Часть первая,  предварительная

С  этим,  наверное,   согласиться  каждый: за последнюю  четверть  столетия  почти   скачком   возросла  интенсивность   информационных  потоков… За ними  потянулись и другие - финансовые,  людские  и  прочие… Все вместе это  воспринимается    как  мощный    социальный    процесс. Появляется  и понятие,  в  полной  мере  передающее  эту   мощь -  глобализация…  Она  воспринимается  как  гигантская   волна,  призванная смыть  все накопленные   наивной  цивилизацией за  тысячелетия  условности  (государственные, национальные,  культурные),   выстричь человечество  под машинку,  и  уравнять,  наконец,  всех  и  вся. Выделив  при  этом,  естественно,  из общей массы некоторую группу  равных  по-особому  -  их  можно назвать золотым миллионом,  сообществом эффективных  чубайсов, амбициозной  корпорацией или еще как-то. Но именно на них будет возложена благодатная миссия: пасти остальных - этих стриженных под нуль…

Самих     стриженных,  конечно же,  надо  хорошо  подготовить  к  их  новому  статусу: взвинтить  и  укрепить   в  них  естественный денежно-потребительский  рефлекс, перепахать  их  сознание соответствующей   репертуарной   кино-ТВ политикой,  отполировать   это   сознание  какой-нибудь   системой дрессировки    типа  ЕГЭ…  Это  наивные    молодчики  Адольфа    Шикельгрубера    всё    изобретали  какие-то спецгазы, чтобы химически   подавить в   человеке   творческие  начала и   развить    в  нем   так   важную для  статуса  стриженных   голую   функциональность.   Ныне  появились куда  более  эффективные   и, главное,  вполне  лояльные  к  закону  средства -  от  ТВ-сериалов   до   ЕГЭ.

  Ну, хорошо,  согласимся:  то,  что   называют  глобализацией  -   мощный и  очень серьезный  социальный  процесс.  Но  почему  он  абсолютизируется  -  почему  считается,   что  он  единственный?..  Почему  то,  что допустимо рассматривать в качестве  возможного,  ожидаемого  результата  глобализации  -  тотальное выравнивание, -  рассматривается  в качестве   уже  существующего  состояния?..   Почему   считается,  что  цивилизация  непременно и безропотно  примет  глобальную  стрижку?..  Почему  скидывается   со  счета   инерционность    цивилизации?..  Разве  мало     напастей   на  нее  сваливалось   за  ее  историю, и, тем  не менее,  она   выстояла  -   выблевала   все  или  почти  все,  что  осталось  от  предыдущих попыток превратить ее  в  однородную,  легко  управляемую  массу?..   Почему   цивилизация    застыла перед  этой   глобализацией,  как   кролик   перед  удавом,  и не   желает   сопротивляться?.. Почему  это  сопротивление  не  возглавит  такая  мощная  и несомненно  еще  самодостаточная   страна, как  Россия?..

В   те  дни,  когда  президентом   Путиным   была  произнесена мюнхенская  речь,  когда  в  самой  России  началась глобальная PR-кампания  под  названием   «Даешь   суверенную  демократию!»,  казалось,  что   так оно и  будет:  приходящая  в  себя  после  горбо-ельцинского  дурмана  Россия через  последовательность   шагов   тихо  и  уверенно выйдет  на  политику    ограниченной,  разумной, цивилизованной автаркии,  начнет методично,  через    сито  стратегичских  национальных  интересов   оценивать  все,  что прет  как  с  запада,  так   и  с  Востока-Юга,  и   станет,  таким  образом,  реальным  заслоном  на  пути безумной - абсолютной - глобализации.

 Но  этого  не  произошло -  «слабость  в  коленках»  продемонстрировали  и  сама концепция  суверенной  демократии (она   была  слишком проста, слишком оторвана  от  российской  традиции,  чтобы  занять ведущее  место  в  российской     идеологии),  и  президент  Путин.   Президент  же  Медведев  эту   идею  -  глобальное   сопротивление   глобализации,  -   зарубил  на  корню  и, похоже,  еще  в  стенах юрфака ленинградского   университета.   В   частности,  его  недавние речи  об  этом,  увы,  свидетельствуют  недвусмысленно.   И   его   слова  о  морковке  -  если  иметь  в  виду   диспозицию «удав-кролик»  -    далеко  не  случайная  оговорка.

