«Имя Ермолова должно служить украшением   нашей истории».

Отзыв декабриста М. Ф. Орлова 

«Подвиги Ваши – достояние Отечества, и Ваша слава принадлежит России».

Из письма А. С. Пушкина Ермолову

«Я сделал марш в горы, пользуясь общим ужасом и бегством и местами почти непролазными так, что с трудом мог провести два легких орудия, истребил несколько селений, весь на полях хлеб, и ни одного на пути не встретил человека; до такой степени рассеялся неприятель. Сентября 5 возвратился в крепость Внезапную».

1819 года. Рапорт генерала А. П. Ермолова Александру 1 от 10 сентября

Алексей Петрович Ермолов – бесспорно, выдающаяся личность. Но вместе с тем личность сложная и противоречивая.  Не зря  А. С. Грибоедов, знавший Ермолова лично, называл его «сфинксом новейших времен». Ссылки на словари для данной работы излишни. Вряд ли найдется на Кавказе, да и в России человек, разумеется, мало-мальски грамотный, кто бы хоть раз в жизни не слышал о великом, действительно великом, проконсуле и наместнике Кавказа. Более всего Ермолов известен как проводник жесткой политики усмирения кавказского края. Однако не «единым Кавказом» он знаменит. Генерал Ермолов прожил долгую и воистину удивительную жизнь. …

А. П. Ермолов родился 24 мая 1777 года в Москве. Образование поначалу получил дома. Первым его учителем был дворовый крестьянин. После него учителями Ермолова были домашние учителя, которых приглашали его знатные и богатые родственники. Завершил свое образование Ермолов в Благородном пансионе при Московском университете. Еще в младенчестве, как тогда было принято, Ермолов был записан в военную службу. И с 15-летнего возраста началась его военная служба. С 1794 г. начинается настоящая, боевая служба.  В тот год при штурме предместья Варшавы Ермолов был замечен А.В. Суворовым и по его личному распоряжению награжден орденом Георгия 4-й степени. Вот так, с подавления народного восстания, и началась служба будущего проконсула и наместника Кавказа. Умение подавлять восстания и национально – освободительные  движения сделают славу Ермолову в будущем , ну, а пока…  Пока,  в 1795 г. он возвращен  в Петербург и определен во 2-й бомбардирский батальон. В том же году, опять же по протекции, на сей раз графа Самойлова, Ермолов направлен в Италию. Вскоре, однако, был вызван в Петербург и назначен в Каспийский корпус графа В.П. Зубова. После смерти Екатерины Второй корпус Зубова  был выведен Павлом Первым из Закавказья.

Служба у Ермолова на первых порах шла удачно. Фортуна благоволила ему во всем. В 1798 он уже подполковник. Просветительские идеи западных революционеров, особенно французских, не обошли стороной и Ермолова. За письмо, адресованное брату по линии матери, Каховскому, в котором Ермолов резко «аттестовал» своих начальников, Алексей Павлович был арестован и посажен в каземат Алексеевского равелина. Правда, через два месяца был выпущен и направлен в виде царской «милости» в Кострому. При воцарении на престол Александра Первого в числе многих опальных и сосланных при Павле Первом  был возвращен и Ермолов. Принят на службу и определен в Вильну, где и находился до 1804 года.  На новом месте службы к Ермолову, как и должно было ожидать, поначалу относились подозрительно. Арест и ссылка за вольнодумство были препятствием к тому,  что за четыре года не было никакого продвижения по служебной лестнице.

Начавшаяся война России против Наполеона в коалиции с европейскими державами для Ермолова стали живительной влагой, прогрессом. Военные успехи подполковника Ермолова замечены Кутузовым. Дважды представлен к присвоению звания генерал – майора П. И. Багратионом. И хотя всесильным Аракчеевым было оба раза отклонено прошение Багратиона,  Ермолов получил уже широкую славу и известность. В начале 1808 года  временщик Аракчеев неожиданно сменяет гнев на милость, Ермолову присваивают звание генерал-майора. Получает назначение на должность начальника резервного отряда, расквартированного в Волынской и Подольской губерниях. Ермолов переезжает в Киев, где знакомится с благовоспитанной девушкой из дворянской среды. Но горячая любовь не приводит к браку. По словам самого Ермолова, причиной тому послужило незавидное материальное состояние. Так навсегда и остался он холостяком.

