- 1 -

- Почему ты опять летишь на Север? - спросила тебя мама. Она знала, что ты могла выбрать для командировки и другой российский регион.

- Мне там хорошо!.. - услышала она в ответ.

Ну вот… Опять. Этот «северный» сон! Берег моря - то ли Карского, то ли Восточно-Сибирского. Крупная галька лентой лежит, повторяя изгибы пологого берега. Да, стоит лето. Босые ноги в воде, чуть выше щиколотки. Делаешь шаг за шагом. Подсознательно ловишь себя на том, что у тебя полностью отсутствует реакция на температуру воды. Эта опция выключена.

  И - цвет! Ты фиксируешь. Вдоль берега полоса зеленого, а на всем полотне преобладает рассеянный желтый. Реально ты видела его на острове Вайгач по утрам, когда твоему взгляду из окна комнаты в поселке Варнек открывалось кладбище, где лежат русские полярные летчики. Дата захоронения почти у всех одна - 30-е годы минувшего века. Извлечь же из глубин памяти реальный полярный зеленый цвет удается с трудом. Самое доступное - виденное тобой на Кольском полуострове.

  Что нового было в этом сновидении? Цвет… Его присутствие. Прежде доминировал черно-белый, как на полотнах Александра Борисова. Черная полынья, свободный ото льда путь, прочерченный, быть может, атомным ледоколом «Россия», на борту которого в действительности ты тоже бывала. Стоило протянуть руку, и ты касалась льдин, бело-голубой цвет которых казался бездонным.

  Отчего ты так дорожишь своими северными снами? Они полны чувства счастья… И еще. С одной стороны, ты смотришь эти сны как чистый эстет, чьей единственной задачей является зафиксировать формы и их взаимоотношения со всем, что находится внутри поля зрения пространства кадра. Но пока ты смотришь, на смену этому чисто эстетическому взгляду приходит то, что можно описать только как сакраментальное видение реальности. Ты разглядываешь холодные камни (опция измерения температуры включается). Ты снова в мире, где все сияет внутренним светом и бесконечно в своей значимости. Как сверхъестественна их отполированная гладкость! Сколько Времени ты потратила - несколько мгновений или несколько столетий, - когда вглядывалась и старалась уловить отражение на поверхности камня? Неважно. Ценно то, что ты понимаешь - это самое ближнее, к чему может прийти твой ум в его попытках охватить все, что происходит во Вселенной.

 

***

С той поездки на Таймыр прошло более двадцати лет. Память не ушла в расфокус. Он должен быть гигантом, этот человек, чтобы выдержать Север. Часто один выходит на скалистый, скованный льдами берег, и кажется, только широкая грудь может принять на себя ледяной океанский ветер. Здесь ветер пахнет солью, свежей рыбой и еще чем-то чистым и пряным. Это Север, и сильный человек удерживает его на узде, все туже и туже накручивая узду на ладонь.

Двадцать лет - лишь порядковый временной отсчет. Более поздняя твоя работа для телеканала «Россия-Культура» - программа «Звезда» 2009-го года, приуроченная к 285-летнему юбилею РАН, открыла тебе имя астрофизика Николая Александровича Козырева. Его биография и смысл сделанных ученым открытий потрясли! Много лет Козырев обследовал Луну. Он обратил внимание на статью одного из американских астрономов, где сообщалось о появлении дымки внутри лунного кратера Альфонс. Именно на этот кратер Козырев направил спектрограф. 3 ноября 1958 года он получил спектрограмму, свидетельствующую о выбросе газа из центральной горки кратера. Результат означал открытие вулканизма на Луне - первое доказательство наличия планетного вулканизма.

  И все же бездна Вселенной влекла его сильнее, чем небесные тела. Откуда галактики берут энергию? Другие астрофизики утверждали: ее выделяют в звездах термоядерные реакции. Козырев переворачивал эти представления: звезды являются аккумуляторами Времени! Можно ли представить себе, что у Времени есть физические свойства? Оно материально. Способно сгущаться и разряжаться. Значит, Время может менять свою скорость? Но скорость сама определяется через пространство и время! Нет. Так можно запутаться.

Ученый назвал эту открытую им субстанцию Временем. Конечно же, с большой буквы. Он демонстрировал, что речь идет не о привычном метрическом свойстве Времени, а именно о субстанции - некоем всепроникающем потоке, который и является самым главным, активным, организующим, творческим началом Вселенной. Именно оно создает и поддерживает равновесие мира. Тридцать лет Козырев выявлял свойства Времени, но самому ему времени не хватило… Тогда пометила себе - в самое ближайшее время читать «Избранные труды» Козырева. А сейчас - четверть часа цепной реакции, от которой не уйти. Самые подробные воспоминания об эпизодах жизни Николая Александровича Козырева не способны заставить так вспотеть твои ладони, как это было с ним самим в 37-м. Козырев единственный из арестованных астрономов Пулковской обсерватории остался тогда в живых.

Для того, чтобы нечто понять, надо быть внутри того, что определяется и понимается. Спустя двадцать лет ты видишь перед глазами зафиксированный на кассете Betacam кадр. Безжизненное бетонное здание в Норильске с периметрами окон, за которыми зияет черная бездна. Метет метель. Воображение рисует картину: за границами окна - тюремный карцер. Заключенный - Николай Козырев, этапированный в Норильск. И далее на своих книжных полках ищешь документальные строки, записанные со слов Козырева А.Солженицыным: «Осень, помещение карцера - неотапливаемое, очень холодно. Раздевают до белья, разувают. Пол - земля, пыль (бывает - мокрая грязь), в казанке - вода. Решил сразу, что погибнет, замерзнет. Но постепенно стало выступать какое-то внутреннее таинственное тепло, и оно спасло». Откуда могло появиться внутреннее тепло? Ученый Николай Козырев получил подтверждение своим предположениям: он выжил благодаря внутренней энергии, которая концентрировалась в нем самом! И вырабатывало ее Время!

