Поэтический венок памяти Адмирала А.В.Колчака

 

СОФИЯ ОМИРОВА-КОЛЧАК

 

На крыльях альбатроса

Я за тобой лечу –

Над гибельным торосом

Зажгу звезду-свечу.

 

Ты, мной убереженный,

Молитвою моей!..

И офицерским женам

Удела нет верней –

 

Ждать. (Пусть и дольше года!)

Так правила велят –

Из дальнего похода,

Когда горит земля.

 

Когда срывает ветер

В безумстве провода...

Мне и в Париже светит

Полярная звезда.

 

- София? Или Анна?..

Что выберет Судьба

У пристани Расстанной

Для Божьего раба?

 

Что высекут устало

Сомкнутые уста

Пока не Адмирала?..

И как еще проста

 

Дорога. Не укором

Походный блеск луны...

Ах, если б знать, с которой

Друг другу суждены!

 

ЭКСПЕДИЦИЯ. БАРОН ТОЛЛЬ

Под сводами ледовитыми,

Что жестко сковали боль,

Ледовыми пирамидами

Барон околдован Толль.

 

Торосами, дивным маревом

Тишайших белых пустынь,

Холодным каррарским мрамором,

Расколотым словом – «стынь».

 

Мечта ли барона мнимая,

Алмазной Арктики ль чад?..

Есть миг, словно море минное,

Что ставил позже Колчак!

 

Но шла вперед экспедиция,

Чеканя не санный шаг...

И вспыхивала под блицами,

Почти не дыша, душа.

 

Есть миг: глубиной нечаемой

Зовет океан иных

Так слепо и так отчаянно,

Как будто труба войны.

 

Есть Северное сияние,

Подобное злат-венцу...

Бескрайние расстояния,

Да разве влекли к концу!

 

Чем дальше – тем все заманчивей:

Остаться хочешь? – Изволь!

Мужчины, давно не мальчики,

Но в чем-то ошибся Толль.

 

И новая навигация,

И поиск в белых ночах...

Затеряна где-то станция –

Следов не нашел Колчак.

 

Так тайна острова Беннета

Осталась тайной навек.

И ночи безмолвье белое

Покрыл погребальный снег.

 

И песнь смельчака крылатая

Летела к иной земле...

И предки – Паши* под латами,

В балканской встали золе.

 

Боснийцы – себе соратники!

Приняв ислам, сберегли

России морского ратника

И все его корабли:

 

И «Рюрика», и «Пожарского»,

«Сердитого»... Он все смог!

Он был производства царского,

Но он, как Царь, одинок.

 

*Один из предков А.В.Колчака был боснийским сербом, принявшим ислам, чтобы отвести османский гнев от своего знатного православного рода. Как правило, перед смертью такие «мусульмане» возвращались в православие. При взятии Хотина русскими войсками (1739) был захвачен в плен пращур Колчака – комендант крепости Илиас Колчак, паша трехбунчужный, вместе с сыном. Их потомки и поступили на службу к русскому Императору.

 

МЫС СОФИИ

(Интермеццо)

 

На крыльях альбатроса

Я за тобой лечу.

Над гибельным торосом

Зажгу звезду-свечу.

 

Полярную? Быть может,

А ты тори свой путь.

Пусть сердце не тревожит

Ни льдов оскал, ни муть,

 

Что застилает дали

Застывших островов.

И мыс моей печали

Твоих не стоит слов!

 

Науку развивая,

Порыв твой был высок!..

А мне всегда быть с краю

И целовать в висок...

 

Святителю молиться –

Хранит он на морях...

Твой образ часто снится,

И твой вельбот «Заря».

 

... София? Или Анна?

Что выбрала Судьба

У пристани Расстанной

Для Божьего раба?

 

И меркнет как-то скоро

Походный блеск луны.

Ах, если б знать, с которой

Суду обречены!

 

ПОРТ-АРТУР

 

Офицера труба зовет.

Эх, «заря-зоря» дивная!

Бьет волна о берег... В поход

Собирайся-ка, рать былинная!

 

Кто «За Веру» и «За Царя»,

Поднимайся на палубу!

Что японцы там говорят,

И какую предъявят жалобу.

 

За Отечество строй держать

На Востоке в безвестности.

Ляодун: Флоту здесь стоять,

У подножия новой крепости.

 

Под осадой! Коварен враг.

Солнце красное на знаменах.

Ставит мины в море Колчак –

Офицер и русский ученый.

 

Вера, доблесть его в чести,

Миноносец упрям «Сердитый»...

«Если с ним на дно, то прости,

Ведь моряк и разлука квиты».

