5 декабря. Этот день был днем рождения одного из двух друзей и днем смерти другого. Константин Коровин и Валентин Серов. Два крупных русских живописца с очень разными судьбами…

Валентин Серов родился в семье музыкантов, и отец его, и мать были композиторами. В Валентине же артистический дар родителей преобразился в иную форму, мальчик увлекся живописью…

Коровин происходил из старообрядческой купеческой семьи. Однако, и отец его, и мать занимались живописью. Особенно талантлива была мать. Как вспоминал Константин Алексеевич: «Я любил смотреть, когда у матери моей на столе лежали коробочки с разными красками. Такие хорошенькие коробочки и печатные краски, разноцветные. И она, разводя их на тарелке, кистью рисовала в альбом такие хорошенькие картинки — зиму, море, — такие, что я улетал куда-то в райские края. Отец мой тоже рисовал карандашом. Очень хорошо, говорили все — и Каменев, и Прянишников. Но мне больше нравилось, как рисовала мать». Известный художник Прянишников был частым гостем в доме Коровиных и стал первым учителем Константина, а позже устроил его в Московское училище живописи, ваяния и зодчества, где Коровин учился у боготворимого им Саврасова и Поленова.

И Коровин, и Серов уже в юные годы сформировали свой стиль живописи. Константина Алексеевича справедливо называют первым русским импрессионистом. Это направление чувствуется и в работах Серова. Привыкшая к классицизму критика не сразу приняла обоих художников, как и иные из старших коллег. Так, когда Третьяков купил для своей галереи знаменитую серовскую «Девушку, освященную солнцем», его друзья много бранили его, говоря, что он «привил галерее сифилис». Петербургскую академию художеств Серов бросил сам, стремясь к самостоятельному поиску в творчестве. Коровин же за свой «импрессионизм» так и не получил по окончании училища звания «классного» художника.

Однако «классность» художника в конечном итоге определяется не педагогическими комиссиями, а временем… Впрочем, двум друзьям не пришлось долго ждать признания. По окончании обучения они совершили длительный вояж по русскому северу, создав многочисленные работы на его мотивы, побывали в Европе, где Коровин был навсегда очарован Парижем, и, наконец, стали завсегдатаями подмосковной обители русского искусства Абрамцево, куда пригласил их Савва Мамонтов. Здесь друзья работали и над пейзажами, и над декорациями к спектаклям абрамцевского театра. Оба они стремились служить красоте, показывать жизнь во всей яркости ее красок, во всей радости ее. «В нынешнем веке пишут все тяжелое, ничего отрадного. Я хочу, хочу отрадного и буду писать только отрадное», - говорил Серов.

Валентин Серов прожил недолгую жизнь, покинув этот мир в 49 лет в 1911 году. Однако, жизнь эта была счастливой и многоплодной. Художник, которого в начале его пути столь жестко порицали отдельные критики, сделался де-факто придворным живописцем. В 1892 году харьковское дворянство заказало ему картину «Император Александр III с семьей» — в честь спасения царской семьи при крушении поезда на станции Борки. Над образом Александра III Серов работал по фотографии. Эскизные портреты детей царя — 17-летней Ксении, 14-летнего царского сына Михаила и 11-летней Ольги — писал с натуры. В 1896 году, присутствуя на коронации Николая II в Успенском соборе, он написал акварель «Миропомазание Государя Императора». Позже по заказу Государя был написан парадный портрет Александра III в форме датского полка и портрет самого Николая в дар гвардейскому полку. В подарок Императрице Александре Федоровне Серов написал «домашний» портрет Николая II в тужурке. Этот знаменитый портрет многие современники, включая Императрицу-мать, считали лучшим живописным изображением Государя, ибо в нем художнику удалось передать не внешний, парадный облик, но самый характер, душу последнего Царя. «Серов первым из художников уловил и запечатлел на полотне мягкость, интеллигентность и вместе с тем слабость императора», - отмечал Константин Коровин. Неслучайно с такой ненавистью терзали штыки революционной черни этот скромный портрет, с которого смотрели живые, печальные глаза отрешенного и обреченного мученичеству монарха…

Серову повезло не дожить до этого кошмара. А, вот, его семья дожила и была разделена, разбросана по разным континентам вихрем русского лихолетия. Валентин Александрович был счастливо женат и имел шестерых детей. Трое остались в России, трое оказались в эмиграции. Дочь – в США. Сын Юра, актер Георг Серофф – во Франции. Первенец, Александр – в Ливане.

Судьба Александра примечательная особенно. С ранних лет он проявил большой талант инженера, конструктора. В 17 лет он по собственному проекту сам собрал яхту и ходил на ней по морю. В годы Великой войны молодой человек отправился защищать Отечество. Выучившись на пилота, доблестно сражался против неприятельских аэропланов. Когда же Россию сокрушила революция, сделал выбор всякого честного русского человека – вступил в ряды Белой армии, в которых продолжал сражаться за свою Родину до самой эвакуации в 1920 году. К тому времени храбрый офицер уже был женат, нужно было кормить семью. После недолгих скитаний Серовы оказались в Ливане, где Александр три года трудился простым рабочим, но потом стал инженером и, наконец, инженером ведущим. Без его подписи не могла быть нарезана ни одна пядь земли ни в Сирии, ни в Ливане. Под руководством Серова была произведена топографическая съемка бассейнов рек, построена первая, действующая сегодня, горная электростанция в Набаа Сафа. В годы Второй мировой войны по заказу англичан он построил три немагнитных минных тральщика, оказавшихся уникальными с точки зрения инженерных решений, а также плавучий док и десяток самых разных судов - траулеры, сейнеры, баржи. Кроме того Александр Валентинович разработал первые в Ливане правила уличного движения и бланки водительского удостоверения.

