25 июля 1907 года в Петербурге была подана заявка на «Способ электрической передачи изображений на расстояние». Изобретение было запатентовано в 1910 году, а еще ранее, в 1908 и 1909 годах, открытие нового способа приема изображения в телевидении подтвердили патенты, выданные в Англии и Германии. В 1911 году русское чудо запатентовали в США. В том же году, 9 мая, в стенах Технологического института удалось впервые передать с помощью кинескопа изображений простейших фигур на расстояние 100 м. Автором прообраза будущего телевизора стал русский ученый голландского происхождения Борис Львович Розинг, профессор Технологического института. А помогал ему в работе любимый ученик, студент Владимир Козьмич Зворыкин. Судьба Бориса Львовича, «дедушки» телевидения, сложится трагически. В 1933 году его репрессируют по «академическому делу», и в возрасте 63 лет он погибнет в ссылке. Судьба же продолжателя его дела, «отца» телевидения, походит на увлекательный роман с нечастым в горьком для русских людей ХХ веке счастливым концом.

Владимир Козьмич родился в Муроме в семье купца 1-й гильдии. Его отец, Козьма Алексеевич, торговал зерном, заседал в городской думе, был главой Муромского общественного банка и владел пароходством на Оке. О своем детстве Зворыкин вспоминал, как о времени счастливом и безоблачном: «В феврале у русских принято праздновать масляницу. Это всегда были яркие и веселые дни. За столом, уставленном едой, оказывались и священники, и родственники, и друзья. Мы ели блины со сметаной, кроме того подавались соленые закуски, такие как икра, селедка и тому подобное. После этого мы шли на городской каток, где местный оркестр играл вальсы. Во второй половине дня на главных улицах города устраивалось гулянье, проезжали сани, заряженные отличными рысаками, люди были в праздничных нарядах, дорогих мехах. Молодежь каталась на санках и коньках, затевала игры, сталкивая друг друга в сугробы».

С отрочества мальчик обнаружил талант к точным наукам, к технике. В гимназии он ассистировал на уроке учителю физики, а, сопровождая отца в деловых поездках по Волге, успешно ремонтировал поломки в судовых и иных механизмах. Отец тем не менее желал, чтобы Владимир по окончании института вернулся домой и продолжил семейное дело. Однако, юноша, ставший соучастником чуда рождения будущего телевидения, уже вполне сознавал свое призвание и не мог отступить от него. По рекомендации Розинга он едет на стажировку во Францию, затем в Германию. Здесь его застает начало войны, и он спешно возвращается в Россию, где вступает на военную службу.

Конечно, талантливого технолога в окопы не отправили. Полгода он служил в войсках связи в Гродно, а затем был определен преподавателем в офицерскую школу в Петрограде. На это должности его застала февральская революция, и какой-то солдат не замедлил подать жалобу в трибунал, что «ихнее благородие» издевался над ним, заставляя повторять цифры в какую-то трубочку (микрофон). Трибунал для офицера в ту пору мог закончится расстрелом, но обвинение было столь смехотворным, что Зворыкина отпустили.

Оставаться в революционной столице Владимир Козьмич не захотел и отправился в Действующую армию. Но армия уже стремительно разлагалась под действием смертоносного микроба революции. Вместе с отступающими войсками Зворыкин оказался в Киеве, где уже расцветала «комедия» гетманщины. Следом в Киев вошли немцы, на штыки которых опиралось правительство Скоропадского. Фронта больше не было, и Владимир Козьмич подал в отставку и отправился в Москву.

Железные дороги полностью находились во власти большевиков и шаек дезертиров. В поезде, в котором ехал Зворыкин, стали арестовывать и разоружать офицеров. Прослышав, что творится в соседних вагонах, ждать расправы он не стал, а на полном ходу выпрыгнул из поезда. Вслед ему раздались выстрелы, но пули его не задели.

Переодевшись в штатское и добравшись до столицы, Зворыкин узнал о кончине отца. Но этим горем не исчерпывалась трагедия, обрушившаяся на семью с приходом к власти большевиков. В Муроме Владимира Козьмича встречали не одна, а три могилы. Тетку убили при ограблении ее дома – злодеи позарились на коллекцию икон. Дядя-конезаводчик застрелился сам, когда «народная власть» реквизировала его завод. Дом Зворыкиных также перешел в собственность местному «совету».

