Справка: Роман Петрович Кумов – русский писатель и драматург. Родился около 1870 г., в ст. Усть-Медведицкой. Журналист и писатель с аттестатом историко-филологического факультета Московского университета. Сотрудничал в столичных и донских изданиях, пьесы Кумова с большим успехом ставились в столичных театрах. После революции 1917 г. вернулся в родную станицу и обратился к казачьим темам; печатался в газете "Север Дона" и в журнале "Донская Волна"; к юбилею двадцати пяти лет литературной деятельности Ф. Д. Крюкова написал пьесу из казачьего быта: "Уж ты сад, ты мой сад, сад - зеленый виноград". Умер от тифа 20 февраля 1919 г. в Новочеркасске.

БЕССМЕРТНИКИ

I

Эту сказку я слышал на юге.

С тех пор, как на земле поселились люди и начали страдать — в борьбе с природой и в поисках счастья, на поле запестрели цветы. Красные, лиловые, голубые, белые — они напоминали человеку о тенистых рощах, из которых он был недавно изгнан. Они стояли в поле — ясные, кроткие, наивные и тихо шелестели о недавнем счастии. И человек, когда уставал в тяжелой борьбе с природой, смотрел на них — на эти маленькие наивные цветы. В них он видел иную жизнь, яркую и счастливую, как солнце. И он отдыхал душой. В сознании его ярче вспыхивал образ счастья — глубокого, как мир, и ясного, как цветы. И он опять боролся — с природой и тусклой обыденною жизнью, боролся за иную долю и иное счастье...

— Какое это милое царство — царство цветов!

Порой над ними проливаются тихие дождички, светит солнце, падает роса, и они, как узоры, покрывают землю пышными красками и мягкими одеждами... Как лучистые глазки малюток, хороши они летними утрами и вечерами! Словно малютки, раскрыли они свои глазки и улыбнулись далекому милому солнцу. И, как малютки, они закрыли их вечером — неясные и тихие, как сон, и почили в своих колыбельках... Тише: маленькие полевые малютки спят!..

Если бы не было цветов, вся земля тянулась бы скучная и серая, и не было бы на ней никогда веселой душистой весны... Никогда не было бы букетов — разноцветных и пахучих, с которыми люди — с давних пор — приходят в церковь в зеленый день Троицы... Никогда не клали бы на холодный заснувший лоб печальных трогательных угасающих венков из живых цветов, и глубокая любовь была бы бессильна в своем порыве — излиться до конца, до края в сильном и глубоком образе...

Но они — недолговечны. "Прекрасное — коротко". Эта печальная истина первоначально вышла из цветочного царства.

Вы видели в степях одинокие былинки, на которых, как бумажный лист, качаются и шуршат сморщенные лепестки? То — могилки цветов! Тихие могилки полевых малюток...

Таких могилок много в цветочном царстве. Осенью — от горизонта до горизонта — тянутся маленькие сухие былинки, когда-то одетые яркими мягкими одеждами, когда-то обвеянные благоуханиями, когда-то шептавшие таинственные вечерние грезы...

Сказка рассказывала, что однажды среди цветов явилось желание — не умирать. Маленькие прекрасные цветы захотели быть вечно одетыми разноцветными небесными одеждами, вечно благоухать, вечно шелестеть — тихо и грезно... И вот в майское прозрачное утро, когда над озерами заливались соловьи и солнце всласть целовало землю своими жгучими огнистыми поцелуями, они широко раскрыли свои лепестки, и тонкое благоухание, как дымок кадильницы, поднялось к небу.

Они молились.

О вечной жизни — ясной, как их прозрачные одежды, благоухающей и грезной — молились цветы Великому Богу.

И был ответ им — с далекого синего неба:

— Кто желает быть бессмертным, пусть добровольно, во всей своей жизненной красоте — умрет.

— Умерший добровольно во имя красоты и бессмертия будет бессмертен!..

Так говорил Великий Бог с далекого синего неба. И цветы поникли перед Божественными словами, полными тайны, красоты и вечности. Поникли, и тонкое благоухание, как тихая хвала, поднялось к небу...

Кто желает быть бессмертным, пусть умрет — во имя бессмертия!

Для многих это было непонятно и трудно. Умереть! В легких благоухающих грезящих ризах умереть! Умереть — и не видеть глубокого неба, не золотиться под жгучими солнечными лучами, не обливаться тихой благодатной росой...

Страшно умереть!

И многие отказались. Под далекими синеющими горизонтами, под высоким небом — с лучезарным солнцем и печальными ночными звездами, под серебряной росой и влажным степным ветерком они забыли, что мечтали когда-то о вечной жизни.

И когда приходил конец их, они умирали. Маленькие былинки, с высохшими лепестками, по-прежнему протягивались по степи, как могилки...

Но не все отказались от таинственного, полного красоты и страдания бессмертия.

В степи росли скромные, никому неведомые цветы. При дороге, почти над самой межой, они обычно кивали утомленному пешеходу своими золотистыми головками. Словно хотели ободрить его, шепнуть ему про далекий дом, про далеких птиц, про дальние приветы и пожелания.

Эти маленькие скромные цветы согласились добровольно умереть — во имя бессмертия.

И умерли.

Их легкие, как крыло бабочки, одежды вдруг затвердели, сохранив все свои краски и изгибы. И благоухание, как невидимый бриллиант, замерло над ними в воздухе.

Умершие — они сделались бессмертными.

Приходила осень, и за ней падали широкими пеленами снеговые хлопья, проносился жестокий вихрь и с корнем вырывал маленькие цветы, жгло июльское беспощадное солнце — они всегда были одинаковы: яркие, благоухающие, неясно, как греза, как далекая тонкая струна, звучащие...

И когда мать отпускала в темную могилу маленький гробик, она клала на родную головку венок из бессмертных цветов. Эти цветы — символ ее любви и иной вечной жизни, где она опять встретится со своим малюткою...

И когда невеста расставалась надолго со своим женихом, перед отъездом в далекие края она дарила ему скромные бессмертные цветы: пусть их любовь будет так же вечна, как эти цветы...

И между людьми эти цветы звались так:

— Бессмертники.