Но я хочу рассказать случай, который произошел в самый разгар «исторического материализма» как говори Остап Ибрагимович Бендер. Году в 1969-1970 мы у нас в доме в Аксиньино (деревня Аксиньино располагалась около метро «Речной вокзал», у нас и адрес был Москва-195 деревня Аксиньино, дом 69) отмечали какое-то событие, кажется, очередную годовщину ВОСР - Великой Октябрьской социалистической революции, так это тогда называлось. Это был один из главных праздников страны. Все заранее смотрели по календарю, на какие дни недели приходятся праздники. Самый неудачный вариант, это когда 7 и 8 ноября или 1 и 2 мая (праздничные дни), выпадали на субботу и воскресенье. В этом случае правительство выходные зажиливало и получалась как бы обычная по протяженности рабочая неделя. Зато, сколько радости было, когда эти дни приходились на четверг и пятницу или понедельник и вторник. Получалось целых четыре дня выходных. К сожалению, выпадало это редко. Правда, иногда, если праздники приходились, допустим, на среду и четверг, воскресенье переносили на пятницу, и мы опять же гуляли непрерывно четыре дня. Но следующая рабочая неделя в этом случае получалась длиннее.

Однажды в мае такое воскресенье оказалось Пасхальным. Все равно, оно было объявлено рабочим днем, а нерабочей стала пятница. Говорили, что сам тогдашний Патриарх Пимен обращался к Брежневу, генеральному секретарю КПСС в те годы, фактическому главе государства, с просьбой не делать Пасхальный день рабочим. Якобы, церковь готова была даже оплатить все издержки того, что вся страна не работала бы один день. Но куда там, ведь еще сам товарищ Ленин был идейным борцом с «опиумом для народа», как он называл религию. Поэтому «дорогой товарищ Брежнев» просьбе Патриарха не внял и все осталось так, как было решено ЦК КПСС ранее. Народ на ситуацию тут же откликнулся частушкой:

Спасибо партии родной

За любовь, за ласку,

Отобрали выходной,

Обос..ли Пасху.

Но возвращаюсь к 7 ноября. Утром все припадали к телевизорам, смотрели военный парад, иногда в нем участвовала новая ракетная техника, или ее муляжи. Все это потом обсуждалось между родственниками. Во, какие мы могучие. Демонстрацию, которая растягивалась часа на два - три, смотрели уже в полглаза, да и то, только мы, мужчины. Женщины хлопотали на кухне - готовили праздничный ужин. Тут уж хозяйки не должны были ударить лицом в грязь. Так было и в тот день.

Ближе к вечеру приехали наши: папа, Тата с Серегой, Додка с Валей. Выпивали, произносили тосты: как за здоровье всех близких, так и за Великую Октябрьскую революцию, за мировую революцию, за победу коммунизма во всем мире. Все это произносилось вполне серьезно.

Причем, интересно, в «Двенадцати стульях» на свадьбе Остапа с вдовой Грицацуевой, в числе других, были и тосты: «За ирригацию Узбекистана». Мы над этим смеялись. Но и наши тогдашние тосты недалеко ушли от бендеровских. Глядя на нас, решила произнести тост и Оля, или как ее все тогда называли, Стрючок. Она подняла свой стаканчик с лимонадом и тоненьким голоском произнесла: «Давайте выпьем за то, чтобы не было ни войн, ни революций». Грянул гомерический хохот. Как же. Насчет войн, все были согласны, но революций... Революцию мы тогда считали свежим очистительным ветром, разгоняющим затхлую атмосферу разлагающегося строя насилия и эксплуатации человека человеком. И, угнетенные ранее люди, начинают вдыхать полной грудью сладкий воздух свободы. В них пробуждаются творческие силы, и они в едином порыве устремляются строить новое общество, конечной целью которого будет построение самого справедливого строя - коммунизма, о котором так мечтал великий Ленин. Услышав наш смех, Оля заплакала:

-Что вы смеетесь, разве я неправильно сказала?

