Валентина Петровна Полчанинова, ур. Наумова родилась в деревне Гнилки Островского района Петроградской области 1 мая 1923 г. в семье зажиточных крестьян. Ее брат Миша родился там же 7 ноября 1919 г. Один из Наумовых вступил в Белую армию и ушел с Белыми в Эстонию. Дед Никифор Наумович, вспоминая его и Белых, всегда говорил «Они там не спят». В 1922 г. Отца Вали Петра Никифоровича взяли в Красную армию, где он заболел туберкулезом и был отпущен домой. Скончался в августе 1923 г. Прадед Наум был в Гнилках церковным старостой. От него и пошла фамилия Наумовы.

Гнилки, до большевиков были погостом. Там была церковь св.св. Флора и Лавра, дом для священника и церковных служащих и дом помещика Исакова, который там жил пока его не сослали. Его дом разрушили. Валя дружила с Аликом Колюбаевым. Семью сослали, дом сожгли. Там же жили и родители главного псковского ветеринара Владимира Матвеевича Григорьева. В двухэтажном доме жил учитель Трофимов. И он, и его жена пели в церковном хоре. Она солировала «Господи помилуй» - «птичка». До революции, и в первые годы советской власти, на престольный праздник устраивались ярмарки. Церковь взорвали немцы в 1944 г. когда там проходил фронт, так как она служила для пристрелки красной артиллерии. В Гнилках одно время проживала бывшая монахиня Мария Ивановна. Последнего священника звали о.Алексей. Его хотели арестовать, и он одно время скрывался у Наумовых во Пскове.

Мать Анна Сидоровна (Исидоровна) ур. Григорьева родилась в 1895 г. в селе Ларино где тоже была церковь. Фамилия Ларина, для Пушкинской Татьяны происходит от этой деревни. Родители окончили приходские школы и были людьми культурными, много читали и имели небольшие библиотечки.

Примерно в 1928 г. началась на Псковщине коллективизация. Вначале предлагалось добровольно вступать в колхозы, но, не встретив сочувствия, большевики стали силой загонять крестьян в колхоз и отобрать коров и лошадей. Председателем колхоза назначили бедняка, лентяя и пьяницу Илью Федорова, который, не имея авторитета, опирался только на чекистов. У Наумовых отобрали не только скот, но и разобрали пол избы на бревна и отобрали почти все, включая одежду. Колхоз был назван «Красный берег».

Кулаками или мироедами до начала коллективизации называли крестьян скупавших у других крестьян по-дешовке продукты и продававших их с прибылью для себя торговцам, дававшие крестьянам деньги в заем под большие проценты или для своих предприятий (мельницы, маслобойки) пользовавшиеся наемным трудом. Одновременно с насильственной коллективизацией началось так называемое «раскулачивание», аресты и ограбление более трудолюбивых и зажиточных крестьян, навешивая им ярлыки кулаков.

На собрании дед не удержался и покрыл большевиков матом, переволновался и, вернувшись домой, умер от разрыва сердца до того как его арестовали. Семью решили выслать на Соловки, но Анна Сидоровна, показав документ о службе мужа в Красной армии, добилась отмены решения. В том году Трофимова с семьей и многих других односельчан сослали в Среднюю Азию в спецпоселения, где были ужасные жизненные условия.

В 1930 г. Валя поступила в школу. В Гнилках школы уже не было и дети из Гнилок ходили в школу в Янки. Там было поместье с большим фруктовым садом.

Господь смилостивился, или, как говорили люди «не было бы счастья, да несчастье помогло». Валя случайно проткнула спицей ухо и ее с матерью и братом отправили на лечение в Псков.

Колхозники, как некогда крепостные, не имели на руках паспортов, но Анне Сидоровне в 1933 г. дали паспорт, чтобы она в Пскове получила временную прописку для лечения дочки. Лечение затянулось, надо было возобновить прописку и тут в милиции по ошибке поставили печать о постоянной прописке. Можно было не возвращаться, бросив имущество, которое забрал колхоз, вернее его председатель.