 

Но отложены письма в стол.

Карта минного поля снится,

И простор, голубой простор.

Император, Императрица...

 

По пехоте Микадо – пли!

Бьют орудья прицельно с сопок.

В сизом мареве корабли,

Ежечасно в труде высоком!

 

Батареи, больше огня –

Не колчан чай со стрелами!

Отражает Колчак три дня

Атакующих форты белые.

 

Даже плен его не возьмет –

Он вернется! Он верен Флоту!

Флотоводца не берег ждет,

А мужская в море работа.

 

Белый китель. Воскресный звон.

Как отблескивают погоны!..

И склонились возле икон

Экипажи и эскадроны.

 

НА ВЕЛИКОЙ ВОЙНЕ. 1914-1915

 

Между Царем и Кайзером

Разрыв назревал не вдруг.

Чего-то ждали. Оказии?

И сербы замкнули круг.

 

Пока вердикт неизвестен,

Но защищать Петроград

Намерен от немцев Эссен,

Наставив минных заград

 

На Балтике... Есть и мастер,

Флаг-офицер Колчак.

Вон, тучи крестовой масти

Сгустились в дерзких очах!

 

И в воздухе тучи – к бою!

И три часа до войны...

Но Флот Российский спокоен,

Уверенный Флот страны.

 

Звенели морские склянки.

- Ужель соблаговолят

На минные-то полянки,

На минные те поля –

 

Немецкие миноносцы,

Гасящие маяки?

Залив. Розовеют сосны,

Не ведавшие тоски.

 

Но помнившие, как тонут

Подбитые крейсера...

Синеют сквозь веер кроны

Под Ревелем вечера.

 

... Колчак на допросе позже:

«Не жить был – служить готов!» –

Признался. Ведь лгать негоже

И пред лицом врагов.

 

Так все офицеры Флота,

Не веря в долготу дней,

Войну как час обмолота

Прияли в судьбе своей.

 

И шел за Борнхольм, на Данциг,

Колчаковский минотряд...

А льды не желали сдаться,

Устроили плац-парад.

 

Но что полярнику льдины,

Их смех и протяжный рык,

Коль звезды с небес кадили

И к русскими были добры.

 

Благими были и вести,

Победоносным десант.

Благословил фон Эссен

В охрану взять Рижский штранд.

 

Уже командир дивизии –

Колчак, Минных Сил ее!

Меж талью лужи Маркизовой,

Как будто на острие,

 

Волны наступает – шествует.

Он верит в свой звездный час.

Он тактику совершенствует

И выполняет приказ.

 

Но ветер мятежный свищет

Среди церковных оград,

И захлебнулся в кровище

Герой и витязь Кронштадт.

 

Но ветер прибрежный рыщет

Среди пожелтевших крон...

Оставив лишь пепелище

И сорванных кладь погон.

 

ПОСЛЕ ЛИБАВЫ

(Интермеццо)

 

На крыльях альбатроса

Я за тобой лечу.

Над гибельным торосом

Зажгу звезду-свечу.

 

В Либаве то и дело

Был вражеский обстрел.

Когда душа слабела,

Мне тихо Ангел пел...

 

Но Рита умирала

Средь беженских невзгод,

Средь сумрака вокзала...

А ты ушел в поход.

 

Наказана Либавой –

Несбыточной мечтой,

Полуденной забавой

В осколках жизни той,

 

Когда ты на квартиру

Мне ландыши прислал...

Когда с трудом по миру

Мой дух тебя искал.

 

На перстень с изумрудом

Смотреть теперь невмочь...

Везде обломков груды,

И умершая дочь.

 

Но раннею порою –

Люблю ее с тех пор –

Мне солнечной игрою

Открылся Гельсингфорс.

 

... Так, Софья? Или Анна?

Что выбрала Судьба

У пристани Расстанной

Для Божьего раба?

 

Затягивают шторой

Холодный блеск луны...

Ах, вспомнить бы, с которой

Навек обручены!

 

ЧЕРНОМОРСКИЙ РУБЕЖ

 

Не время выйти в отставку,

Не так поступали встарь.

Колчак уезжает в Ставку,

Где ждет его Государь.

 

Он был с Адмиралом нежен,

Надеждой светился взор.

 - Давно уже не безмятежен

И не спокоен Босфор!

 

И черноморские порты

В прицелы взяты врагов.

С претензией старой Порты

Гуляют у берегов

 

Германцы – «Гебен» с «Бреслау».

Команда, понятно: «Товсь!»

