«Наука – самое важное, самое прекрасное и нужное в жизни человека», – так выразительно и кратко охарактеризовал науку известный русский писатель Антон Чехов. Однако такое превосходное представление о ней не всегда воспринималось и воспринимается однозначно и без сомнений в повседневной жизни. Отношение общества и каждого человека к науке определяется в основном пониманием ее ценности и полезности в тот или иной период времени. Имеется в виду, прежде всего, естественно-научные отрасли, в недрах которых рождаются наукоемкие технологии, доказывающие полезность и практическую значимость исследований. В гуманитарных же отраслях, где критерий истины строго не определен, очень часто пышным цветом расцветает множество придуманных терминологий и наукообразных толкований, не относящихся к истинной науке. Полезность и целесообразность подобных «научных» изысканий весьма сомнительна.

Ценность и практическая значимость подлинной науки, как правило, определяется с двух точек зрения: что она дает людям для повышения их благосостояния и что она дает небольшой группе ученых, исследующих материальные объекты природы с целью познать окружающий нас мир. Полезной и ценной с первой точки зрения считается прикладная наука, а со второй – фундаментальная.

Известный французский ученый Анри Пуанкаре, крупнейший математик, физик и философ, утверждал: «Я не говорю: наука полезна потому, что она научает нас создавать машины; я говорю: машины полезны потому, что, работая на нас, они некогда оставят нам больше времени для занятия наукой». Представители власти, определяющие целесообразность финансирования науки через государственный либо другой механизм, рассуждают чаще всего по-другому. В их понимании, полезны все же машины, а не наука, и главная цель ученых – отнюдь не поиск какой-то абстрактной естественно-научной истины, а конкретные решения тех или иных практических задач.

В большинстве случаев фундаментальные исследования – это все-таки работа ученых на будущее, результаты которой не всегда можно однозначно предвидеть и строго прогнозировать. Чтобы не остаться без будущего в науке, необходимо ее финансировать. При решении этой задачи все же возникает непростой вопрос, как же разделить фундаментальные и прикладные исследования? Прикладные исследования по определению не всегда нуждаются в первоочередном финансировании и, как правило, обходятся немедленной реализацией собственных достижений. Однако иногда некоторые исследования, никуда и никогда «не прикладываемые», рядятся в «одежды фундаментальные», а исследователи при этом претендуют на ничем не оправданное финансирование, которое целесообразнее было бы направить на экспериментальные работы с практическим выходом.

Приведенный выше признак разделения исследований на прикладные и фундаментальные с учетом их ценности и полезности для общества и ученых нельзя считать четким критерием для финансирования. Недостаток его – расплывчатость и неконкретность. Процедура разделения усложняется еще и тем, что нередко прикладные и фундаментальные исследования взаимосвязаны и, переплетаясь, дополняют друг друга. Поэтому в действительности деление естественно-научных задач на прикладные и фундаментальные чаще всего производится по чисто формальному признаку: задачи, которые ставят перед учеными сторонний заказчик, считаются прикладными, другие же задачи, как правило, сформулированные учеными внутри самой науки, – фундаментальными. Однако деление даже по такому, казалось бы, вполне определенному признаку, очевидно, нельзя считать в полной мере обоснованным и объективным, ведь нередко ученые по своей инициативе проводят очень важные научные исследования с прогнозируемым и достигаемым практическим результатом.

Богатейший опыт познания окружающего мира в течение многих столетий показывает: результаты некоторых фундаментальных исследований никогда не находили и вряд ли найдут практическое применение, что обусловливается тремя причинами.

Первую из них можно пояснить на математическом примере конических сечений: в течение более двадцати веков использовано всего лишь несколько теорем о конических сечениях, хотя в древности их доказано свыше ста. Если в ближайшее время или в отдаленном будущем понадобятся подобные теоремы, то их быстро, без особых усилий докажут заново, не тратя времени на поиски исторических реликвий.

Вторая причина неполного востребования результатов фундаментальных исследований заключается в том, что они всегда проводились и проводятся с большим превышением потребностей самой науки и общества. Иногда выдвигаемые гипотезы преждевременно и бездоказательно переводятся в разряд научной теории без экспериментального их подтверждения. Характерный пример – в далеком прошлом гипотетический флогистон считался материальным объектом, и «теория флогистона» признавалась многими известными учеными до тех пор, пока экспериментальные работы, в том числе и труды нашего соотечественника, великого русского ученого Михаила Ломоносова, не опровергли ее. В отечественной науке особенно в последнее время стали преобладать не экспериментальные, а теоретические работы, хотя всем просвещенным людям понятно, что не теории, какими бы красивыми они не были, а эксперименты и опыты – критерии естественно-научной истины – составляют основу естествознания. Такого четкого определения нет в гуманитарных науках – в обществе очень трудно поставить социальные эксперименты, которыми можно было бы проверить научные гипотезы, если даже на государственном уровне они признавались «единственно правильными», как это было совсем недавно в нашем отечестве. Драматические и трагические последствия подобных стратегических ошибок и заблуждений всем известны – многомиллионные жертвы русского и братских народов.

