Зачем люди пишут автобиографические книги, то есть воспоминания?

Прежде всего - как мемуаристы они вносят личный свидетельский вклад в понимание событий своего времени. Даже безхитростные честные воспоминания о своей жизни человека простого, никому не известного, могут оказаться важным документом эпохи. Таковы, например, многие воспоминания современников революции, гражданской войны, русских эмигрантов, раскулаченных и сосланных крестьян, катакомбных верующих, заключенных лагерей, участников советско-германской войны и «остовцев». Мне довелось прочесть немало таких документов времени, раскрывающих неугодную властям правду.

Для человека знаменитого и влиятельного причиной может быть желание внести точность в те исторические события, к которым он был причастен. Чтобы утвердить истинное их содержание и освещение. Или наоборот: чтобы исказить их суть, скрыть правду, обелить зло и выдать его за добро - в личных ли целях самооправдания, самовосхваления, или в клановых, или, так сказать, в «национальных».

При этом национальное часто понимается как эгоистичное приукрашивание своей нации, страны. У англичан есть соответствующая поговорка: «правильно ли она поступила или нет, но это моя страна», и поэтому надо «добродетельно» оправдывать все ее грехи и конфликты с соседями, даже захватнические войны и преступления, - и «непатриотично» писать о ней что-либо отрицательное, осуждающее или покаянное. Такие целенаправленные патриотические «воспоминания» могут ублажить самолюбие, личное или национальное, но не могут способствовать вынесению народом должных уроков из истории и нравственному совершенствованию своей нации. В иудейском кодексе «Шулхан арух» содержится даже прямое предписание «говорить о евреях только хорошее», ибо только это «угодно б-гу», а покаянно признать какое-либо преступление члена «народа б-жия» или его руководства - это не только национальное предательство и так называемая «самоненависть», но и «хула на б-га» (поскольку еврейский народ приравнен к б-гу).

Все мiровые энциклопедии и официальные государственные историографии в большой мере являются плодом таких «национально-патриотических» установок, и особенно - иудейской. (Весьма наглядно безуспешная борьба за правду в т.н. «еврейском вопросе» отражена в правке и откатах соответствующих статей «Википедии», в том числе размещенной там кем-то моей краткой биографии и истории «Письма 5000», из которых постарались сделать иллюстрации т.н. «антисемитизма».)

В романе Орвелла «1984» по этому поводу сказано: «Кто владеет настоящим, тот владеет прошлым, а кто владеет прошлым, тот владеет будущим». В советское время это было продемонстрировано наиболее топорно и откровенно цинично: «История - это политика, опрокинутая в прошлое» (советский академик М.Н. Покровский), то есть российское прошлое партия трактует так, чтобы оправдать свое разрушение его и свои преступления в настоящем.

Этому в СССР (и не только) служила и мемуарная литература.

Однако все же главная причина - для чего писать воспоминания? - может быть связана с попыткой разобраться в своей жизни: что такое жизнь человека? Прежде всего это - лично нами ничем не заслуженный дар. Разве что у кого-то он может быть заслужен делами предков, с которыми мы связаны некими мистическими взаимосвязями в добре и зле, в ответственности за грехи и за их преодоление (примеры такой коллективной, соборной взаимосвязи и ответственности мы находим в Священном Писании, когда грехи отцов сказываются и на нераскаянных в этом потомках).

И за любой дар следует благодарить Дарителя. Ибо жизнь даруется Богом человеку не для удовлетворения его похотей и стремления к максимальному наслаждению мiрскими благами. Жизнь это также и задание - а выполнение этого задания и будет благодарностью Богу. В своей основе это задание одинаково для каждого человека: достойно пройти через жизнь в больном земном мiре с его злом, соблазнами, страданиями, опасностями, - чтобы войти в вечное Царство Божие. Вот оно и есть цель жизни и каждого человека, и должного соборно-национального государственного устройства. Но люди идут к этой цели из разных точек и разными путями, с разными препятствиями и обретенными знаниями, с разными талантами. (А часто и уходят от этой цели.)