Эта история всплыла в твоем сознании, когда в 2011-м году ты, редактор Студии «Культура-Санкт-Петербург», обязана была предложить идею нового телевизионного цикла, производство которого могло быть запущено для телеканала «Россия-Культура». «Петербургские трагедии»! Конечно же. Этот город соткан из трагедий. Пророчество Евдокии Лопухиной, первой жены Петра Первого - «быть Петербургу пу`сту», а по наступлению века ХХ-го - Постановления ЦК КПСС о культуре развязали клубки бесчисленных драм. Они зрели и зреют в самом климате, в долгой тьме ночей, в потоках нескончаемого дождя, когда город превращается в огромный серый пузырь, где робко занимается заря. Можно догадаться, на каком месте ставится нашими современниками великий вопросительный знак о ценности существования. Что бы ни лежало в основании заявляемого тобой телевизионного проекта, это вопрос первого ранга. Является ли трагедия безусловным знаком упадка, жизненной неудачи, утомленных и ослабевших инстинктов? Чему служит интеллектуальное предрасположение к жестокому, ужасающему, злому? Чем измерить испытующее мужество острейшего взгляда, жаждущего ужасного, как врага, достойного врага, на котором мы можем испытать свою силу? Что такое «страх»? И что такое - осмысление трагедии как инструмента силы?

Как тебе представлялось, принципом отбора героев должен был служить биографический факт, когда ничего не значащее, на первый взгляд, событие являлось толчком к осознанию подлинной трагедии. Авторы не должны придерживаться хронологической последовательности. Среди персоналий - фигуры либо раритетные, либо те, о которых телезритель не знает вовсе. Непреложно одно: все они - петербуржцы, оставившие след в разных сферах деятельности, повлияли на жизнь общества.

Жанр - документальное эссе, движущим инструментом которого тебе виделся персонаж От Автора. Стержень его позиции - разубедить телезрителя, что Жизнь человека протекает под знаком трагедии, смерти. И еще - в дополнение к видеокамере - фотокамера, дающая возможность авторам и режиссерам вернуться к фотографической природе кино.

Их великое множество, исторических персонажей, возврат к жизненным историям которых современному зрителю интересен. Главных героев «Петербургских трагедий» должно хватить не на один телевизионный сезон. Далее ты предлагала эту идею и в 2013-м году, и в 2016-м. Будучи в должности главного редактора Студии «Культура-Санкт-Петербург», этот проект отстаивал известный кинодокументалист В.С.Правдюк. Стоило Времени пройти путь, длиною в десять лет, и ты заметила в сетке вещания телеканала «Россия-Культура» цикл «Невский ковчег», подкрепленный слоганом - «Теория невозможного». По версии канала «Россия-Культура», проект «Невский ковчег» - это рассказ о важных исторических фигурах, связанных с Петербургом, гений которых стремился к невозможному. Но невозможное и трагическое в твоем понимании - синонимы. Чтобы родилась новая истина, требуется новая Голгофа. Иначе жизнь не открывает своих тайн. Ты, глубоко погруженная в наследие русских философов, к месту сказать, Льва Шестова, хорошо усвоила: «В человеке соединены творение и творец. В человеке есть материя, обломки, лишнее, глина, грязь, бессмыслица, хаос. Но в человеке есть также творец, художник, твердость молота, божественный созерцатель, счастье седьмого дня: понимаете ли вы эту противоположность»? Иными словами, чтобы родилось «невозможное», нужно, чтобы в душе творца нечто разрывали, выжигали, выковывали, переплавляли. Творческому человеку неминуемо предстоит путь глубоко трагический, суждено спуститься в «бездну страданий».

Помнится эпизод, как однажды заместитель главного редактора канала Бэла Куркова обратилась к тебе со словами: «Нужна ваша светлая голова. Вы можете предложить идею нового для канала цикла»? Ты воспроизвела вслух давно найденное и, видимо, незамеченное. - «Да, это интересно»! Великий (не скрыть иронии) труд - сменить название и выдать идею за свою. Чья именно рука произвела правку, тебе неведомо, и сейчас уже безразлично. Но на просторах Интернета на сайте maoist.livejournal.com ты наткнулась на публикацию «Как украсть чужую работу и выдать ее за свою: рецепт российских журналистов». Ее автор пишет об октябрьском 2021-го года выпуске цикла «Невский ковчег», героем которого стал ученый Юрий Кнорозов, расшифровавший иероглифическую письменность племени майя. «Петербургская версия оказалась просто пересказом книги Г.Г.Ершовой и фильма «Кнорозов: в поисках утерянного кода» телекомпании «Неизвестная планета» (2006), созданного при активнейшем участии той же Г.Г. Ершовой. К тому же создатели телепрограммы собрали все возможные «косяки», - констатирует автор публикации. «Как легко отрешиться от «мелочей» повседневности и позволить себе, не получив разрешения, использовать видеокадры с участием самого Ю.В.Кнорозова, которые были осуществлены мексиканским режиссером Тиахоги Руге! В программе «Невский ковчег» опубликованы также фотографии Кнорозова, сделанные Г.Г.Ершовой. В финальных титрах ссылок ни на то, ни другое нет. Удивительный пример наглости питерских журналистов: автора идеи Бэлы Курковой, сценариста Леонида Малярова, режиссера Натальи Чернышевой». Ты читаешь это и соотносишь выводы телезрителя с идеалами беспорочности и чистоты. И все - вперемешку с твоим собственным представлением сути вещей, в котором чистый образ хочется разбавить отвратительным жаргоном.