Преобладание теоретических исследований над экспериментальными в естественно-научных отраслях обусловливается объективным и субъективным факторами. Объективный фактор – современный эксперимент требует сложнейшего в технологическом исполнении и дорогостоящего оборудования. Субъективный – стремление исследователей любой ценой получить новые результаты. Так появляются многочисленные теоретические описания гипотез, претендующие на научные теории без подтверждения экспериментом или опытом. Как бы они не назывались и в какой бы ранг они не возводились, подобные работы останутся на уровне гипотез, теорий ради теорий, которыми переполнены научные журналы, особенно отечественные. Несмотря на это, в нашей стране в недалеком прошлом открывались не только лаборатории, но и институты теоретических исследований с бюджетным финансированием «фундаментальных» работ.

И наконец, третья причина неиспользования якобы фундаментальных исследований – никак не оправданное и ничем не обоснованное «обобщение», иногда называемое в научной среде обобщательством. Имеется в виду не мысленный переход от единичного к общему как философское обобщение, один из важнейших принципов научного познания, а изложение на более общем, абстрактном и непонятном языке с применением придуманной якобы новой терминологии всего того, что было известно раньше и излагалось более просто, наглядно и доступно. Таким недугом страдают, в первую очередь, авторы гуманитарных работ, стремящиеся выдать желаемое за действительное. На подобные «теоретические» работы напрасно тратится время исследователей, да и для их написания нужны и средства. И они, конечно же, не способствуют развитию ни фундаментальной, ни прикладной науки, а, наоборот, сдерживают его.

Успехи и достижения в науке во многом зависят от государственной политики. Если истинная наука не получает достойного финансирования, то она обречена на деградацию. Каких положительных результатов можно ожидать от исследований, если наше государство не выделяет, например, по 100 тысяч долларов в год на одного ученого – такие немалые деньги выделяются на Западе биологу на проведение исследовательской работы, на закупку реактивов и приборной техники, его же вполне приемлемая зарплата в эту сумму не входит. Сколь высоко бы ни ценили себя российские ученые, наивно считать, что, получая для тех же исследований в десятки и в сотни раз меньше, можно конкурировать с учеными западных стран. Талант и интеллект, конечно же, компенсирует в какой-то степени недостаток материальных средств и отсутствие современной технологической базы экспериментальных исследований, но не всегда и не настолько, чтобы быть вполне успешным в своей творческой работе. Талантливый ученый на сегодняшний день должен быть не только опытным исследователем, профессионально владеющим своим делом, не только хорошим организатором, но и человеком способным предвидеть, будут ли востребованы результаты его научной работы. Ему важно понять: его интерес к науке и планы дальнейшего познания окружающего мира могут реализоваться только лишь как у продюсера и режиссера кино, которым нужны деньги, нужен коллектив и нужно знать, будут ли покупать его продукцию…

Отношение государства к науке в значительной степени всегда определялось и определяется полезностью и востребованием ее исследовательской продукции. Однако известны разные случаи, когда государственные властители высокого ранга, свободные от профессиональных знаний, активно вмешивалось во внутренние дела науки, что приводило к печальным, трагическим последствиям для ученых и науки. Характерный пример такого ничем не обоснованного вмешательства – в прошлом веке, когда безраздельно властвовали полуобразованные партийцы, кибернетика и генетика были объявлены лженауками, а выдающиеся российские ученые незаконно преследовались, арестовывались и подвергались репрессиям.

Преследование ученых продолжалось вплоть до падения коммунистического режима. Так, на закате советской безраздельной власти всемирно известный физик-теоретик Андрей Дмитриевич Сахаров, лауреат Нобелевской премии мира, академик, один из создателей первой отечественной водородной бомбы, за свою правозащитную деятельность был лишен всех советских наград и премий и в 1980 году вместе с женой выслан из Москвы.

Гораздо раньше, в эпоху жестокого сталинского самовластия, когда предпринималась безумная попытка перековать великое множество добросовестных, честных и талантливых людей на орала, подвергались гонениям и репрессиям не только известные ученые, но и конструкторы: Сергей Королев, Андрей Туполев и многие другие.

