Преддверье т.н. «выборов», активизация либерального лобби и углубляющийся кризис все чаще заставляет русских консерваторов обращаться к вечному вопросу: что делать? Очевидно, что в России за 30 лет, прошедших с распада СССР, так и не явилось даже подобия серьезного национального движения, которое объединяло бы русские силы в кулак и могло бы с одной стороны иметь вес в глазах власти, с другой в случае очередного коллапса претендовать на эту власть, представляя действенную альтернативу поднаторевшим в подобных вопросах либералам и левым.

Чего же нам не хватает для образования такого движения? Почему либералы и левые имеют свои крупные организации и способны защищать свои интересы, а мы нет?

Начнем с фактора внешнего. И левые, и либералы для существующей системы – свои. Как были они своими для системы советской, правопреемницей коей является нынешней. Как при Андропове главную угрозу видели в «русистах», так и сегодня видят ее именно в них. В 1917 году у нас произошла антирусская революция. Она была совершена либералами и коммунистами. С той поры, второй век у власти находятся эти две силы. В 1991 году у нас не произошло контрреволюции, у нас произошел передел ресурсов и кресел между своими и развал страны. Контрреволюция могла быть (и может быть) только русской. Контрреволюция – это установление национальной власти и восстановление русской государственности. Именно поэтому все русское воспринимается правящей системой как априори враждебное. Соответственно, любая попытка русских объединиться рассматривается, как угроза, и пресекается. Методы пресечения различны. От дробления наших сил путем провокаций, подкупов и т.д. до «посадок», от информационной блокады или же наоборот клеветнических кампаний до физического устранения потенциальных лидеров. Если в начале нулевых у нас еще было некое подобие национального движения в лице отдельных взаимодействующих друг с другом организаций, то к настоящему моменту оно разгромлено начисто, а его остатки маргинализированы. Если 15 лет назад на улицах Москвы (и других городов) мог собраться многочисленный Русский Марш, то ныне это кажется каким-то несбыточным сном, а те малочисленные, напичканные явными фриками и провокаторами собрания, которые являются под этим названием наглядно демонстрируют то, о чем было сказано в начале – русского движения у нас нет. Есть лишь отдельные малочисленные группы, лица, проекты.

Успех внешних сил всегда обуславливается деморализацией сил внутренних. Поэтому обратимся к себе и снова зададимся вопросом: что нам нужно для того, чтобы наши идеи материализовались в реальную силу? Люди, идея, средства, программа. Именно в такой последовательности.

Все начинается с людей. Итак, мы решили создать некое движение. Начнем с того, что идею «поженить всех со всеми» нужно отмести сразу. Вспомним историю 1-го Ополчения. Оно как раз «сколачивалось» именно по такому принципу, смешивались разбойники и изменники с добрыми людьми без единоначалия и единой стратегии с одной общей целью – выбить ляхов из Москвы. В итоге Ляпунов с верными ратниками, Трубецкой с тушинцами, Заруцкий с разбойниками не имели меж собой согласия, не могли крупными силами одолеть уступавших числом ляхов. И в конце концов разбойники убили Ляпунова. И Ополчение рассыпалось.

Нельзя строить на песке. Нельзя использовать навоз вместо цемента. Нельзя создавать движение из шкурников, корыстолюбцев и мерзавцев, ища от них числа и возможной выгоды. Не будет выгоды. Будет только раздрай, предательство и дискредитация всякого полезного начинания. Неразборчивость в людях уничтожит всякое движение еще до обретения им какого-либо веса. К тому же наличие «замаранных» фигур заведомо отпугнет людей порядочных.

Далее. Движению нужен костяк. «ЦК». «Попечительский совет». Назовите, как угодно. Группа людей, имеющих высокий нравственный авторитет, авторитет, который бы служил потенциальным сторонникам гарантией, что это не очередной симулякр или что-то еще малопотребное. Людей, чьи имена могли бы служить гарантией честности и порядочности и при том были бы достаточно известны.

