Молоко

Ей снилась бабушка… Она

В руках своих держала крынку,

А крынка – до верху полна!

В горошек белая косынка

ЧуднОю птицей на ветру

Над головой седой парила…

Но сон развеялся к утру.

И встать теперь – найдутся ль силы?

Так зябко – стынет в жилах кровь

(уснула прямо у порога).

Над Ленинградом вновь и вновь

Гудит воздушная тревога,

А на душе темным- темно…

Зачем в убежище?  Не надо.

Уже не страшно – всё равно.

Души, не города блокада.

А год назад она цвела,

Хотя от голода шаталась:

В апреле дочку родила,

Любви негаданную завязь -

Весной блокадною, не в срок.

Смотрели люди без участья

На горький материнский рок,

На это трепетное счастье.

Она сияла – все три дня.

К груди малышку прижимая,

Достала дров – зажечь огня,

Шептала: «доживём до мая».

Казалась веточкой – рука,

Тряпьё затёртое – парчою…

Не прибывало молока,

И дочь истаяла – свечою

Едва затеплившейся, но…

Не вспоминай, довольно ада.

Уже не страшно – всё равно.

Души, не города блокада.

Война велит: «Забудь и брось!»

Не мёртвым, а живым – угроза.

Ведь скольких хоронить пришлось!

Уже давно иссохли слёзы,

Погиб супруг, два брата, мать…

Семья за год вся поредела.

А ей младенца вспоминать

Приспичило вдруг под обстрелом.

«Не вниз, в подвал, а в небо путь –

Пришла пора уйти за ними,

Глаза усталые сомкнуть…» -

Решила так.  Вдруг слышит имя

Своё.  А голос так знаком,

И между трав бежит тропинка -

Туда, где детства сад и дом.

И бабушка даёт ей крынку,

А в ней – парное молоко!

Хлебнула, словно захмелела.

И стало вдруг легко-легко!..

И снова вдруг потяжелело –

Пронзило грудь, как будто ток

Прошёл – аж вскрикнула от страха.

И с болью вдруг набух сосок,

И стала влажною рубаха…

Она проснулась в тот же миг,

Сжимая грудь что было силы.

За дверью – громкий детский крик!

Едва поднявшись, поспешила –

А там… Соседка. Умерла.

Так на ступенях и осталась.

Она вчера лишь родила

 (под осень с мужем повидалась).

Любовь – она и на войне

Всё побеждает, вы поверьте.

И на войне сильней вдвойне,

Как жизнь – всегда сильнее смерти.

Комочек маленький – в тряпьё

Закутан бережно. Схватила

И шепчет: «Чудо ты моё!».

И словно это уже было –

Весна холодная, апрель,

Бомбёжка, снежное ненастье.

Но через снег звенит капель,

А на руках – живое Счастье.

Окно под крышей, высоко,

А в нём - горит луны лампадка.

Течёт грудное молоко,

Малыш, причмокивая сладко,

Сопит тихонько на груди.

«Спи! После будешь непоседа».

Всё впереди. Всё впереди:

И Жизнь, и Радость, и  Победа!

Ей снилась бабушка. Она

В руках своих держала крынку:

«Пей вдоволь, внученька! Весна

Одела в белые косынки

Все вишни в дедовом саду.

Ну, вот и май, и скоро – лето.

Коль пережили ТУ беду,

Так знай, переживём и эту.

Жизнь – радость, а не только бой.

Почувствуй: от корней до кроны

Весь Род стеною за тобой

Стоит и держит оборону.

Уходят души далеко,

Плоть всходит по весне травою.

Течёт грудное молоко

И Млечный Путь над головою».

Поэзия дождя

                       А.Блоку        

На Невском лужи – сталь и серебро,

Лик Города исполнен благородства.

Здесь каждый безутешное сиротство

Врачует детской верою в добро.

Сбегает дождь, как строки, по стеклу -

Кто их прочтёт, изменится навеки.

Бунтуют вновь оттаявшие реки,

Совсем не веря первому теплу.

И ночь пока темна, а не бела,

И туча над мостом нависла тенью.

А ветер пахнет нежною сиренью,

Хотя она ещё не расцвела.

Постичь пытаюсь суть дождливых строк,

Но в них лишь отзвук голоса Поэта.

И некому уже сказать об этом -

Здесь каждый изначально одинок.

Мы всякий раз тоскуем, уходя

Куда-то далеко, за край Вселенной.

...А над Невой легко и вдохновенно

Всю ночь звучит поэзия дождя.

Изборск

Так ясно на душе – все шелесты слышны,

Легко плывут в зарю предутренние сны,

Вздыхают глубоко дремучие леса,

И шепчет о любви на ландышах роса.

Гладь озера тиха, не тронута веслом,

Спят лебеди-птенцы у мамы под крылом.

В долине разлилось тумана молоко,

А крепость вся в огне, и словно бы рукой

Ласкают известняк рассветные лучи.

О днях былых поют Словенские ключи,

И слёзы на глазах, и сердце - словно воск.