Его сын, Георгий, старший из пяти детей, стал архитектором и унаследовал семейный живописный талант. Он пишет акварелью пейзажи и копии картин деда. Несколько лет назад внук знаменитого живописца приезжал в Москву на открытие выставки Валентина Серова, ставшей одних из самых значимых культурных событий в России – русские люди часами стояли в очереди, чтобы насладиться живописью замечательного русского художника, живописью, в которой живет и дышит та утраченная нами Русь, о которой, как о потерянном рае, болит и тоскует всякое русское сердце.

Многочисленные внуки и правнуки Серова ныне живут как в России, так и в разных уголках мира.

Константину Коровину суждено было пережить своего друга более чем на четверть века. Ему было 77 лет, когда он скончался от удара в Париже. Но эта долгая жизнь самого жизнерадостного русского художника, как называли Константина Алексеевича, человека огромного обаяния, была совсем не счастливой…

Еще в юные годы он сошелся с хористкой, родившей ему сына. Мальчик умер во младенчестве. После рождения второго ребенка Коровин тихо обвенчался с его матерью, однако, союз этот был более чем странным. Жена совершенно игнорировала творчество мужа и пренебрегала домом, в котором царил такой хаос, что можно было лишь удивляться женской неряшливости. Муж жены стеснялся и подчас почти ненавидел ее, но… отчего-то оставался с нею. Почему? Этот вопрос был загадкой для его друзей. Один раз Константин Алексеевич хотел разорвать измучившие его узы с женщиной, в которой, как писал он «все ложь». Со своей избранницей, молодой актрисой, он мечтал поселиться в уютном домике на берегу моря, и она преданно любила его и ждала исполнения их общей мечты. Когда все уже было почти готово, произошла трагедия: 18-летний сын Коровина влюбился в дочь Шаляпина и, получив отказ, бросился под трамвай. Юноша остался жив, но ему частично ампутировали ступни. Бросить сына-калеку Коровин не мог…

Странно, лишен любви оказался в своей судьбе человек, более всего ценивший в жизни любовь и красоту. Своего молодого коллегу он наставлял: «Деньги — г…. Никогда не думайте о деньгах. Они сами к вам придут… Пишите больше вот, что здесь, на улице, у вас перед глазами. Живите в своей комнате, окруженный красками, акварелью, пастелью. …Всем пишите, пробуйте себя во всем. Больше ешьте, будьте здоровым, веселым, но все для искусства. Лучше жить в норе и, терпя всякие лишения, наслаждаться своим искусством… Знайте Веру, Надежду и Любовь, и во всех лишениях помните эти три. Если одну из них забыл — погиб».

В годы войны Коровин послужил Отечеству, создавая средства маскировки для Русской армии. Поездка на фронт произвела на него сильное впечатление. «...Здесь столько интересного, что я удивляюсь, отчего здесь нет художников», - писал он. Впрочем, живописцем войны певец красоты жизни не стал. Увиденное на войне нашло отражение в его литературном наследии – рассказе «Колька». После революции он прилагал все усилия, чтобы… спасать уничтожаемую и гибнущую красоту. Он верил, что люди очнуться, и она понадобится им, как живая вода. Константин Алексеевич активно занимался вопросами сохранения памятников искусства, организовал аукционы и выставки в пользу освободившихся политзаключенных, продолжал сотрудничать с театрами, работал в различных комиссиях. С 1918 года художник жил в имении Островно Вышневолоцкого уезда Тверской губернии, преподавал в свободных государственных художественных мастерских на даче «Чайка». «Боже, как надоела политика!» - восклицал он в одном из писем. Его Училище живописи, ваяния и зодчества вместе со Строгановским училищем реорганизовалось в «Свободные художественные мастерские». Константин Алексеевич был избран на должность руководителя мастерской, но был буквально затравлен «пролетарскими творцами», как представитель «буржуазного искусства». Особенно усердствовали Маяковский и Давид Штеренберг, жаждавшие сбросить с борта современности все русское, все талантливое.

В 1922 году Константин Алексеевич получил разрешение на выезд за границу для лечения жены и сына. В Россию он больше не вернулся. Оставшиеся 16 лет жизни художник провел в Париже. Когда-то в благословенном 1900 году он участвовал в оформлении российской экспозиции на Всемирной выставке в Париже, где выступил как архитектор (спроектировал здание Кустарного отдела) и как автор экспозиции выполнил 31 декоративное панно. За это Коровин был удостоен двух золотых и семи серебряных медалей выставки и ордена Почетного легиона. Теперь же его живопись здесь была мало востребована – столица Европы была увлечена более свежими направлениями искусства и создавала себе новых кумиров. К тому же Коровин стремительно терял зрения и уже не мог работать. В этот тяжелый период раскрылся еще один талант этого богато одаренного человека – литературный. Им-то и зарабатывал он, публикуя свои рассказы в эмигрантской прессе. Всего Константин Алексеевич успел надиктовать три книги воспоминаний и художественных рассказов. «Знаешь, Константин, я удивляюсь, как ты это пишешь. Черт тебя знает, кто ты такой? Откуда это взялось?», - с восхищением говорил о них Шаляпин.

Константин Коровин, а с ним и его крест – жена и сын, покончивший с собой, – упокоились на французском Бийанкурском кладбище. В 1950 году на средства, собранные русскими парижанами, останки Коровиных были перенесены на Сент-Женевьев-де Буа. Валентин Серов был погребен в Москве, на кладбище Донском. Однако, большевики мало кому дозволили почивать в родных могилах, и прах художника был перенесен на Новодевичье кладбище.