Ветер поземку стелет,

Треплет трехцветный флаг, -

Глушит порыв метели

Топот и мерный шаг!

Это Бояр раскосый

Шел в ледяной поход!

Пели стальные осы,

Алый сочился мед…

Сам Генерал Корнилов

Родине обручил

Фронт, не имевший тыла,

Кроме своих могил…

Сквозь ледяные реки

Шли переправы вброд, -

Видимо в каждом веке

Свой сумасшедший год!

Только смертельный выстрел

Или в упор картечь

Право давали, быстро

Без приказания лечь…

Перешагнув, живые

Шли… соблюдая черед…

Только в одной России

Мог быть такой поход!

 

Князь Николай Всеволодович Кудашев не был участником Ледяного похода, которому посвятил эти проникновенные строки. Он родился 29 апреля 1903 г. в городе Кременчуге Полтавской губернии и происходил из полностью обрусевшей младшей ветви татарского княжеского рода Кудашевых, наиболее прочно утвердившейся в числе важнейших семейств русской аристократии.

На горбоносом степняке

Арканом тешась на ходу,

Припавши радостно к луке,

Мой пращур вел свою орду!

 

И под копытами трава,

И под стрелою супостат, -

Все поникло, лишь молва

Росла, опередив набат.

 

Перед Московии Царем

Татарин голову склонил,

Присяге данной дикарем,

В роду никто не изменил.

 

В ответ на грозный ураган

В святом двенадцатом году

Мой прадед - смелый партизан

Был в стане славных на виду.

 

И он топтал своим конем

И супостата и ковыль -

Степняк-татарин ожил в нем…

…могильный сон…архивов пыль…

 

И Вашу кровь, и Ваш порыв

Я унаследовал вполне;

В боях меня глушил разрыв

И конь носил по целине.

 

Все то, что тешило татар

Влечет и радует меня:

И я - степняк и я - гусар,

Но нет ни степи, ни коня.

 

Мальчик рос на семейных преданьях и, по собственным воспоминаниям, «на песнях о “Варяге” и “Стерегущем” и на рассказах участников обороны Порт-Артура». Один из предков Николая Всеволодовича, генерал-майор Николай Данилович Кудашев, в числе первых вошел в 1812 году во главе отряда в оставленную французами Москву. Дед, как и многие молодые офицеры, увлекся свободолюбивыми идеями и примкнул к декабристам. Век спустя из кромешного ада рожденной этими идеями русской катастрофы прозвучит ответ внука:

 

Его и меня за служенье народу

Ждал тот же суровый конец…

Он жаждал свободы - я жертва свободы!

Он сеятель смуты - я жнец!

 

В 1919 году 16-летний Николай Кудашев вступил добровольцем в Белую армию и с батареей, входившей в состав 3-го конного корпуса генерала Шкуро ушел в поход. «Поэт и воин, принадлежавший к тому блестящему поколению русской молодежи, которое Первая Великая война и окаянные годы русской смуты застали еще сидящим за партой. В шестнадцать лет для него уже

... Сторонкой молодость прошла,

Растаяла в тумане дымкой,

Она осталась, как была

Непостоянной невидимкой.

Грозой испепелив дотла

Под выстрелы и скрежет стали,

Она улыбку унесла

В недосягаемые дали», - писал журнал «Кадетская перекличка» в некрологе о поэте.

После контузии он перевелся на бронепоезд «Дозорный», а затем с командой разведчиков 135-го пехотного Керчь-Еникальского полка участвовал в десантной операции, которая закончилась гибелью полка.

 

Побатальонно, поротно

Выбыв из строя смолк

Сто тридцать пятый пехотный

Керчь-Еникальский полк.

 

Молодец молодца краше,

Пулями мечены лбы...

Не доходя Таганаша

Вышли из белой борьбы...

 

Полк, пробивая дорогу,

В полном составе лег:

Мертвые - прямо к Богу

Раненые - в острог...

 

Скошен косой пулеметной,

В Северной Таврии смолк

Сто тридцать пятый пехотный

Керчь-Еникальский полк!

