***

Мы уйдем от подножья зари

Потаенными звездными тропками,

А в душе ледяными осколками

Будут долго мерцать фонари.

Променяем вчерашнюю грусть

На скитания в дальних галактиках.

Ты как хочешь, а я еще засветло

В эту скучную осень вернусь.

Будет долго еще в волосах

Звездной пылью светиться, что золотом,

Прядь за прядью… мы все еще молоды,

Просто осень давно на часах.

Просто мы отболели легко

В ее честь сочиненными фразами,

До нее шли дорогами разными,

Сколько дней с той поры утекло.

Замерев у подножья зари

В первый раз сердце бредит вершинами…

Этот мир, во спасенье души моей,

Моим именем ты назови.

Мгновенье до рассвета

Мгновенье до рассвета. Новый день

Росой холодной заиграл на солнце,

И призрак ночи, оставляя тень,

Нашел приют в заброшенном колодце.

Мой сад ожил многоголосьем птиц

И шелестом листвы в порывах ветра,

Под бирюзовым небом без границ,

Без облачка на сотни километров.

И отражалось, словно в зеркалах,

В прозрачной речке утреннее солнце,

Мир ликовал, и только лишь впотьмах

Дремала ночь в заброшенном колодце.

Укрылась теплым пледом от тревог...

Укрылась теплым пледом от тревог,

От мира, оградившись занавеской,

Впустила ночь седую на порог,

Я ей была не дочкой, не невесткой.

Мы не нашли с ней сразу общих тем,

Несказанность нас мучила до боли,

Я, цепенея, думала: «Зачем?»,

Она ж вздыхала старчески: «Доколе?».

Я чай накрыла наспех на двоих,

Боясь обидеть гостью безучастьем,

Она на миг мне свой явила лик,

Почудилось? Быть может это к счастью.

Она была черства, не в этом суть,

Все ворожила, карты бросив на стол,

Так не дала мне, старая, уснуть,

Была над ней я, видимо, не властна.

Она ушла за песней ранних птах,

А я за ней  закрыла плотно двери,

Остался след от воска на руках,

Колода карт… которым я не верю.

***

Ширь небес зачерпнуть ладонью,

Приручить бесприютный ветер,

И дыханием теплым тронуть

Неуютный, озябший вечер.

Заблудится средь белых яблонь,

От росы ледяной продрогнув,

Воздух чистый, цветочно-пряный

Пить единым, глубоким вздохом.

И в объятьях сжимать пространство,

Прислонившись к плечу  родному,

Это ль будет не постоянством

Жизни краткой уже не новой…

***

Тихой мелодией выткано кружево

Тюли прозрачных дождей за окном,

И по ночам чей-то голос простуженный

Чаще и чаще грустит о былом.

Кто-то уверенно тонкими пальцами

Трогает каждую струнку в душе

И вышивает картины на пяльцах

Мне, с позабытым сюжетом уже.

Словно сверчок - невидимка на скрипочке

Где-то в углу свой играет концерт…

И по квартире кружится на цыпочках

Память – девица не узнанных лет.

Все ничего… Только голос простуженный

Спорит все чаще с дождем за окном…

Тихой мелодией выткано кружево

Странной привычки – грустить о былом.

***

Не торопись, еще не гаснут звезды,

На дне колодца дремлющего неба

Блестит монетой, брошенною в воду,

Душа вселенной, вытканная светом.

Смотри, опять не видно горизонтов,

И длится ночь со знаком бесконечность,

Где отрицать влияние сезонов

На эту жизнь, лишь детская беспечность.

Засеребрило, выбелило сажу

Унылых изнурительных бессонниц,

Свою давно забытую пропажу

Из глубины души достала совесть.

Из глубины веков вернула память

То, что давно и мучить перестало,

То, что уже не может больше ранить,

И до чего, по сути, дела мало.

Не уходи, когда еще придется

Увидеть душу, вытканною светом,

Схороненную в глубине колодца

Ночного неба брошенной монетой.

***

А знаешь, есть забытые места...

Недавно я жила в плену метелей,

Там были сказкой тронуты леса -

Пейзаж знакомый в белой акварели.

Там дым из труб в сутулых деревнях,

И не найдешь проторенной дорожки,

Там все еще катают на санях,

Едят похлебку деревянной ложкой.

Жизнь еле слышно тикает в часах,

Давным-давно забывших о кукушке,

И нечисть даже водится в лесах,

Устраивая пляски на опушке.

Там я попала в плен на три часа

К снегам бескрайним и ветрам колючим,

Но почему-то грели небеса,

Выглядывая робко из-за тучи.

Как хорошо, что есть еще места,

Где жизнь струится слышно еле-еле,

Где словно кистью тронуты леса –

Пейзаж знакомый в белой акварели.