Недавно опубликован сборник работ А.И. Солженицына «С Украиной будет чрезвычайно больно» (М.: АСТ, 2023), составленный Н.Д. Солженицыной. Один из его разделов - «Об Украине» - включает как выдержки из известных произведений, так и небольшие выступления и интервью, что дает целостную картину взглядов автора на Украину, на русско-украинский вопрос. Понятно, что это очень актуальная и нужная подборка. И в своей статье я постараюсь дать сконцентрированное представление о ней, исходя из того, что сейчас представляется наиболее важным в связи с СВО, российско-украинской войной.

Поскольку война продолжается и не ясны ее результаты, то представление о важном и актуальном может меняться. Но все же выделю главное в немногих цитатах по двум самым, на мой взгляд, актуальным направлениям: 1) Солженицын об украинском национализме; 2) Солженицын о границах Украины.

  По первому направлению:

- Да народ наш и разделялся на три ветви лишь по грозной беде монгольского нашествия да польской колонизации. Это все – придуманная невдавне фальшь, что чуть не с IХ века существовал особый украинский народ с особым не-русским языком. Мы все вместе истекли из драгоценного Киева, «откуду русская земля стала есть», по летописи Нестора, откуда и засветило нам христианство. Одни и те же князья правили нами: Ярослав Мудрый разделял между сыновьями Киев, Новгород и все протяжение от Чернигова до Рязани, Мурома и Белоозера; Владимир Мономах был одновременно и киевский князь, и ростово-суздальский; и такое же единство в служении митрополитов. Народ Киевской Руси и создал Московское государство. В Литве и Польше белорусы и малороссы сознавали себя русскими и боролись против ополяченья и окатоличенья. Возврат этих земель в Россию был всеми тогда осознаваем как Воссоединение.

Да, больно и позорно вспомнить указы времен Александра II (1863, 1876) о запрете украинского языка в публицистике, а затем и в литературе, но это не продержалось долго…

Однако и суетно-социалистическая Рада 1917 года составилась соглашением политиков, а не была народно избрана. И когда, переступив от федерации, объявила выход Украины из России – она не опрашивала всенародного мнения…

В Австрии и в 1848 галичане еще называли свой национальный совет – «Головна Русска Рада». Но затем в отторгнутой Галиции, при австрийской подтравке, были выращены искаженный украинский ненародный язык, нашпигованный немецкими и польскими словами, и соблазн отучить карпатороссов от русской речи, и соблазн полного всеукраинского сепаратизма, который у вождей нынешней эмиграции прорывается то в лубочным невежеством, что Владимир Святой «был украинец» То уже невменяемым накалом: нехай живе коммунизм, абы сгубились москали!» (Из статьи «Как нам обустроить Россию?», 1990. С. 173-174, 175-176 сборника.)

- А еще: я дружил с западными украинцами в экибастузском Особом лагере, знаю их непримиримость и уважаю, как она там преломилась мужественно. В союзе против советской власти – там я не ощущал никакой щели меду нами. (1978 г. С. 162.)

- За то одно мое утверждение, что русский народ, как и все остальные порабощен коммунизмом (и никаких претензий на особенные в чем-нибудь права русского народа), - только за это я был осыпан [частью украинцев в США] вереницей обвинений в «воинствующем национализме» и «русском шовинизме»… на украинском митинге в Неделю Порабощенных Наций ведущий оратор возглашал: «Коммунизм – это миф! Весь мир хотят захватить не коммунисты, а русские».

Да, господа, в такой атмосфере, в таком ослеплении – ничего нельзя обсуждать, и безплодны будут всякие диалоги и конференции…

Слушаешь этих самоуверенных нападчиков и изумляешься: правда ли, что они причисляют себя к христианам? Но сеять ненависть между народами – не приведет к добру никакую сторону. (1981 г. С. 169-170.)

- Да вот, они [украинские сепаратисты в Канаде] почти откровенно так и выражают, что с освобождением их родины от коммунизма они готовы и потерпеть, а только – утеснить бы москалей с лица земли; им жаждется признание, что весь мир страдает не от коммунизма, а от русских… (1982 г. С. 164-165, 166.)