Встречает летний день задумчивый Изборск.

***

Зори, звёзды, тройки-колокольчики,

Хоровод в Купалу у реки,

Кружево наличников узорчатых,

Вышитые гладью рушники -

Искры благолепия старинного...

Гордо расправлявшая крыла,

Русь моя! Раздольная, былинная!

Не навек же Ты во тьму ушла!

Душу снова греют были древние,

Сказами волнуют тишину.

А Земля - прекрасною царевною

Крепко спит в кощеевом плену.

И который век от кривды маемся,

Потеряв от прошлого ключи.

То друг с другом бьёмся, то вдруг каемся,

То от горя слёзы льём в ночи.

Жизнь от прежних дней идёт отличная,

И всё горше нам за годом год.

Но однажды эта боль привычная

В пламенный протест перерастёт,

От зари, над миром расцветающей,

Морок злой развеется как дым.

В битве за грядущее решающей

Не мечом, но духом победим.

Лесного жемчуга горошины

Вишнёвым цветом запорошены

Тропинки в светлый летний бор.

Лесного жемчуга горошины

Рисуют сказочный узор.

Там, где всегда чисты источники, -

Прекрасна глушь в Родном краю! -

Поют лесные колокольчики,

Даря мелодию свою -

Такую тонкую, душевную,

Для нас с тобою и для всех.

Зелёных святок дни волшебные,

Речная зыбь, русалий смех,

И ветер, что качает ласково

На ветках ленты и венки -

Всё дышит древней, дивной сказкою,

Шаги и тропы - так легки!

Рассвет лучами безмятежными

Берёзки обнимает стан,

И вышит ландышами нежными

Земли зелёный сарафан.

***

Осенней царевны терем горит огнём.

Мы ей, как и прежде, верим, всё так же ждём.

Багрянцем одет рябинным изгиб реки,

И ночи уже так длинны, и так хрупки

Рассветы в туманной дымке. Вот-вот она

Волшебницей-невидимкой на грани сна

Придёт, позовёт с собою. Поймаешь взгляд

И сдашься совсем без боя, и будешь рад.

У Осени чудно платье, живой узор!

Манящи её объятья и нежен взор.

Играет с костром, танцуя босой в лесу.

Забрать бы себе такую! Её красу

Ласкают ветра крылами, пронзает свет.

Лишь только плясала с нами, но - раз, и нет, -

Звенит колокольчик в роще, хрустальный смех.

Казалось, чего бы проще, - одна на всех.

Но лишь улыбнётся сладко сквозь сон ветвей.

И вся она - сплошь загадка, и мысли к ней

Всё тянутся, замирая, и не уснуть.

По самому неба краю - за ней бы в путь.

Но снова дожди по крыше, и не успеть.

У Осени косы рыжи - янтарь и медь,

А щёки горят калиной, взглянуть - пропасть.

Не стыд, а огня лавина - пожар и страсть!

Кружись в золотом и алом, люби - до слёз!

Ведь времени слишком мало - спешит мороз.

Но радость невыразима - задорный пыл.

И тот не замёрзнет в зиму, кто с нею был.

Тихая поэзия заката

Тихая поэзия заката –

Горний свет, растаявший в дали.

Клевера медовым ароматом

Вечер обнимает сон Земли.

Кажется, что мы опять в начале,

И дорога шепчет нам: «пора!»

Улетели прежние печали

Вместе с дымом жаркого костра.

Тайна в звёздном прячется узоре,

И совсем не горестно уже,

Ведь такая синь в озёрном взоре,

И такая нежность на душе,

Словно мы одни на целом свете.

А над нами – ночи белой сень,

Там, где до утра влюблённый ветер

Целовал смущённую сирень.

У слов, облечённых в ритм

Средь битв и боли, на кромке тьмы,

Где с явью так зыбка связь,

Мне грело сердце простое: «мы»,

Я улыбалась, светясь

От детской веры, что смерти нет,

Что мир не уснёт во мгле,

И что наступит Бунтарь Рассвет

На милой моей Земле.

Рассвет – целитель, Рассвет – исток

Всем рекам и всем речам.

Ну а пока что закат-пророк

Всё шепчет нам по ночам.

И воздух свеж, и шаги тихи,

И дышим опять одним…

Но так пророчески все стихи!..

У слов, облечённых в ритм,

Такая сила, что не стереть,

Не выплакать и не сжечь.

И иногда – побеждает смерть

И добрую глушит речь.

Тогда, на самом краю судьбы

Как прежде, не веря в ложь,

Устав от боли и от борьбы,

Садишься и просто ждёшь

Хоть искру света, хоть отблеск звёзд,

Любой, но хороший знак.

Душа, ослепнув от горьких слёз,

Не видит, но слышит, как

Рассвет в ладонях несёт слова,

Лаская лучом росток,

Что Правда – есть. Что Земля - жива,

Что каждый – не одинок.

Марина Волкова,

поэтесса

(г. С.-Петербург)