 

***

Зябко. Память почти безвольно рисует кусочек земной поверхности с конкретными северными географическими координатами. Это может быть гора Шмидтиха или расселина в скале. Только из этой глубины виден свет звезды. При обыкновенном дневном освещении отдаленные светила - даже самые яркие - недоступны человеческому глазу. Кадры видеосъемок, как работает любимый телескоп РМ-700 Николая Козырева в Пулкове, ты хранишь до сих пор. Как хорошо, что можно довольствоваться идеей, пришедшей в голову накануне вечером, и не записывать ее тотчас. Спустя сутки. Николай Козырев направлял телескоп на разные звезды: на Сириус или Процион. Каждый раз им фиксировались сигналы даже не из двух, а из трех положений звезды. Во-первых, ее положение в прошлом. Во-вторых, реальное, но невидимое положение, то, где звезда находится в настоящее Время. И, в-третьих, фиксировался еще один сигнал - из будущего, из того места, где предстоит находиться звезде, когда к ней придет световой сигнал, посланный с Земли сию минуту. Тебе хватило восьми минут (8 минут идет до Земли свет от Солнца), чтобы это открытие Козырева порвало занавески тишины. Подобной же может быть конструкция, которая позволит зафиксировать сейчас на бумаге извилины твоего собственного пути и некоторые кадры «Невского ковчега!»…

Странное недомогание. Будто невидимая рука притронулась к сердцу. И жмет, жмет. Не больно, но чувствительно. Облако, похожее на юлу без девочки, которая ее подгоняла бы. Высокое небо повисло, сделалось холодным-холодным. Нет, это не болезнь. Что-то другое, серьезнее.

Ты уверовала, что твоя собственная звезда существует. Что поведает она тебе из прошлого? К 150-летию со дня рождения Василия Розанова ты вместе с режиссером Владимиром Давом работала над телепрограммой «Круг». В газете «Культура» №18-19 за 2006 год была опубликована рецензия на нее. Рецензенту естественно искать нужные слова: «Василию Розанову повезло. Создатели «Круга» не стали, слава Богу, делать сенсационной «жаренки» из его весьма непростой и противоречивой личной жизни, воздержались от патриотической истерики вокруг его парадоксальных и во многом спорных «умствований». В фильме просто (если это слово вообще уместно по отношению к Василию Васильевичу) рассказали о несчастном русском гении, перемолотом жерновами своей же истории». Тебя смутило слово фильм. Мил человек рецензент Максим Гуреев! Какой фильм? Четыре съемочные смены и три монтажные. Проходя однажды в Петербурге по мосту через Неву, Василий Розанов вдруг представил свою жизнь в виде двух ангелов, сидящих на плечах: ангела смеха и ангела слез. «И их вечное пререкание - моя жизнь», - записал он тогда. Ты не будешь спорить: смех и слезы. На Студии «Культура-Санкт-Петербург» в привилегированных условиях всегда работала лишь Бэла Куркова.

Готовясь к съемкам той телепрограммы, ты направилась к Черниговскому скиту, что окрест Сергиева Посада.

- Как пройти к кладбищу? - спросила девушку у ворот картонажной фабрики.

- А идемте, - ответила она. - Все пространство вниз и влево за избой - это и есть кладбище.

- Смотрите! - вдруг ахнула ты. На тебя смотрело с осколка: «БОГъ». И с другого куска, чуть поодаль: «ДУША». Мы попирали ногами Бога и чьи-то души. Дорога, замощенная кусками надмогильных плит и памятников, потрясла. Тянуло сойти с нее.

- Здесь все ходят…- услышала ты.

Если бы не знала о двух писателях, двух философах Константине Леонтьеве и Василии Розанове, так и не встретившихся при жизни, не знала бы о том, что здесь рядом их похоронили, не стала бы и ты вглядываться в эту землю, как будто вопрошая: где же? как же? почему? за что…? Дальше в одиночестве двигалась вперед. И - оцепенела от страха. В сантиметре от твоего лица возникла морда огромной кавказской овчарки. Ее посадил на цепь здешний игумен Дамиан, не благословивший проведение съемок. Окажись длина цепи на миллиметры длиннее, ты осталась бы без лица. Видеосъемку могил русских философов пришлось вести сквозь проволоку. А сейчас у тебя в голове перекатывается этот парадокс, как по гладкому столу жемчуга. И падают. Ладно. Пусть падают, не беда. Ты где-то вычитала, что мышление есть результат взаимодействия кислот, названия которых неохота припоминать. Если окисляешь, ergo sum. Капаешь каплю на оболочку мозга - и пожалуйста: раскодированы афористические высказывания и жизненные перипетии бывшего учителя из Ельца. Одно ты поняла - только лишь твоих кислот недостаточно.

Все на месте. Солнце на месте. Белое, белое, белое Солнце. «Лучи Солнца, бессветные, бесцветные… Приводящие в движение химические вещества, соединяющие одни из них, разделяющие другие, убивающие жизнь, возбуждающие жизнь. Они также стремятся линейно, как всякий луч, но не света, а всего скорее - это лучи энергии, силы…», - напишет 17 ноября 1909 года философ В.В. Розанов. Звезды мерцали и, видимо, что-то знали, чего будущий астрофизик Николай Козырев еще не знал. Он родится в 1908-м!

 

- 2 -

  И опять небо голубое… Придет час - и взойдет Луна. Все, чего я сейчас хочу - вернуть языку его права. Хочу исправить, заменить глагол «подняться» на «взойти». А по сути дела, хочу вернуть слову «взойти» весь его блеск, чтобы им можно было пользоваться так же, как мы пользуемся бензином или спичками, или носим джинсы. Для тебя самой совершенно объяснимо, почему это слово вновь отсылает твою память к маме. Да, ей хотелось видеть тебя среди цельных, живых людей, существующих в своих комнатах, плачущих в подушку, дрожащих за здоровье детей, пьющих снотворное и сердечные капли в напрасном сожалении по поводу уроков истории. До поры - до времени тебе казалось, что ты о них ничего не знаешь. Теперь уверена - знаешь все, ибо ты из их числа.

Вдруг захотелось зафиксировать на бумаге температуру сиюминутного отрезка Времени, как только поняла, что оно, Время, сверяет тебя с собой. Собственный голос, неровный, темно-синий, возвращался с опозданием, будто требовалось Время, чтобы пройти сквозь его толщу. Где-то в архивных залежах домашнего кабинета скрывается температурный лист, который ты дисциплинированно вела перед кончиной мамы. Захотелось на него взглянуть. Среди прочих бумаг попался автограф драматурга Александра Володина с посвящением Тамаре, врученном тебе неким днем, когда мы готовили к эфиру юбилейную телепрограмму к его 80-летию.