Все наперебой, посмеиваясь, стали объяснять ей, что насчет войн все верно, а революции - необходимы и пусть они будут.

Нужно помнить старую мудрость: «Устами младенца глаголет истина». Права была Оля, а не мы, взрослые придурки. Теперь-то и до нас дошло, что революция не очистительный ветерок, а безжалостный ураган, уничтожающий все на своем пути: и левых, и правых, и виноватых, и безвинных - всех перетирают в прах ее страшные жернова.

Есть выражение: Революции готовят романтики, осуществляют фанатики, а плодами их пользуются мерзавцы. У нас в России все несколько иначе, в том числе и с революцией. И готовили, и осуществляли, и воспользовались плодами нашей революции одни и те же люди: мерзавцы.

Я приводил выдержки из сочинений маленьких «белоэмигрантов», как их у нас называли в советское время. Эта вакханалия насилия, совершенно непонятная нечеловеческая жестокость. Может быть, подобное имело место при завоевании Руси татаро-монголами. Но там дикие кочевники напали на народ с чуждой им религией, культурой, обычаями. Что с них взять, дикари. А здесь русские люди зверски уничтожают русских же людей.

«Русский бунт, бессмысленный и беспощадный» - писал Пушкин. Как всегда, он глубже всех понимал Россию.

Может быть, так же разграбляли помещичьи усадьбы и вешали дворян разинцы и пугачевцы. А потом и их самих подвешивали на крюки за ребра палачи царя. И плоты с повешенными пугачевцами пускали плыть по Волге. Есть ли какое-то объяснение всему этому, или это такие темные глубины нашей национальной психики, понять которые невозможно и просто нужно делать все, чтобы не дать им вырваться наружу.

«Русский бунт, бессмысленный и беспощадный». Дай Бог, чтобы больше никогда Россия не испытала этой напасти. Это хуже нашествия врагов.

Но как произошло, что кучка экстремистов, которую даже и в начале февральской революции никто всерьез не принимал, сумела захватить власть и, главное, победить в гражданской войне. Я, к сожалению, не историк и не обладаю достаточным багажом знаний, чтобы квалифицированно проанализировать обстановку того времени. Приведу то, что мне известно.

Когда в августе 1914 года император Николай II вышел на балкон Зимнего дворца и начал зачитывать манифест о вступлении России в войну, тысячи людей, собравшихся на площади перед дворцом, встали на колени и запели «Боже царя храни». Ленин из Швейцарии писал с горечью одному из своих соратников, что нынешнему поколению революционеров не суждено будет увидеть плоды своих трудов.

А в июле 1918 года Председатель Совнаркома Советской России Ленин на заседании проинформировал членов Совнаркома, что в ночь на 17 июля в Екатеринбурге расстрелян бывший император Николай Романов вместе с членами своей семьи. Прошло всего четыре года, и совсем другая страна, совсем другие люди во главе ее.

В 1914 году Россия вступала в войну под лозунгом «Защитим братьев - славян». Имелась в виду Сербия, на которую напала Австро-Венгрия после убийства в Сараево студентом Гавриилом Принципом наследника австрийского престола эрцгерцога Фердинанда и его супруги. Славяне славянами, но одна из основных целей, которых пыталась Россия добиться в этой войне - захват Константинополя и установление контроля над проливами Босфор и Дарданеллы. Российский Черноморский флот в этом случае получал свободный выход в Средиземное море. Наверняка, появились бы у нас военно-морские базы на Балканах и Россия приняла бы полноправное участие в Средиземноморской политике, проводимой великими державами. В Гвардейском морском экипаже был сформирован даже десантный отряд, в торжественной обстановке получивший крест, который он должен был установить на соборе Святой Софии (Ай-София) в Константинополе (Стамбуле). Кстати, я думаю, что если бы эта операция увенчалась успехом, наши союзники - Англия и Франция были бы готовы повернуть оружие против нас, но не допустили бы нашего контроля над проливами.

Основной целью Советской России, вернее, большевиков, захвативших власть в России, стала мировая революция. Для победы мировой революции они готовы были пожертвовать даже самой Россией.

