* * *

Прозрачная осенняя прохлада,

До горизонта тишина звенит.

В такие дни горька бывает правда,

Душа мудра, как староверский скит.

 

В такие дни случаются прозренья, –

Тревожней стай кружащих над рекой.

В печи трещат сосновые поленья,

И белый лист бумаги под рукой.

 

В такие дни не надо быть пророком,

Чтоб предсказать туманы и дожди.

Как хорошо, светло и одиноко,

Хоть ненадолго. Бог нас рассуди…

 

* * *

Остывают ограды оглохшего сада,

Золотится вода незлобивых прудов.

Это чуткое время – пора листопада,

Затаенная жалость забытых следов.

 

Если яблоки с веток упали, и в лужах

Вместе с листьями мирно таятся в воде,

Почему-то дороги становятся уже

И туманы в оврагах, и слякоть везде.

 

Это время таящих надежду околиц,

Что октябрь поделится скорбным теплом…

Покосившийся тополь – слепой богомолец,

Возле озера дед с почерневшим веслом.

 

До снегов не просохнет ознобное поле,

Будет первый ледок, и опять невдомек

Почему так приятен вкус хлеба и соли,

И далекой церквушки святой огонек.

 

* * *

Пришла пора подсчитывать долги,

Ломать осины скрюченные сучья,

Когда убоги пошлые враги

И снег метет умеренно колючий.

 

Ноябрь, прости и отпусти грехи,

Да и грехов теперь не так уж много…

И пень замерзший – в золоте трухи,

И день как день, и в сумерках дорога.

 

И в сумерках притихшая страна,

Привыкшая к тоске и вечной смуте…

И вмерзла в лужу мутная луна,

И русский век равняется минуте.

 

* * *

В театре погашена рампа,

Окончен неласковый год…

Сияние русского ямба

Поэту пропасть не дает.

 

Он бродит по улице льдистой

И не замечает хулу…

И звезд серебристых мониста

Рассыпаны в пыльном углу.

 

Знакомые с детства гирлянды,

Шаров невесомых овал.

Камзолы, лорнеты и банты, –

Не жизнь, а сплошной карнавал.

 

И мачеха злая игрива,

И Золушка чудно мила!

Так что же душа молчалива

И петельку вьюга сплела?

 

* * *

Вода застыла. В полынье луна

Виднеется сквозь ледяную корку.

Здесь – Новый год, а там – идет война,

И ковыляет месяц потихоньку.

 

Наверно, ранен? Ночью был обстрел,

И лед перемешался с черноземом…

И в перекрестье красно-синих стрел

На карте жизнь кончается изломом.

 

* * *

Дары волхвов забытые в снегу,

Не различить ни ладана, ни смирны.

Не потерять бы бабкину клюку,

Не наступить бы в темноте на мины.

 

На русский посох вся надежда тут,

К чему тревожить ангельские сферы?

Здесь каждая проталина – приют,

Бурьяна шепот – горький символ веры.

 

Когда же угадается рассвет

И можно будет обойти опасность?

Туманен часового силуэт,

А в ящиках лежат боеприпасы.

 

А как иначе усмирить врага,

Пусть строит зло бесовские обличья.

Воронками изрыты берега.

Светает. Золотится стая птичья.

 

Синицы и смешные воробьи

Верны родной земле, не улетают…

Знакомый дом с подковой на двери,

А дыры в стенах бабка залатает.

 

* * *

Метельный свет весне к лицу,

Пока она еще наивна.

Уйти навстречу мудрецу

Легко, когда луна, не иней.

 

В дела людей вникает март,

Обходит скромные жилища.

Неуловимый аромат

Заброшенного пепелища.

 

В заброшенности смысл есть,

Зачем тревожить то, что было?..

Грачиный грай – благая весть,

Оттаяли мостка перила.

 

Театр света и теней,

Проталин милые заплаты.

И снова утро – мудреней,

И ничего, что лес заплакан.

 

* * *

Длинные летние сумерки

Смотрят в открытую дверь.

Золото смешано с суриком,

Только в плохое – не верь!

 

Все отболит и отмается,

Есть подорожник у рва…

Гнется доска, не ломается,

Стелется дым и трава.

 

Сколько ни вейся, дороженька,

Будет развилка в конце…

Встретив случайного ежика,

Плошку оставь на крыльце.

 

Вспомнят ли дальние, ближние

О неказистой судьбе?..

И холодеют булыжники,

Ветер гуляет в избе.

 

* * *

Опять иду к монастырю,

Несу в суме свои печали.

Гляжу в туманную зарю,

Где только что стрижи кричали.

 

Таить печали нелегко,

Бывает, выдает угрюмость…

Плывет парное молоко,

Река хранит России юность.

 

На Яузе, у белых стен,

Молчу и пробую молиться…

И не спешу вставать с колен,

Так легче вглядываться в лица.

 

* * *

Вкрапления дождя и света.

Луны сургучная печать.

Все сущее давно воспето,

Осталось просто помолчать.

 

Осталось просто поразмыслить

Над суетным житьем-быльем.

Над полем провода провисли.

Куда спешим? Зачем живем?

 

И душу незачем неволить,

И память нечего корить.

И василечки в чистом поле,

И ничего не изменить.

 

И накануне Вознесенья

Чуть вознестись над суетой.

…И ложь бывает во спасенье,

И вечным может быть постой…

 

НОВОЛЕТИЕ

 

Незаметно пришло Новолетие,

По садам замирают цветы.

Может, первые станут последними,

Будет небо – белей бересты?

 

Как-то все успокоилось, замерло,

Приготовилось вновь к холодам…

Дремлет щука давно в тихой заводи,

И туманы плывут по прудам.

 

И коряги торчат возле берега,

А рябины у церкви горят.

Убираю спокойно и бережно

Паутинки со ржавых оград…

 

Виктор Карпушин,

поэт

(г. Балашиха)