  Бегом,  задрав  штаны  -  в  Европу  и  за  Европой.  Это,  похоже,  становится  магистральным  российским   курсом.  «Стригите  меня,  я  готовая…»,  -  говорит  Россия  устами  нашего   тандема.

   Это  страстное,  на  уровне  горбуши,  идущий  на нерест,  стремление      любым   способом  просочится  в  ВТО (ведь  не  пускают  так   долго,  значит,    не   только  настаивают  на  согласованиях,  но  и  ждут-понуждают -  к  принципиальным  уступкам)…

Эта  спешка,   эти закушенные   удила,    эта  какая-то подростковая  суета  вокруг   западных   виз…

  Слишком  уж  много  сиюминутного,  чисто потребительского в  этой  азартной,  ярой    ставке  президента  Медведева  на   запад, на  братание  с   Евросоюзом…   Болезненный  какой-то   отказ   от анализа,  от   элементарной рефлексии  последствий  горбачевского   братания,  завершившегося   позорным  развалом  великой  державы… Демонстративное  нежелание  считаться  с  тем,  что    открытие   вольного   перемещения  в     западном   направлении     запустит    процесс еще  более  интенсивного перемалывание    российской   идентичности  в   среднеевропейскую.

   Все   эти  перлы  современной  российской  внутренне-внешней   политики,  если  попытаться  отбросить  мотивы  чисто шкурные  (а  они  вполне  вероятны  - путинское «милицейский  срез»  в  полной  мере   должен   быть  распространен  и  на   высшую   власть)  и извлечь из-под  них  что-то  мировоззренческое,  свидетельствуют  об  одном: современная   российская  власть  воспринимает    глобальное   выравнивание,   как  процесс   неизбежный,  абсолютный  и    сугубо   положительный.  То  есть  приблизительно  так   же,  как  воспринимали  идею  мировой   революции.  их     совсем недавние   предшественники   в  высшей российской   власти… 

   А  это    значит,  что  идея     сопротивления - притормаживания   глобализационной центрифуги – дробилки   не  удерживается  в  мозгах  современной  российской   власти,  похоже,  и    на    мгновенье.  Отбрасывается   с  порога.

   Было  бы   не  так,  то  тормозили  бы  не  только  на  Западе,  но  и  на   Юге..     Конечно  не  просто (и   организационно,    и  политически)  ввести  на   южном  направлении    визовый   режим  и поставить   строгость   его  в  зависимость от  возможности  контролировать  границу   России   по границам  бывшего  СССР   собственно   российским  пограничными   и таможенными  службами    (на  базе  договоров,  похожих   на те,  что  заключены  с  Абхазией  и  Южной  Осетией)…    Но   ведь     поток  наркотиков  с   юга  нарастает  катастрофическими  темпам, и    теперь    уже НЕ  ОСТАЕТСЯ  иных  способов остановить  этот   поток, безжалостно  выкашивающий     русскую  молодежь.  Теперь,    после  категорического   отказа   НАТО подавить  афганский  наркобизнес.   Дружеского,  свободно  порхающего   над  Россией НАТО…  А  как  только  перед  ним   ни  прогибались  -  даже   на  Красную  площадь   пустили  в  день  нашей  Победы.

Поймите это, наконец,  -  не  остается!!!

И любая,   даже  самая     безупречная    стратегия  государственной   антинаркотической   политики   без  этой  меры    останется  неэффективной.

   Никто  из  двух   столпов    правящего  в  России   дуумвирата-тандема,  естественно,    не высказывается   о курсе  на  утилизацию   России  в   западных  отстойниках,  как об   идеологической  парадигме.  Они   отдают  предпочтение   тактике конкретных  шагов  под  прикрытием    гипнотизирующих    речей  о росте  благосостояния,  о  культурном обмене  и прочее.   Идеологические  парадигмы   выстраиваются  на  более низком уровне  и  чуть  в  стороне  от  власти.

   До  кризиса   в     гостиных интеллектуального полусвета   был,  например,  очень  популярен А.  Неклесса  со  своими   амбициозными   корпорациями  и    подмигиваниями  в  адрес  гностицизма.   Ведь   это  именно  он      фактически   вдохнул  вторую  жизнь  в  тему « новое  средневековье»,   хотя  и  не  использовал  такой  терминологии….