В 1920 году, с эвакуацией войск генерала Врангеля из Крыма, закончилась гражданская война на европейской части России, а в 1922 году и вся Сибирь, и Дальний Восток стали советскими. Вся Россия оказалась под властью большевиков. Были еще стычки с басмачами в Средней Азии, но они уже ничего не могли изменить.

Надо сказать, что, захватив власть, большевики не были готовы к управлению страной. Не было у них квалифицированных управленческих кадров. За исключением небольшой кучки интеллигентов, составлявших верхушку партии, их опорой стали латыши, евреи и китайцы. Последних в стране находилось несколько сот тысяч человек, впоследствии они, так же, как и латыши, были почти поголовно уничтожены.

Кстати, сейчас в Латвии говорят, о возмещении ей Россией экономического ущерба, нанесенного после оккупации советскими войсками в 1940 году. А почему бы не предъявить нам аналогичные претензии Латвии, воинские части которой, так называемые «латышские стрелки», стали преторианской гвардией большевиков и во многом способствовали тому, что в 1918-1919 годах большевики сумели удержаться у власти. Ущерб, нанесенный России и другим странам в результате правления большевиков не в состоянии возместить и тысяча Латвий со всеми их кильками, сливочным маслом и сметаной. Так что уж сидели бы себе и молчали.

Кстати, «латышами» называли тогда и литовские части, и эстонские. У всей Балтии, как говорится, рыльце в пушку. Нашу свободу они помогали подавлять, а теперь трубят на весь мир о том, как Россия подавляла их свободу.

Но, конечно, основным фактором, обеспечившим победу большевиков в гражданской войне, стало то, что они сумели привлечь на свою сторону крестьянство. Крестьяне составляли тогда около 80% населения страны, и именно то, кого поддержит большая часть крестьян, и решало исход гражданской войны. Надо сказать, что до 1917 года у большевиков не было четкой позиции по аграрному вопросу. Как мы помним, вылупились они из «Союза борьбы за освобождение рабочего класса» и на крестьян особого внимания не обращали. Почему-то их беспокоило только положение рабочих, хотя к 1914 году Россия имела самое передовое законодательство по труду, и российские рабочие были гораздо лучше защищены от произвола работодателей, чем их английские, американские и прочие коллеги. Но большевикам необходимо было иметь какое-то прикрытие в своем стремлении к захвату власти в России, они выбрали борьбу за права рабочих, потому что крестьян они не знали совершенно и считали их мелкобуржуазной массой.

До февральских событий надежды Ленина подпитывались только германским генеральным штабом, выделившим на поддержку большевиков 50 миллионов золотых рублей, сумма по тем временам огромная. (Кстати, историки называют и другие цифры - и 60, и даже 100 миллионов). Взамен большевики обязались вести изнутри работу по развалу армии и страны в целом.

Кстати, как назвать партию, которая во время войны получает от врага деньги на деятельность, направленную на поражение своей страны в этой войне. И как назвать вождя этой партии.

Но когда после февральской революции, увидев слабость Временного Правительства, Ленин понял, что появился шанс захватить власть, срочно потребовалась аграрная программа партии, чтобы заручиться поддержкой крестьянства. «Ничтоже сумняшеся», Владимир Ильич взял аграрную программу своих «друзей-врагов» эсеров, хорошо знающих крестьянство и имеющих поддержку в их среде, и, почти ничего в ней не меняя, включил ее в программу большевиков.

Надо сказать, что лозунги большевиков были, в основном, популистскими и, бросая их в массы, они далеко не всегда собирались претворять их в жизнь.

«Мир без аннексий и контрибуций», очень хороший призыв. Тем более, для населения страны, измученной тяжелой трехлетней войной. Правда, год спустя, по Брестскому миру, подписанному Лениным же, Германия получила под свой протекторат обширные территории, принадлежавшие России. Кроме того, Россия выплатила, почти уже побежденной к тому времени стране огромную контрибуцию. Везли миллионы пудов зерна, в то время как люди в Поволжье умирали с голода. Составами гнали в Германию золото.

