Россия, как известно, заповедник всяческих чудес, и самая старая школа в Гатчине - старше самой Гатчины! Это Гатчинский Сиротский институт – так она называлась в 19 веке.

Гатчина считается городом с 1796 года, но дворцовым пригородом она стала еще в 1760-е. До того была охотничьей мызой, селом... Известна с конца 15 века.

А первую школу в ней открыли, когда городом она еще не называлась - около 1792 года.

***

Несколько учебных заведений, и в том числе и сиротский институт, обязаны своим появлением императрице Марии Федоровне, и прежде, чем рассказать об основании института, надо сказать хотя бы несколько слов о его основательнице.

Настоящее ее имя - София Доротея Вюртембергская. Не будь она супругой императора Павла Первого, она, наверное, вошла бы в историю сама по себе: художница и скульптор (ее работы хранятся в Павловском дворце). Но она была еще и матерью десятерых детей, очень разных по своим склонностям и способностям.

Сумев им всем дать хорошее воспитание и образование, Мария Федоровна решила распространить свой педагогический опыт на детей-сирот, заботу о которых она считала своим долгом.

Благотворительность была обязанностью русских цариц, но Мария Федоровна занималась ею явно по велению души. Личные ее средства составляли миллион рублей в год, из этих «карманных» денег она тратила на себя семнадцать тысяч.

Остальное распределяла между основанными ею воспитательными домами для подкидышей, школами для слепых и глухонемых детей (первыми в России), сиротским домом, госпиталем и богадельней для ветеранов.

Детей, брошенных родителями, и тогда было немало. В воспитательных домах содержались младенцы в возрасте от одного дня, и уход за ними велся по последнему слову тогдашней науки. Об образовании для подрастающих детей поначалу и не помышляли, главное - сохранить им жизнь.

Но когда подросших сирот оказалось только в Гатчине около шестисот, распоряжением императрицы был построен Гатчинский Сельский воспитательный дом для детей в возрасте от семи лет. Цель этого учебного заведения была в том, чтобы помочь детям как можно скорее встать на ноги, научиться кормить себя и свою будущую семью: ведь рассчитывать им было не на кого.

Общее образование в объеме начальной школы дети получали за четыре года. А в 11 лет уже очевидно, кого стоит учить дальше, а кому лучше не терять времени попусту.

Половина детей распределялась в крепкие и трезвые крестьянские семьи. А так, как им до совершеннолетия полагалось денежное пособие, крестьяне охотно принимали в дом состоятельного сироту. Когда же сирота достигал «совершенных лет», он старался и невесту найти себе из Сиротского дома: такой семье полагалась изба и пособие «на обзаведение». Так Россия получала не двух бездельников - недоучек, а целую семью государственных (не крепостных!) крестьян.

А те, кто был оставлен «для продолжения наук», получали профессию прямо в стенах Сиротского дома. Здесь работали мастерские - сапожная, столярная и портновская. К пятнадцати годам обучение ремеслу считалось законченным, и выпускник, получив выпускное пособие, мог устроиться мастером на фабрику. Или рискнуть работать самостоятельно.

Понятно, что основным предметом в этой школе был труд, но преподавались и языки, и математика, и рисование. Те немногие ученики, которые оказывали особые способности, могли учиться до шестнадцати лет, получить полноценный аттестат, и рассчитывать на поступление в Академию художеств или в Университет. А это было все равно, что вытащить счастливый лотерейный билет на всю жизнь: ведь эти два учебных заведения давали своим выпускникам личное дворянство.

В государстве, где дворянство было правящим классом, подкидыш - сирота мог выбиться «в люди» за счет способностей. Пусть таких дворян «из сирот» были единицы, но они были.

А вот девушек в высших учебных заведениях тогда не учили. Отличница из Сиротского дома могла рассчитывать лишь на диплом домашней учительницы. На красивой гербовой бумаге выводилось витиеватым почерком: «Сим удостоверяется, что девица Прасковья Яковлева может быть рекомендована благородным семействам, как оказавшая отличные успехи в изучении Российского языка». Именно так, с большой буквы: «Российского языка»!

В 1828 году архитектором Д.Квадри было построено новое здание Сиротского дома. Оно сохранилось до наших дней почти без изменений - сегодня его фасад увешан мемориальными досками.

После смерти Марии Федоровны (в том же 1828 году) Сиротский дом внешне продолжал оставаться образцовым учебным заведением, был даже повышен его статус. С 1837 года это - Институт для сирот из офицерских и чиновничьих семей. Подкидышей в него больше не принимали. Прекратили и прием девочек.

Новый император Николай Первый утвердил и новый принцип воспитания: «Строжайшая дисциплина, основанная на страхе и розге воспитателя».

От этой государевой педагогики детей пытался оградить Егор Осипович Гугель, ставший основателем нового направления: раннего развития. Его «малолетние классы» не сидели за партами - они наблюдали мир вокруг. Учились ВИДЕТЬ.