  - От самых первых шагов создания украинского государства там раздувалась – для укрепления политических рядов – мнимая военная угроза от России. Когда начала формироваться украинская армия, от офицеров при принятии присяги требовали заявить особую готовность воевать именно против России. Угроза войны так жаждалась ими…

  По мере того как украинские националисты разворачивали свою идеологию, в ней брали верх самые дикие крайности трактовок и призывов. Мы узнали, что украинская нация – это «сверхнация», она настолько уходит в тысячелетние глубины веков, что украинцем был не только Владимир Святой, но даже, по-видимости, и Гомер, - в подобном духе комично переделываются школьные учебники на Украине, ибо украинский национализм, при столь меньшинстве этих националистов, напорно возводится в идеологию всей Украины…

  И такая антирусская позиция Украины – это как раз то, что и нужно Соединенным Штатам. Украинские власти и при Кравчуке, и при Кучме подыгрывают услужливо американской цели ослабить Россию. Так и дошло быстро – до «особых отношений Украины с НАТО» и до учений американского флота в Черном море, 1997. Поневоле вспомнишь безсмертный план Парвуса 1915 года: использовать украинский сепаратизм для успешного развала России…

  Увы, националисты с Западной Украины, веками оторванные от остальной Украины, пользуясь переполохом 1991 года и неуверенностью украинских лидеров, стыдливо спешивших отмыться от коммунизма примыканием к накаленному «антимоскальству», - сумели начертать и вменить всей Украине ложный исторический путь: не просто независимость, не естественное развитие государства и культуры в своем натуральном этническом объеме, - но удержать побольше, побольше территорий и населения и выглядеть «великой державой», едва ли не крупнейшей в Европе…

  Уже сейчас украинские власти выбрали путь усиленного притеснения русского языка. Ему не только отказали стать вторым официальным государственным, но его энергично вытесняют из радиовещания, телевидения, из печати. В десятки раз удорожают подписные цены на российские издания. Идут чередой должностные увольнения за невладенье украинским. В вузах от вступительного экзамена до дипломного проекта – все только по-украински, а коли терминологии не хватает - выкручивайся. Из школьных учебных программ русский язык – где исключают нацело, где сводят до «иностранного», до факультативного; полностью исключили историю Российского государства, а из программы по литературе – едва ли не всю русскую классику…

  И упорно теснят Украинскую православную церковь, ту, что осталась верна Московской патриархии, с ее 70% украинских православных». (Из книги «Россия в обвале», 1998 г. С. 202, 204, 205-206, 207-208.)

  - Изживание Черноморского флота из Севастополя (никогда и при Хрущеве не уступленного УССР) является низменным злостным надругательством над всей русской историей ХIХ и ХХ веков. (2006 г. С. 212.)

По второму направлению, о границах Украины:

- Мы обязаны отдать решение им самим – федералистам или сепаратистам, кто у них кого убедит. Не уступить – безумие и жестокость. И чем мягче, чем терпимее, чем разъяснительнее мы будем сейчас, тем больше надежды восстановить единство в будущем.

Пусть поживут, попробуют. Они быстро ощутят, что не все проблемы решаются отделением. (Из книги «Архипелаг ГУЛАГ», 1967 г. С.160-161.)

- Украинский вопрос – из опаснейших вопросов нашего будущего, он может нанести нам кровавый удар при самом освобождении, и к нему плохо подготовлены умы с обеих сторон… Как украинцам безполезно доказывать, что все мы родом и духом из Киева, так и русские представить себе не хотят, что по Днепру народ – иной… (1978 г. С. 162, 163.)

- В моем сердечном ощущении нет места для русско-украинского конфликта, и, если, упаси нас Бог, дошло бы до края, могу сказать: никогда, ни при каких обстоятельствах, ни сам я не пойду, ни сыновей своих не пущу на русско-украинскую стычку, - как бы ни тянули нас к ней безумные головы. (1981 г. С. 168-169, 171.)