Будущий главный конструктор ракетно-космической отрасли Сергей Королев в 1938 году был включен в расстрельный список, подписанный Сталиным, Ворошиловым, Молотовым и Кагановичем, и приговорен к 10 годам исправительно-трудовых лагерей и 5 годам поражения в правах. В 1957 году он реабилитирован за отсутствием состава преступления. А это означает, что Сергей Королев не совершал преступлений и, следовательно, незаконно лишился свободы. В этом безумном злодеянии должны понести заслуженное наказание те, кто подписывал расстрельные списки и те, кто своими действиями способствовал незаконному лишению свободы. И чем быстрее это будет сделано, тем быстрее государство обретет истинный правовой статус…

Заслуги Сергея Павловича Королева, выдающегося конструктора известны всему миру. Под его руководством был осуществлен запуск первого космического спутника Земли и первого космонавта планеты Юрия Гагарина и сделано многое другое для развития отечественной космонавтики.

Горькая чаша тюремных испытаний не обошла стороной и талантливого конструктора Андрея Туполева: в 1940 году он был приговорен к 15 годам исправительно-трудовых лагерей и, находясь в заключении, работал в закрытом конструкторском бюро, позднее названном туполевской шарагой. Подобных гулаговских шарашек было немало на русской земле. В таких шарашках отбывал незаслуженное наказание и русский писатель Александр Солженицын, будущий лауреат Нобелевской премии по литературе и академик Российской академии наук…

Андрей Туполев полностью реабилитирован только в 1955 году, спустя долгих 15 лет после его ареста. Прошло более полувека, а чиновники правопорядка до сих пор не дали полную правовую оценку незаконного осуждения не только Туполева, но и великого множества наших соотечественников, лишенных свободы, а некоторых из них и жизни…

В конструкторском бюро Андрея Николаевича Туполева, выдающегося ученого и авиаконструктора, разработано более 300 летательных аппаратов, многие из которых производились серийно в промышленных масштабах и превосходили зарубежные аналоги. Среди них – первый реактивный самолет Ту-104, сверхзвуковой пассажирский самолет Ту-144, названный легендой гражданской авиации, самый массовый пассажирский самолет Ту-154 и стратегические бомбардировщики Ту-160 и Ту-95…

Проходят десятилетия, и становится все более очевидным, что если бы не было грубого вмешательства невежественных, поверженных демоном власти чиновников (через репрессии и лишения свободы ничем не повинных людей) в дела ученых и конструкторов, то было бы гораздо больше достижений во всех отечественных отраслях науки, техники и промышленности…

Влияние науки на государство и общество гораздо сложнее и менее заметно. Чтобы снять с себя ответственность, чиновники высокого ранга, стремятся ни одно важнейшее решение не принимать без участия ученых. Поэтому властные структуры, как правило, обрастают всякого рода научными комитетами, комиссиями, советниками и консультантами. И таким положением дел вряд ли можно восхищаться и тем более восторгаться: лукавая наукообразная демократия чаще всего становится своеобразной ширмой – членами комиссий, советниками и консультантами, особенно в нашем отечестве, становятся «ученые», о сомнительных научных достижениях которых знают лишь весьма ограниченный круг товарищей, приближенных к горнилу власти, но далеких от науки. Многим выдающимся ученым, своими трудами внесшим весомый вклад в отечественную и мировую науку и ставшими лауреатами государственных премий, не находится места в тесно сплоченных рядах власть предержащих. И печальный результат таких, якобы научно обоснованных, государственных решений в нашем отечестве всем известен – кризис не только науки, не только образования, но и всех сфер трудовой деятельности, включая промышленное производство.

Успехи и достижения естественно-научных отраслей определяют главным образом развитие современного общества. Значительный экономический рост в развитых, цивилизованных странах обеспечивают высокие технологии, основанные на естественно-научных достижениях. Например, за последние годы разработаны и производятся широко востребованные компьютеры разных модификаций, включая карманные смартфоны, выполняющие сложнейшие функции персонального компьютера, мобильного телефона, фото- и видеокамеры. Во много раз возросли их быстродействие и память, что способствует развитию информационных технологий, которые внедряются во многие сферы деятельности человека.

 Казалось бы, наука по-прежнему творит чудеса и продолжает успешно развиваться. Но почему же в наше время растет скептицизм по отношению к науке, особенно в нашей стране. Научная работа все меньше привлекает молодежь, тогда как еще несколько десятилетий назад она была престижной. Одна из причин заметного падения престижа науки определяется теми поспешными решениями, которые принимаются во властных структурах без серьезного научного обоснования и анализа. Другая причина кроется в самой науке, хотя и вытекает из государственной политики: в последние десятилетия принципиально изменилась мотивация научного труда – получение грантов, научных званий и степеней, почетных наград стало более значимой целью, чем сами исследования с практическим выходом и постижение естественно-научной истины.