Крепка ли у русских слава

Без милых «небось», «авось»

 

Придется проверить вскоре,

На флагмане флаг подняв,

В погоне на Черном море,

Не ради морских забав.

 

- Вам Черноморским Флотом

Командовать, Адмирал.

Стоять твердыней, оплотом

За южный России вал.

 

Дает инструкции тихо

Царь Адмиралу в саду...

И дремлет в подполье лихо,

Не предвещая беду.

 

- Германцев пресечь походы,

И транспорт русский сберечь:

От крейсеров и подлодок

Закрыть Босфорскую течь.

 

На Царьград десант готовить.

Доверье не без причин...

Как жаль, что нельзя без крови

Победы добыть ключи!

 

ПЕРЕВОРОТ

 

Как жаль, что нельзя без крови

Посередине вод!

Радист, насупивший брови,

Промолвил: «Переворот.

 

Там, в Петрограде, что-то

Случилось... Отрекся Царь».

На фронте братались роты.

Героев сменила хмарь

Брожения... Экипажи

На море Черном, свой бред

Задумав, создали даже

На митинге Комитет.

Был день унылым и серым.

Рвались швартовы, как нить...

 - Разоружить офицеров

И в море не выходить! –

По радио прозвучало.

 - Братишки с Балтики здесь!

И это только начало,

А имя началу – «Месть»!

 

Возле трапа встал Адмирал.

Оскорбления не простил.

Нет, не принял фронта обвал,

Нет, не знал он назад пути.

За попытку ареста – прочь!

Как с такой командой служить?..

Над Отчизной сгустилась Ночь.

Жизнью можно не дорожить.

Саблю за борт! Хоть в спину град

Пуль матросских, а хоть и штык.

 

Поезд мчится на Петроград:

Там над бездной висят мосты.

 

МАТРОСЫ

 

- Кровушки попили... Хва!

Выводи-ка их, братва!

Больше не попутчики –

Субчики-голубчики –

В черных кителях!..

Всех и расстрелять!

Стал Курган Малахов

Офицерской плахой,

Гвардии поручикам...

Камни здесь горючие,

Камни здесь соленые,

Мукой окропленные.

Все – в кровавых кантах

Флотских лейтенантов,

Капитанов Флота...

Как кипит работа!

 - Жалости нет классовой,

Мы задавим массою.

А за все в ответе

Те, кто в Комитете.

Вот и резолюция

Вам, контр-революция!

Пламенный мандат –

Нет ни в чем преград!

 

МОЛИТВА ОФИЦЕРА

 

Кортик за борт, кортик за борт, господа!

Офицеры убывают в никуда.

«Матросней» матросы стали, «матросней»...

Боже, флотские печали упокой!

Боже, дым настиг Отчизну, отчий дым...

К первой крови прикоснулся старый Крым.

В прах традиции морские, рубежи!..

Боже, где мы, Боже, с кем Ты, подскажи!

В спины нам винтовкой тычут. Гон идет...

Год семнадцатый... Всего-то! Страшный год.

К берегу, да под конвоем! – «Шире шаг!» -

Братом был вчера матрос нам, нынче – враг.

Боже, нам осталась Вера. С нами Честь.

Но об этом посторонним не прочесть.

Это в душах, отлетающих к Тебе.

Это данный в светлой юности Обет.

Это клятва, что повисла на волнах...

Это Долг, что не забыли в тяжких снах.

 

Кортик за борт, кортик за борт – в никуда.

Мы – Господни, потому и господа.

 

«ПОДАЙ, БОЖЕ, СИЛЫ!..»

 

Дружины Святого Креста.

Спаситель на водах...

Сибирская ширь не проста,

Хоть правит свобода

Отрядами, станами... Вновь

Следы Директорий...

Чего не хватило? На дно

Мчит русское горе.

Союзники – те предают.

А враг наступает.

Ни палубы нет, ни кают.

Однако, светает...

И замер в мольбе Адмирал:

«Подай, Боже, силы!»

Нет, слова еще не сказал

Спаситель России.

 

БЛАГОСЛОВЕНИЕ ПАТРИАРХА

 

Брань до сих пор не окончена.

Благословенье в веках –

Самое веское, прочное...

Как же без Колчака!

 

Избранный Патриархом

Во имя Руси Святой!

Вождь, по молитве жаркой,

Так точно – до запятой!

 

Каждой точкой, цезурой –

Вождь! – С воздыханьем каким!..

Что теперь амбразуры –

Рассеются, яко дым,

 

Перед Мечом Духовным!

Познал Адмирал такой.

Вся воля в голосе ровном:

 - Смелей, Крестоносцы! В бой!