Девушки высокими ногами

Возражают против моногамии.

Только откровенными

Линиями семнадцатилетними,

Вырезами, открытою спиной

Мне напоминают об одной.

Разные, недобрые и добрые,

Вдумчиво колеблясь и маня -

Лишь твои опасные подобия

Все тобою мучают меня.

                                      (Публикуется впервые)

Так какова же температура этого конкретного эпизода Времени? Предполагаю, она колеблется в минусовых значениях. Ведь предсмертный температурный лист своей мамы ты не нашла…

 

***

  Солнце мешкало. Все стояло и стояло в небе. Застыло на небосводе как раз, когда ему следовало спускаться, а оно все не решалось, словно его остановил Иисус Навин. Вот уже два, а то и три дня оно забывало закатываться. Вернее, это ты забывала провожать его за горизонт, прильнув к телеэкрану, когда пыталась осознать концепцию нового для телеканала «Россия-Культура» цикла «Невский ковчег».

  Тебе не следует отступать от найденного повествовательного хода. Второе, реальное положение интересующей тебя звезды - то, где она находится в настоящее время. Ты выбираешь выпуск «Невского ковчега», который хотя бы отдаленно созвучен Космосу. Может быть, «Неистовый Олег Каравайчук»? Кто-то, оценивая музыку композитора, сформулировал: «Так звучит Космос»! Точное определение. Создатели телепрограммы выносят на экран документальные кадры. За роялем Олег Каравайчук. Музыкальные эпизоды раздроблены на куски. Ты в плену ощущения, что целое дезорганизовано. Но каждый индивидуальный фрагмент упорядочен. Мелодия, вырастающая от «до» через «ре» в большую терцию и влекущая за собой малую, исходящую из ля мажора, дабы успеть внести в мелодию минорный оттенок - все это отличается по ритмическим долям. Развитие требует пространства и дыхания. После многократного расщепления оно вырастает с полной силой в мотив, наделенный космической мощью. Ты уверена: слушатели в очередной раз ничего не понимают. Однако ты расцениваешь это как высший порядок, который у Каравайчука всегда превалирует даже в распаде. Распад может обладать преимуществами. Но это опасно, очень опасно. Предположим, ты не сможешь вернуться из Космоса обратно...      

  Все это творит на телеэкране сам композитор. Что же коллектив - автор В.Потемкин, режиссер О.Высоцкая? С первых минут ты улавливаешь, что тебе, зрителю, предлагают пройти дорогами банального сценария, одетого в заскорузлые фразы, где с настойчивой периодичностью транслируется словосочетание «сотворить невозможное». Зритель никогда не поймет сущность любой истории, если сам не поблуждает по лабиринту множественных значений и психологических соответствий этой истории. Но именно такой на телеэкране сама история должна быть. Нам лишь перечисляют: после окончания консерватории ни одна музыкальная организация композитора на работу не приняла, нередко режиссеры спектаклей и фильмов, где звучала музыка О.Каравайчука, не считали долгом его работу оплатить, человек жил на скудные средства… Рамки кадра - условная его граница. Его содержание связано с тем, что остается за этой рамкой. Но и в этом знании авторы телепрограммы заблудились. Сам сценарист В.Потемкин в кадре признается, что и из его рук композитор не брал гонорар. Один раз, второй, третий! Простите… Если человек хочет заплатить заработанные кем-то деньги, он способ находит. Иначе это бессовестный грабеж. Такого откровенного саморазоблачения не замечает ни автор, ни редакторы телепрограммы.

Кажется, стояло начало осени. В след за афишей, объявляющей о концерте Олега Каравайчука на сцене Генерального штаба, ты устремилась туда. Лучшее твое платье от HUGO BOSS с акцентом из мценского кружева, прибавляло роста, который и без того не мал. Быстрее, еще быстрее! Ожидание неистовых, вакхических ударов Каравайчука по клавишам рояля становилось нестерпимым. …Тем вечером композитор не сел за рояль. Он встал перед публикой и - заговорил: «Понятно ли нам, как прозревал Гоголь? Он относит нас к непреодолимой абсолютности Начала. Гоголь не пишет фразу. Он пишет арию началами. Это колокол, а не сердце. Панцирь живой, а не тело. Это начало начал. Летаргический сон - это совершенно другое начало. Это начало творчества. Это что делает рука, не ведая, что она делает. Но греха при этом она никогда не сотворит. А вот ведающая рука!...» Ты включила свою память на максимум, чтобы ни звука не растерять, чтобы дома успеть записать. И далее - «В музыке это только у Вагнера. Независимость начала от своего будущего. Он берет, и ему наплевать: его согнут ли, из него ли сделают «финтифлюху». Он свое дело сделал. Бог свое Начало сделал. Это Вагнер»! Какое точное, тонкое понимание сути человеческой трагедии и связанного с ним смысла творчества! Слова композитора несли неземную красоту, не допускали даже помыслов о предъявлении зрительских претензий из-за отклонения от программы вечера. Ты вышла из зала с чувством прорыва за пределы этого мира, к красоте потусторонней. Композитор многое тебе объяснил…

  В передаче Студии «Культура-Санкт-Петербург» то и дело звучат слова «свобода», «творчество». Но лишь однажды бригада позволяет своему герою подняться до свойственных ему философских умозаключений: «Когда проводишь по стеклу железным гвоздем, то боль стекла передается его звукам». Если бы существовала у творческой бригады нацеленность на смысловую глубину, на стремление дойти до понимания, каковы подлинные мотивы трагедии героя, объять очертания границ его жизни и смерти, то она никак не прошла бы мимо интервью Ольги Андреевой, взятого у О.Каравайчука и опубликованного в последнем для него 2016 году. « - Есть ли музыка Времени? Я сейчас подумаю. По-видимому, Времени как такового нет, а идут субстанции. Они идут как радуга. Мы видим рядом цвет зеленый, желтый… Солнце, радуга - это и есть Время, они бесцветны и вечны. Вот я бесцветный. Поэтому так долго живу. Но чаще всего у вас в жизни есть смешение вечности со Временем. Человек хочет понять и безвременье, чтобы быть гением, и в то же время быть Временем». Открытие для самой тебя: Олег Каравайчук знал о теории Времени астрофизика Николая Козырева!