И тут мы обретаем проблему №1. Ибо мы практически лишились, пользуясь терминологией писателя Юрия Покровского, наверший. Иначе говоря, признанных духовных авторитетов, людей, чьи слова становились бы неким мерилом. «Совестей нации», если угодно. 30 лет назад такие люди были. 30 лет назад были Солженицын и Шафаревич, Свиридов и Гумилев, Лихачев, Волков, Максимов, писатели-«деревенщики», Бородин, духоносные пастыри по обе стороны границы… А что сейчас? Кто – сейчас? В Смутное время у России был Гермоген и другие святители. В нынешней Смуте и в Церкви мы, к сожалению, не видим столпов.

Наша русская интеллигенция (в хорошем смысле слова), люди умственного труда, в большой степени питает инстинктивную настороженность ко всякого рода политическим или околополитическим проектам и вовсе не горят желанием втягиваться в таковые. Ибо слишком много «подстав» было за это 30-летие. Для того, чтобы они изменили своей настороженности, нужны – авторитеты. Нужны те, кому верят, люди-мерила, олицетворяющие собой понятия совести, разума, патриотизма. Вероятно, мы можем назвать людей, являющихся таковыми лично для нас. Но не будет преувеличением сказать, что безусловных авторитетов для широкого круга мы сегодня не имеем.

Всякое движение уже самим словом этим обозначает суть – действие. Не говорение. Не стояние. Но – движение. Для движения, действия, дела нужны делатели. Созидатели. Если вы являетесь пред очи народные, пред очи людей, которые за 30 лет наслушались множество слов, то слов, даже самых правильных, будет недостаточно. Слова приелись. Слова обесценились. Слова затрепаны проходимцами и паяцами. Слово обретет вес тогда, когда за ним будет стоять дело, когда говорящий сможет сказать: мы уже сделали то-то и то-то (отстояли, спасли, построили), мы способны к работе и сделаем еще больше, если вы поддержите.

Та же история с финансами. Неверно думать, что среди состоятельных людей уж совсем нет таких, кто мог бы с участием отнестись к русскому делу. Да, Минины с их «жен заложим» канули в лету. Но, однако же, поддержку хорошим и обещающим успех начинаниям найти теоретически возможно. Но только не словами. Совершенно бессмысленно прийти к потенциальному «меценату» с темой «у нас есть такая замечательная идея, дай нам миллион». Нужна не идея, а продуманный, оформленный проект с успешными делами в активе просящих. Мы уже добились того-то и того-то, сделали то-то, можем сделать и много бОльшее, но на это требуется… Вот, такое предложение, имеющее под собой что-то реальное, может вызвать интерес.

Слова стоят мало. Слова, беспорядочно и безответственно разбрасываемые, служат чаще к раздорам, нежели к объединению. Сколько непримиримой вражды можно встретить у нас лишь потому, что кто-то кому-то что-то сказал… Дело же, напротив, обладает замечательным свойством объединения людей. «Совместный труд – он объединяет», - действительно, так. А от безделья рождаются пустые словопрения, перерастающие в распри. Дело вдохновляет, оно внушает веру в возможность что-то изменить. Дело формирует позитивную повестку дня. А она крайне важна! Если говорить людям лишь о том, как все плохо и безнадежно, то никакого движения не будет. Общее уныние и опускание рук. Почему Суворов запрещал своим генералам и офицерам даже произносить слово «отступление»? Потому что это могло деморализовать солдат! Солдатам великий полководец велел читать «словарь» для общения с неприятелем. «Словарь» состоял лишь из таких выражений как «подними руки» и т.п. Это был «словарь» победителя. Так солдату внушалось неизбежность победы. Так в том числе формировался победительный дух суворовского войска. Мы забыли «Науку побеждать». И в деле воинском, и в жизни мирной. Если мы хотим что-то изменить, чего-то добиться, то должны формировать в людях победительный дух, внушать им бодрость и веру в свои силы, в перспективу наших совместных трудов, мотивировать их к действию, а не к отчаянию «всепропальщества».