 И    вот  уж  в совсем    близкие   времена  -  сначала  в  меру  туманные,  но  вязкие   изыскания  г-на  Юргенса[1],  а   затем   и   фронтальная  атака    г-на  Митрофанова. Последний   решительно отбрасывает  всяческие  церемонии  и расшаркивания    и   прет   напрямки:  «Не  хочу   учиться  на  собственном – российском -  опыте,  а  хочу   жениться  -  под   венец  с  Западом  и  немедленно,  чего   бы  это  не   стоило»...  

И  если   разобраться,     то в  принципе  и   дуумвират  наш  настроен  приблизительно  на   ту же  волну,    что   и    трио   выше  названных     носителей идеологем,  модных  в   современных  респектабельных  российских   гостиных.

   Нет  слов,   Артем    Акопян мастерски и, главное,  по  существу  отодрал  г-на  Митрофанова  за  уши[2]. Но,  как  мне  кажется,  глянуть  на  эту     идеологическую   тему  следует и  с  несколько  иной   стороны.   С  какой? - направление   очень  удачно   указала     последняя  передача   из  цикла  В.  Третьякова  «Что  делать?»  -   о новом  средневековье.  Об этом  и  поговорим чуть  позже   - во  второй   части  заметок.

Часть вторая,  сугубо   медицинская

Итак,  дискуссия  у  В.  Третьякова.    Выделяются   в  ней  трое.  С  одной   стороны  -   А.  Дугин  и  В.  Соловей,  которые концепцию  нового   средневековья  принимают  и  рассматривают   «возврат» (в определенных  смыслах,  конечно)  глобализующегося  мира    в  средневековье  в качестве естественного  и  неизбежного  процесса. И  с   другой   Павел  Святенков,  который  не  просто  говорит «нет», но  и  пытается  (единственный  из  всех  участников    передачи)  нащупать   некоторый  процесс,  идущий   наряду  с  глобализацией,   сталкивающей мир  в  средневековье, и  способный  реально  сопротивляться  ей.  Похоже,  ему   не  дали   возможности  подробно  высказаться  -  заговорили  во  время  записи  самой  передачи   или  подрезали  при  подготовке  эфирной   версии.  Но   одна   многозначительная фраза все-таки  выскользнула  у  Павла  Святенкова  в  эфир  -   «формирование  меньшинств».  Я думаю,  он   имел  в  виду  -  низовую самоорганизацию, понимая  ее   как  заслон   разбою  глобализации.

     Об  этом  подробнее  ниже.  А  пока   несколько  слов  о  триаде  «традиция  -модерн -  постмодерн».   Термины  эти  в  дискуссии мелькали,  но  в  основном  как  фоновые,  хотя,  как представляется,  именно   от  этой   триады  лежит  кратчайший     путь  к  пониманию   проблемы  «современного   средневековья». И,  главное,  сулящий, хотя  бы   какие-то нежуткие  перспективы…

      Так   уж  сложилось,  что  традиция,  модерн,  постмодерн   рассматриваются,  как  правило,  в  качестве  неких  вполне   автономных  этапов   развития.  На  популярность  этого   положения несомненно   оказывает    влияние   всесильный  исторический  материализм   с  его  социально-экономическими  формациями,  хотя  и  прорастающими друг  в  друге,  но  сменяемыми  все-таки  в  революционных  катаклизмах.  Но  революциями  человечество  наелось,  похоже,  до  блевотины,  так  что,  возможно,  самое  время   с    должным    вниманием  отнестись  и  к     последовательно   эволюционным социальным  моделям.

 Во-первых, пора  отказаться  от идеи  доминирования  классовой   борьбы   в  социально-экономической  динамике.    Ведь    в  мозгах    не  только социологов  и  ходоков  в  будущее, но  и  пророков, чревовещателей эта  идея  по-прежнему   доминирует  - определяет   сам  подход  к   анализу. Доказательством   того   и   является  появление   таких    социальных  пугал,  как тотальная   глобализация,  а   теперь  вот  и  новое  средневековье,  за  которыми    без  особого  напряжения  можно   разглядеть некое   подобное классу  образование, призванное  перехватить  знамя  «социального  прогресса»   из  рук  явно  не  справившегося  со  своей    задачей  пролетариата. 

    Отказ  от  этой  идеи  и    позволяет сосредоточиться   на  главном  -  на  эволюции   социума  как  единого   целого. 