  - Сегодня отделять Украину – значит резать через миллионы семей и людей: какая перемесь населения; целые области с русским перевесом; сколько людей, затрудняющихся выбрать себе национальность из двух; сколькие – смешанного происхождения; сколько смешанных браков – да их никто «смешанными» до сих пор не считал. В толще основного населения нет и тени нетерпимости между украинцами и русскими.

  Братья! Не надо этого жестокого раздела! – это помрачение коммунистических лет. Мы вместе перестрадали советское время, вместе попали в этот котлован – вместе и выберемся…

  Конечно, если б украинский народ действительно пожелал отделиться - никто не посмеет удерживать его силой. Но – разнообразна эта обширность, и только местное население может решать судьбу своей местности, своей области, - а каждое новообразуемое при том национальное меньшинство в этой области – должно встретить такое же ненасилие к себе. (Из статьи «Как нам обустроить Россию?», 1990. С. 176, 177.)

  - Когда я в «Обустройстве» предлагал Российский союз, союз трех славянских республик, и с возможным участием Казахстана, - можете обратить внимание, в каких мягких и нежных тонах я все время писал об этом… Я истинно понимаю, что если смотреть далеко вперед, то этот союз жизненно необходим». (1992 г. С 189-190.)

  - …если сердца украинцев жаждут сегодня отделения – то… я не спорю с отделением Украины…

  Но - в о и с т и н у Украины.

  Сейчас, когда на Западной Украине валят памятники Ленину (туда им и дорога!), - почему же западные украинцы страстнее всех хотят, чтобы Украина имела именно л е н и н с к и е границы, дарованные ей батюшкой Лениным, когда он искал как-то ублаготворить ее за лишение независимости – и прирезал к ней отвеку Украиной не бывшие Новороссию (Югороссию), Донбасс (оторвать бассейн Донца от донских «контрреволюционных» влияний) и значительные части Левобережья. (А Хрущев с маху «подарил» и Крым.) И теперь украинские националисты броней стоят за эти «священные» ленинские границы? (1990 г. С. 179-180.)

  - Или вот Крым и Севастополь: любой трезвый ум, с любой стороны, согласится, что крымский вопрос во всяком случае очень сложный, а для спора о Севастополе у Украины нет правовых аргументов. Но Госдепартамент Соединенных Штатов, решив не затруднять себя рассмотрением истории, уже шестой год с авторитетностью утверждает, что и Крым, и Севастополь – несомненная принадлежность Украины, и нечего тут обсуждать». (1997 г. С. 120.)

  - Когда Хмельницкий присоединял Украину к России, Украина составляла лишь одну пятую часть сегодняшней территории. (1998 г. С. 206.)

  - В октябре 91-го вспыхнул кровоточащий, кричащий повод высказаться: назначенный на 1 декабря референдум о независимости Украины. И как же бессовестно был поставлен вопрос (впрочем, не бессовестнее горбачевского за полгода до того): хотите ли вы Украину независимую, демократическую, преуспевающую, с обеспечением прав человека – и л и н е т?

... весь месяц до референдума все украинские газеты и ТВ были закрыты для голосов о единстве с Россией… Одурачили наших…

Зазияла независимость Украины – Ельцин доверчиво держался на поводу у Кравчука, умечая свою единственную цель: сокрушить Горбачева до конца, выдернуть из-под него трон. Так потянули они на Беловеж – скрыли замысел от Назарбаева (боялись его вдруг неподатливости?). Тем самым Ельцин махнул рукой еще на 6-7 миллионов русских в Казахстане, поехал на лихой беловежский ужин и подписал декларацию, не получив от Кравчука никаких гарантий реального федеративного союза с Украиной. Кравчук, победив в референдуме, попросту обманул Ельцина (как он обманывал его и во всех последующих встречах): Украина тотчас враждебно оттолкнется ото всяких связей с Россией (кроме дешевого газа)». (1994 г. С. 186, 187, 188.)