Но, чтобы «дело делать» нужны опять-таки люди. 11-й год при всяком погроме исторического наследия слышится у нас вздох: нет Саввы Ямщикова! Да. Нет Саввы Ямщикова, и некому защищать уничтожаемую старину, некому стучать кулаком по столу, врываться в кабинеты, добиваться, кричать, так, чтобы слышала вся страна, метаться, не зная отдыха, по всей этой стране… Вздыхают многие, но подвиг этот повторять – хотя бы в меру сил и способностей – рвутся считанные единицы, и им, конечно, далеко до масштаба «реставратора всея Руси». «Жатвы много, а делателей мало» - это про нас. А ведь именно делатели тащат на себе всякий воз, являются мотором, служат примером, пробуждающим совесть в ледащих и заставляющим их шевелиться также. Без делателей никакой воз с места не сдвинется.

Тем не менее, надо признать, что делатели у нас все-таки еще не вовсе вымерший вид. Более того, наличие настоящего дела, вдохновительные проекты и идеи могут мобилизовать созидательную энергию, разбудить тех, кто в настоящий момент бездействует, не находя, куда приложить силы и, самое главное, разуверившись в перспективах.

Проблема же №2, если говорить о человеческом факторе, заключается в… лидере. Человек всегда идет к человеку и за человеком. Такова людская психология. Ни одна самая правильная идея не будет иметь успеха сама по себе, ей нужен проводник, воплощение, олицетворение. Люди скорее пойдут за любым Отрепьевым, нежели за абстрактными декларациями.

В «Бесах» Петр Верховенский уговаривает Ставрогина стать «вождем», объясняя, что народу нужно «Ивана-Царевича», роль которого и должен сыграть Ставрогин. Другой, уже крупный, настоящий бес по фамилии Джугашвили говорил: «Народу нужно божка».

Да, так устроен народ. Он идет за «Солнцем красным, царевичем Дмитрием Ивановичем». Идет за «Иваном-Царевичем». В данном случае - именно народ, еще не обратившийся в толпу или банду. Еще искренне верящий в «царевича» и умиленно приветствующий его. Толпа, банда пойдет уже и за Тушинским вором, и за атаманом Илейкой, и за «государем Петром Федоровичем», и… за Лениным. За всяким, кто даст ей право на бесчестье, разрешит грабить награбленное, пообещает фабрики рабочим, землю крестьянам и… справедливость! Что такое справедливость для толпы или банды? Это «когда мы их, а не они нас»…

Но мы говорим о народе. О светлой части его души. Что способно вдохновить ее? Чудо. Сказка. Народ не читает программ, народу нужно вдохновение. А что способно вдохновлять? Сочетание красивой идеи («сказки») и харизматичного лидера («Ивана-царевича»).

Не говоря о народе в целом, можно неоспоримо утверждать, что лишь общепризнанный лидер способен своим авторитетом объединять разрозненные силы. Только «под» такого лидера способны будут пойти наши «маленькие вожди», вечно дерущиеся между собою за первенство, выясняя, кто из них «румянее и белее». Всякое сообщество есть тело. А телу нужна голова. Иначе ничего кроме быстрого разложения его не ждет.

В свое время еще один подвижник русского дела последних 30 лет, В.М. Клыков возродил Союз Русского народа. Но не стало Клыкова, и в Союзе тотчас начались нестроения, было время, когда стразу три организации оспаривали друг у друга это название (две вполне безосновательно, но речь в данном случае не о том). Это довольно яркий пример значения личности, способной стать центром, собирающим вокруг себя людей.

2014-й год выдвинул две фигуры, обладавших авторитетом, которого хватило бы для объединения широкого русского фронта: Игоря Стрелкова и Алексея Мозгового. Мозгового, этого народного вождя-самородка, ликвидировали несколько месяцев спустя, по существу даже не дав ему времени выйти за региональные рамки.