    Вот  самая   общая схема (рабочая,  предварительная,  можно   употребить  любую  другую  характеристику,  понижающую  претензии) - без    конкретных  детализаций     и  с   использованием  минимального набора  понятий:   система,  ее  структура, ее  элементы,  связи  между  элементами…  Рассматриваем  какой-нибудь  временной  срез  социума  - громадного,  многоукладного, тем  или  иным  образом    структурированного, то  есть с набором  элементов  разного качества,    разного  уровня   сложности  и  развитости  и   определенным  набором  связей   между  этими  элементами.    Среди  этих связей  имеются  и  обратные  отрицательные    связи  -  компенсационные, регулирующие,  обеспечивающие    устойчивость   структуры.  Назовем  эту  систему  - традиционно   устойчивой.

    Далее. В  системе   идет  непрерывный  процесс  обновления  - рождаются   новые  элементы,  образуются  новые  связи, насыщаются  новым  содержанием  связи  прежние.   Обновление,  модернизацию,  модерн   вполне  допустимо,  таким  образом,  понимать не  как   состояние, противостоящее  традиционному  и  уничтожающее   его,  а как непрерывный   и  естественный  процесс  в   традиционном. Ясно,  что он   идет  неравномерно  и    в  разных  частях  системы  по-разному.  Но  идет   и  шел  всегда.  Так, к примеру, и в какой-нибудь  еще первобытно - общинной (по главному  своему  укладу) системе в  отдельных  ее  частях   начинались    авангардистские  процессы:    прорастало   светлое  будущее  этой  системы  -  рабовладение - начиналась  рабовладельческая   модернизация.

 Очевидно,  что  главная проблема   -  это взаимодействие  традиционной   структуры  и процессов   модернизации.   И  вот  здесь  могут  быть   варианты.

 Вариант   первый   -  идеальный.  Традиционная  структура  совершенна  настолько,  что способна    не  только  компенсировать  разрушающие  воздействия   модернизации  (а  они  всегда  разрушающие),  но    и принимать  эти  импульсы  как   сигналы  к аккуратному,   умному  перестраиванию  структуры  -  прежде  всего  к  совершенствованию обратных  связей. В  этом  идеальном  варианте  мы  имеем   непрерывно  обновляющуюся,  совершенствующую  и    устойчивую традиционность.  Этот  вариант,  действительно,    идеальный, поскольку     для   своей   реализации  он  требует  нереального  в  принципе:  элиты,  способной   ставить  под  сомнения   собственную   элитарность, то  есть  рефлектирующей   элиты.

  Такое  в современном  элитарие   представить  так  же,  наверное,  трудно,  как  Василию  Ивановичу  - квадратный   трехчлен  на  известном экзамене  в  академию…  Вы  можете себе представить, чтобы,  положим, г-н  Фурсенко  отрефлектировал  свою  деятельность в качестве  министра  просвещения,  признал    в  себе  носителя   тьмы,  покаялся  на  исповеди  перед  каким-нибудь  сельским  батюшкой,  подал заявление  об  отставке   и     постригся   в  самый    отдаленный   российский   монастырь… Да  еще  г-на   Калину   забрал  с собой  в  качестве  трудника…

Второй   вариант,   ходовой.  Элита,  как обычно,   по  качеству  -  так  себе,  второй   свежести,  и    от   всех     модернизационных сигналов   отмахивается,   как  от  надоедливых   мух…  Структура  постепенно   становится  неадекватной,  ветшает  и  в  один  прекрасный  момент  с  той  или  иной  жестокостью   происходит  ее  самопроизвольное обновление (подробности –  в разработках  синергетики,   в  теории  нелинейных  процессов) -    очищающая, модернизирующая  революция.  Или, в  лучшем  случае,  мощный  локальный  бунт, заставляющий   элиту очнуться  и  заняться тем,  к  чему  она призвана – заниматься  не  собою,  а  социумом.  Естественно,  что  такие  коллизии  могут  охватить  лишь  часть  системы. А  уроками  их,  усилив при этом свою   устойчивость, может  воспользоваться   другая   часть.  Так,  к  примеру,   отрефлектировав уроки     русской  революции, в  меру  социализировалась  и обрела   новое  дыхание  мировая  капиталистическая система…   

  Однако,  есть  еще  и  вариант  третий,  формально  благополучный,    обходящийся   без   видимых  потрясений,  но  являющийся  особо   опасным,  поскольку    относится  к   числу     патологических.    Это  вариант,  когда адекватной   реакции   со  стороны   системы на  модернизирующее импульсы  нет,  запас    же   ее устойчивости  велик.  То  есть    структура   и  не   разрушается  и   не  перестраивается    -  она   заболевает, она  опрокидывается  в постмодернистское  состояние. 