  - Сам я почти наполовину украинец, вырос в звуках украинской речи, люблю ее культуру, сердечно желаю всяких успехов Украине – но в ее реальных этнических границах, без захвата русских областей». (1994 г. С. 195.)

  - Я не требовал и не призывал: давайте развалим Советский Союз, как меня обвиняют. Я просто предсказал, что вот вы бьетесь, спорите, а Советский Союз уже распадается все равно. Но при этом надо по возможности спасти единое население, связанное друг с другом жизненно. И я видел спасение наше в том, чтобы сохранились вместе четыре бывшие республики. Это Россия, Белоруссия, Украина и Казахстан. Потому что они переплетены миллионами семейных, родственных и дружественных связей. Потому что на самом деле они создают одно единое, натурально единое государство. Тогда многие возмущались, как я смел так говорить. А я понимал, что Закавказье нам не сохранить, и не надо. Среднюю Азию нам не сохранить, и не надо. Они пойдут своими путями. И Прибалтика. Но эти четыре республики надо сохранить вместе…

Но вот они получили государство какое: истинной Украины там – одна четвертая часть. А три четверти никогда Украиной и не были. Новороссия – Херсонская, Одесская области – никогда Украиной не были. Мелитопольщина, Луганская, Донецкая области – никогда Украиной не были. А Крым – и говорить нечего. Все это они прихватили с ложной мысли, вместо того, чтобы разумно развивать свою культуру, поднять свой украинский язык до языка международного, так, чтобы на нем можно было бы печатать любую научную книгу и чтобы на научных конференциях международных включали бы отдельный микрофон, наушники – слушать по-украински. Вместо этого украинские вожди потянулись создавать великую державу. Великую державу во что бы то ни стало… А Америка их всячески в этом подзуживает и будет поддерживать. Наше разделение с Украиной напоминает разделение Западной и Восточной Германии. Нас рассекли, живой тело, на сколько-то десятилетий». (1996 г. С. 199-200.)

  Прочитавшие эти фрагменты, безусловно, получили удовольствие и от уровня аналитики, и от языка изложения.

Сначала о взгляде Солженицына на украинский национализм, на украинских националистов. Все, что об этом процитировано выше, является исторической правдой. Да, неудобной для украинских националистов, ненавидимой ими, а потому фальсифицируемой ими и на Украине, и в США и Канаде с последующим распространением по всему западному миру при государственной американской поддержке.

В связи с этим Солженицын справедливо писал о комичности школьных учебников на Украине. Писал в 1998 году. А прошло еще четверть века – и на этих учебниках украинским государством выращено целое поколение, незнающее исторической правды и настроенное против России. То есть исторически и идеологически мотивированное хорошо воевать против нас. При этом отмечу, что до 2014 года, до воссоединения с Крымом, со стороны России не было почти никакого противодействия этому; не было осознания стратегической важности Украины для России.

Исторически объективно понимание Солженицыным – кем и в связи с какими обстоятельствами формируется («возводится») антирусская государственная идеология Украины. Написано об этом в 1998-м. Тогда формировалась-возводилась, а в результате незаконного Февральского государственного переворота 2014 года в Киеве – возвелась! Ее суть – отрицание всего русского, русофобия прежде всего, а не развитие самобытного украинского. Так на нашей границе сформировалось большое русофобское государство, действительно анти-Россия, своего рода антиматерия, соприкасающаяся с материей, что в исторических перипетиях чревато войной.

Принципиально значимо осознание Солженицыным русской нации как триединой, состоящей из трех ветвей: великорусской, малорусской (украинской) и белорусской. Такое осознание преобладало до революции и скрепляло страну. Поэтому националистическая Рада и националистическая Украинская народная республика, провозглашенная Радой, не пользовались народной поддержкой даже в Киевской губернии и потерпели крах.