Пока Анна Сидоровна была в Гнилках, она была членом Двадцатки, т.е. тех двадцати жителей, которые брали на себя уплату церковного налога. Налог ежегодно повышался, и Двадцатка не смогла его платить. Тогда большевики, примерно в 1934 г. закрыли церковь, а председатель колхоза взял иконы, разрубиа их на щепки, бросил в уборную. Господь его наказал, сын взорвался на найденном в лесу снаряде, а дочь заболела сифилисом.

До 1935 г. было запрещено устраивать елки, но в Гнилках для детей из близких к церкви семей елки устраивались и дети знали, что об этом никому говорить нельзя. Валя участвовала на таких елках. Однажды она, когда ей было уже лет 12, приехав в Гнилки к друзьям на Рождество, собрала ребят, смастерила звезду и пошла Христа славить. Многие боялись пустить к себе христославов, но те, которые пускали, были счастливы, и угощали ребят, чем могли. Дети знали, что они идут на риск, но рискнули. Слава Богу, никто не донес.

Училась Валя в известной в Пскове Железнодорожной школе, которая была в ведении железной дороги и проверялась железнодорожным НКВД. Заведующим школой был беспартийный педагог, и пионервожатая не очень старалась заниматься политграмотой. Среди преподавателей были верующие. На Пасху ребята приносили крашеные яйца. Был комсомол, но в школе не было коммунистического духа. Валя была классным старостой и первой ученицей. Получала похвальные грамоты и в награду книжки – сочинения Ленина и речи Сталина. Однажды было объявлено, что первый ученик получит путевку в Артек и в том году, первой ученицей объявили дочь партийца. Правда Валя как вторая, получила отрезок материи. Но это было слабым утешением.

В мае 1941 г. Валя окончила десятилетку и получила аттестат зрелости, 22 июня началась война, а 9 июля немцы заняли Псков. Днем раньше было объявлено, чтобы все покинули город. Наумовы остались дома. У них была курица. На дворе была куча зерна. Мать выпустила курицу во двор, та поклевала зерно и тут же сдохла. Люди, которые хотели уйти, далеко не ушли. Немецкие танки их опередили и заставили вернуться. Начались грабежи. Люди приходили во двор набрать себе зерна, но мать Вали сидела и всех предупреждала, показывая на дохлую курицу.

Валя получила работу переводчицы в Ветеринарной лечебнице. Ветеринары лечили пленных, снабжали партизан лекарствами и прятали бежавших в свинюшнике. Однажды, услышав хрюканье, немецкие солдаты хоти взломать дверь. Если бы они ее взломали и увидели там пленных, то расстреляли бы и пленных, и тех, кто их укрывал. Валя выскочила и закричала на солдат, пригрозив им, что пожалуется крупному немецкому начальнику, которому давала уроки русского языка. Солдаты ушли, а начальник выдал удостоверение с печатью и подписью, что свинюшник находится под защитой комендатуры.

Летом 1943 г. Православная миссия стала устраивать доклады для молодежи в большой комнате на втором этаже колокольни и Валя посещала эти собрания. В конце 1943 г. мы женились. В январе 1944 г. началось отступление немцев, и была объявлена всеобщая эвакуация. Одни покидали Псков добровольно, других немцы насильно сажали в поезд и отправляли в Ригу, где эвакуированных поселили в пустых домах бывшего гетто. Для эвакуированных я устроил библиотеку, и Валя получила работу библиотекарши.

Летом 1944 г., при приближении Красной армии, мы покинули Ригу и оказались в Вене. В Вене 8 сентября 1944 г. у нас родилась дочь Людмила. Я работал в русской фирме с немецким название «Эрбауер». При приближении Красной армии вся фирма двинулась вглубь Германии, в Тюрингию, в городок Нидерзахсверфен, но и там мы долго не остались, американцы, договорились о передаче Тюрингии большевикам, и пришлось снова уходить. В 1945 г. в Американской зоне, около Касселя мы обосновались в ДиПи лагере Менхегоф.

Там Валя работала в издательстве «Посев». Это она на восковках сделала все рисунки и все буквы для букваря, составленного учителем Клезовичем. Для детей букварь на пишущей машинке был бы непригодным. Я в это время работал с юными разведчиками и одновременно служил в Имке (УМСА).