  В конкретной петербургской трагедии, в кругах ряби, что разбегаются, как от круглой раны, сценарист и режиссер обстоятельства драматической судьбы героя препарируют бесталанно, абсолютно формально. Еще шаг - и угол зрения, созвучный бодрому практицизму современности, способен быть возведенным в закон, в закон, страшно сказать, Не-Совести. Если бы редакторы телепрограммы (их целых два - А.Коваленко и Е.Грицук) предполагали это, то не поставили бы актера-ведущего Н.Бурова в нелепое положение. Слова «естествен», а не «естественен», и в КомаровЕ телезритель канала услышал бы в русской редакции. Ты гонишь от себя пугающее предположение: устал актер. От всего вместе не соединяются энергетические линии, не происходит замыкания, не высекается искра значения.  

Ничто не освобождает создателей передачи от обязанности «платить по счету». Сумму этого счета приходится учитывать заново в каждом отдельном случае. Тебе же остается сейчас слышать вокруг бунтарские вариации Каравайчука, которые вползают во все пустоты, и вспомнить мощный эпизод из телепрограммы цикла «Соло» 20-летней давности журналиста Марины Чудиной. Один этот эпизод перевесил версию «Теории невозможного» в редакции Бэлы Курковой. Санкт-Петербург, зима, детская площадка. На качелях двое - композитор Каравайчук и журналист. Лица Марины не видно - оно укутано завидным для 80 - 90 годов мохеровым шарфом. Тебе неизвестно, кто первый в попытке полного сосредоточения отгородился от мира - журналист М.Чудина или композитор, когда надел на свою голову, садясь за рояль, наволочку. Так Каравайчук гасил тысячи голосов, окружавших его, когда те кричали и шептали, манили и убеждали, обещали и насмехались. Огромные снежные хлопья усыпали все пространство кадра той телепрограммы. Яркий белый цвет. Теперь ты знаешь. Это цвет Времени. Нет. Мы еще не расходимся. Пусть прозвучит хотя бы маленькое творение композитора. На это у нас еще есть Время.

 

***

Конец 90-х годов. Таймыр. Зима. На улице минус 50! В том, что в человеке скрыты тайные, оккультные космические силы, неведомые официальной науке и будничному сознанию, ты не сомневаешься. Правда мистики, покоящейся долгое время на илистой почве подсознательного, стала твоей правдой. Как близка была встреча не с шаманом (он называл себя потомком шамана) Леонидом Костеркиным! Всего-то 8 часов пути на «Буранах» из Норильска по озеру Лама. Сейчас ты пытаешься сделать зримыми далекие контуры - те сферы и пределы, где твое предложение съемочной группе становится искушением и испытанием, а слово «нет», будь это предложение отклонено - подлинной драмой, рождаемой мыслью о неспособности человека преодолеть себя. «- Тамара, ведь 9 часов на поезде из Петербурга в Москву!!!», - слышишь голос оператора. И ты не можешь приказать. Никто не наделил тебя такой властью. «Едем»! - спустя минуту говорит он. Слово было явью, и через восемь жесточайших часов пути перед тобой будто бы стали вырисовываться операционные залы, отделенные друг от друга ширмами, за которыми что-то делали с живыми людьми. В них возник звук шаманского бубна, круговорот мелькающих лент и блеска металла. То было наступление на твое подсознание сначала нечленораздельных звуков, в которых какое-то время спустя ты распознала четкое: «- Там горе какое-то!!!» Глаза шамана смотрели прямо в твои глаза! Ты осознавала, что должна что-то произнести в ответ. Нечеловеческое начинается равно ниже или выше человеческого. То, что переходит этот предел, требует от тебя мужества. Но силы покинули тебя…

  Наутро собирались в дорогу. Ты «упакована» в коробе рядом с техникой. На тебе лежит множество звериных шкур. Мгновение - и становится нечем дышать. Сердце вот-вот остановится! 25 духов, которые пришли на камлание, не намереваются уходить. Они крепко держат тебя. Ты пытаешься вырваться. А в небе звучит все та же невидимая музыка - камлание шамана.

  На обратном пути была единственная остановка. Леонид Костеркин, последний шаман народа Ня (нганасан), вышел из своего жилища, совершенно неузнаваемый - в шапке-ушанке и бушлате советского образца. Он направился прямо к тебе, пожал руку. Этот единственный посвященный в тайну твоей Судьбы человек будто бы говорил: «Не надо спрашивать»! Ты не спросила. По возвращении домой тебя действительно ждало известие, которое нещадно перевернуло твою Жизнь.

  Неужели так бывает: эпизоды жизни умерших удивительным образом соотносятся с твоими? Как рассказывает сын Николая Козырева, однажды астрофизик Козырев, исполняя в заключении обязанности начальника геологоразведочной партии, и двое рабочих остановились в месте, где маленькая речка впадала в приток Нижней Тунгуски. Откуда-то пришла собака. Козырев стал готовить для нее лепешку. Нужно было время, чтобы лепешка остыла. Николай Александрович оглянулся, собаки не было. Такое нехорошее место, что даже собака убежала? Рабочие ушли в факторию. Козырев оставался в палатке один. Проснулся от того, что угол палатки бешено трясся. Вышел, посмотрел. Луна, белый снег. Никого. Лег спать. Все повторилось. «Отец проснулся от резкого толчка в плечо. Он увидел над собой нависшее, страшное монголоидное лицо. Лицо становилось фиолетовым, перешло в ультрафиолет. Оно исчезло в том углу, где все тряслось. Почувствовал смертельную опасность. Пришли эвенки и объяснили: в этом месте хоронят шаманов!» В каком-то другом случае ты воскликнула бы: «- Ах! Ах!» Но испытанное некогда самой тобой указало место, не то, которое до сих пор болит (его ты найдешь и сама), а то, которое считала исцеленным.