 Разделение триединой нации на три разные нации произведено Лениным и наркомом по делам национальностей Сталиным, считавшими своим главным врагом русский патриотизм и таким разделением ослабляли его. А поскольку разрешалось только такое идеологическое разделение и оно вошло во все советские учебники, во всю марксистско-ленинскую литературу и до сих пор широко распространено, то оно стало идентификационной основой разделения России, Украины и Белоруссии в 1991 году. Если людям многие десятилетия вдалбливать, что они не триединая нация, а три разных нации, то к этому привыкают и даже не ведают, что отнюдь не глупые предки считали иначе. А ведь объединяла именно дореволюционная точка зрения, которой продолжал придерживаться Солженицын. И за этой точкой зрения созидательное будущее! Правда, происходящая война грозит разъединить русских и украинцев уже не теоретически, а пролитой кровью. И потребуются смены поколений и огромные усилия, чтобы возродить братское единство.

Солженицын хотя и жил в достатке в США и пользовался все-таки существующей свободой слова на Западе, он объективно показал подстрекательскую и антироссийскую роль США. Как геополитического и во многом беспринципного конкурента; скорее геополитического, чем антикоммунистического, а точнее: под антикоммунизмом скрывалась геополитическая заинтересованность ослабить Россию. Осознание этого приходило с обретением политического опыта и к Солженицыну, и к Путину, о чем он недавно откровенно признался.

Солженицын в 2006 году говорил о неприемлемости еще только «особых отношений» такой Украины с НАТО, а после Февральского переворота вхождение в НАТО стало идеей фикс украинского руководства, пытающегося перейти к практической стадии вхождения. От либералов-западников приходится слышать: ну и что, ну и была бы Украина в НАТО, как в НАТО прибалтийские страны. Но историческая практика показывает, что сопоставимый по причинам и масштабу предшествовавший кризис - Карибский - едва не привел к ракетно-ядерной войне. Для американцев оказалось неприемлемым нахождение наших ракет и войск рядом с США, а для нас подобное приемлемо? Да еще на исторически русской православной земле. Словом, вхождение Украины в НАТО – и унижение России, и демонстрация наплевательского отношения к ее интересам, к ее безопасности, а это игра с огнем.

Мимо взора Солженицына не прошли и еще только притеснения Украинской Православной Церкви в конце ХХ века. А сегодня дошло до гонений со стороны украинского националистического государства. Дожили до гонений на верующих в ХХI веке, до захвата националистами Свято-Успенской Киево-Печерской Лавры.

Наконец, украинские националисты много лет угрожали, шантажировали изгнанием Русского флота из русского Севастополя, где флот и был создан самим Потемкиным. Чувствовалось, что националисты наслаждаются этим и заодно вымогают все больше денег, а после Февральского переворота стало очевидным: Русский флот с максимальным унижением выгонят в открытое море… А свято место пусто не бывает, военные корабли США по приглашению Украины в 2013 году уже входили в Севастополь и Одессу… Солженицын же за 7 лет до этого говорил о недопустимости надругательства над русской историей флота и Севастополя. Вот и не допустили.

Теперь о границах Украины. Солженицын констатирует, что за время нахождения в составе России и СССР территория Украины увеличена многократно щедрыми дарениями тех, кого украинцы обзывают москалями. Кстати, если по исторической справедливости, то Украине надлежало выйти из общего государства в тех границах, в которых вошла в него, то есть в границах 1654-го или, уж ладно, 1922 года (без Крыма, Западной Украины и др.). Так?

А.И. Солженицын или признает конституционное право Украины на выход из СССР, или признает, но не всей, а «в о и с т и н у Украины», без захваченных русских областей. Если первое скорее как заявление, то второе – при более обстоятельном рассмотрении. При этом исходя из необходимости решающего слова (в референдумах) за областями и даже за составными частями областей. Позиция максимально демократическая, сопоставимая даже со взглядами А.Д. Сахарова.