С этой точки зрения, наверное, главный смысл воспоминаний человека должен состоять в том, чтобы вынести уроки из своей личной жизни, полезные не только для своего ответа перед Богом, но и другим: как я выполнял это задание Божие. Чтобы передать этот урок прежде всего своим детям и внукам - чтобы они во взрослом возрасте через жизнь предков могли бы лучше понять и свое место в мiре, не повторяли ошибок, использовали родительский опыт. (Судьба моих предков оказала огромное влияние на мое политическое и затем духовное становление.)

Однако тут есть одна проблема. Человек существо греховное, и в жизни всех людей, каждого человека было и много грехов и ошибок, которые влияли на его жизненный путь, на изломы и искривления его биографии. В сущности подлинная биография, записанная у Бога, большей частью состоит из наших грехов и их преодоления (если таковое достигалось). И приходится задуматься о том, как же следует писать воспоминания, насколько откровенно они должны отражать такое наше греховное состояние? Конечно, образцы этого нам даны в святотеческих творениях, например, «Житие Марии Египетской», рассказанное ею самою старцу на исповеди и через него переданное всем нам - для нашего вразумления и спасения. Но куда нам до святых... В сравнении с их высотой - что полезного мы можем сообщить о себе другим людям на примере публичного раскрытия своих грехов и слабостей, даже в их частичном преодолении так и не ставших ступеньками к праведности?

Мне кажется, что человеку грешному и далекому от святости покаянно выставлять свои сугубо личные грехи на публику не только неприятно для читателей, но и не следует - ибо они никого и ничему не научат. Для этого есть церковная исповедь, в которой мы каемся перед Богом, Который наши грехи правильно понимает и в должной мере «аннулирует» («и остави нам грехи наши...»). Наши духовные пастыри не советуют вспоминать раскаянные грехи. А читатель воспоминаний - не Бог и не может справиться с такой задачей; эта «судебная функция» может ему пойти даже во вред. Кроме Высшего Судии, мои грехи никому не нужны; разве что моим идейным врагам, но они уже написали обо мне столько (приписывая мне и службу на КГБ и ЦРУ, и «национал-большевизм», и «совковость», и «антицерковность» и «магометанизм»), что на этом фоне мои действительные грехи даже им не пригодятся.

Трудность личной «исповедальной» литературы еще и в том, что жизнь наша не проходит в вакууме, она связана с многими другими людьми, в воспоминаниях неизбежно затрагиваются их поведение и их грехи, конфликты с ними, без чего было бы непонятно и поведение самого мемуариста. Этого мне тоже касаться не хотелось бы.

Поэтому в попытке писать свои воспоминания (если за это возьмусь) я могу лишь ограничиться осмыслением того, что мне было дано Господом и справился ли я с заданием. Какие ошибки у меня были на этом пути, начинавшемся в безбожное советское время. Это может послужить и как свидетельство об этой эпохе, ушедшей в прошлое, но все еще отравляющей настоящее и на личном уровне у немалой части нашего народа, и на уровне государственном, и даже на церковном. Во всяком случае, надеюсь, это будет познавательно для моих детей.

Это должен быть самоанализ, критическое рассмотрение собственного духовного пути в его развитии. Быть может, это было бы мне по силам. В частности, в начале книги «Миссия русской эмиграции» я уже попробовал вкратце описать свое обращение от западничества к вере и национальному мiровоззрению, а в конце книги - свои безплодные попытки передать опыт русской эмиграции в российский постсоветский хаос, правда, с полезным результатом лично для себя: с более точным уразумением истекающего исторического времени и неисправимой сущности земного мiра, «во зле лежащего».

