прогрессивным и сознательным обществом» – прежде всего за свои взгляды, на которые в свое время существенно повлиял великий русский писатель Федор Михайлович Достоевский. Он был убежденный монархист, консерватор, русский патриот. Принимал участие в русско-турецкой войне и прекрасно понимал и знал, что это такое. Самое главное – он был глубоко верующим православным христианином. Причащался по три раза на неделе – подобное для того времени было практически невероятным, так как тогда было принято причащаться только раз в году, на Пасху. Подобная практика была только у святого праведного отца Иоанна Кронштадтского, причащавшегося каждый день.

В свое время Великий князь принял прошение писателя графа Льва Николаевича Толстого не казнить пятерых народовольцев, виновных в убийстве Государя Императора Александра II и передал их своему брату, Государю Императору Александру III. Он сделал это вполне искренне, чем очень поразил известного писателя. Когда стало известно о гибели уже самого Сергея Александровича, Толстой не смог сдержать слез и горько оплакивал смерть человека, который проявил внимание к его просьбе и не побоялся передать ее Императору, тем более что речь шла об убийцах его собственного отца. И в контексте этого станет понятен поступок святой преподобномученицы Великой Княгини Елисаветы Федоровны, которая пришла в тюремную камеру, чтобы встретиться с убийцей своего мужа, а потом обратилась к Императору Николаю II с просьбой не казнить Каляева, в чем ей было отказано. Впрочем, помилования не желал и сам Каляев, желавший быть «мучеником» во имя «дела революции» и просил свою мать не подавать прошения о помиловании на имя Государя.

Нося такое же имя, как Великий князь и имея общего с ним святого покровителя, я чувствую какую-то особую мою к нему расположенность, словно он стал для меня почти что близким человеком. Как-то особенно это дало о себе знать после моего первого посещения летом 2017 года его могилы в Новоспасском монастыре. Что я осознал довольно четко – это то, что он, по сути, является святым человеком, мучеником, не будучи еще канонизирован. При жизни он подвергался потокам лжи и клеветы, не исчезли они и после его трагической кончины. Лживый борзописец Акунин-Чхартишвили усиленно поддержал всю самую гнусную клевету на Великого князя в своем мерзком романе «Коронация». В фильме по другому его роману, «Статский советник», продолжена эта линия – и там показан непонятный человек, носящий другое имя, но упорно выдаваемый за Великого князя Сергея, но совершенно никак на него не похожий. Писали, будто бы Великий князь Сергей «панически боялся покушений». Не боялся он ничего, он не страшился смерти. Как мог бояться ее боевой офицер и верующий христианин? Но ему были важны его жена и его племянники, его солдаты, его москвичи (хотя он и оставил пост генерал-губернатора, но все же не забывал о жителях Первопрестольной). Он не собирался погибать напрасно, он принадлежал не себе, а России. Поэтому и усиливал меры охраны, что было крайне необходимо.

Он называл себя хозяином Первопрестольной Москвы – и действительно был им, был хорошим, рачительным и заботливым хозяином древнего города. Народ его очень любил и высоко ценил эту заботу. Генерал-губернатор и его жена пользовались огромной популярностью в Москве. Великий князь Сергей Александрович очень много доброго сделал для московских рабочих, именно он покровительствовал Зубатову в его деятельности, направленной на то, чтобы лишить революционеров базы среди них. Нельзя не вспомнить случай с забастовкой на предприятии Гужона, когда московская полиция, прибывшая по вызову хозяина-француза, велела ему договориться с рабочими мирно. Вот что пишет Владимир Гаков в статье «Гужон неистовый»: «Когда рабочие его шелковой мануфактуры зимой 1902 года устроили очередную стачку, Гужон, верный своим принципам (никаких переговоров с бастующими!), тут же вызвал полицию. Каково же было изумление фабриканта, когда прибывшие на место высокие полицейские чины предложили Гужону все-таки договориться с рабочими мирно и без кровопролития. Точнее – приказали, следуя инструкциям, полученным от Трепова. А когда Гужон отказался и тут же демонстративно уволил 1200 бастующих, на фабрику явился сам обер-полицмейстер и чуть ли не пригрозил фабриканту арестом!» Великий князь распорядился выслать в 48 часов из Москвы непонятливого французского предпринимателя, но за него вступились посол Франции и тогдашний глава правительства Сергей Юльевич Витте, главный ненавистник Сергея Александровича.