Принятие пророссийского волеизъявления Крыма и областей, граничащих с РСФСР, возможно при согласии руководства Украины на это, но согласия не было. Сложнее с областями, не граничащими с РСФСР, и, тем более, с составными частями областей. Может получиться чересполосица…

При государственном строительстве выбирают из двух противоречащих друг другу принципов: территориальной целостности и права наций на самоопределение. Ведутся бесконечные и безрезультатные споры о том, какой принцип справедливее, разумнее. Но на практике: в революционные времена, времена крупных исторических перемен может возобладать принцип самоопределения, а сравнительно стабильные времена благоприятствуют принципу сохранения территориальной целостности государств. В конце концов все решается не столько убедительностью доводов «за» и «против», сколько силой и волей наций, силой заинтересованных государств и интересами их руководителей. Потому своевременная и глубокая аналитика А.И. Солженицына не была воспринята ни Россией, переживающей крах социалистической экономики и не способной собирать русские земли, ни украинским руководством, подстраивающимся под националистов, чтобы усидеть в своих креслах.

При этом полагаю, Солженицын излишне критичен к Б.Н. Ельцину. Конечно, Ельцин хотел свалить Горбачева. Одновременно сам Солженицын признавал, что «Советский Союз уже распадается все равно», а к Беловежской пуще его уже фактически не существовало, да и к 19 августа 1991 года подписать новый Союзный договор согласились всего три республики – Россия во главе как раз с Ельциным, Казахстан во главе с Назарбаевым и Узбекистан во главе с Каримовым. Украина во главе с Кравчуком и Белоруссия во главе с Шушкевичем не спешили согласиться подписать договор, при том, что он не сохранял СССР, а создавал Союз Суверенных Государств (ССГ) с правом финансового контроля этих государств над общим бюджетом, даже над бюджетами армии и КГБ. Если СССР создан в 1922 году с доминирующим центром в Москве, то ССГ с 1991 года мог бы существовать только как Союз действительно равноправных государств, в котором Москве пришлось бы постоянно согласовывать все с союзными столицами. Долго мог просуществовать такой Союз? За кулисами составления договора о его создании высказывалось предположение, что примерно год. И что это за Союз из всего трех государств без Украины, ждавшей референдум о независимости 1 декабря, и Белоруссии?

А ГКЧП, незаконно захвативший и не удержавший власть, вообще все обрушил. 24 августа Украина воспользовалась сложившейся ситуацией и провозгласила свою независимость. Что прикажите делать? В ноябре формально еще действующий президент СССР Горбачев пригласил к себе последнего министра обороны СССР Е.И Шапошникова и спросил о возможности силой подавить независимость Украины, на что маршал ответил: «И что, отправиться потом в «Матросскую Тишину»? Нет, никогда!»

Я в 1991-м жил в Виннице, часто бывал в Киеве, видел сотни тысяч демонстрантов на Крещатике во главе с украинскими националистами и с сотнями приехавших крепких донбасских шахтеров в касках, также требовавших независимости Украины. Никакие танки не смогли бы подавить их, тем более после провала ГКЧП, после отвода войск и тех же танков из Москвы. В демократической атмосфере тех месяцев войска не стали бы стрелять в народ в Киеве, вне зависимости от отношения к требовавшим украинскую независимость. Так что дело не в распространенном мнении о «лихом беловежском ужине», а в реальностях того времени. Повторяю: реально СССР не функционировал, а ССГ не был создан. Произошло то, что должно было произойти. При всей исторической трагичности этого. Однако тогда произошедшее воспринималось спокойно, поскольку прилавки магазинов зияли своей пустотой, надвигался голод и главным для граждан стало выживание их семей! И многие ожидали Новогоднего начала реформ, понимая, что без серьезных экономических перемен не обойтись в сложившейся ситуации.

Вполне возможно, Ельцин мог бы добиться бóльшего в Беловежской пуще, как и Солженицын, возможно, мог бы в бóльшей степени повлиять на происходящее из Москвы, а не Вермонта. Но Александр Исаевич считал нужным продолжить написание «Красного колеса», а какие козыри у Ельцина? Социалистическая экономика перестала работать, а буржуазно-рыночную предстояло создать. Казна и золотовалютные резервы растрачены при Горбачеве ради продления жизни социалистическому строю. Силовых возможностей сохранить единое государство уже нет. Да еще во время путча ГКЧП председатель КГБ Крючков позвонил Ельцину в Белый дом и предложил стать президентом СССР вместо Горбачева. Ельцин выслушал, сказал: «Поздно». И положил трубку. Такой ответ подразумевает, что раньше не было поздно, но замшелые коммунисты продолжали тащить и не пущать и в конечном счете похоронили СССР.