 

Израненный Чудотворец

С Никольской башни Кремля

Путь мученикам проторил,

И войско благословлял

 

Против безбожного войска,

И веру крепил солдат,

Чтоб сделалась тверже воска

У воевавших тогда.

 

Нет, тряпкой не застишь красной

Николу с мечом в руке!..

И Патриарх не напрасно

Молился о Колчаке.

 

Подтягивались резервы

Дружин Святого Креста...

Летела на ветхом нерве

За снежной верстой верста.

 

И бравые генералы,

С их молодостью идей!..

И рыцари без забрала,

Что шли против не-людей

 

По сопкам и перевалам,

По льду горячих ключей!..

Звезда Колчака сияла,

И как не пойти за ней!

 

Подобно тем звездочетам,

Рождественским мудрецам...

И очередь пулемета

Им прожигала сердца.

 

Но восставали над ними

В таежных зимних ночах

Измученные херувимы,

Благословенный Колчак.

 

Шли в будущее Крестоносцы

Руси, чтобы воскресить

Тот лик, над которым Солнце

И огненная финифть.

 

И брань до сих пор не кончена.

Благословенье в веках –

Дольше, чем век... чем прочие

Мифы от ВЧК.

 

«ВСТРЕЧА БУДЕТ, АДМИРАЛ!»

 

Рельсы. Снег. И снова рельсы.

Под охраной эшелон.

И чужие флаги реют,

Обступив со всех сторон.

Маки, васильки, ромашки –

Вот трехцветный Русский стяг!..

В белом кителе, в фуражке

На молу стоит моряк.

 

Офицер! Он верен Трону.

Так сияй его звезда!

Щелк затворов... Блеск патронов...

Разве это навсегда?

Вод сибирских лед и пламя,

Волн арктические сны...

Адмирал, прекрасно знамя

Русской будущей весны!

 

Для Правителя Урала,

Может, и настал конец,

Но звезда, звезда сияла,

Как сапфировый венец.

Кто же был его Звездою,

Кто, любя, не предавал

И с посмертною мольбою

Имя грозное шептал?

 

С ним везде – сквозь снега груды,

По этапам проходя,

По Централам, веря в чудо

И в бессмертие Вождя.

Безусловно, безустанно,

Так сравнимо с маяком –

Имя благодатной Анны...

Ждать умела моряков!

 

Ждать умела. И посмела

За решеткой сохранить

Святость веры, что в ней пела,

Слово клятвы сохранить,

Белый берег Ушаковки –

Ледяной во мгле причал...

Папироса... Залп винтовки.

- Встреча будет, Адмирал!

 

СОФИЯ КОЛЧАК. ГОСПИТАЛЬ ЛОНЖЮМО

 

1.

На крыльях альбатроса –

Нет, больше не лечу!..

С парижского откоса

Теплю я жизнь-свечу.

Окрест тебя лишь льдины –

Так вижу я во сне...

Но в день свой именинный,

Сквозь ветра вой и снег,

Приходишь ты в надежде,

Целуешь руку мне...

Не так, как было прежде,

Не так, как по весне,

Когда я выходила

На пристань, к крейсерам...

И батюшка с кадилом

Так улыбался нам...

 

2.

Пишу тебе, наверное,

Последнее письмо.

Прости, бумага скверная

В больнице Лонжюмо.

Застава Орлеанская –

Вблизи шумит Париж,

И с дуновеньем ласковым

В окно ворвался стриж.

Он показался русским мне –

Прошелся не спеша...

Я поняла, что смерти нет,

Лишь вздрогнула душа.

 

3.

Теперь не сбиться с курса –

Полет свободный дан

До самого Иркутска,

Потерянный Адам!..

Беру чуть-чуть правее...

Знакомая река!

Потерянная Ева

Взмывает в облака.

Глядит на снежный берег,

Да не зажечь свечи!..

Но молится и верит,

Таинственно молчит –

Не барышня-смолянка

(Ладонь едва дрожит),

А дама-парижанка,

Что так устала жить.

Беру чуть-чуть правее –

Знакомая река!

Здесь ветры люто веют

И низки облака.

Здесь, на краю, где стынет

Дух полыньи, не встать!

Благословенье сыну

Просил ты передать.

Я уношу с собою

Последний твой привет...

Свеча у аналоя

Мне шепчет: смерти нет.

 

Пишу тебе, наверное,

Последнее письмо.

Прости, бумага скверная

В больнице Лонжюмо.

 

Людмила СКАТОВА,

поэт, литературовед, лауреат Врангелевской премии-2022 

(г.Великие Луки)