Кочан

 

Здесь и радость, и грусть, здесь повсюду звучат голоса.

Здесь буфет-ресторан. Рядом - парк и аллеи просторные.

Это маленький город с названьем привычным «вокзал»

Во главе с чуть подвыпившим, вечно мешающим дворником.

 

Почему, неизвестно, его называют Кочан.

Проживает один. Во дворе - только Шарик хромающий.

Выпивает Кочан втихаря, а потом по ночам

Матерится во сне и кричит в тишину угрожающе.

 

Он собаку когда-то отбил у разгульных юнцов,

Что ее на костре, на шашлычном, едва не зажарили.

Пусть по полной досталось ему от юнцов-подлецов,

Но теперь поиграть во дворе можно с преданным Шариком.

 

Подбирает объедки Кочан, подметая вокзал,

Ежедневно - похмелье и рожа с небритыми скулами.

Чтоб у Шарика жизнь человечней была, так сказать,

Сам он жизнью собачьей живет, но об этом не думает.

 

Пусть считают отшельником, пусть осуждает народ,

Твердо верит Кочан, что простятся ему все чудачества.

После смерти к могиле спасенный им Шарик придет,

И ему не завоется, не заскулится - заплачется.

 

* * *

Быть может, ради песен и стихов

В саду листва скользит по безголосию.

Плыву не по реке - плыву по осени,

По осени большой, без берегов.

 

По кронам лип, что выстроились в ряд,

По неподдельно светлой листопадности,

Где, всех прохожих наполняя радостью,

В багряность октября вросла заря.

 

По полю, где уснули ковыли,

Припав к холмам покатым обессилено,

По золотому, что - на фоне синего,

И по туманным выдохам земли.

 

В дворах - костры. Беснуется огонь.

В лугах, как островки, стога разбросаны.

А я межсосенно плыву по осени,

По осени большой, без берегов.

 

* * *

В твоем лице есть что-то от весны,

От всех апрелей будущих и прошлых.

Проталины морщинок осторожных

Улыбкой добрых глаз освещены.

 

В твоем лице от лета что-то есть.

Когда приходишь ты, теплеют будни,

И на душе становится уютней,

Как будто добрую прислали весть.

 

В твоем лице и белизна зимы,

И осени задумчивость лесная.

Что будет с нами завтра, я не знаю,

Но знаю, будет мир с названьем «Мы».

 

И, небо исписав наискосок

Безоблачными буквами созвездий,

Хмельная ночь нам окна занавесит

И бережно прижмет к виску висок.

 

* * *

Над бесконечностью полей

Висит прохлада дождевая,

И вьется нитка журавлей,

Разрывы облаков сшивая.

 

И хочется сейчас пойти

Туда, где затаилось лето

И ветер, спутав все пути,

Прилег вздремнуть у бересклета.

 

Где, яркой желтизной горя

Над ветками усталых кленов,

Бежит счастливая заря

На цыпочках по небосклону.

 

* * *

Вдохновенно, в устремленье смелом,

Весело друзей к себе позвав,

Маленький художник хрупким мелом

На асфальте лошадь рисовал.

 

Прокатилось солнце торопливо,

Наблюдая мальчика игру:

Лошадь розовой была, и грива

Тоже розовела на ветру.

 

А когда, осев густым туманом,

Над землею распласталась мгла,

Живописца из окошка мама

Голосом негромким позвала.

 

Сохли полотенца на балконе,

Звякал ветер дужкою ведра.

А мальчишке снилось, будто кони

Цокали у окон до утра.

 

* * *

Опять сегодня небо всем прохожим

Взглянуло доверительно в глаза.

И показалось - что-то Бог сказал…

А нелегко осилить слово Божье.

 

Послышались стихи. А в них тревога,

Печаль и радость, осень и весна.

Что на земле, что наверху у Бога

Поэзия, наверное, одна.

 

Мне вспомнились шаги через запреты,

В стихи перераставшие грехи.

Стихи всегда значительней поэта,

Когда они действительно стихи.

 

Я думал о тебе. О днях беспечных,

Возвышенных судьбою и тобой.

Любовь всегда сильней сомнений вечных,

Когда она действительно любовь.