Стрелков же летом-осенью 14-го был несомненной иконой русского движения. В тот момент ему не нужно было иметь за собой ни значимых денежных средств, ни программ. Довольно было его имени, его ореола героя Русского мира, чтобы к нему тянулись все: от «простых людей» до «высоколобой» интеллигенции, от военных до артистов, от беломонархистов до людей советской закалки. По нему равнялись, в нем действительно видели «Ивана-царевича». Если какие-нибудь партии гонялись за «медийными лицами» в желании поднять рейтинг, то с Игорем Ивановичем иные из этих лиц сами считали за честь познакомиться лично, принять участие в проекте «Новороссия» и т.д. К сожалению, в дальнейшем авторитет Стрелкова серьезно ослаб – сыграло свое дело и время, и кампания по замалчиванию и очернению «героического образа», и собственные просчеты Игоря Ивановича. И хотя сегодня уважение, питаемое к нему, все равно объективно превышает авторитет любых потенциальных «вождей», но уже не является тем непререкаемым абсолютом, который только и мог повести за собой действительно широкий народный фронт.

Таким образом, приходится констатировать, что лидера у русского движения сегодня нет. Между тем, лидер нам необходим. И им не может быть политикан, жонглирующий словами. Обратимся вновь к истории Смутного времени. В ту пору народу русскому было даровано два истинных и признанных им вождя – Михаил Скопин-Шуйский и Дмитрий Пожарский. Первого, 23-летнего юношу-победоносца, русские люди с благоговением называли «отцом Отечества». Чем отличались эти два героя от других вождей и метивших вожди? Радением об Отечестве прежде, чем о своей славе, власти и выгоде. Скопин-Шуйский очистил Россию от мятежников, спас государство. И народ, и многие вельможи справедливо полагали, что именно этот славный герой должен занимать русский престол, избавленный им от нового срама. Прокопий Ляпунов шлет Скопину послов и предлагает ему «устроить дело», усадить его на трон вместо его дяди, злополучного царя Василия. Какое соблазнительное предложение! Да в век, когда всякий бродяга объявляет себя царем! Да в условиях, когда легитимность самого Василия небесспорна! Но юный витязь с гневом отвергает его. Потому что понятие чести выше для него, чем своя выгода, и значима для него одна только польза Отечества. Князь Пожарский спас уже почти погибшую Россию от польского владычества. И отошел в сторону, не посягнув не только на престол, но даже на первые места подле него. Он ничего не искал для себя. Он исполнил свой долг, спас свое Отечество. Большего праведный князь не желал. Вот, это искание пользы Отечества, а не своей славы и корысти, отечестволюбие, а не властолюбие есть отличительный признак истинного национального вождя.

Спасительная триада Смутного времени: Гермоген – Пожарский – Минин. Духовный авторитет. Национальный вождь. Меценат-делатель-созидатель (Минин сочетал в себе сразу две ипостаси).

Предводители и вдохновители неотделимы от идеи, которую они проповедуют и олицетворяют. В Смутное время одна была довольно проста. Спасение Отечества от иноземных интервентов и своих мятежников-бандитов, защита поругаемой Веры Православной, восстановление законной национальной власти, мира и порядка во всей Русской Земле. В сущности, сегодняшняя русская идея не слишком отличается от той. Установление русской национальной власти, восстановление русской государственности и, выражаясь языком Тихомирова, «потрясенной гегемонии русского народа», защита законности, порядка, традиционных ценностей.

Все это, разумеется, должно – с учетом своеобразия нашего времени, отравленного рекламными технологиями – подаваться в красивой упаковке. Поэтому к троице века 17-го надо добавить четвертого персонажа: грамотного пиарщика-информационщика. 17-й век не ведал как таковых информационных войн. Сегодня же они имеют ключевое стратегическое значение. Царская власть пала потому, что проиграла именно информационную войну, не умея вести ее, не поняв жизненной важности ее и не приложив усилий к ее ведению. В наше время грамотная организация работы в соцсетях способна выводить людей на улицы и организовывать действия масс (цветные революции – тому яркий пример). Что уж говорить о телевидении! Мы сокрушаемся процессу ресоветизации в нашей стране. Но смените телепрограмму – и в считанные годы подавляющая часть населения усвоит «контрреволюционную повестку». Ленин в отличие от царской власти прекрасно понимал значение пропаганды, и большевики вели ее самым активным образом везде, используя все средства. Если Ильич в свое время требовал брать телефон и телеграф, то сегодня главный стратегический объект – Останкинская телебашня.