Не исключено, что эта контрибуция помогла Германии продержаться еще несколько месяцев в войне на западном фронте.

«Земля тем, кто ее обрабатывает». Да это же вековая мечта русского крестьянина. Отобрать все у помещиков и поделить. И тут большевики нашли горячую поддержку масс. Позже, работая «за палочки» на колхозных полях, крестьяне поняли, как ловко их, говоря современным языком, «кинули». Но, говоря опять же современным языком: «Поздно пить «Боржоми», когда почки отвалились». Власть большевиками уже была захвачена, и о старых лозунгах можно забыть, как об обещании жениться, после того, как девушка обесчещена...

Когда наши войска в конце 1979 года вошли в Афганистан и было создано марионеточное «народное» правительство, первым делом наши идеологические советники решили провести земельную реформу. Этим проверенным способом они думали завоевать поддержку большинства населения страны. К разочарованию наших партийных бонз, эти «чурки» категорически отказывались принимать в дар помещичью землю. Мотивировали они это так: «Эту землю им дал Аллах, и люди не могут отобрать то, что дано Аллахом». Земельная реформа в Афганистане не состоялась.

К стыду своему нужно признать, что большинство нашего народа с энтузиазмом откликнулось на Ленинский разбойничий кличь: «Грабь награбленное». Ряды идейных сторонников большевиков сразу же увеличились на десятки миллионов сограждан. Грабили все. Крестьяне громили и жгли помещичьи усадьбы. Рабочие тащили, что можно, с заводов и фабрик. Даже чекисты, приходя с обысками к «буржуям», часть конфискованных ценностей распихивали по карманам.

Помню, мне рассказывал Саша Истомин, он слышал от своей бабушки графини Марии Сергеевны Гудович (ур. Шереметевой), как у нее округлились глаза, когда она увидела, что один из чекистов, проводящих у них экспроприацию драгоценностей, взял из груды конфискованных вещей, лежащих на столе, золотые часы и сунул себе в карман. Увидев реакцию Марии Сергеевны, он сказал примерно так: «А чего вы хотели. Вы же сами распускаете о нас слухи, что мы грабители, вот нам и приходится так поступать». Красиво сказано. Как говорил Остап Бендер: «Учитесь, Киса, как изъясняется».

Но мне хочется вернуться ненадолго к кадетским сочинениям. Ведь мы очень мало знаем о кадетах. В детстве, в молодости я довольно много читал. Естественно, это была, в основном, советская литература. Насколько я помню, о кадетах там почти нигде не упоминалось. В «Кондуите и Швамбрании» Л. Кассиля в одном из эпизодов появляется какой-то кадет, который очень высокомерно держался по отношению к главному герою книги и особых симпатий не вызывал. Фигурирует кадет и в «Школе» А. Гайдара, и тоже личность не очень привлекательная. Где-то, помню, читал, как юные пролетарии, увидев на улице кадета, кричали ему издали: «Кадет, на палочку надет». Трактовалось это как посильное участие младшего поколения рабочего класса в борьбе с ненавистным царским режимом. Вот, кажется, и все, что мне удалось в свое время вычитать о кадетах в советской детской литературе.

О кадетах писал Куприн в повести «На переломе (Кадеты)». Там кадеты выглядели скорее жертвами царского режима, чем подрастающими царскими сатрапенышами, но повесть рассказывала о кадетском корпусе конца семидесятых - начала восьмидесятых годов теперь уже позапрошлого ХIХ века и воспринималось мною в конце сороковых- начале пятидесятых годов прошлого ХХ века, как что-то совсем архаичное. Где-то на уровне «Илиады» и «Одиссеи». Коме того, похоже, между кадетскими корпусами 70-х годов ХIХ века и кадетскими корпусами 10-х годов ХХ века, была огромная разница.