  Чисто   функционально   это   напоминает   онкологическое  заболевание.   Там: какие-то  новообразования,  вопреки  и  в крест существующей  здоровой,  жизнеспособной, традиционной  структуре, начинают  выстраивать  параллельную структуру,  которая  в  конце   концов   традиционную разрушает,  а  систему  хоронит. Здесь  что-то  похожее:  тоже  новообразования, не  получающие  адекватного  отклика  со  стороны  системы,  кичащейся  своей  стабильностью,  помешанной  на  этой   стабильности,   легкомысленно (или  по  причине   слишком  уж  тупой   организации)  не  рефлектирующей новообразования.

  Накапливающаяся  новизна без реакции  со  стороны  традиционного…  Это - суть,  сердцевина   главной   опасности.    Новизна,  начинающая    выстраивать  свою  параллельную  структуру… Новизна, не  обновляющая  традиционное,  а  уничтожающая   -  вытесняющая -  его.  Это,  если  разобраться  и  есть суть  любой постмодернизации.  В  самом  широком понимании ее. В понимании постмодернизма  опять-таки  не  в качестве   состояния,  а в качестве  процесса  - процесса  патологической  модернизации…

    Исторический   материализм  все-таки  великое  учение. Своей  парализующей  простотой, прежде  всего, великое. Формации, субформации,  периоды,  субпериоды,  циклы   -  все  это  настолько  крепко   запрессовано  в  наши  мозги  и, видимо,    уже задолго  до  Маркса с  Энгельсом,    что    вот  уже   на  лбу выросла  злокачественная  шишка   величиной   с  голову,  которая   не  сегодня,  так  завтра   возьмет под  свой   контроль  всю  систему,  а  мы   так и  не   видим  в  ней   болезни,   принимаем  как  результат естественного    развития... И  шумим,  шумим:  новая  эстетика, двоемыслие, этика, очищенная  от  ненавистного  традиционного, амбициозные  корпорации, вбок - к  гностицизму!,  назад - к   язычеству!, вперед  - к «новому  средневековью»!..

  Справедливости  ради  нужно  сказать,  что  мысль  о  патологической  сущности     постмодернизма   не    относится  к   числу  невостребованных.  Не  так  уж  давно    на   тех   же  посиделках  у  В.Т. Третьякова,    специально посвященных  постмодернизму,  об этом  явлении, как  о  болезни , говорил,   и очень  убедительно, С. Кургинян.  Он,  правда,  не  связывал   в  своих рассуждениях    постмодернизм   с  модерном  и   традицией  (я  пытался  это  сделать в  комментарии  к  этой  передачи),  но   сама  оценка  -  опасная   болезнь - фактически   прозвучала.

   Часть третья   -  сугубо   наивная

Итак,  постмодернизм,  постмодернизация как патологическое отклонение, как    злокачественное   заболевание...    Абсолютная  глобализация (глобализация   без  мер,    границ  и  даже   без   здравого  смысла)    -  как  одна  из  активно  разрастающихся   форм   этой   болезни. Новое  средневековье   -  как одна  из  возможных  экстраполяций  этой   болезни  в  будущее...

  А  если  это  так,     если  это   даже  всего лишь   приблизительно  так,  то,   видимо, нужно противостоять этому  явлению.  С  применением   всех  средств,    включая   хирургические.   А   не  таращить   на  него   изумленные  глазки,   не   подстраиваться  под  него  в   любой  из  подвернувшихся  под  руку   форм (ВТО,  безвизовые  режимы  по  всем  направлениям,      со-улыбки  с Обамой,   со-расшаркивания  с  Саркози  и   прочее, и  прочее, и  прочее)...

    У   меня  сложилось  впечатление,      что  своим   активным    противостояние  идее нового  средневековья  Павел  Святенкова   фактически  присоединяется  к  подобным  оценкам.  Во  всяком  случае,  его  попытка   нащупать  в  современном  социуме  некоторые,     направленные  против  тотальной  глобализации  процессы  пусть  косвенно,     но   свидетельствует  о  том,      что  им   допускается   необходимость  борьбы   с     этой  пандемией.  Ему  не  дали    вдоволь  порассуждать  на  эту   тему.  Но  его  коротенькая   фраза  о  спасительной  роли «образования  меньшинств»  очень  удачно   легла  на  выводы  одной  недавно  опубликованной   статьи -   «Время   серых».

