19 ноября (н.с.) в русских газетах был напечатан написанный критиком Н.Н. Страховым некролог: «В Тифлисе 7 ноября в 10 часов утра скончался один из замечательнейших людей в России, Николай Яковлевич Данилевский. По служебному своему положению он был тайным советником, членом совета министра государственных имуществ. Труды его на поприще службы чрезвычайно велики и важны. (…) В литературе Николай Яковлевич имеет громкое имя, как один из крупных славянофилов, как автор книги «Россия и Европа», содержащей самобытный взгляд на всемирную историю и как бы целый кодекс славянофильского учения. (…) Но, как ни прекрасны его труды, в нем самом было еще больше добра и света, чем в его трудах. Никто, знавший покойного, не мог не почувствовать чистоты его души, прямоты и твердости его характера, поразительной силы и ясности его ума. Не имея никаких притязаний, никакого желания выставиться, он всюду являлся, однако, как человек власть имущий, как скоро речь заходила о том, что он знал и любил. Патриотизм его был безграничный, но зоркий и неподкупный. Не было пятна не только на его душе, но и на самых помыслах. Ум его соединял чрезвычайную теоретическую силу с легкостью и точностью практических планов. В своих законодательных работах и умственных построениях он никогда не прибегал к помощи чужих образцов, был вполне самобытен. Для всех, к нему близких, с ним сошли в могилу незаменимые сокровища ума и души».

С Н.Н. Страховым Н.Я. Данилевский подружился еще в дни своей студенческой юности. Генеральский сын, выпускник Царскосельского лицея, в Петербургском университете он на правах вольнослушателя постигал естественные науки. В ту пору будущий идеолог славянофильства увлекался передовыми экономическими теориями Фурье и посещал кружок Петрашевского. Последнее стоило ему ста дней, проведенных в мрачных стенах Петропавловской крепости. В отличие от Достоевского Николаю Яковлевичу удалось оправдаться, и для него взыскание ограничилось лишь высылкой в Вологду. Здесь и началась его государственная служба, которую сочетал он с научными занятиями. Его первый научный труд был посвящен климату Вологды.

В 1853 году Данилевский участвовал в экспедиции под начальством академика Карла Бэра для исследования рыболовства по Волге и Каспийскому морю. Спустя четыре года он был причислен к департаменту сельского хозяйства и отправлен для таких же исследований на Белое море и Северный Ледовитый океан. Перед отъездом в далекую экспедицию молодой человек успел сделать предложение любимой девушке, Ольге Александровне Межаковой. Свадьбы невесте пришлось ждать целых четыре года. Все это время жених забрасывал ее письмами, в которых подробно описывал свои странствия.

«Две первые поездки Николая Яковлевича были самые дальние из всех, какие он сделал, - сообщает о дальнейшей службе Данилевского Страхов. - В первую поездку он побывал в Персии, на южном берегу Каспийского моря, а во вторую он посетил Норвегию, где в 1861 году, в Дронтгейме, встречал и Новый год, и Пасху… Третья поездка была в Астрахань… В ноябре 1862 года он отправился в четвертую командировку «на Псковское и Чудское озера для разъяснения жалоб на правила рыболовства»… В следующем 1863 году началась самая продолжительная и важная работа Николая Яковлевича по рыболовству. Он назначен был «начальником экспедиции для исследования рыболовства в Черном и Азовском морях». Экспедиция эта продолжалась пять лет. В сентябре 1863 года Николай Яковлевич забрал свою семью и спустился по Волге до Царицына, потом по железной дороге переехал на Дон и спустился к Черному морю. Он пробовал устроить постоянное местопребывание своему семейству сперва в Феодосии, потом в Никите, но, наконец, поселился в Мисхоре, на Южном Берегу (9 марта 1864 г.). Из Мисхора было сделано шесть поездок в следующем порядке: в 1864 году — вокруг Азовского моря; в 1865 году — на Днепр; в 1866 году весной — на Маныч; в 1867 году — с 19 мая по 19 июня — вокруг Черного моря; с 10 сентября по 17 октября того же года — на Кубань, а с 23 ноября по 26 декабря — на Дунай».

Всего Данилевский совершил 10 поездок. Предпоследняя, девятая, длилась 2 года. В качестве «начальника экспедиции для исследования рыболовства в северо-западных озерах России» он сопровождал Великого Князя Алексея Александровича в Архангельск и в Соловецкий монастырь. Этой экспедицией было закончено исследование всех вод Европейской России. По результатам этих исследований и при непосредственном участии Николая Яковлевича было выработано законодательство по части рыболовства во всех водах этой части Империи. Это был труд огромной государственной важности.