 

+ + +

Итак, я верю, что о каждом человеке у Бога есть Его замысел. Этот замысел, повторю, состоит прежде всего в том, что человек, созданный «по образу и подобию» Божию, предназначен для жизни с Богом в Царствии Божием - это цель его временной земной жизни. Иначе бы Бог не создавал человека как великое по полученным дарам безсмертное свободное существо, но ставшее своевольным и смертным. Достичь должной цели не так легко. Земной мiр - это непрерывная борьба сил добра и зла, от которой невозможно уклониться: в мiре нет нравственного вакуума. Поэтому о жизни каждого человека в таком сложном земном мiре, очевидно, должен быть у Бога и замысел ограниченного земного уровня: какое место в этом мiре лично он должен занять соответственно своим способностям и возможностям, чтобы достойно прожить земную жизнь и созреть для вхождения в Царствие Божие.

Кроме того, люди ‒ не автономные индивидуумы, а являются взаимосвязанными (в рождении и развитиии) членами соборного организма (нации, Церкви), поэтому замысел Божий о каждом человеке предусматривает ему и определенное место в коллективной (соборной) жизни своего народа и человечества, чтобы личные способности и усилия каждого помогали ближним и всем другим людям двигаться к общей для всех цели с определенной взаимной ответственностью в добре и зле. И поскольку падший «мiр во зле лежит», замысел Божий о земной жизни человека непременно учитывает эту особенность греховного мiра и предполагает противостояние мiровому злу, оборону от него как в личном плане (в том числе борьбу с личными грехами), так и в соборном деле, внося в него свой вклад. От одних своих чад Бог ждет духовно-молитвенной и пастырской обороны от зла, от других - искусной военной обороны, от третьих - государственно-управленческой, от четвертых - научно-исследовательской, врачебной, культурной, философской, от большинства - семейно-воспитательной, различного созидательно-трудового «материального обезпечения» жизни народа (евангельская Марфа), - и таких разных призваний у людей множество во всех профессиях, сословиях и состояниях.

Но человек создан свободным в своем поведении и далеко не всегда осознает Божий замысел о себе и следует ему. Особенно трудно это в нашем современном богоотступническом мiре, где ни семейное воспитание (в большинстве случаев уже атеистическое), ни школьное, ни общественные нравы и средства информации, ни государственная идеология и система образования - не помогают этому осознанию, а подавляют его. Человека сегодня рассматривают в лучшем случае как эгоистичного биологического индивидуума (либеральная демократия, впрочем все более становящаяся тоталитарной и расчеловечивающей в построении Нового мiрового порядка), в худшем - как муравьиную трудящуюся биомассу (коммунизм). Фашизм (в своем «классическом» первоисточнике) пытался больше заботиться о здоровье и патриотической солидарности своей биомассы, возвысить ее над соседями и освятить ее статус до ранга высшей религиозной ценности. При этом и в демократии, и в коммунизме, и в фашизме легализуются разные виды греха как норма, что позволяет главному истоку зла, диаволу, манипулировать людскими душами, начиная с правителей. Если при этом отсутствует должная духовная власть, а есть лишь оправдательно-жреческая, потакающая властям, то познание человеком замысла Божия о себе возможно лишь с особенной Божией помощью. Ее нужно заслужить хотя бы неустанным ее поиском, пусть поначалу и не всегда правильным, и готовностью принять ее (вспоминается превращение Савла в Павла).

Конечно, у каждого человека есть и Ангел-хранитель, без которого мы все давно погибли бы (каждый может вспомнить смертельно опасные случаи в жизни). Но и Ангел, разумеется, не может нарушить нашу свободу воли. И можно предположить, что он больше помогает нам в еще малосознательном детстве и ищущей юности, но при всем желании не может помочь сознательному противлению взрослого человека.

