Richard Luckett

The White Generals: An Account of the White Movement of the Russian Civil War, 1971.

Глава 14.

Лето (1919 год. Прим публикатора).

 На юге Деникин сражался на три фронта. По сравнению с военной кампанией Колчака, как писал Черчилль, «военные действия Деникина были гораздо более серьезными и упорными». В мае 1919 г. он добился успехов на двух фронтах: в Донецком бассейне, где Красная армия отводилась, чтобы подавлять восстания на Украине и на Северном Дону, где восстание в тылу красных подорвало моральный дух советских сил. Лишь на Манычском фронте не был о продвижения, поэтому прорыв в направлении Царицына был главным приоритетом Деникина.

 У Деникина было два существенных козыря. Первый - это наличие Врангеля в качестве командующего (вероятнее всего самоназначенца) кавалерией, второй - прибытие наряду с большим количеством других военных материалов. Британских танков вместе с инструкторами, которым не терпелось узнать, на что способны из монстры в условиях совершенно отличных от тех, которые были на Западном фронте. Так как русские не обладали навыками работы с такой техникой, то британские офицеры и другие чины (главным образом сержанты) вводили эти механизмы в действие. Результаты превзошли все ожидания. Прибытие на Гамильтон Роудз было пустяком по сравнению с появлением танка на поле боя в России. Конечно, были проблемы: неразбериха при подготовке необходимых мероприятий для отправки танков на фронт, непонимание русской обслугой, что танк имеет свои ограничения при эксплуатации, что они очень быстро нагреваются, и затем их временно нельзя использовать, и что бензин - это главное условие их работы. Тем не менее, эффект, произведенный этими чудовищами на фронте, был признан обнадеживающим как представителями белых, так и британцами.

 Врангель начал свою операцию на Манычском фронте с решения проблемы перехода вброд мутной реки. Он исходил из здравого рассуждения о том, что если он хочет, чтобы что-то было сделано, то ему лучше будет сначала сделать это, а уже потом спрашивать Деникина.

 Враг сосредоточился в деревне (станице, прим публикатора) Великокняжеской, окопавшись под защитой артиллерии. Единственно удачно белые могли атаковать, выйдя на позицию с востока, с направления, откуда красные меньше всего ожидали нападения. Для этого Врангель снес деревянные заборы за линией белых и после проведения соответствующих тренировок на близлежащем озере, решил, что это было именно то, что нужно.

 15 мая белый генерал Улагай с колонной конницы двигался на север от Маныча. Против него красные бросили 6 своих отборных конных полков. В полдень противники вступили в бой в степи, и красная конница отступила в беспорядке. Затем Улагай вышел к железной дороге, которая являлась главной коммуникационной линией большевиков, и разрушил ее. В ту же ночь в каких-то 60 милях от места действия Улагая, Врангель продвигался к Манычу и приказал скрепленные заборы положить через русло реки. На рассвете его войска начали переход реки вброд по этой импровизированной дамбе - бесконечная колонна солдат казалась не больше мухи на этом огромном степном пространстве и мелких солончаков. Затем пошла конница, лошади брели по воде одна за другой, артиллерия шла последней. Слишком поздно красные осознали, что произошло. Генерал Шатилов, командующий авангардом белых вышел к позициям красных до того, как они сумели сориентироваться, вынудив их отступить.

 Той же ночью белые расположились лагерем в степи. Все вещи были сырыми, не было свежей воды. Никто не спал. До рассвета колонны снова двинулись (в перед).

 Сражение следующего дня было жестоким и затяжным. Самолеты белых обстреливали войска красных, но сказывалось численное превосходство советских сил. Врангель руководил битвой с верхушки огромного стога сена, откуда ему открывался широкий обзор поля (боя), только быстрое его вмешательство предотвратило фланговый обход его сил красной конницей. В своем штабном автомобиле он выезжал на наиболее трудные участки боя. Каждый раз он поспевал в нужный момент благодарят тому, что со свое стога он смог обозревать степь на несколько миль вокруг. Красные ввели в бой свои резервы. У Врангеля не было резервов, и его линия отхода была очень уязвима. Утром 20-го он созвал свои отряды, которые провели еще одну ночь без укрытия и еды, за исключением своего неприкосновенного запаса, чтобы обратиться к ним. Затем он приказал своим эскадронам выстроиться в боевом порядке, как если бы они находились на Марсовом поле в санкт - Петербурге; были развернуты флаги, он приказал оркестрам играть. Ветер развивал штандарты, шашки были наголо, и бригада атаковала так, как будто она соединением императорской армии образца 1914 г. Конница смела красных, вышедших ей на встречу, и, выбила их из Великокняжеской и на линии Маныча. Белые захватили 15 тысяч пленных, 55 пушек и 150 пулеметов. Дорога на Волгу была открыта.

 В Донецком бассейне Май - Маевский продвинулся за пределы области проведения железнодорожных операций. Казаки присоединялись к нему в большом количестве, и Май - Маевский, используя как основу нескольких частей, переданных ему Деникиным, вскоре обладал конницей, сравнимой с Врангелевской. Она не была так хорошо дисциплинирована, как у последнего, но, на тот момент она была эффективна.. Он обошел 8-ю и 13-ю Красные армии, которые предприняли неудавшуюся попытку наступления в середине мая, и, вскоре стал угрожать отрезать красные силы в Крыму. На севере, полностью реорганизованная Донская казачья армия соединилась с антибольшевицкими казачьими повстанцами и разбила 9-ю Красную армию. 12 июня подчиненные Врангеля вышли к Царицыну.

 В тот же самый день Деникин, произнося прощальную речь на обеде в честь генерала Бриггса, преемника (генерала) Пуля, во главе Британской военной миссии, и сейчас возвращающегося в Англию, объявил о том, что он намеревается подчиниться сам и свое командование «власти адмирала Колчака, Верховного правителя, русского генерала и Верховного главнокомандующего русскими армиями». Заявление Деникина, неожиданное для присутствующих, было сделано в то время, в надежде на то, что Союзники возможно хотя бы формально признают режимы белых. Этот акт, совершенно искренний, сделанный без каких-либо оговорок, являл собой типичный пример высокомерия Деникина и полного отсутствия у него понимания политического момента. Дело в том, что признав власть Колчака, он тотчас противопоставил себя правительствам и Дона, и Кубани, также как тем офицерам, которым не нравился политический характер Сибирского режима. Это также было просчетом с политической точки зрения: как раз в то время стало очевидным для наблюдателей от Союзников, что Колчак никогда больше не выйдет в бассейн Волги.

 После захвата великокняжеской, Деникин, не сделавший ничего кроме наблюдения за битвой, выигранной для него Врангелем и Улагаем. Решил реорганизовать свои силы. Части под командованием Май - Маевского стали (называться) Добровольческой армией, а донские казаки сохранили свое название - Донская армия. Врангель же принял командование над Кавказской армией на правом фланге Деникина. Отношения Главнокомандующего с Врангелем продолжали ухудшаться. Покидая Манычский фронт после битвы под Великокняжеской, Деникин спросил Врангеля, как скоро последний намеревается взять Царицын. Врангель ответил, что это зависит от Деникина: Кавказская армия могла бы быть у ворот города через 3 недели, но нельзя ожидать того, что кавалерийские части захватят город, так как для этого они должны иметь поддержку артиллерии и пехоты, которые может предоставить только Деникин.

Благодарим за предоставление текста В.Г. Чичерюкина-Мейнградта