Красивая идея и популярные лидеры привлекут к себе известных лиц, привлекут лиц медийных. Привлекут и известные средства. На крупные рассчитывать, конечно, не придется в любом случае. Большинство людей при деньгах не пожелают «рисковать», вписываясь в русскую тему. Да и история Белого Движения недвусмысленно показала нам, что Минины на Руси перевелись. Русские богатеи щедро спонсировали антирусскую революцию, а, вот, на спасение от нее (в том числе самих же себя!) дали сущие гроши. Посему на первый план выходит наличие в движении активных энтузиастов, готовых служить, работать исключительно «за идею», во имя благого дела. Готовых и способных к такому служению, к делу. В конце концов, когда мы говорим о Минине в денежном контексте, то трактовка эта совершенно не верна. Минин не был олигархом. Он был всего-навсего говядарь. Торговец мясом. И его заслуга не в том, что он профинансировал, взял на содержание русскую рать (этого он никак не мог бы сделать), а в том, что сумел своим жертвенным примером возбудить ревность в других людях, и в итоге к его лепте прибавились многие-многие лепты, от значимых сумм до полушки, которые и сложились в итоге в общую казну русского Ополчения. Ополчение «последних людей», народная рать существовала на последние же, народные же деньги. И движение русское, если таковому суждено не будет находиться на содержании у того или иного олигарха. Его казна будет слагаться из лепт русских людей, от более или менее состоятельных до почти нищих, у которых от скудости рождается щедрость. И это обеспечит действительную народность, а не карманность такого движения.

По создании первоосновы движения значение обретает программа. Она потребуется для предъявления той более придирчивой и взыскательной части общества и тем потенциально союзным силам, которым не довольно общей идеи и «обертки». Опять же, теперь на 17-й век. В свое время отсутствие внятной программы немало повредило Белому Движению. Этот пробел попытался восполнить лишь барон П.Н. Врангель со своим манифестом «Слушайте, русские люди, за что мы боремся!» Врангель со своим правительством действительно, смог и в кротчайшие сроки разработать программу, и даже начать претворять ее в жизнь. Но Белое Движение уже агонизировало…

Из этого опыта следует, что программа нужна русскому движению, чтобы не повторилось опоздания 100-летней давности, когда она явилась лишь к моменту краха всего дела. Неважно, каковы наши шансы на успех, пусть они стремятся к нулю, пусть все построения наши подобны «сказке», но если есть даже один призрачный шанс, мы должны быть готовы к нему, готовы не упустить его. И именно поэтому программа, как бы ни мал был к ней интерес «широких масс», слушающих лозунги, нужна, в первую очередь нам самим. Мы не должны оказаться в случае успеха в растерянности, не зная за что схватиться. Иначе успех этот быстро обратиться в поражение. Мы должны четко представлять, «за что мы боремся», что и как хотим построить. Это тоже – формирование положительной повестке дня. Нельзя построить что-либо прочное на отрицании, на одном лишь «против чего». Необходимо «за что». И следом – «как это сделать». Нужна четко проработанная концепция, основанная на знании механизмов государственного устройства, на наработках серьезных, настоящих экспертов, знающих свое дело. Русская программа не может быть программой пустых обещаний и трескучих слов. Русская программа – это программа предметности и ответственности. И работать над нею следует уже сейчас. В минувшем году многие писали «поправки в конституцию». Между тем, было бы много полезнее, если бы наше экспертное сообщество озадачилось написанием русской конституции и иных базовых документов, программ, которые потребуются когда-нибудь восстановленному Русскому Государству.

Елена Семенова