Анатолий Константинович Лядов родился в Петербурге в 1855 г. в семье потомственных музыкантов. Его отец был главным дирижером Императорской оперы, а дед играл в оркестре филармонии. Мать и тетка были пианистками. Само собой, что ребенка начали учить музыке едва ли не раньше, чем он начал ходить. К 8 годам он уже знал нотную грамоту, играл на фортепиано и скрипке. Отец часто брал его с собой в Мариинский театр, и мальчик буквально наизусть знал многие оперные партии, по многу раз слушая репетиции спектаклей.

Такое «массированное» приобщение к музыке, впрочем, могло в дальнейшем повлиять на знаменитую «леность» композитора. Он служил музыке, он тщательно шлифовал каждую свою миниатюру, но отнюдь не хотел, чтобы музыка поглотила и подменила всю его жизнь, становиться на годы рабом какого-нибудь шедевра оперного искусства. Это сказалось уже во время учебы в консерватории. Казалось бы, с такой семейной подготовкой у юноши не могло возникнуть ни малейших трудностей в этом учебном заведении. Но трудность возникла - будущий композитор откровенно скучал и манкировал занятиями. За пропущенный экзамен и неоднократные прогулы он был отчислен. Преподаватель Лядова, знаменитый Н.А. Римский-Корсаков, огорченно писал: «Неразлучные друзья А. К. Лядов и Г. О. Дютш, мои талантливые ученики по консерватории, совсем юные в то время, заленились невозможным образом и совершенно прекратили посещать мой класс. Ректор, переговорив со мною и увидев, что с ними слада нет, решился их исключить…»

Это, однако, не повлияло на отношение маэстро к «ленивому» ученику. Когда через два года последний восстановился в консерватории, учитель принял его, как отец блудного сына, высказав ему возлагаемые на него надежды:

- Вы только один можете написать настоящую русскую музыку. Только вы понимаете настоящий русский стиль.

«Похвала - воздух в котором расцветают розы добродетели. Похвала меня не портит, я становлюсь лучше…», - писал довольный Лядов.

Похвалой не обошел его и М.П. Мусоргский. Благодаря двум «могучим кучкистам», юноша успел приобщиться к их кружку, напитаться в нем царившей в нем русскостью, осознать себя вслед за старшими творцом именно русским. Римский-Корсаков ввел ученика и в «Беляевский кружок», созданный лесопромышленником и меценатом Митрофаном Беляевым. В его доме по пятницам собирались русские композиторы и музыканты, играли свои новые произведения, а меценат всемерно поддерживал распространение оных - изданием нот, организацией концертов, в том числе бесплатных, для широкой публики, чтобы и неимущие могли приобщаться к русскому музыкальному искусству. В 1889 г. Беляев вывез свои «Русские симфонические концерты» на Всемирную художественную выставку в Париже, и в культурном центре Европе зазвучала музыка молодых русских композиторов, включая Лядова, который выступал на этих концертах в качестве дирижера. К творчеству Лядова меценат относился с особенной теплотой, долгие годы их связывали дружеские узы, а перед смертью Митрофан Петрович завещал композитору пенсию, чтобы тот не столкнулся с нуждой в старости.

Консерваторию Лядов окончил с отличием и вскоре сам стал ее преподавателем, воспитав многих известных музыкантов, среди которых наиболее славны С.С. Прокофьев и М.Ф. Гнесин. Кроме того, Анатолий Константинович преподавал в регентских и инструментальных классах Придворной певческой капеллы.