Не менее успешной была и научная деятельность Данилевского. В 1866 году за его исследования на Азовском море и предшествующие труды в Каспийской экспедиции он был награжден Константиновской медалью Русского географического общества. Как ученый-естественник, Николай Яковлевич создал объемный труд «Дарвинизм», в котором оспаривал теорию Дарвина. Родоначальник номогенеза Л.С. Берг писал, что, прочтя эту книгу, «с радостным удивлением убедился, что наши взгляды во многом одинаковы. Труд Данилевского, результат обширной эрудиции автора, есть произведение, заслуживающее полного внимания. В нем заключена масса дельных соображений, к которым независимо впоследствии пришли на Западе». В свою очередь академик Фаминцын отмечал: «Книгу Данилевского я считаю полезною для зоологов и ботаников; в ней собраны все сделанные Дарвину возражения и разбросаны местами интересные фактические данные, за которые наука останется благодарною Данилевскому». В последние годы жизни Николай Яковлевич, возглавляя специальную комиссию, занимался борьбой с филлоксерой, губившей крымские и кавказские виноградники.

Имя этого разносторонне талантливого деятеля, однако, в первую очередь связано не с его государственной и научной работой, но масштабным трудом «Россия и Европа». Достоевский, ознакомившись с ним, сказал, что «это будущая настольная книга всех русских». Сочинение Данилевского оказало большое влияние на взгляды К. Леонтьева, Н. Трубецкого, Л. Гумилева и других мыслителей. Пророчество Достоевского о настольной книге пока не сбылось, однако, и сегодня русские мыслители, публицисты, общественные деятели правоконсервативного толка опираются в своих работах на книгу Николая Яковлевича. Труд это стал фундаментальным для понимания вопросов геополитики и места России в мире. Он остается им по сей день и нисколько не теряет своей актуальности.

«Общечеловеческой цивилизации не существует и не может существовать», - был убежден Данилевский. Будучи ярым противником прекраснодушных европейских грез и вечного заискивания перед Европой со стороны нашего образованного сословия, он указывал: «Дело в том, что Европа не признает нас своими. Она видит в России и в славянах вообще нечто ей чуждое, а вместе с тем такое, что не может служить для нее простым материалом, из которого она могла бы извлекать свои выгоды, как извлекает из Китая, Индии, Африки, большей части Америки и так далее, материалом, который можно бы сформировать и обделывать по образу и подобию своему…». «Какая война, которую мы вели в качестве члена европейской системы, какой союз, какой мирный договор, который мы заключили в качестве европейской державы, принесли нам действительные выгоды? Лучшим примером в этом отношении может служить знаменитый Священный союз. Каких жертв не приносила Россия для его целей! Пусть нам укажут хоть на одно подобное действие европейских держав на пользу России. Чего ни делала Россия для Германии и для Австрии, как ни бескорыстничала, — а все же слыла за льва, рыкающего, ищущего, кого поглотить».

Несмотря на эти очевидные доводы, многократной и каждодневно подтверждаемые, сегодня находится довольно прекраснодушных людей, всерьез считающих, что мы «дружили с Европой», что «нам надо дружить с Европой», что «нам надо просто объяснить Европе», какие мы хорошие… «Объяснять» и стараться «сойти за своих» мы пытались не раз. «И что же, переменилось хоть на волос Европа в отношении к России? – вопрошает по этому случаю Данилевский. - Да, она очень сочувствовала крестьянскому делу, пока надеялась, что оно ввергнет Россию в нескончаемые смуты; так же точно, Англия сочувствовала освобождению американских негров. Мы много видели с ее стороны любви и доброжелательства по случаю польских дел. Вешатели, кинжальщики и поджигатели становятся героями, коль скоро их гнусные поступки обращены против России. Защитники национальностей умолкают, коль скоро дело идет о защите русской народности, донельзя угнетаемой в западных губерниях, — так же точно, впрочем, как в деле босняков, болгар, сербов или черногорцев».

Ровно то же видим мы и ныне – и особенно ярко на примере Донбасса!

Кстати, о Донбассе. О Новороссии. О Малороссии. О всех землях Русского народа. «Исторический народ, пока не соберет воедино всех своих частей, всех своих органов, должен считаться политическим калекою», - ставит диагноз Николай Яковлевич. И отмечает в другом месте: «Национальная территория не отчуждаема и никакие договоры не могут освятить в сознании народа такого отчуждения, пока отчужденная часть не потеряет своего национального характера». Пока не потеряет своего национального характера… Донбасс, Новороссия не потеряла своего характера, оставшись русской. И потому никак невозможно отчуждение в пользу псевдогосударства. Невозможно – для русских.

Ну, и наконец, государственная аксиома, формула, с которой, по сути, должна была бы начинаться русская конституция: «Народность составляет поэтому существенную основу государства, самую причину его существования, и главная цель его и есть именно охранение народности. Из самого определения государства следует, что государство, не имеющее народной основы, не имеет в себе жизненного начала и вообще не имеет никакой причины существовать».

Мрачные пророчества великого русского гения Ф.М. Достоевского сбывались уже не раз. Пожелаем, чтобы и его благое пророчество исполнилось, и «Россия и Европа» воистину сделалась бы настольной книгой каждого русского. Как и труды самого Федора Михайловича, непрочтение и непонимание которых в числе иных основополагающих русских книг, стоило нам потери нашего государства 103 года назад.