 Статья,     нет  сомнений,       пакостная  - ничего   более  гнусного  о  России   мне  в  последнее   время   читать  не  приходилось.  Ни г-ну Янову, ни г-ну Зубову   не  удалось  даже  приблизиться  к   тому  уровню  уничижения   России,   который  взят  в  этой небольшой  статье.  Искусные   мастера  скрываются  за  лицами,   подписавшими ее.  Или   искусные  консультанты…  Вот,  что  значит  умение  приготовить  хороший   коктейль  -  найти  нужную   пропорцию   между  абсолютно  адекватными   оценками  реальных  процессов,      явлений  и   заведомо   ложной,   злобной  концепцией…  Ту  пропорцию,      когда   концепция   уже  объясняет  явления,   а  явления   еще  обосновывают концепцию.  Статья  премерзкая,   сработанная…  Но   мастерства   исполнителей (консультантов)   не  признать     нельзя.     К  тому  же  этот замечательный – конструктивный! -   финал.  Как   видно,  не  только  стихи, но и  политические  идеи, взрастают порой  из  того еще сора…

  «В русском обществе сегодня бродит одна невысказанная идея – жажда самоорганизации помимо сталиных,  ззюгановых, баркашовых и прочих «самодержавных» вождей и фюреров. Беда только в том,     что русские не знают,     как это сделать: во-первых,     они давно утратили старые навыки к самоорганизации; во-вторых,     современные условия и обстоятельства требуют каких-то совершенно новых,     «нестандартных» форм и навыков. Для этого им нужны лидеры – новые,     демократические лидеры-интеллектуалы.

Тот,     кто в понятной форме сформулирует идею русской самоорганизации,     выдвинув способный сплотить людей аттрактор,     кто разработает эффективную и адекватную времени технологию социальной организации,     которая превратила бы распыленный на «атомы» русский мир в единую в масштабах Евразии солидарную сетевую структуру,     тот автоматически станет новым лидером русского народа,     создав и настоящую «правящую партию»,     и прообраз нового – действительно национального – государства. Пока эта ниша вакантна,     но мы знаем,     что новые герои и ростки новых социальных технологий уже пробиваются через асфальт россиянского безвременья. И когда они наберут силу,     время серых бездарностей закончится».

  Идея   самоорганизации  здесь   представлена  как средство,   как  путь  избавления  России  от   ее  собственного   безвременья.  Но это  и  путь   для  всего   мирового  сообщества   уже   из  его   безвременья,      которое  в  полной   мере   и  описывается    словосочетанием  «абсолютная  глобализация»…

   К  чему,  собственно,   тянет земную  цивилизацию этот процесс? К  тотальному  жесткому   управлению   сверху   вниз.  Именно  для   реализации  этого    состояния необходим   и  золотой  миллион  амбициозных корпораторов - особо эффективных  менеджеров. И  масса,   предельно очищенная от  интеллекта,  освобожденная  от  власти  идеального  и  заточенная,     а  точнее  затупленная,      под  расширенное,      но  непременно   рефлекторное,      утробное (с глухим  урчанием)   потребление.   Под   решение этой  задачи  и  формируется мощнейший   кулак: финансы;  телевидение;  новейшие  информационные  технологии;  наркотик     ничем  не    ограниченных   прав  человека;   философия,     сорвавшаяся   с  цепи и  гуляющая  сама по  себе  без  всякого   интереса к  социальному  и  естественно-научному;    вечно  улыбающиеся  - скалозубые -    лидеры …

  В  это  включается, увы,  и   Россия, страна  исключительных  идеальных   и материальных   ресурсов - последний, по существу, реальный   резерв   сопротивления. 