Первый музыкальный опус, «Бирюльки», композитор написал во время учебы. Дальше, развивая историко-фольклорную тему, он продолжал работать с малыми жанрами, особенно тяготея к симфоническим поэмам. В этом жанре созданы знаменитые «Баба-Яга», «Кикимора», «Про старину», «Танец Амазонки», «Скорбная песнь», «Волшебное озеро»… «Мое «Озеро» совсем готово. Ах, как я его люблю, - писал Анатолий Константинович, завершая работу над последним произведением. - Как оно картинно, чисто, со звездами, и таинственно в глубине. А главное - без людей, без их просьб и жалоб - одна мертвая природа, холодная, злая, но фантастичная, как в сказке… Гладь озера - зеркало, глаза земли, через которые подземные жители смотрят на нас и думают: «Как они там?»«

Сказочная музыка Лядова действительно переносит слушателя в какой-то другой, прекрасный, таинственный мир, полный волшебства, чарующий и навевающий чудесные сны, которые виделись нам в далеком детстве. Веру в которые большинство утратили, а сказочник-композитор сумел сохранить. «Много чудес в природе, - говорил он. - Каждое чудо имеет свою мелодию. Нам нужно только прислушаться…»

Сергей Дягилев хотел, чтобы Анатолия Константиновича написал балет для его «Русских сезонов», но композитор слишком долго приступал к работе, и в результате заказ выполнил Игорь Стравинский, создав знаменитую «Жар-птицу». Впрочем, несколько миниатюр Лядова также обрели хореографическое воплощение.

Как фольклорист, композитор составил несколько сборников русских народных песен. Анатолий Константинович имел также талант к рисованию и стихосложению. С юности они с сестрой Валентиной завели традицию писать друг другу письма в стихах:

Писать стихами к вам обязан,

Начав - уж чувствую, что связан,

Но Бог поможет мне.

х

Бог милосерд, я это знаю,

И потому не унываю

И далее пишу.

х

Начну с того, как в мире скучно,

Как ложь кругом, как все докучно,

Как к жизни нет любви,

х

Как смерти ждешь и … но, довольно!

Когда лишь думаешь - уж больно,

А жить - еще больней.

Подобными опусами баловал композитор и других своих корреспондентов, используя разные стили, подражая разным авторам. К примеру, письмо Н.И. Абрамычеву было стилизовано «под Пушкина»:

 

Уж лето красное промчалось.

Так дни за днями и бегут…

Недолго жить мне здесь осталось,

Опять - за ненавистный труд.

Чтоб обучать девиц, мальчишек -

Терпенья должен быть излишек;

А я устал уже давно

Твердить год целый все одно.

Как жалок тот, кто поясняет

Глухому - звук, слепому - цвет,

Ей Богу, проку в этом нет,

Лишь время попусту теряет!

К такому делу еду я

Печальная судьба моя!

 

II

Пишу онегинским размером,

Высоко Пушкина ценя,

Увлекся я его примером.

Прости, о, Господи, меня.

Но я немного отклонился…

На чем же я остановился?

Ах, да! Пора мне уезжать,

Мой скромный домик покидать,

Семью, тебя, твой дом радушный,

Где целый день я пропадал,

Где разговорам я внимал

Про платья, про пирог воздушный,

Про боль зубную, про детей,

Про шлем большой без козырей.

 

Свои вирши Анатолий Константинович, подобно великому поэту, сопровождал рисунками на полях.

В 1882 г. в городе Боровичи Лядов встретил свою будущую жену - Надежду Толкачеву, выпускницу Высших женских курсов. Молодые люди обвенчались два года спустя, почти никого не поставив в известность. В этом браке на свет появились двое сыновей, Михаил и Владимир. В 1914 г. отец проводил старшего из них на войну и вскоре скончался. Последние годы Анатолия Константиновича прошли в имении жены Полыновка, расположенном неподалеку от Боровичей. Его последние сочинения датируются 1910 г. На склоне лет композитор обратился к духовной музыке, написав «Ежечасную молитву святителя Иосафа Горленко» и сборник «Десять переложений из Обихода».

От него ожидали и даже требовали балетов, опер - одним словом, произведений масштабных, в которых бы развернулся его талант, а он хотел сочинять «сказки», творить для удовольствия… Билибин музыкального мира в итоге создал собрание иллюстраций к русским народным сказкам, так и не покусившись на крупные жанры. «Я ведь просто Лядов, - скромно говорил он о себе. - Только музыкант Лядов. И хочу жить в сказке. А остальное все мне чуждо, к моему стыду».