  Изображения в объятиях вогнутых зеркал, проступающие сквозь туман, будто бы образованный выбросами газа лунным кратером, акценты на вращении материальных тел - на них умозрительно ты проецируешь сейчас эпизоды жизни русского ученого. Там, на Севере, в тайге, он провалился в ледяную трещину глубиной 3 - 4 метра. Помощи ждать неоткуда. Собрал волю в кулак. Начал нагревать лед дыханием и делать ступеньки. Через несколько часов выбрался. Ему нужно было идти за мукой в факторию. По пути решил заночевать, а утром двинуться дальше. Развел костер. Топор сломался и ушел в снег. Найти его было невозможно. Идти предстояло километров сорок. И он пошел. Сил на шаг уже не оставалось.

- Если я сделал предыдущий шаг, я должен сделать еще один!

Шел день, ночь, еще день. Услышал лай собак. Он смог дойти. Начальник фактории встретил Николая Козырева словами: «Такой, как Вы, не мог не дойти»! Можно ли все это отнести к Теории невозможного? Конечно. Но слоган играет в данном случае второстепенную роль. Первостепенна, ты считаешь нужным повторить, философия трагедии как очищение, как крутой берег свободной и широкой сибирской реки, как бескрайняя степь, облитая солнцем, спокойная, как во времена Авраама и стад его. Ты многое сейчас отдала бы, чтобы доподлинно узнать, о чем часами разговаривали в камере Норильского лагеря два русских гения - Николай Козырев и Лев Гумилев. Затаилась бы в глубине железнодорожного вагона в новогоднюю ночь наступающего 1947-го (Козырев ехал из Москвы в Ленинград в абсолютно пустом поезде). Кого первым навестить в городе Петра, вопрос не стоял - конечно мать его друга астронома Дмитрия Еропкина, расстрелянного в вологодской тюрьме. Зинаида Дмитриевна была дочкой декабриста Завалишина. «Вы не представляете, как немцы бомбили Фонтанку. Видимо, у них были неправильные планы. Там располагались казармы, из которых мой папа выводил солдат на Сенатскую площадь»! - Николай Александрович слушал это, а твое видение эпизода ввинчивается во вращение предметов, которые попадают в поле зрения глаз. Так работает Время. Ленинград - Санкт-Петербург - это северный город. А темп Времени на Севере выше, чем на Юге. Самые лучшие результаты были получены Козыревым тогда, когда он выполнял измерения в высоких северных широтах - за полярным кругом. Зачем твой мозг с навязчивой периодичностью занят тем, что мысленно работает над телепрограммой из цикла «Петербургские трагедии» (ну, ладно, пусть будет «Невский ковчег») с ее героем Николаем Козыревым? Ведь ты знаешь: этой программы под твоей фамилией никогда не будет. Ты давно разлучена со своим белым полотном, чистым телевизионным кадром. Наверное, лишь для того, чтобы внутри себя самой отстоять авторское право на идею, напомнить тем, кто причастен к нарушению норм профессиональной этики, слова Заратустры: «Замолчанные истины становятся ядовитыми». Никто не отнимал у тебя право предъявить Бэле Курковой и телеканалу «Россия-Культура» свою Претензию о нарушении норм профессиональной этики, ибо с университетской скамьи ты усвоила: журналистская этика - это свод правил, которых должен придерживаться (либо стыдиться того, что не придерживается) каждый уважающий себя журналист. Любая дорога верна. Нужно только идти. Этот тезис ты вспоминаешь постоянно и каждый раз сомневаешься в его справедливости. Вот и сейчас…

 

-3-

  Отправиться в поездку в недоступную страну воспоминаний - в подлинный Тибет - можно ли решиться на это? В своих снах ты заглядываешь за эту черту. Хочешь ли? Нет. Сейчас у тебя нет Времени. Влечет вглядеться в положение звезды, которая также открыта тебе в ситуации «сейчас». Речь о программе «Невский ковчег. Смутьян холста» о художнике Павле Филонове. Взгляд накрепко связан с телеэкраном двумя метрами пространства. Влево и вправо, вверх и вниз. Глаза препарируют полотно «Формула космоса», и что-то дрожит в тебе дрожью контрабасной струны. Грозный, бунтарский звук. Взгляд профильтрован очками, но даже если бы ты сняла их, предположение, что режиссер Михаил Корнилов читал именно твою концепцию цикла, не стирается. Может ли быть, что Павел Филонов, трагедия которого вместилась в определение «противопоставление человека миру», такой великий художник? Мир - сам по себе, человек - сам по себе, как выброшенная на берег щепка. Режиссер не позволяет телезрителю в этом усомниться. Он задействовал свое видение многоцветных геометрий полотен, ожившей петербургской архитектуры, пейзажей с героическими фигурами, символических драм, непрерывно подрагивающих на грани абсолютного и окончательного откровения. Движения камеры невероятно точны. Кадры, фиксирующие изображение гранитного льва с перефокусом на барельеф ордена из советской эпохи явно не заимствованы М.Корниловым из студийного архива.

  Исследуя «Формулу космоса» Павла Филонова, режиссер телепрограммы выводит на первый план понятия - Вечность, Знание, Вера, Благородство. Он ставит перед собой задачу понять, к чему относятся эти слова не на вербальном уровне, а точно и полно. Предметы, которыми он наполняет кадр, образуют узор горизонталей, вертикалей и диагоналей. Узор тем более интересный, что его нельзя передать терминами пространственных отношений. Параллели гранитных столбов и кованой решетки ограды комплекса Русского музея эпизоды спустя ты уловишь на земле в тенях уже другой ограды - Набережной реки Карповки. Полосы глубокого черного чередуются с полосами ярко-белого настолько интенсивно, что трудно поверить, что они не высечены из чистого белого огня. Ствол дерева с прибитыми к нему пустыми рамами для картин, холст на мольберте, задрапированный красной тканью, и стоящая рядом икона Георгия Победоносца, водная рябь, словно расчлененная на атомы и сошедшая с полотна «Формула космоса» - все это внесено в кадр режиссером, не безразличным к исследуемой теме и ко Времени. Эпизод же, являющий тебе образ художника, стоящего спиной к телезрителю, вмонтированный в одну створку окна, а во второй - детский портрет героя телепрограммы (именно в такой последовательности), ты готова причислить к гениальным. В этот момент ты могла бы посмотреть на часы, но чувствовала, что твои часы находятся в другой Вселенной.