 

В ходе тех боев князь Кудашев был ранен. Приказом Главнокомандующего Русской Армии генерала барона П.Н.Врангеля он был направлен в Феодосийский Интернат при Константиновском Военном Училище, впоследствии вместе со сводным Полтавско-Владикавказским Корпусом преобразованный в Крымский Кадетский Корпус. В 1920 году эвакуировался из Крыма, в эмиграции проживал в Югославии. Окончил эвакуированные вместе с армией кадетский корпус и Николаевское кавалерийское училище, был произведен в корнеты и направлен в 12-й Гусарский Ахтырский полк. Нес службу в пограничных войсках Югославии.

«Война 1914 года застала меня во 2-м классе среднего учебного заведения, русская революция в 5-м классе, - вспоминал Николай Всеволодович. - Дальше пошли восстания против большевиков, скрывания и наконец уход в Добровольческую армию. Тогда были написаны первые стихи о Белом движении, но они так и затерялись в годы Гражданской войны. Только после эвакуации из Крыма, оторванный от близких и Родины, я попал в дебри Словении. Здесь был размещен наш Кадетский корпус в бывшем Австро-Венгерском лагере для военнопленных. В долгие зимние вечера тоска по семье и Родине заставила меня серьезно заняться стихами».

Тяжело отозвалась в сердце поэта-добровольца кончина любимого вождя - генерала Врангеля. Ему Николай Всеволодович посвятил следующие строки:

 

По всей России «сарынь на кичку»,

В разгуле бунта, толпа ревела.

Нас было мало на перекличке,

Когда собрались под стягом белым.

 

Без отпеванья и без погоста,

Росли могилы безумно смелых…

Под грохот пушек, под рев Норд-Оста

Мы покидали свои пределы…

 

Минули годы, померкли дали,

Но в наших душах надежда тлела,

Мы жили думой о генерале,

Мы ждали зова - «Орлы - за дело».

 

Осиротели Твои орлята.

Наш вождь скончался в стране далекой.

Красиво кончен удел солдата,

Борьбы неравной и одинокой.

 

Его не стало по воле Бога…

Мерцают свечи на панихиде…

Как рано умер, ведь нас не много

И мы гонимы в своей обиде.

 

Еще в России «сарынь на кичку»

Кричат, как прежде осатанело.

Кто соберет нас на перекличку?

С кем в бой ударим под стягом белым?

 

Князь Кудашев был непримиримым борцом с большевизмом. Он горячо поддержал франкистов во время гражданской войны в Испании.

 

Нам скажут: чужая победа,

Чужого похмелья угар.

Неправда! Нам близок в Толедо

Отбивший врага Альказар.

Мы первыми подняли знамя

И первыми вынули меч.

Изгнанія годы за нами

И горькая слава предтеч.

Начало - в кубанских станицах,

В Толедо - преддверье конца...

Всех верных зовут причаститься

Отчизне отдавших сердца.

Понятными нам письменами

Чеканится Белая быль -

Готовность идти за вождями

На плаху и ранний костыль.

Как Белой идеи Победа,

Как первый ответный удар,

Да здравствует наше Толедо!

Да здравствует наш Альказар!

 

В 1941 году уже немолодой князь одним из первых добровольцем поступил в Русский корпус, боровшийся против коммунистических банд Тито, которые развернули настоящий террор против белоэмигрантов и служителей Церкви. По окончании войны Кудашев перенес ужас предательства в Платлинге и чудом избежал насильственной выдачи в СССР. Едва освободившись из плена, за противодействие насильственной репатриации русских людей, которым повезло меньше, князь был арестован оккупационными властями.

 

Когда дымились стены городов

И факелом пылали эшелоны,

Из лазаретов - от большевиков -

Брели на запад раненых колонны.

 

На сером небе, видимо, пилот

Не опознал значительной добычи.

Казалось на земле, что время не идет,

Казалось людям - ужас безграничен.

 

«Ложись!..» Легли, покойникам под стать.

На костыли обрушивались взрывы,

Чтоб ломаные кости доломать,

Чтоб полумертвые не оказались живы.