О Крыме. Представляется не безупречным распространенное у нас утверждение, что «для спора о Севастополе у Украины нет правовых аргументов». В 1948 году Севастополь выведен из состава Крымской области и сделан городом республиканского подчинения в РСФСР. А в 1954 году указом Президиума Верховного Совета СССР Крымская область передана Украине, при этом о Севастополе не сказано ничего и специально решение 1948 года не отменено. Но в 1978 году в Конституции РСФСР городами республиканского подчинения значатся только Москва и Ленинград, а в Конституции УССР того же года Севастополь значится городом республиканского подчинения в УССР. Проблема подчиненности Севастополя требует изучения управленческих документов - о том, кто постоянно осуществлял внешнее управление городом. Может оказаться, что Москва осуществляла управление городом как стратегически важным военным объектом, при участии Киева и Симферополя в обеспечении его жизнедеятельности и т.п.

Сама передача Крыма Украине произведена с нарушением конституционных норм, процедуры. Так, полномочия Президиума Верховного Совета не предусматривали возможности передачи территории РСФСР другой республике. А соответствующими полномочиями обладали Верховные Советы СССР и союзных республик. Поэтому в 1992 году Верховный Совет РСФСР признал указ о передаче Крымской области Украине не имевшим юридической силы с момента принятия. И далее: «считать необходимым урегулирование вопроса о Крыме путем межгосударственных переговоров России и Украины с участием Крыма и на основе волеизъявления его населения». А в 2015 году Генпрокуратура РФ признала неконституционной передачу Крыма Украине.

Такова вкратце правовая сторона, важная и интересная. У Солженицына преобладал исторический подход, а в случае с Севастополем имел место и правовой.

При историческом анализе главным является исторический подход, а правовой (формально-юридический) играет вспомогательную роль. Если мы сотворим кумира из какого-то документа или документов, то остановим историческое развитие. Если исходить из Конституции СССР 1977 года, то все произошедшее в 1991-м и в последующие годы незаконно, и следует продолжать жить от одного съезда КПСС до другого при социалистическом строе. Если же исходить из Основных Законов Российской Империи, то установление советской власти, все ее решения незаконны. И т.д., и т.п. Революции 1917-1918 годов, 1991-1993 годов и вообще все революции прерывают существовавшую законность и устанавливают новую, тоже и другие крупные исторические события. А такие события и революции происходили и будут происходить, если исторический процесс подведет к ним.

Исторически Крым присоединен Екатериной Великой в 1783 году и состоялся во всей своей красе как русский, с преобладанием русского населения. Севастополь основан тогда же решением Екатерины, она назвала его, и город развивался как русский. Более того, Севастополь стал символом русской воинской, военно-морской славы! И вот тут явился малограмотный коммунистический барин и подарил Крым Украине (с Севастополем или без) вместе с населением, не спросив его.

Для А.И. Солженицына и всех русских православных патриотов Крым и Севастополь русские. Исходя из этого, полагаю, что в 2014-м Солженицын поддержал бы произошедшее воссоединение с Крымом. Если не сразу, то присмотревшись к происходящему. Тем более, что осуществлено воссоединение почти бескровно в результате действительно специальной военной операции и с одобрением на объективном референдуме в Крыму. При сравнительно терпимой реакции Запада тогда. Да, не признали, но и присоединение Прибалтики не признавали, и что из того?

С другой стороны, Наталия Дмитриевна Солженицына еще в 2018 году высказалась против нашего вмешательства в дела Крыма и Донбасса, но одновременно назвала возвращение Крыма восстановлением исторической справедливости. Очевидно, она так представляла и возможную позицию супруга.