В начале 1949 г. в Менхегоф прибыла комиссия для записи желающих ехать в Бразилию. Мы записалась, но по доносу на меня, нас сняли с транспорта. Бог миловал. Мне бы в Бразилии пришлось очень трудно. Имка меня сразу приняла обратно на работу и отправила в Ганау. В конце 1949 г. лагерь Ганау был ликвидирован, и нас отправили в Фельдмохинг около Мюнхена в лагерь Шлейсгейм. Там мы пробыли до своего отъезда в 1951 г. через Бремен в США. Обосновались мы в той части Бруклина, которая неофициально называлась Русским Иерусалимом и располагалась частично в Ист-Нью-Йорке и частично в Бронзвилле. Там были русскоговорящие евреи даже в третьем поколении, русские и поляки. На Пенсильвании авеню была русская церковь Американской метрополии и небольшая РПЦЗ в помещении бывшего магазина, где настоятелем был о.Александр Скляров. При американской церкви была школа, где преподавали по-английски Закон Божий внукам старожилов, а у о.А.Склярова школа с преподаванием по-русски. Я предложил свои услуги, и тогда был создан старший класс, в котором Валя преподавала русский язык, а я родиноведение. Приход увеличивался за счет приезжавших из Германии и вскоре купил дом на Ван Сиклен авеню. В школе увеличилось количество классов и преподавателей. Мы там преподавали, а Валя еще и пела в хоре до 1969 г. когда мы переехали в Нью-Хайд-Парк.

Валю вскоре пригласил о.Николай Котар петь и преподавать в церковной школе во Флашинге. Там наша дочь Мила ставила со школьниками постановки, делая для них и костюмы и декорации. Так было пока наш младший сын Володя не окончил свое русское образование. Было нелегко ездить автобусом с двумя пересадками.

Потом Валя начала преподавать в церковной школе в Си-Клиффе пока она не закрылась, а Мила сделала несколько школьных постановок.

В июле 1978 Валя с регентом Петром Липко и его женой посетила Ново-Архангельск (ныне Ситка), Кодьяк, где сохранился домик Баранова (ныне музей) и другие места Русской Америки (ныне Аляска), где все еще русский дух и Русью пахнет.

В 1989 г. мы с Валей поехали как туристы в Югославию. За две недели мы объехали полстраны от Белграда до Любляны, а потом еще неделю провели в моем Сараеве.

В 1992 г. мы поехали с Валей и Милой в Россию. Там мы провели неделю в нашем Пскове, ездив в Печеры, Изборск, Михайловское и Гнилки. Там от большого погоста осталось только 2 – 3 избы и кладбище, и Валя, приехав в Гнилки, не сразу поняла, где она. Из Пскова мы поехали в Сиверскую, где я прочитал несколько лекций на курсе для начальников отрядов юных разведчиков и оттуда в Скт.-Петербург, Царское Село (ныне Пушкин), Петергоф (ныне Петродворецк) и Павловск и через Москву вернулись в США.

На второй день Рождества, 8 января 1995 г. у Вали был легкий удар, поколебавший ее здоровье. Можно сказать, что с этого все и началось. Она перестала преподавать в церковной школе и перестала петь в хоре. Физическое состояние сказывалось и на душевном.

Вале хотелось преподавать, и она три года давала частные уроки Майе Колумбус, пока та не уехала в конце 2001 г. в университет в Вашингтон и ее младшей сестре Александре до августа 2003 г. Валя стала жаловаться на здоровье и отказалась от уроков. Болезнь усиливалась и в 2011 г. Валя должна была переехать в старческий дом в Ново-Дивееве (Nanuet, NY). Заболев воспалением легких, Валю отправили в госпиталь в Наяк, а потом в Nursing Home, где она и скончалась 17 августа 2013 г. Похоронена 20 августа на второй день Преображения на кладбище в нашем русском некрополе в Ново-Дивееве.

Дети: Людмила, Михаил и Владимир. Внуки Георгий (сын Людмилы), Николай (сын Михаила). Правнучки Сюзана и Виктория (дочки Николая).

Ростислав Полчанинов,

журналист, общественный деятель, старейший представитель Русской эмиграции (р. в 1919 г.)

(США)