     Цивилизация наша, издревле  выстраиваемая   под  управление  сверху,  чаще  оказывалась  неадекватной, чем  соответствующей  тем  вызовам, перед  которыми  она  оказывалась. Она  о  многом  не считала нужным во время  задуматься. О социальной  нагрузке  на  капитал, например… О  последствиях некоторых открытий в физике, а  теперь вот  и  в биологии... Она явно заигралась с правами человека… Она по-детски  -  изумленно раскрыв  рот  и выпучив  глаза  - встретила  информационную  революцию…

Все эти «просчеты» работают в конце концов на один, действительно,  глобальный и, главное, политический вывод:  организация   человечества  сверху  исчерпала   свои  ресурсы  и  число  «просчетов»  будет теперь  постоянно  превышать   число  «достижений».    Именно  на  него  наткнулись,      разгребая   ими  же   собранную  кучу  сора,  авторы  статьи   «Время    серых».  Именно  в  этом  направлении двинулся,    похоже,      Павел  Святенков,      когда   произнес   свое «нет»   новому     средневековью...

Глобально    осуществленная   самоорганизация  как  единственный   реальный  процесс,      способный  противостоять   безумствам  глобализации…  Процесс,      способный    усилить  иммунитет   традиционного   перед  хамским  напором   новизны,      способный  сначала приостановить   расползание  постмодернисткой  опухоли,     а  потом  и    подавить  ее...

 Массу   либо  выстригут  под  потребности  золотого  миллиона   чубайсов, либо  она  самоорганизуется и лишит  эффективно-амбициозных  возможности  управлять  собой   сверху. 

  Это  большое  достижение (я   имею  в виду  статью  «Власть   серых»),      что  задача  самоорганизации  поставлена,     наконец,      как  политическая. И  оно  не  сколько  не  умаляется  тем,  что формируется она  как  русская.  Мне  также  приходилась  высказываться   по поводу   той  возможности,      которую  открывает  эффективная  самоорганизация  - наделенный   реальной   властью  и  реальными  деньгами муниципальным  уровень -  при  решении,      в   частности,      национального  вопроса  в  России (русского,     еврейского,      чеченского,       татарского  -  любого). 

Более  того,      ведь,      по  существу,      Россия  уже  внесла   свой   вклад  в  разработку  этой  идеи      век    тому  назад.   Идея  власти советов (не  советской  власти,  а  именно    власти советов)  не  исчерпала  себя,  и она  еще  способна реально   поработать на цивилизацию, если попытаться, и суметь, выделить в ней рациональное   зерно. А суть этого зерна в неразделении,   а точнее в мягком разделении исполнительной  и   представительной   власти на   муниципальном  уровне.  Реализованная жестко и снизу доверху, да еще в условиях однопартийной  системы, как  это  было  сделано  в  Советском  Союзе, идея неразделения привела, в конце  концов,  к развалу  государства.

 Но  на  муниципальном    уровне,      подправленная,      оптимизированная,      эта   идея   вполне  может  стать      основой той  самой  самоорганизации  общества   -       способной  уберечь  его от  глобализационной  сенокосилки….

Представьте    себе   сеть  муниципальных  образований  (МО),    представительные  органы  власти  которых  (советы)  обладают  правом  утверждать   (или,      соответственно,       отклонять)   назначенных  на  главные   должности:  начальника  милиции МО,     директоров   всех  школ  на  территории  МО,      главных   врачей  всех  поликлиник  и  больниц,     руководителей  всех   иных служб,     отвечающих  за  жизнеобеспечение граждан  на  территории  МО.  Это отнюдь не  означает  великое  китайское «маленькая  домна    в  каждом  крестьянском   дворе»,      то  есть разрушение   вертикальных  структур(   милицейских,     просвещенческих  и прочих).  Они,       естественно остаются.   Но  у  представительной   власти  на   муниципальном   уровне -  совета -   должно  быть  законом  закрепленное  право сказать  любой  из  этих  структур: «Нет,      предлагаемый  на  эту  должность   человек  нам  не  подходит  -  ищите  другого»… 

  А  теперь  добавим  ко  всему  этому   две  вещи.

 Имущественный    и подоходный цензы при  выборах   во  все   органы  представительной  власти,      то  есть  разделение  денег   и  управления:   власть  принадлежит  народу,      реализует  же  он  ее      через  средний  класс  и  беднейших,     а  не   через  денежные   мешки.

И      возможность  формировать    муниципальный  совет    пропорционально  национальному  составу  проживающих   в МО   граждан (то  есть  не  просто  совет,      а  совет  национальностей   во  главе   МО).