Наконец, Солженицын многократно высказывался за созидание Российского союза славянских республик: России, Украины, Белоруссии и, желательно Казахстана, в котором много русских. Солженицын предложил создать Российский союз в 1990 году в замечательной работе «Как нам обустроить Россию?» Еще не было поздно, но Горбачев неадекватно представлял историческую перспективу, оказался не способным выйти за рамки советских коммунистических представлений, постоянно колебался и терял историческое время. Причем перед самым визитом Ельцина в Беловежье в «Известиях» появилась заметка, в которой сообщалось о предполагающемся создании именно союза трех славянских республик. Какой бы сложной не была ситуация, многое зависело от Кравчука, но он оказался заурядным карьеристом.

Единое Российское государство сегодня представляется оптимальной и лучшей перспективой для триединого русского народа, для русских, украинцев и белорусов. Из общности истории, культуры и веры вытекает возможность и необходимость такого государства. Его потенциал огромен.

И последнее: как бы Солженицын отнесся к СВО? Из анализа его отношения к украинскому национализму, из его понимания процесса формирования украинской государственной идеологии следует, что он не встал бы на сторону националистической Украины. Невозможно представить его в эфире какого-нибудь Дмитрия Гордона, призывающего убивать русских. Да и среди завсегдатаев «Дождя» или «Живого гвоздя», жаждущих поражения России. И это уже немало.

Одновременно: Солженицын писал, что никогда и ни при каких обстоятельствах не пошел бы сам и своих сыновей не пустил бы на русско-украинскую стычку. Сказано это в 1981 году. И разумеется, в 2022-м он еще раз осмыслил бы происходящее.

Исходя из всего вышесказанного, предположу, что Солженицын был бы против ввода наших войск на стадии назревания ввода. А затем занял такую позицию: не следовало первыми начинать широкомасштабные военные действия; если бы их начала Украина и стала заливать кровью Донбасс, то делать нечего – пришлось бы прийти на выручку.

Причем из этой позиции следует, что война могла и не начаться. Прошло два года с ее начала, а не представлены доказательства существования решения Украины расправиться с ДНР и ЛНР в марте 1922-го, как нами официально заявлялось. Могло быть не принятое решение, а намерения и планы. У Сталина тоже были планы Генштаба напасть первыми на Германию, но они так и остались планами. И все же вся антирусская направленность политики Украины свидетельствует, что накапливались силы и ожидался подходящий момент для расправы с русским Донбассом. Мог он не наступить? Когда годами накапливаются проблемы, трудно избежать какого-то катаклизма.

Кроме того, Солженицын, как и все мы, был бы поставлен перед фактом – СВО началась без согласия нашего на ее начало, затем СВО как блицкриг провалилась и переросла в долгую кровопролитную войну, от исхода которой зависит сама судьба России. Вот как относиться к происходящему при такой раскладке? Полагаю, как русский патриот Солженицын – после самых мучительных раздумий – склонился бы к признанию необходимости Русской Победы с последующим созданием Российского союза.

При этом он называл бы войну войной, а не СВО, фронт фронтом, а не линией соприкосновения. Подобные пропагандистские уловки ему не свойственны. Он ранее не злоупотреблял употреблением терминов «нацизм», «фашизм», «экстремизм», «терроризм» - и теперь не стал бы употреблять их налево и направо, причем с искажением их научного содержания.

А.И. Солженицын был бы против повторной коммунистической топонимической оккупации Донбасса. И он не молчал бы о творящемся внутри страны, прежде всего о нарастании политических репрессий, чем вызвал бы гнев…

Зачем все это написано? Чтобы лучше понять Солженицына. Чтобы сопоставить с ним свои размышления. Чтобы отталкиваясь от Солженицына, четче сформулировать свои позиции по важнейшим историческим и политическим событиям современности. Чтобы читая, перечитывая и анализируя Солженицына, насладиться интеллектуально-нравственным соприкосновением с ним.

 

Владимир Лавров,

доктор исторических наук, профессор

(г. Москва)