 

А те, немногие, что медленно потом

Еще смогли ползти до полустанка,

В летучке бредили... И не слыхали гром

И лязг с Востока подоспевших танков.

 

Дверь хлопнула. Сверкнул советский герб

За кожанкой вошедшего брюнета.

Спросили русского:

«Ты немец?» -

«Нет, я серб...»

«Не до тебя, нам некогда, а этот?»

 

Молчал сосед, оборотясь к стене...

«Ты тоже серб, лежи, лежи, дружище!»

«Я русский офицер!» - раздалось в тишине.

«Ага! Ты русский, этаких мы ищем!»

 

Казалось людям - время не идет.

Гремели выстрелы, работали приклады...

Пропавших без вести за сорок пятый год

Ни забывать, ни ожидать не надо.

 

Как и многие русские эмигранты, Кудашев после войны вынужден был перебраться в США. Здесь, невзирая на тяжелые условия жизни, Николай Всеволодович существенно помогал многим русским соотечественникам также выехать из Германии и обосноваться в Америке. Князь трудился простым рабочим на нью-йоркском пищеперерабатывающем комбинате. Одно время он был председателем Кадетского Объединения в Нью-Йорке, и до последнего дня состоял старшиной Объединения. Боевой дух, свойственный всей жизни и поэзии князя, по-гумилевски чеканной и мужественной, не покидал его.

 

Мы много выдержим, мы все переживем…

Не в первый раз в туман уходят цели.

Рожденные невзгодой и огнем,

Мы те немногие, что снова уцелели.

 

Сомкнем ряды по-прежнему тесней,

Мы русские, а это имя свято,

На свете нет надежней и верней,

И тверже нет российского солдата.

 

В своих сердцах мы ладанкой несем

Кусочек Родины: кто - степи Украины,

Кто - Русь Московскую, кто - глушь за Иртышом,

Кто - Севера суровые картины.

 

И, где бы ни были, мы не пропустим час

На первый клич явиться под знамена,

Недаром Бог нас в эти годы спас,

Давно оплаканных, заочно погребенных…

 

Нет места нам за чуждым очагом,

Нас ждет свой дом, свои волнуют цели.

Мы много вынесли, но русскими умрем,

Как прожили от самой колыбели.

 

В 1978 года вышел единственный поэтический сборник Кудашева «Тени». «Наконец у меня явилась возможность издать свой сборник первый и вероятно последний. Его я посвящаю погибшими живым соратникам в надежде, что мое творчество найдет отклик у молодого поколения и здесь, и там на Родине. Пусть из этих обрывков моих песен узнают и поймут, как мы любили Родину и жили только думами о ней, - писал князь в предисловии к нему. В том же году его не стало. Похоронен Николай Всеволодович на православном кладбище в Ново-Дивеево.

 

С берега, ради Отчизны спасения

В море чужое ушли

Белые воины, против течения,

С парусом Русской земли.

 

Шторм разрастается, парус наш клонится,

Мало нас стало числом.

Вал за валами вздымается, гонится,

Но рулевой за рулем.

 

Не отдыхает команда бессменная,

Глаз не сомкнет капитан!

Выше валы своевольные, пенные,

Стелется гуще туман.

 

В поисках долгих, за гладью лазурною,

Море изъездили мы...

Рифы скалистые, отмели бурные,

Грань добровольной тюрьмы.

 

Трюм перегружен, богатства несметные

Собраны нами в пути,

Но для кого? Раз сигнала ответного

Нам никогда не найти...

 

Рвется вода в бортовые пробоины,

Не опознать маяков...

Тщетно мы боремся с силой удвоенной,

Жалкая горсть смельчаков.

 

Верность Отчизне, наш вымпел в изгнании,

Наш маяка огонек...

Родина-мать! в красоте умирания

Белый корабль одинок.

 

Вороны хищные носятся стаями -

Сокол летает один.

Гордо несется корабль, направляемый

В бездны зыбучих пучин.

 

Белою лестницей, белым движением,

Белой легендой земли,

Белые рыцари светлым видением

В сумерках Мира прошли.