Если мысленно вернуться в шестидесятые годы прошлого века, когда наука не только в нашей стране, но и во всем мире была на подъеме, а ученые были в почете, то станет ясно, что во многом она не оправдала возлагаемых на нее больших надежд. В то время общество ожидало, что в ближайшие десятилетия наука решит основные глобальные проблемы человечества. Такие смелые ожидания исходили от ученых и зарождались в недрах самой науки, преимущественно фундаментальной, в которой, конечно же, были достигнуты вполне определенные и большие успехи. Да и околонаучная среда, включающая фантастику, не оказалась в стороне от заманчивых надежд. Прошло более полувека. Что же мы имеем в итоге? Во-первых, многие научные идеи, практическое осуществление которых казалось тогда не за горами, так и остались в области гипотез и фантастики. К ним относятся гравитационные волны и антигравитация, погружение человека в анабиоз, возможность использования антивещества для производства энергии, искусственный интеллект и другие «инновации». Во-вторых, наукоемкие технологии, вполне доступные с позиций фундаментальной науки второй половины прошлого века, до сих пор не позволили создать пилотируемый планетолет с ядерным двигателем, работоспособную термоядерную электростанцию, надежный гиперзвуковой пассажирский самолет. Уже более полувека некоторые современные исследователи-оптимисты и разработчики, по-прежнему овеянные романтикой надежды, осмеливаются прогнозировать одно и то же – до их создания остается «не более десяти лет». В-третьих, уж давно «заморожены» проекты, основанные на хорошо освоенных технологиях. К ним относятся освоение Луны, полет человека на Марс, массовое промышленное производство поездов на магнитной подушке и многие другие.

Не следует забывать, что технологическая реализация фантастических гипотез требует чрезмерно больших затрат материальных, финансовых и интеллектуальных ресурсов и, следовательно, приводит к необратимому глобальному вторжению человека в биосферу. Кроме того, некоторые гипотезы, наряжаясь в математические одежды, претендуют на роль фундаментальной научной теории и финансируются за счет обретенных чудесным образом грантов в ущерб экспериментальным исследованиям с практическим выходом.

Несмотря на явные изъяны в организации науки во всем мире, особенно в нашей стране, она все же продолжает развиваться, хотя и темпы роста научного знания явно замедлились в последние десятилетия, и одна из главных причин – сокращение государственного финансирования. Так, доля расходов НАСА в бюджете США в последнее время примерно в десять раз меньше, чем в шестидесятые годы прошлого века. В итоге освоение Луны отложено почти на полвека, полет человека на Марс, который планировался сначала в 1969, а потом в 1982 году, как предполагается сегодня, станет возможным не ранее 2025 года, если такой проект к тому времени останется актуальным. Некоторые известные ученые космической и других естественно-научных отраслей вполне обоснованно считают, что дальнейшее проведение таких наукоемких исследований и технологически сложных разработок с многомиллиардными затратами нецелесообразно.

Наши современники, просвещенные и благомыслящие люди начинают постепенно осознавать, что прежние цели, связанные с полетом человека на Марс, созданием термоядерной электростанции и другие, не оправдывают вложенных на их достижения колоссальных материальных и финансовых средств и что подобные цели не отвечают современным насущным потребностям человечества.

Какие же цели могла бы оправдать новая миссия науки? Очевидно, вновь поставленные цели должны быть мобилизующими и отвечать жизненным интересам каждого человека и общества в целом. Одна из таких важнейших целей – сохранение биосферы в естественном состоянии и спасение жизни на Земле. Для достижения такой благородной цели необходимо на научной основе с применением современных наукоемких технологий решить непростые, но важные задачи: разработать и внедрить экологически чистые источники дешевой энергии, организовать сбалансированное сельское хозяйство с восстановлением плодородия почвы, наладить малоотходное, высокотехнологичное промышленное производство и сделать многое другое. Без решения этих насущных задач биосфера по-прежнему будет деградировать, а вместе с ней будет вымирать и все живое, включая человечество. Не только ученые-энтузиасты, но и главы всех государств, и все люди вне зависимости от того, где они живут и чем занимаются, должны осознать такую важнейшую миссию науки. И тогда станет вполне возможным новый триумф мировой науки. Что же касается отечественной науки, то она в течение последних десятилетий переживает глубокий кризис. Проводимые реформы и немыслимые «инновации» с привлечением для якобы эффективного управления «менеджеров», далеких от науки, только усугубляют его. Подобная всеобщая беда, очевидно, не случилась бы, если бы все реформы проводились на научной основе, с привлечением профессионалов разных отраслей науки и производства.

Многие ученые и педагоги осознают современную миссию науки и образования и готовы внести свой посильный вклад в решение важнейшей для всего человечества задачи сохранения биосферы в естественном состоянии при дальнейшем цивилизованном развитии общества.

Степан Карпенков,

профессор, доктор технических наук, лауреат Государственной премии и премий правительства России,

член Попечительского совета РПО им. Императора Александра III

(г. Москва)