  Да, порядок доводов вовсе не должен соответствовать физическому времени со всеми его «сначала» и «потом». Ты исходишь из того, что цикл «Невский ковчег» - художественно-документальный и рассматриваешь наличие в программе свидетельств очевидцев как необходимость. Появление в кадре Бэлы Курковой, основательницы канала «Пятое колесо», выпуски которого освещали, каким трудным путем доходило до наших современников знание о художнике Павле Филонове, оправдано. Но журналист не ведал, где остановиться. Фрагмент, когда Б.Куркова не преминула упомянуть, что ее «могли арестовать», есть ничто иное, как соблазн напомнить телезрителю о ее бывшем журналистском олимпе, о близости к политическому окружению Бориса Ельцина, выигравшего скоротечную гражданскую войну. Менее всего нынешнему поколению в учителя годится Бэла Куркова. События влиять не умеют - они уже состоялись. Влияют люди, у которых осталась память, нередко травматическая. Снова и снова прокручивать былые травмы означает лишь, что подстегивается процесс, когда не только машина превращается в человека, но и человек в машину. Важно, что мы выжили. Классическая картина распада империи выглядит гораздо страшнее. От эпизода остается привкус хинина.

  И еще - о финале, как высшем принципе высказывания. Как ни странно, ты о конечных титрах телепрограммы. Просклонять имя и фамилию композитора Эдуарда Артемьева для редактора и сценариста Анны Коваленко - непосильная ноша? «- Какая мелочь», - предполагаешь услышать ответ. А если представить, что русские парни, воюющие сейчас на Донбассе, отстаивающие настоящее и будущее России, в руках которых разведывательно-ударные вертолеты К-52 «Аллигаторы», некомплектно зарядят двуствольные пушки этих машин? Сравнение уместно, ибо то и другое - твоя ответственность, которая нацеливает тебя действовать в настоящем и думать о будущем. О себе будущем, когда настанет пора сказать: «Вот моя сознательная Жизнь»…

 

***

  Все верно. Самое сложное - уходить. Трудно ставить точку в телепрограмме, равно как и сейчас в этом эссе. В финале длительного отрезка Жизни тоже. Определить положение, свое положение; начать там, где находится начало: вновь начать с себя.

  Зрительно - это было в Поволжье. Ты завершила съемки телепрограммы, героем которой стал русский офицер-подводник Рашид Аряпов (татарский - какая разница). Но ты просишь водителя машины ехать на сельское кладбище. В одиночестве ищешь могилу парня, одного из 108 моряков, погибших на подлодке «Курск». Ты ее находишь…

12-го августа 2000-го года во время учений в Баренцевом море «Курск» затонул. Ты задаешь себе все те же вопросы, главный из которых - что воистину произошло? Ведь сегодня ты дозрела до любой правды. Особенно если предположить, что наши подводники отдали жизни, чтобы предотвратить третью мировую войну. За снегопадом или листвой возникало новое Время. Оно всегда было новым временем, неспособным заглушить рассказ Равзы Каюмовны Аряповой, матери капитан-лейтенанта Рашида Аряпова: «Первый раз подняли восьмерых. Там не было его. Второй раз подняли. Там он… На опознание пошли брат (старший сын) и отец. Там же его сразу переодели и - в цинковый гроб. Сын говорит - только глаза изменились. Лицо немного обгорело. И руки были… как сказать? Сжатые. Он хотел, оказывается, открывать люк. Они были в скафандры одеты. Вот поэтому мне все время кажется, что он живой, потому что мертвым я его не видела»…

За 15 лет, что минули на тот момент со времени трагедии, у изголовья захоронения заметно выросла береза, вызрела. Солнце садилось. Сверкали кресты. Твое поклонение парню-герою было обрамлено космической тишиной. Своих коллег, оператора и инженера, которые ждали у кладбищенской калитки, ты застала тоже молчащими. Сели в машину. Первое слово кто-то из нас произнес минут через двадцать.

Только сейчас в твоем сознании сходятся факты: трагедия «Курска» произошла на Севере. Всплывает свое же: «Это Север, и сильный человек удерживает его на узде, все туже и туже накручивая узду на ладонь». Трагедию сопровождала тогда мало кем слышимая космическая музыка: суровая и строгая, преисполненная скорбного пафоса. Время спустя она преобразовалась в мощную деятельную силу. Мы слышим ее на своем пути, который испытываем столько, сколько считаем нужным. Вдруг останавливаемся и задаем себе, и только самому себе, один вопрос: имеет ли этот путь сердце?

  … Встала рано. Не спится. Хрустально-ясный день, хрустально-ясное небо. Ждешь ночи. Затем - нового утра. Там, где Нева переходит в небо, светлая дымка. Что это? Туман, подымающийся от воды, туман, спускающийся с неба? Воображаемый кадр закручивается все сильнее. В недописанной книге Николая Александровича Козырева можно прочесть: «Ход времени нашего Мира оказался равным 700 километрам в секунду с поворотом по часовой стрелке, если смотреть из следствия на причину…» Кажется абракадаброй, мозги закручиваются в штопор! Но именно это открытие гения дает тебе толчок посмотреть на интересующую тебя звезду (в данный момент - цикл «Невский ковчег») еще и из положения будущего Времени.