 

Еще не раз встречаться, расставаться,

Быть злым и добрым, трезвым и хмельным,

Но все-таки дано объединяться

Стихам небесным и стихам земным.

 

И где бы ни был, не скитался где бы,

О чем я не мечтал бы,

 позарез

Мне нужен взгляд распахнутого неба,

Как во Христа поверившему - крест.

 

* * *

Были море, причалы и скалы,

То хлестали ветра, то ласкали,

Были волны, и не волновала

Молва.

А ночами ворчали печали,

Но печалей мы не замечали,

Величавые нас обручали

Слова.

 

Лето в Лету готовилось кануть,

Многоводна она постоянно.

И промолвил сосед, у фонтанов

Бродя:

«Вы такие наивно простые,

Вы свое, дай-то Бог, отгрустили,

Вы давно бы друг друга простили,

Друзья».

 

Ты глядела в глаза нефальшиво,

Ты была горделиво красивой

И счастливой среди прихотливых

Красот.

И к тебе, вопреки всем запретам,

Полевая тропинка из лета,

Не великого пусть, но поэта,

Ведет.

 

И на стыке отчаянных криков,

Там, где нету толпы многоликой,

Где твои, что под цвет ежевики,

Глаза,

На просторе, где поле, где воля

И где нет ни печали, ни боли,

Предстоит одинокие доли

Связать.

 

* * *

Я думал: как потом не разминуться,

Куда от ревностных бессонниц деться,

Чтоб на моей руке тебе проснуться

И улыбнуться солнцу, словно в детстве?

 

Ты что-то говорила, я не слышал,

Чему-то улыбалась - не припомню,

И дождь стучал без устали по крыше,

Гонимый суматошным блеском молний.

 

Я в мысли погружался, как в трясину,

Я возвращал былые озаренья.

Мои печали все отголосили,

Воскресли все мои стихотворенья.

 

А дождь опять по крыше бегал нервно.

И неуют, и сырость он оставил,

Но постепенно прояснялось небо

И тучи превращались в птичьи стаи.

 

* * *

На тропинках небес тучи в звездной пыли,

Непоседливый ветер гоняет их резво.

И краснеет восток, словно кто-то вдали

Тонким месяцем небо разрезал.

 

Наполняется сад хриплым криком грачей

И стучится в окно веткой ясеня сонно.

Вот и ветер уже за поводья лучей

На дыбы поднимает гривастое солнце.

 

А у чувств моих нежности есть два крыла

И к тебе тороплюсь, чтобы сердцу открылось:

Жизнь моя неприметна и очень мала —

На ладонях твоих поместилась.

 Воспоминание

У нас, мальцов, задумчивые лица -

Отец рассказ закончил про войну.

И я вдруг прерываю тишину:

«Скажи, а часто убивал ты фрицев?»

 

Нас,

 слушавших рассказ,

 всего лишь двое

И это мне покоя не дает,

Ведь так охота всем наперечет

Рассказывать, что был отец героем.

 

Но в комнате внезапно стало тише,

И за окошком шумный вечер сник...

Молчание о смерти - это крик.

Лишь повзрослев, я этот крик услышал.

 

* * *

В час, когда дожди шагами шаткими

Скучно-скучно ходят у порога,

Я хочу быть доброю лошадкою,

Чтобы с внуком поиграть немного.

 

На спине возить его по комнатам,

Оживляя всех захожих взгляды.

Мне не надо бить о пол подковами

И овса, конечно же, не надо.

 

Отложив до вечера поэзию,

Словно конь по полю командира,

Повезу веселого наездника

По полу двухкомнатной квартиры.

 

И в атаку кинемся бесстрашно мы,

Зарумянятся в азарте лица.

А потом наездник мне, уставшему,

Из ладошек даст воды напиться.

 

* * *

Стихи мои, взлетите выше в небо

И навестите дальние края.

Я в тех краях ни разу, может, не был,

Но люди там такие же, как я.

 

Взлетите, и кому-то станьте другом.

В полете будьте плавны и легки,

Как аист, возвращающийся с юга,

Как голубь, с детской пущенный руки.

 

Сергей КРИВОНОС,

журналист, редактор газеты «Сватовский вестник»

(г. Сватово, ЛНР)