Огромная заслуга в этом Великого князя Константина Константиновича, известного поэта и писателя, писавшего под псевдонимом «К.Р.» Но он был и генералом от инфантерии и одно время возглавлял что-то вроде современного Управления военными учебными заведениями. Он произвел коренную перестройку кадетских корпусов. Был перестроен весь процесс воспитания в корпусах. Воспитателями в них стали направляться лучшие офицеры. Они должны были помнить, что имеют дело не с солдатами, а детьми, но воспитать должны из них воинов. Все делалось, чтобы корпус для кадета стал родным домом.

Я знал, что папа и дядя Леля в детстве до 1917 года учились в кадетском корпусе, но относился к этому, как к чему-то очень давнишнему и особого интереса этот факт у меня не вызывал. Да и папа, поняв видимо, что советская власть - «это надолго и всерьез», о том, что было «до исторического материализма», как говорил Остап Бендер, особенно не распространялся, хотя кое-что рассказывал о деде Николае Григорьевиче, о наших предках.

Однажды, в начале 70-х годов дядя Леля приехал в Москву. Вечером после работы я приехал к папе. Они были одни, Тата с тетей Таней (женой дяди Лели) куда-то уехали. Мы сидели втроем, чуть-чуть выпили и вдруг папа с дядей Лелей стали вспоминать кадетский корпус (оба они, как и их отец и дядя, учились в Петербургском Александровском кадетском корпусе). С того вечера прошло более тридцати лет, многое выветрилось у меня из памяти, но помню, меня поразило, с какой теплотой они вспоминали корпус.

К сожалению, отношения между папой и дядей Лелей были не очень теплыми, а тут они как будто снова стали мальчишками. Перебивая друг друга, они вспоминали разные эпизоды кадетской жизни, своих офицеров-воспитателей. Удивительно, но именно офицеров, а не своих товарищей-кадет, они вспоминали особенно тепло. Я сидел навострив уши. Слушая их, я как бы окунался в ту атмосферу товарищества, неприятия доносительства, вранья, осознания чувства воинского долга даже десяти-двенадцатилетними мальчишками. Уже в том возрасте они ощущали свою принадлежность к военной касте, но это было не высокомерие, а скорее, чувство ответственности, уже в этом возрасте они готовились стать защитниками России.

Посмеиваясь, дядя Леля, который, будучи одаренным человеком, был тем не менее совершенно лишен художественных способностей, рассказывал, как старый учитель рисования в корпусе, разглядывая его «произведения», доставал из своего архива другие рисунки и говорил: «Смотри, это рисовал твой отец, это твой младший брат (и папа, и дед очень хорошо рисовали), неужели тебе не стыдно?» Но что мог поделать дядя Леля, если и такие-то каракули давались ему неимоверным трудом.

Вспоминал дядя Леля, как в начале 60-х годов он был направлен в командировку в Днепропетровский Совнархоз для решения каких-то вопросов. Заместитель руководителя Совнархоза, к которому его направили, оказался немолодым грузином. Дядя Леля рассказывал, что когда он его увидел, стал вспоминать, где он видел эти глаза, и вспомнил (в отличие от, скажем так, слабых способностей к рисованию, дядя Леля обладал феноменальной памятью) - это был кадет из их класса в Александровском корпусе. Когда он напомнил ему об этом, тот отнесся к нему, как к родному брату и все вопросы были тут же решены. А потом весь вечер, в гостях у этого грузина, они вспоминали свой корпус.

Недавно довелось мне прочитать повесть писателя-эмигранта А. Маркова «Кадеты и юнкера». Повесть эта - гимн Воронежскому кадетскому корпусу, родному корпусу Маркова. Так что не только Александровский кадетский корпус вспоминали с таким теплом бывшие кадеты. Поэтому можно понять чувства мальчиков, авторов кадетских сочинений, когда они увидели, что творят с их Родиной большевики-интернационалисты, как уничтожается все, что было им дорого. И не только увидели, они испытали это на себе.

 

Олег Филимонов,

потомок одного из руководителей обороны Севастополя в 1854-1855 гг. контр-адмирала Истомина В.И. (1809-1855 гг.)

(г. Москва)