  Эти   заметки  не  претендуют,      естественно  на  статус  политической  программы.  Так -  предварительный  набросок,       абрис направления,      к которому    неплохо  бы внимательно  присмотреться.  Но  у  меня  есть очень  большая  уверенность,      что  стране,      где  низовая  власть  организована  на  подобных  или  близких  к  ним  принципах  не  страшны  будут  и   самые  изощренные козни   амбициозных  и эффективных.  Они   будут   выпрыгивать   за  границы этой   страны  с  резвостью  тараканов,      брошенных  на    раскаленную  сковородку.   А на  выборах  в подобные  советы   МО  будут     такие  же  очереди, как  за  пивом  про  советской  власти.

 Да  и  состав  управляющих    страной  на  среднем  (субъекты  федерации) и   высшем  уровне изменится  довольно-таки  быстро  -  придут   совершенно  другие люди.  И   «Единая  Россия»    рассыплется  -  за  ненадобностью…

  Я   уж  не  говорю  о том,       что осуществленные  на  муниципальном  уровне  принципы   самоорганизации   в  соответствующих  формах  получат  свое  воплощение  и  на региональном  уровне (самоорганизация   субъектов   федерации).  И   на    уровне  государственном,      где идеи  ограниченной,       мягкой  автаркии,      лозунг «Особнячество  или   смерть»[3]  быстро  оттеснят на  задний  план   все постмодернистские   подвывания  на  тему   тотальной    глобализации. 

В  заключение   не  могу  не сказать  следующее.  Идеология,     нашедшая  отражение  в этих  заметках  не  является  какой-то  исключительной.  Все  это  -  посильные  вариации  на  темы,      которые  развил  и   выложил   перед  русским  самосознанием  Александр  Сергеевич  Панарин. И  которые пока  это   самосознание (измордованное,      деформированное    подобострастным  приплясыванием перед  Западом  да еще  с  долларовым  кольцом  в  ноздре)   как  бы   и     не  замечает.    Та система организации   низовой   власти, о которой шла речь в этих заметках,   вписывается в экстраполяции  А. Панарина,    поскольку   является хорошим стимулятором социальной  активности,     поскольку  последовательно  реализует  важнейшую в его в построениях  идею самоограничения,   поскольку она способна  расконсервировать модерн и обеспечить  его просвещенческую коррекцию —  практически   определить  модерн как  «перманентную способность к переменам,     к критическому самоизменению на основе беспокойной, обращенной на себя рефлексии»  и открыть   путь к глубокой,    истинной демократизации и социализации.

Пару -  тройку  лет  назад  я  написал  длинную статью  со  столь же  длинным, и  столь  же  неудачным   названием «Элите  нужно  успеть  скинуть  кавычки». Ее следовало  бы  назвать,  конечно, иначе: «Три   Александра» -  речь   там   идет  о подходах  Александра  Дугина,  Александра  Неклессы и Александра  Панарина.  Полистайте  эту  работу, господа… Те, естественно, у кого хватит терпения дочитать  эти  заметки.

    Наивно    все  это?   Несомненно.  А   после  оглашенного   недавно  президентом   в Петрограде,  после  этих  самоотверженных  клятв   и  восторженных  заверений  в преданности  прозападному   курсу - наивно  втройне.

    Но.

Привязанность  к  идеальному,  защита  идеального от  посягательств,     сбережение  идеального  и  соответствие  ему…

Эти особенности  русского  духа по-прежнему  существуют.  Они формировались и укреплялись в многовековой  борьбе за  совершенно  конкретное  идеальное —   за Православие,    за Святую  Русь.  Но   в  конце концов  они  обрели    самостоятельное  существование - стали свойствами народного  духа.  Их  и  в самом   деле  очень легко свести    к отсутствию чувства  реальности. Но в них,  как  ни  странно, может  быть  и шанс человечества, поскольку постэкономическому человеку, настаивает А. Панарин,  как раз  и нужна   прежде  всего эта  установка русской культуры — дух выше материи…

В  российском  смиренном и упрямом  предстоянии  пред  идеальным, возможно и заключено истинное  чувство реальности, та его форма, с которой легкомысленно разошелся  Запад,   затравленный  либерализмом и поставивший на  «естественное состояние» человека  - поспешно объявивший все общественное «химерами старого авторитарно-традиционалистского и тоталитарного сознания», соблазнившийся   дурной  простотой интересов,   отделенных от ценностей, и явно не видящий  страшных  последствий начавшегося вытеснения «свободы личности (разума) “свободой инстинкта’’»…