Е.О. Гугель, директор Гатчинского Сиротского института, стал проводить с детьми занятия на природе, в парке, на озерах, побуждая 5-6 –летних наблюдать, сравнивать, делиться впечатлениями, рассказывая об увиденном. При плохой погоде – занимались в классе. Составляли гербарии и учились читать… по географическим картам. Попутно без малейшего напряжения, дети усваивали и географию – предмет, для которого достаточно зрительной памяти, и, конечно, любознательности – а эти качества, по наблюдениям Егора Осиповича, наиболее сильно развиты в период «знакомства с миром» – до семи лет…

Разум и опыт убеждали Гугеля в его правоте – а воспитание не позволяло усомниться в правоте Государя. Педагог – энтузиаст закончил свои дни в психиатрической больнице. Шкаф с его рукописями стоял, закрытый на замок – коллеги словно боялись заразиться безумием. Лишь двадцать лет спустя его открыл, творчески переработал наследие и воспользовался опытом К.Д. Ушинский.

В начале своей педагогической деятельности Ушинский столкнулся с тем, что и худшие, и лучшие ученики считают учение мукой мученической – ведь все учебники писались тогда без скидок на возраст. Ученики в них мало что могли понять! Те, кто посмелее, вообще не брали книжек в руки, а трусишки заучивали целые страницы наизусть! Бесконечная тренировка механической кратковременной памяти – и только. Ушинский спрашивал этих отличников, отчего бывает день и ночь, отчего дует ветер, как растет хлеб – и дети совершенно терялись…

Тогда Константин Дмитриевич показал детям «фокус» – расставил в классе горящие свечи на разной высоте – и создал сквозняк. Огоньки свечей отклонились в разные стороны, наглядно показав направление циркуляции воздуха, теплого и холодного. Поняли и запомнили все!

Но… многие ли учителя будут этим заниматься? Ушинский искал и находил единомышленников и сотрудников, и одновременно создавал новые учебники – такие, которые будет интересно читать. Его «Хрестоматия», «Живое слово», «Детский мир» ознаменовали рождение русской национальной школы, не только учитывающей особенности детского мировосприятия, но и нацеливающей ученика на самостоятельную «добычу» знаний.

А в своих статьях для взрослых Ушинский требовал пересмотра всей тогдашней системы образования. Ребенок должен прежде всего сам хотеть узнавать новое, и задача учителя - научить его добывать знания самостоятельно. Образование должно быть всеобщим и как можно более разносторонним, без деления на «классическое» и «реальное», то есть на гуманитарное и техническое. Труд Ушинский полагал главнейшим средством воспитания (труд, изгнанный из школы двадцать первого века!), а вот религию он полагал делом внешкольным. Хотя бы потому, что сознание ребенка не должно разрываться между верой и положительным знанием.

Все эти взгляды абсолютно противоречили тогдашней официальной педагогике, но начальство не могло не заметить очевидного: всего за два года инспектору Ушинскому удалось существенно повысить успеваемость и втрое сократить количество второгодников. Ушинский получил повышение по службе (был переведен в Смольный институт), но вскоре ему пришлось уехать из России.

Те ученики, которым повезло у него учиться, оставили о своем учителе очень интересные воспоминания. А в Сиротском институте власть перешла к новому директору, Доливо-Добровольскому. Запомнился он потомству не только тем, что возобновил обучение девочек (правда, в особом отделении), но и тем, что завел правило по субботам пороть всех воспитанников, чье поведение за неделю не дотянуло до отличной отметки.

Собственный сын этого господина, Миша, похоже, был исключением из общего правила: ведь «под розгой» ученые не вырастают. А Михаил Осипович Доливо-Добровольский стал замечательным ученым - электротехником.

Но и тогда учителя говорили с учениками не только об уроках. Так учитель немецкого языка Шульц сумел заразить всю школу своей страстью к шахматам. Он был всего лишь скромным любителем, а один из его учеников, Михаил Чигорин, стал великим шахматистом.

Интересно, что в институте у шахматного короля была репутация «неблагонадежного». В 1868 году часть учеников «за малоуспешность и дурное влияние на товарищей» была сдана в солдаты. Ученики института, возмущенные этим шагом правительства, подняли бунт. Зачинщики бунта были исключены из института незадолго до окончания курса. В том числе и Михаил Чигорин.

Из тех же, кто тогда избежал исключения, в последующие годы выросла целая когорта революционеров: эти люди уже не верили, что власть может измениться как-то ненасильственно.

Впрочем, перемены все-таки происходили: император Александр Второй отменил телесные наказания. Можно себе представить, как ликовали солдаты, матросы, крестьяне, школьники - почти все население России!

В последние годы девятнадцатого века ученики института стали непременными участниками всех городских праздников, народных гуляний. К Рождеству и Пасхе им теперь полагались гостинцы от казны, а главное, из их жизни уходили прежние страх и скука. Об этих последних временах Сиротского института его ученики вспоминали с любовью и много лет спустя.

В 1918 году, после Революции, исчезли из жизни гимназии, реальные училища, приходские школы, сиротские институты, епархиальные училища, а вместо них появилась Единая советская трудовая школа. Всеобщая и обязательная.

Так закончилась история Сиротского института, но школа на проспекте 25 Октября (бывшем Павловском) продолжала жить и работать.

Работает она и сегодня. Сейчас в этих старинных корпусах Школа - интернат и Гимназия имени Ушинского.

Осталось лишь добавить, что теперь в гимназии ученики проходят мимо бюста Ушинского - в школьную церковь. Молиться.

Наталья Анатольевна Баева,

преподаватель истории и литературы

(г. Гатчина)