Простившись с дорогими могилами и окончательно убедившись, что прежняя жизнь погибла безвозвратно, Владимир Козьмич устремился в Сибирь, но по дороге был арестован и «для проверки личности» помещен в екатеринбургскую тюрьму. Был июль в 1918 года. Неподалеку, в доме Ипатьева, в ночь на 17 число расстреляли Императорскую семью… Могли расстрелять и Зворыкина, но не успели: Екатеринбург освободили белые войска…

Вторично спасшись от гибели, он добрался до Омска и вновь поступил на службу – в войска Колчака. Здесь талантливого изобретателя также не стали отправлять на передовую, но послали в командировку в США. Добираться пришлось долго: сперва реками и морем до острова Вайгач, затем – уже по льду, на ледоколе – до Архангельска, и лишь оттуда к новому берегу…

Исполнив поручение, Зворыкин вернулся в Омск. Вернулся, когда столица Белой Сибири уже доживала последние дни… Борьба за Россию была проиграна, и Владимир Козьмич вновь уехал в США, дабы, наконец, посвятить себя мечте – созданию телевидения. Он не знал английского языка, но все же был принят на работу в компанию «Вестингауз» – американцы умели ценить русских гениев и использовать их таланты для процветания своей державы. Правда, проект телевидения они оценили не сразу. Затрат и времени на него требовалось много, а что получится на выходе… Одной зворыкинской уверенности для прожженных коммерсантов было мало. Поэтому первоначально Владимир Козьмич занимался теми проектами, которые ему поручали. Занимался успешно, обретя благодаря им известность и авторитет. Параллельно, в свободное от основной работы время, он продолжал совершенствовать свое изобретение со звучным названием «иконоскоп».

Все решила судьбоносная встреча с Дэвидом Сарновым, чья семья эмигрировала из Белоруссии еще в начале века. Сарнов, вице-президент фирмы «Рэдио корпорейшн оф Америка», не побоялся рискнуть и поверить мечте русского гения. В итоге в 1933 году в США родилось телевидение… Десятилетия спустя, на склоне лет, в своих выступлениях его создатель будет ругать свое детище за «секс, ужасы, драки и убийства», заполонившие эфир. Но тогда, в 33-м году, он по праву чувствовал себя триумфатором. На Зворыкина обрушилась мировая известность. Он ездил с докладами по всему свету, в 1934-м побывал и на конференции в СССР. В России оставались его сестры, брат, племянники, и Владимиру Козьмичу очень хотелось вновь увидеть их. На Родине он много общался с коллегами, знакомился с их наработками, делился своими идеями. Так как американцем сын муромского купца так и не стал и явственно сознавал, что стать не сможет, то явилась отчаянная мысль – вернуться! Пусть на осоветченную, но все-таки Родину! К русским людям, на русскую землю… Однако, суровым приговором прозвучали слова мужа сестры, академика Наливкина: это сейчас ты, со своим американским паспортом и всемирной славой, фигура неприкосновенная, а что станешь с паспортом советским? Сын купца 1-й гильдии! Белый офицер! Бывший американский подданный с порочащими завязями заграницей! Да одного только из этих пунктов довольно будет, чтобы услать тебя далеко-далеко от тех лабораторий и привилегий, которые сулят тебе сейчас… Напомнил Наливкин и дело Промпартии, посулив, что оно – только первая ласточка…

Зворыкин успел побывать в СССР вновь, но остаться не решился. Словно в подтверждение предостережения шурина загремели один за другим массовые процессы над учеными, инженерами… Был арестован и брат Зворыкина, Николай. Правда, его довольно скоро амнистировали.

В годы войны Владимир Козьмич работал на оборонку, занимался разработкой приборов ночного видения и авиабомб с телевизионной наводкой, участвовал в Фонде помощи жертвам войны в России. Позже, с началом войны «холодной», последний факт едва не привел Зворыкина под молох репрессий уже на новой родине. Его, как неблагонадежного, отстранили от всех исследований, запретили покидать страну. Лишь заступничество ставшего к тому времени генералом Сарнова через год «реабилитировало» изобретателя. В конце 50-х он вновь смог посетить СССР, но вернуться так и не решился. К тому же, теперь он был не один…

С первой женой, уехавшей следом за ним из России и родившей ему двоих детей, Зворыкин расстался еще на заре своего американского пути. С той поры он жил только работой. Правда, когда ему был за сорок, Владимир Козьмич встретил женщину, которую полюбил на всю жизнь, Екатерину Андреевну Полевицкую. Однако, она была замужем. Через 20 лет, когда избранница овдовела, Зворыкин женился на ней. И хотя обоим было за 60, но жили они долго и счастливо. Он скончался в возрасте 93 лет, она – через год после него.

Екатерина Андреевна была врачом, и последние десятилетия жизни Зворыкин посвятил изобретениям в сфере медицинских технологий. В 1957 году он запатентовал прибор, который в ультрафиолетовом излучении дает цветное изображение живых клеток на экране, что открыло новые возможности биологических исследований.

Всего Владимиру Козьмичу принадлежит более 120 патентов на изобретения. Он был отмечен многочисленными наградами, как в США, так и в мире. В США его называли «подарком американскому континенту». Ныне память русского гения возрождается и в России. В чудом сохранившимся доме, некогда отнятом у семьи Зворыкиных, ныне размещается музей Владимира Козьмича.