Даже прямую Божию помощь далеко не все готовы принять, но Господь ее оказывает тем, кто о ней просит и готов к ней по своей воле: много таких людей мы видим в Евангелиях, вплоть до благоразумного разбойника, замысел Божий о котором исполнился в последнюю минуту его жизни. Все хорошее, чего мы достигаем в своей жизни - это происходит благодаря высшей Божественной силе, предусмотревшей для нас в Своем обширном замысле такой индивидуальный путь. Это касается и благочестивого крестьянина, и талантливого художника или писателя, и мудрого правителя. Наша «заслуга» лишь в том, что мы ответно узнаем, познаем, принимаем этот путь как должный и стараемся следовать по нему (или не понимаем его и сопротивляемся, отвлекаемые кознями и соблазнами сатаны). В той или иной мере, раньше или позже, бывает и осознание должного «от обратного» (когда зло попускается для его разоблачения и преодоления) - иногда мы осознаем должное жертвенно и самозабвенно, иногда небрежно и с ленцой, согрешая по слабосильности нашей, но все-таки движемся в верном направлении, по крайней мере, уже не предавая его ради ложных соблазнов.

Самоанализ своей жизни в этих координатах борьбы сил добра и зла уместно предварить еще одним размышлением - о Всеведении Божием, что пригодится некоторым пессимистам. Господь Вечен и Безконечен, Он объемлет Своим знанием все мiроздание в пространстве и времени от начала и до конца. Для человеческого ума непостижимо это Божественное всезнание того, что было и что будет, и как при этом не нарушается свобода воли человека, от которого зависит его будущее. Тот факт, что оно зависит от свободной воли человека, - несомненен, иначе бы человек не нес личной нравственной ответственности за свою судьбу, перекладывая вину на Самого Бога за то, что якобы Он изначально «предопределяет кого-то на спасение, а кого-то на грех и погибель». Именно в этом дерзко обвиняют Всеведущего Бога незрелые умы (описанные, в частности и Достоевским - вспомним «возвращение Богу билета в рай» из-за «слезинки ребенка»). А жидовствующие сектанты и талмудисты-каббалисты наоборот - обосновывают этим же «предопределением Божиим» свою изначальную, автоматическую и вечную «богоизбанность», не зависимую ни от их последующего отношения к Богу, ни от их отношения к Его противнику - диаволу. (См. об этом, например, в «Диспуте Назарова с Кацманом».)

Именно наша свобода воли делает нас нравственно ответственными и потенциально богоподобными личностями, хотя и умственно ограниченными в нашем временнóм пространстве. В отличие от Бога, мы находимся внутри времени и не способны посмотреть на свое время жизни извне. То есть нам не дано предвидение своей судьбы, которая хотя и известна Богу (и только Ему), но обусловлена нашим внутривременным выбором и духовным созреванием, неразрывно связанным с самим понятием времени как условия и среды для осуществления человеческой судьбы. Это непостижимое для нашего ума измерение мiроздания, в котором личная свобода воли человека непротиворечиво сочетается с замыслом Божиим о нас и Божественным всеведением. Бог и человек несоизмеримы по ведению об устройстве бытия, в котором все кажущиеся нам противоречия (в том числе действие сил зла в мiре) у Бога не являются антиномиями на Его онтологическом уровне, недоступном нашему уму.

В то же время несомненно, что нам дано ощутить и познать верное направление своей судьбы, определенное Божиим замыслом о нас. Если мы следуем ему - мы идем по пути к вечной жизни. Если не следуем - скользим по пути смерти, порою преждевременно умирая и в буквальном земном смысле. Понять Замысел Божий о себе, его осуществление, а также уклонения от него - вот в чем мне видится личный смысл должных воспоминаний как духовной истории своей жизни.

Замечу, что примерно такой же подход у меня вообще к работе историков, которые по своей профессии фактически должны создавать точные «научные воспоминания» и историософский анализ жизни своих народов, без субъективных предпочтений (что не всем удается). Согласно тематике моих книг меня часто называют историком, хотя я не историк, а искатель смысла истории и места в ней России и русского народа со всеми нашими достоинствами и грехами, которыми сатана не раз пользовался для ввержения нас в национальные катастрофы, особенно в ХХ веке - вот это желание прозреть и увлекает меня к поиску истины и заставляет писать и делиться своими размышлениями с другими в виде книг. В воспоминаниях я не стану повторять сделанные в них выводы, это как бы дополнительное описание трудного пути к ним.