Хотелось бы также сказать несколько слов об убийце Великого князя. После захвата власти большевиками, Каляев был внесен в список тех, чьи имена предполагалось увековечить путем установки памятников или переименования улиц. С этого самого времени имя террориста Каляева было дано ряду улиц по всей стране. При этом, что любопытно, что он увековечивался большевиками, будучи членом партии эсеров. Хотя, стоит отметить, он был не единственный такой – имя убийцы министра внутренних дел Вячеслава Плеве Егора Созонова (умер в 1910) носят улицы в Челябинске, Воронеже, Уфе, Екатеринбурге. В Твери есть улица Зинаиды Коноплянниковой (убийца генерал-майора, командира Лейб-гвардии Семеновского полка Георгия Мина). В Москве, в Лефортово, есть улица, названная именем Ухтомского – эсера и участника бунта в Москве в декабре 1905 года, там же стоит и памятник ему. Имена террористов, которым «посчастливилось» умереть до 1917 года исправно наносились на карту страны, как и имена народовольцев. Каляев был казнен в 1905 году и не дожил до 1917 года и тем паче до 1918 года. Тогда он вполне мог бы оказаться там же, где и его гимназический товарищ и близкий друг Борис Савинков – в рядах борцов против большевистской власти, хотя в Белом движении его справедливо не любили и не особо жаловали. Каляев вполне мог оказаться в рядах савинковской организации и стать врагом для советской власти. Впрочем, не стоит забывать то, что эсеры по-прежнему, при этом, оставались врагами законной русской власти – именно эсеры активно сопротивлялись приходу к власти Колчака, именно они потом, фактически, ударили ему в спину, а потом еще и мерзко клеветали на него. Любопытно также отметить следующий факт – в молодости Каляев был социал-демократом и даже состоял в основанном Лениным «Союзе борьбы за освобождение рабочего класса». Но после своего побега из вологодской ссылки вместе с Савинковым стал членом партии социалистов-революционеров и вступил в ее боевую организацию. Вот что писали на этот счет в одной советской газете в статье, посвященной личности Каляева: «Как и многих других русских интеллигентных юношей и девушек, ненавидевших царизм и капитализм, его прельстила подчеркнуто громкая революционная слава этой партии, искусно прикрывавшая ее махровый авантюризм и вспышкопускательскую мелкобуржуазную суть. Поэт и бесстрашный витязь революции Каляев был обманут. Ведь он не знал, что его мнимая соратница Дора Бриллиант – матерая германская шпионка, что другой его «соратник», Борис Савинков – политический авантюрист и заклятый враг революции, что саму боевую организацию эсеров возглавляет провокатор царской охранки и давнишний агент германской разведки Евно Азеф, регулярно получавший полновесное золото за голову каждого убитого царского сановника и за голову каждого повешенного революционера выданного им». Пишут это про «германских шпионов» на полном серьезе (видимо, по старой, еще с 1937 года, памяти) последователи человека, который совершенно без всяких раздумий вступил в сношения сперва с японской разведкой (в лице полковника Акаси), а потом и с германским Генеральным штабом, после чего заключил позорный Брестский мир в пользу держав Четверного союза. Также не могу не напомнить, что «заклятым врагом революции» Савинков сделался в 1917 году, когда выступил против большевиков. Если бы он был казнен в 1907 году, то, по всей вероятности, его бы тоже включили в список большевицких «героев». Самое важное, что надо отметить – и эсеры, и большевики были лишь разновидностями одной и той же разрушительной и антироссийской идеологии. Как бы яростно не боролся тот же Савинков с большевиками, как бы не осуждали меньшевики и эсеры большевиков – они все равно остаются разрушителями страны, противниками русской монархии, с которой они боролись сами различными способами, порой совпадающими (терроризм практиковали и большевики, не надо это забывать – просто эсеры превзошли их по количеству произведенных террористических актов). Героизация эсеров противовес большевикам – категорически недопустима.

Что сегодня? Увы, сегодня мы видим, что остаются по всей стране улицы, носящие имя террористов – не только Каляева, но Созонова, Коноплянниковой, Желябова, Перовской, Кибальчича, Халтурина и других. Любые попытки убрать их с карты страны встречаются ревом со стороны необольшевиков «это наша история!» Все верно – это ИХ история, но не наша, не русская. Но только почему они должны быть на русских улицах – я не могу понять. Почему главная библиотека Вологодской области носит имя террориста бабушкина, а не, например, поэта Батюшкова, Николая Рубцова или замечательного русского писателя Василия Белова? Причем попытки ее переименования так ничем и не закончились. Улица Каляева есть в городе, где появился на свет автор этой статьи – и тоже все попытки убрать его ничем не закончились.

Весной 2017 года в Кремле восстановлен памятный крест на месте гибели Великого князя, восстановленный по чертежам и эскизам Виктора Васнецова (первая копия этого креста была в 1998 году установлена в Новоспасском монастыре, где сейчас находится его могила). Именно это событие вдохновило на кампанию за переименование улиц Каляева. Однако везде эти попытки были встречены мощной атакой со стороны необольшевиков из организации «Суть времени» (не запрещена на территории Российской Федерации), которые открыто оправдывают терроризм. Любая попытка увековечить какого-либо достойного русского деятеля русской истории до 1917 года встречается ими в штыки. И льются жуткие потоки грязи на имя и Великого князя, и Государя-Страстотерпца, и Верховного Правителя России адмирала Колчака. Любая попытка возрождения национальной памяти тщательно затрудняется, ей ставят палки в колеса. В общем, ситуация довольно непростая и условия довольно незавидные.

Но все же постепенно, с каждым годом, ситуация меняется и о Великом князе Сергее Александровиче узнают правду – правду о его жизни, деятельности, взглядах. Ведется тщательная работа по продолжению его трудов, по восстановлению памяти о нем – тут можно отметить Императорское Православное Палестинское Общество, тщательное сохраняющее память о своем основателе и первом руководителе, Сергиевский Мемориальный Фонд, Русское просветительское общество имени Императора Александра III, Общество развития русского исторического просвещения «Двуглавый Орел» и другие. Великий князь Сергей Александрович не должен быть забыт и добрая память о нем и его делах должна сохраняться в нашем обществе, нашей стране. Прежде всего, конечно же, в Москве, которой он отдал самые важные годы своей жизни и здесь же и погиб, находясь на своем боевом посту от рук врагов России.

Сергей Зеленин

педагог, публицист

(г. Вологда)