После публикации в марте с.г. в «Литературной газете» моей статьи «Готовилась ли газовая атака на Ленинград?» поступило несколько откликов. Среди них оказался долгожданный. Его дал специалист-химик, известный военный историк и действующий полковник Эдуард Львович Коршунов. Он прислал мне электронную версию книги «Химические войска Ленинградского фронта в Великой Отечественной войне». Оказывается, ему не только удалось подготовить уникальный сборник документов и материалов, но и выпустить его в 2010 году под эгидой Европейского университета.

Самым важным архивным документом в нем оказался «Итоговый доклад о работе химслужбы Ленфронта в ВОВ 1941-1945». Подготовлен доклад был уже после войны, в 1946 году и подписан начальником Химотдела ЛенВО генерал-майором технических войск Мацкевичем.

До недавнего времени он был секретным, то есть содержал информацию, закрытую для журналистов и других пишущих людей. Поэтому не удивительно, что при ее отсутствии некоторые историки и литераторы просто занимались домысливанием.

Когда я прочитал доклад генерала Мацкевича, то понял, насколько высоким оказался полет фантазии у писателя Всеволода Азарова. Он утверждал, что в 1944 году после снятия блокады возвращался из района боевых действий в кузове грузовика рядом с бочками с надписью «Иприт». Другими словами он убеждал читателя, что химическое оружие имелось у немцев непосредственно на подступах к Ленинграду. Эта точка зрения оставалась доминирующей до настоящего времени. На нее ссылались, как на достоверный факт в различных военно-исторических источниках.

  И только из доклада химиков стало все ясно. Вот какие три основных вывода сделали ведущие специалисты технических войск Ленинградского военного округа:

1. Боевые отравляющие вещества (БОВ) противник не применял и непосредственной подготовки к химическому нападению против войск Ленинградского фронта не производил.
2. Из химических частей противника отмечалось наличие 3-го тяжелого, 56-го и 70-го химических минометных полков немецкой армии и до двадцати дивизионных корпусных рот финской армии.
3. Основное внимание противником уделялось вопросам противохимической защиты (ПХЗ), повышению готовности войск к ПХЗ, усилению химической дисциплины.

Химические склады и базы БОВ (боевые отравляющие вещества) не были обнаружены в ходе боев нашими войсками. Центральный химический склад группы армий «Север» был засечен разведкой округа в селе Межапаркс в районе Риги. То есть, в пятистах километрах от Ленинграда. Других складов авторы доклада не называют, лишь добавляют, что накануне наступления наших войск центральный склад был заблаговременно эвакуирован водным путем в Германию. На месте были сожжены слезоточивые боевые отравляющие вещества.

  Оказалось, что в моей статье о газовой войне, напечатанной в солидной газете, была допущена серьезная ошибка, поскольку я основывался на высказываниях писателя В.Азарова. Я ему поверил, так как ориентировался на опыт 1-й мировой войны, когда газы, действительно, находились недалеко от передовых позиций. Первоначально они имелись только у немцев. Те не боялись ответного удара и размещали запасы газов, где им вздумается.

Во вторую мировую войну была уже совершенно иная картина. Противник обладал аналогичным оружием, которое выступало в роли предохранителя. Образно говоря, тот, кто стрелял первым, погибал вторым. Победителя в этом противостоянии быть не могло. Решение на применение подобных средств находилось исключительно в ведении верховного командования вермахта, которому приходилось учитывать не только чисто военные аспекты, но и заниматься политическими вопросами. Проблема применения газов неизбежно переходила в политическую плоскость, требовала обсуждения не только с союзниками, но и с нейтральными странами. Слишком много побочных аспектов приходилось решать.

В докладе о работе химслужбы Ленфронта в 1941-1945 годах свыше ста страниц. Но планам немцев по применению химического оружия отведено в нем лишь несколько строк. Вот что там записано: «В июле 1941 года в селе Ситня (р-н Пскова) разгромлен 2-й дивизион 52-го химического минометного полка. Захвачены секретные документы о подготовке к химической войне. В сентябре – ноябре 1943 года на Синявинском и Красносельском направлениях отмечались действия до трех дивизионов 70-го химического минометного полка (хмп) и двух дивизионов 56-го хмп». Интересно, что о содержании немецких документов, касающихся подготовки к химической войне, в докладе нет больше ни слова. Известно только, что документы были переправлены в Москву и после ознакомления с ними был издан приказ Народного комитата обороны (НКО) №0285 от 13.8.41 о разведке противника в химическом отношении. В нем ставились задачи по вскрытию подготовки к химическому нападению.

А вот самая главная констатация в докладе ленинградских военных химиков:

«За весь период боевых действий Ленфронта не отмечено ни одного случая непосредственной подготовки и применения противником БОВ (иприт, лиозит, фосген и др.). Однако есть основания предполагать, что противник с целью дезинформации и для изучения мобилизационной готовности нашей химической службы в сентябре-ноябре 1943 года распространял слухи о сосредоточении химических снарядов и мин на огневых позициях артиллерии в районе Синявино. Показания пленных 28 лпд, 11 и 58 пд о наличии на огневых позициях в районе Синявино и на складах в районе Мги химических боеприпасов при проверке их через агентурную сеть не подтвердились.

Военнопленные 70-го и 3-го химических минометных полков (хмп), захваченные в период 1943 -1945 годов, отрицали какую-либо подготовку к химическому нападению и наличие химических боеприпасов на складах и огневых позициях этих химических минометных полков».

Судя по другим разделам доклада, в частности при рассмотрении вопросов химической разведки, у немцев было очень много складов ПХЗ (противохимической защиты). Они сами боялись применения химического оружия советскими войсками. У каждого немецкого военнослужащего имелся противогаз. Существовали также специальные противогазы: для раненых и лошадей. Были сигнализаторы на выявление различных химических отравляющих веществ (фосгена хлорпикрина, иприта и др.), защитные гетры: людские и конские. Для оповещения войск использовались свистящие пули. Применялись учебные шашки для тренировки личного состава в распознавании ОВ по запаху.

Требования при этом были жесткие: на территории до 20 км в глубину от передовых линий противогаз должен был быть всегда на теле. Отпускники тоже должны были иметь противогазы.

При наступлении наших войск в 1944 году дисциплина у немцев в этом отношении упала. Многие солдаты теряли противогазы, поэтому писали объяснительные записки. Так как противогазов уже не хватало, им выдавали оправдательные справки. Наиболее высокая химическая дисциплина была в артиллерийских частях. Это объяснимо: на артиллерийские части возлагалось участие в химическом нападении и, как следствие, они же были объектами №1 при ответном химическом ударе. То же самое касалось наших войск.

Теперь есть, чем ответить авторам и любителям надуманных сенсаций. Для этого просто необходимо сослаться на книгу «Химические войска Ленинградского фронта в Великой Отечественной войне». Она есть в электронном виде в интернете.

Апрель 2020 г.

Юрий Лебедев,

член Союза писателей СПб

(г. Санкт-Петербург)