С этой точки зрения работа историка должна в идеале заключаться не только в кропотливом собирании крупиц правды о прошлом, но и в его духовном, историософском осмыслении в плане Божественного замысла о земной истории человечества. Только в Его Замысле любое событие - революция, восстание, война, наводнение, землетрясение, эпидемия - приобретают свой должный смысл и взаимосвязь в общей ткани бытия. Так же и в личной жизни болезни, утраты и прочие несчастья, вероятно, на самом деле бывают лучшим из возможных выходов в сложившейся ситуации для цели нашего спасения, и потому личная Божия помощь для спасения отдельной человеческой души может быть оказана даже, например, солдату неправедной армии в неправедной войне за цели неправедных правителей, если он как политический невольник полагает душу «за други своя», жертвует собою ради других. (Это, в частности, к размышлениям о должном отношении православного историка к советско-германской войне 1941‒1945 гг., которую, конечно, никак нельзя считать «Великой Отечественной», а т.н. «победу над фашизмом» ради интересов антихристианской мiровой закулисы - нельзя считать русской победой и русским праздником, но при этом нельзя не уважать и память павших, и личный героизм огромного числа наших соотечественников-патриотов России. Причем - по обе стороны линии фронта...)

Итак, «мiр земной во зле лежит» - значит и во лжи. Без должных духовных знаний и зрелости отдельным человеком ложь распознается трудно, однако она существует виртуально, то есть не укоренена в бытии. Вся огромная постройка так называемой человеческой цивилизации - от лживых трактовок истории и роли в ней различных личностей до ежедневной сводки пропагандно лживых новостей влиятельных СМИ - это сатанинский обманный мираж, это ничто в глазах Бога. Подлинная реальность существует независимо от этого, она-то и есть подлинная история, даже если она большинству людей не известна или не доступна. То же самое относится и к истории жизни каждого отдельного человека. С той лишь разницей, что подлинная его биография самому человеку вполне известна - в смысле его поступков и проступков, достижений и падений, своих грехов и заслуг. Хотя часто и остается неосмысленной. Разобраться в этом, проследив свою жизнь изнутри, мне интересно и самому.

Разумеется, человеческая самооценка часто бывает субъективна и при всей искренности тоже далека от правды. Редко кому из пишущих мемуары удается полностью преодолеть склонность к самооправданию и приукрашиванию себя. Однако от Бога ничего нельзя скрыть и соответственно - невозможно извратить подлинную реальность мiра и своей жизни. Господу Богу жизнь каждого человека известна полностью и абсолютно точно - она будет предъявлена каждому из нас посмертно уже в виде Его оценки. Поэтому православный мемуарист должен избегать личного биографического многословия и стремиться максимально возможно приблизиться к этой духовной точности о себе, сознавая, что только она и есть подлинная реальность, наполняющая нашу жизнь подлинным и вечным смыслом. Все остальное - тлен виртуального псевдобытия и сгорит вместе с грешной землей, канет в лету.

Так что, если я возьмусь писать свои воспоминания, они не будут подробным описанием всей ленты моей жизни - да и моя память многое утратила. Это будет картина моей жизни в ее основных этапах, написанная мазками, и она нужна мне как мое главное «произведение» - формирование самого себя. Никому другому, из живущих на земле, она не нужна в такой подробности. Хотя, вероятно, посмертно все наши индивидуальные биографии будут открыты для всех, ничего невозможно утаить (и это еще одна причина, чтобы не заниматься излишне подробными описаниями). Свои воспоминания мне в лучшем случае достаточно будет ограничить основными духовными вехами биографии, «реперными точками». Главное - чтобы определить их места в верной системе духовных координат.

А детям хотел бы также пояснить, в какое время мне пришлось родиться и жить.

Михаил Викторович Назаров,

писатель, редактор издательтва «Русская Идея», член Попечительского совета РПО им. Императора Александра III (г. Москва)