Неотмщённые

Месяц нежной улыбкой 

Серебряной ночи морозной

Освещает и лес, 

И избушку на древнем холме. 

Что успели забыть - 

Саму память, считая угрозой,

Всё покоится здесь 

Неотмщённым на тайной войне.

Ведь не сами собой 

Обезлюдели наши деревни.

Ведь не ветры лихие 

Порвали незримую связь... 

С тихой Русью Святой, 

С полнотою её вдохновенной

Состязались стихии, 

Вздымая кровавую грязь

 Заклинатели мрака. Серебряный век.

"Но я ни за что, говорю вам окончательно не пойду врачеваться к Христу...В этом отречении нет огня, одно голое отрицание, то желчное, то равнодушное". Блок (письмо к Иванову 15июля 1904 года)

В Соловьином саду только то, что хотел.

Только то, что давно напридумал...

То ли старый шаман, посвящая, свистел,

То ли ручка ударилась в бубен. 

Только мир подчинился закону пера,

Сжался снова до образа - слова.

И Поэт оживился: такая игра -

Лишь фантазия мира иного. 

Лишь фантом, лишь мираж,

Лишь движенье ума:

Где поэт - кукловод-судьбоносец.

Где и Пётр - тоже страж,

А Андрея страна,

Не крещенья, а крови попросит. 

Топот Антиапостолов, Антихриста

Убеждённо Поэт прославляет.

Этой мерой двенадцатой дышат уста

На шабаш полуночный сзывают. 

На вершине похвал под шумок-говорок

Он ослепнет, он враз онемеет.

Мир им созданный - вмиг

В приуроченный срок

Станет явью, сомнет, одолеет... 

И в минуту сознанья взмолится Поэт:

"Я хочу, чтоб сожгла ты "Двенадцать".

Но жена, покивав, улыбаясь в ответ,

Их издаст. И не даст оправдаться. 

В Соловьином саду будет то,

что хотел...

           Склоняет осень

Склоняет осень, тяжелы плоды,

Заставившие до земли пригнуться.

Ах, сколько нынче яблок наливных.

Всем девицам - по яблоку и блюдцу.

Гадали б молодухи допоздна

О суженых, о будущих годочках.

Открылась бы им русская зима,

Кровавый снег, безмолвье многоточий.

Открылось бы, что хрустнут ветки враз.

В урочный день не снимут урожая.

И Русь под игом иноземных глаз

Застынет на века, как неживая.

Да, не решатся девицы гадать.

Быть свадьбам после яблонего Спаса.

Лишь тихо плачет над приданым мать,

Боясь войны и рокового часа.

Белена для потребителей

Белены ли объелись, 

Из копыт ли козлиных пили,

Став не люди - не звери, 

Втайне сами себе постылы.

Что за новое племя 

Безродных, безликих, безсильных?

Что им честь, что измена-

За них уже всё упростили.

Обозначили путь 

В никуда, в одиночество, в рабство.

Можно небо замкнуть, 

Чтобы душам туда не подняться.

Назначенье Руси 

Искажается страхом и злобой.

У кого же спросить 

Позабытую нынче дорогу?

Холуиные трели

Наживали добро.

Спали в тёплой постели. 

Сколько надо всего - 

Холуиные трели.  

Взять бы мыло, да мыть 

Ледяною водою, 

А в тарелки бы сныть 

Положить с лебедою. 

Взять бы, да протереть 

Осовевшие глазки. 

Золочёную клеть - 

Не откроешь без смазки. 

Вон! Взгляните на Русь. 

В эпицентр погрома. 

Или шёпот: "боюсь",

Заменяет: "я дома"?

         Родина Русов

После зноя земля в испарине.

А над озером ходят стаями,

Словно птицы - туманы белые...

Словно по небу 

души верные. 

Глубь небесная - в синем озере.

Решено давно, кому возле быть.

Волна вынесет камень брошенный...

Камень брошенный - 

гость непрошенный.

Память в каждой былинке прячется.

В каждом вздохе полей непаханных.

Не чужого - ждёт своего чтеца.

Русь, как книга - 

давно распахнута.

              Белая Русь

Снег прикроет. Всё будет чисто.

Белой Родины зимний свет.

И пурга, высекая искры,

Заметёт одинокий след. 

Лишь в мороз так бывает пусто.

Хорошо, когда всё всерьёз.

Наст удержит, а ветки хрустнут.

Дятел стукнет: «до- до- 

До-

Нос я укутаю в шаль от бабки.

Тяжелёхонек бабкин крест!

Как зловеще играет в прятки,

Захлебнувшийся вьюгой лес.