  Узнав о запуске цикла в работу, ты спросила одного из думающих режиссеров Студии - о чем он? «Ни о чем», - услышала в ответ. Тот же вопрос позже задала Анне Коваленко, руководителю отдела, где производится «Невский ковчег». «Цикл о людях, преданных в течение всей жизни одному делу. Мы не рассказываем о любовниках и любовницах»! Серьезно? Тогда действительно ни о чем. Выбор героев вторичен. Берутся имена, информацией о которых пестрит Интернет. Стало быть, не нужно ходить в библиотеку. В то же время мало кто знает имя А.Д.Скалдина, петербургского литератора. А ведь именно он, а не Михаил Булгаков, мог стать автором бессмертного романа «Мастер и Маргарита». Научный сотрудник Пушкинского Дома и биограф А.Д.Скалдина Татьяна Царькова сделала открытие. Ей в руки попала рукопись с необычным названием - «Рассказ о господине Просто». Просто - с большой буквы. Это имя. Поражали герои рассказа, где действовали господин загадочной наружности, совершавший неблаговидные поступки, кот говорящий и Мастер. Рукопись датирована 1919-м годом. Булгаковский роман, как известно, появился много позднее. А.Д.Скалдин успел написать восемь романов, которые надеялся издать. Но между их написанием оказывался в тюрьмах и лагерях. Подлинной трагедией Скалдина стали даже не лагеря. Непоправимый поступок совершила последняя любовь литератора - ровесница его дочери Нина Соколова. Уже в 50-е годы она уничтожила двадцать тюков рукописей Скалдина и переписки. Все скалдинское наследие: восемь романов, все его дневники… Еще имя - Лидия Зверева, первая в России женщина-авиатор. У нее была недюжинная конструкторская жилка. Но кто-то подсыпал в мотор ее самолета опилки, и в воздухе произошла катастрофа. Схема: Жизнь - Творчество - Трагедия - Смерть. И так далее…

Вопрос снимается, ибо очевидно - оценивая большинство выпусков цикла, который должен был являть собой эмоциональную валюту, ты резюмируешь: он терпит профессиональный дефолт. В большинстве своем сценарии «Невского ковчега», как и режиссура, шаблонны, безжизненны. Они редко выходят за границы обзора биографии героя. Из новоявленной концепции в редакции Бэлы Курковой и главного редактора телеканала «Россия-Культура» Сергея Шумакова не вырастает перцепция.

… На небе белая полоса - след самолета. В гуще городской улицы представляешь старушку с огромной охапкой лиловых астр, словно вышедшую встречать блудную дочь - тебя. Кажется, ее серебряные седины приобретены по случаю этого дня, когда мама почувствовала - еще в одном чаянии тебе пришлось отчаяться. Если бы в твоем распоряжении оказались крутильные весы, с помощью которых Николай Козырев проводил измерения, ты зафиксировала бы: неблаговидные деяния сотрудников телеканала, исходя из формулы астрофизика, отражаются на «тяжести Времени». Ты же, записав обретенное знание в свой дневник, хочешь поскорее зарыть его в землю. Повернувшись к окну, вдалеке чувствуешь присутствие северного моря. В плотной седой густоте улиц угадываешь силуэты людей, на плечи которых не сегодня завтра, множа количество ступеней лестницы невозможного, трагедия готова положить свою руку. Персонажи, взявшие в аренду привилегию отмерять длину собачьей цепи, таятся за опасным углом. Тебе хотелось бы верить или делать вид, что веришь, будто трагедия может прийти и уйти, ничем не изменив сердце человека. Но гладкая гранитная поверхность петербургских набережных, прежде подернутая лунным серебряным блеском, в твоих глазах становится белесой. Она ничего не отражает, как ничего не отражает известняк - ни берегов, ни деревьев, ни даже неба. Перед глазами одна известковая гладь, без малейшей зыби. Нынче это самое ближнее и самое драматическое, к чему может прийти твой ум в его попытках охватить все, что происходит во Вселенной.

Таков был урок твоей мамы: если когда-нибудь возникнет порыв писать книгу, не пытайся писать, как это делает журналист. Сделай это как воин. Из тебя воспитали воина, и ты в своих сомнениях - писать или не писать - ничего не можешь с этим поделать.

  P.S.      В сентябре 1969 года Международная академия астронавтики приняла решение о награждении профессора Н.А.Козырева именной золотой медалью с вкрапленными семью алмазами, изображающими ковш Большой Медведицы. Такой медали удостоены лишь два русских человека - Ю.А.Гагарин и Н.А.Козырев.

  10 апреля 1979 года в результате интриг носитель «физической крамолы» из Пулковской обсерватории был уволен. Смерть никогда не останавливается. Просто иногда она гасит огни. Ученый ушел из жизни в феврале 1983 года.

  С твоего рисунка, лишенного недомолвок, кричит безвозвратность потерь. Воссоздать на белом холсте Времени трагический образ великого петербуржца астрофизика Николая Александровича Козырева предначертано было именно тебе. Ты очень хотела пройти сквозь его Время. Но сегодня, почувствовав пульсирующую внутри тебя энергию, ты подняла бы голову, если бы, забыв про телевизионные клише, это сделал кто-то другой.

                         

Тамара РОДИОНОВА,

тележурналист

(г. Санкт-Петербург)

 

июль-август 2022-го года

 

P.P.S. Да, смерть не останавливается. Журналист Бэла Куркова покинула этот мир в январе 2023 года в возрасте 87 лет. Однако смерть не аннулирует долги. Они переходят к правопреемникам. Сегодня их имена - руководитель Студии «Санкт-Петербург» ВГТРК Алексей Чачба и главный редактор телеканала «Россия-Культура» ВГТРК Сергей Шумаков. Грустный повод вспомнить слова мертвого Христа из романа классика немецкой литературы Жан-Поля Рихтера: «И когда взглянул я в глаза Господа, в которых скрывался бесконечный мир, я увидел пустую бездонную глазницу. И вечность покоилась на хаосе и вгрызалась в него и пережевывала сама себя». Несмотря на их утешающее обличие, это самое мрачное надгробное слово миру, какое ты только знаешь…