В конце 1811 г.  Ермолова вызывают в Петербург и назначают командиром гвардейской бригады. В 1812 году он назначен командиром гвардейской пехотной дивизии. Фортуна вновь поворачивается лицом к Ермолову.  Во время отечественной войны он - участник всех более или менее крупных сражений. С должности начальника штаба 1-й Западной армии доходит до должности начальника штаба М. И. Кутузова.  После изгнания Наполеона из России Ермолов во главе всей артиллерии русской армии участвует в заграничном походе. Он участник сражений при Дрездене, Люцене, Лейпциге и т. д.

Слава и продвижение по службе ничуть не убавили вольнодумство и дерзость Ермолова. И, когда в 1813 году после Кульмской битвы, Александр I спросил  его,  какой награды он желает, острый на язык  Ермолов, зная приверженность царя к иностранцам на русской службе, ответил: «Производите меня в немцы, Государь!».

Под стенами Парижа Ермолов командует русской и прусской гвардиями. И, наконец, в мае 1814 г. назначен командующим 80-тысячной резервной армией, дислоцированной в Кракове. После битвы при Ватерлоо в 1815 году союзные войска вновь вступили в Париж. Ермолов, уже командующий корпусом, находится в их составе. 6 апреля 1816 года последовал рескрипт Александра I о назначении Ермолова командиром отдельного Грузинского (с 1820 г. – Кавказского)  корпуса. 12 октября того же года Ермолов официально вступил в должность, приняв дела у своего предшественника генерала Н. Ф. Ртищева. О деятельности Ермолова на посту генерал- губернатора Кавказа  и Астраханской губернии чуть позже, ну, а пока о том, что привело к низвержению его с этой должности.

Есть мнение что, мол, жестокие меры по отношению к местному населению заставили-де Николая I снять Ермолова с должности проконсула Кавказа. Однако причиной его отставки принято считать разбирательство по делу декабристов.  Ермолов был лично знаком со многими декабристами. Поговаривали, будто бы в Москве ходили слухи: «корпус Ермолова откажется   от присяги Николаю и двинется  с Кавказа на Москву». Сами декабристы питали надежду, что Ермолов со своим корпусом двинется на Петербург. Доносчик на декабристов А. И. Майборода среди прочих показаний упомянул о существовании Кавказского общества. В ходе дальнейшего следствия выяснилось, что никакого Кавказского общества не существовало. Близость Ермолова к вольнодумцам и была той причиной, которая, по мнению многих исследователей,   привела к его отставке.

Хотя у Николая I в руках было достаточно улик, чтобы арестовать Ермолова, но он (по мнению исследователя М. В. Нечкиной) «счел опасным вести следствие о Ермолове в обычном порядке и повел дознание особым секретным путем». Ермолов был слишком крупной фигурой. План дискредитации проконсула велся тщательно. Вторжение иранского шаха Аббас-Мирзы в Карабах и неудачи Ермолова на первых порах и стали той причиной. Немедленно на место Ермолова был прислан любимец Николая 1 генерал И.Ф. Паскевич. Вопреки ожиданию многих (в основном декабристов) Ермолов сдался без сопротивления. После своей отставки он еще до начала мая оставался в Тифлисе, приводя в порядок свои дела. Затем в простой кибитке выехал на постоянное место жительства к своему престарелому отцу в его орловское имение  Лукьянчиково.

Увы, после этого Ермолов никогда больше не смог достичь прошлой славы. Правда, бывали моменты, например, в 1831 году во время приезда Ермолова по своим делам в Москву, где  опальный генерал был принят Николаем 1. После двухчасовой беседы государь вышел из кабинета под руку с Ермоловым. Однако вопреки ожиданию многих, ни о каком продвижении по службе разговора не было. Военный министр А. И. Чернышев предлагал Ермолову «спокойную должность» в генерал-аудиториате  (военном судебном ведомстве).  На что  Ермолов ответил: «Я не приму этой должности, которая возлагает на меня обязанности палача». Тем не менее, по распоряжению Николая 1 Ермолова ввели в состав Государственного совета. На новой должности Ермолов пробыл недолго. В 1839 он подает царю прощение об отставке  («до излечения болезни»). Прошение было принято. После смерти отца Ермолов продает имение Лукьянчиково и приобретает  небольшое подмосковное имение Осоргино.  В 1848 году  Ермолову было дано разрешение съездить за границу, на  лечение, но из-за  революционных  движений в Европе поездка не состоялась. 

Возникший военный конфликт с Турцией, Англией и Францией в 1853 году положил начало изнурительной Крымской войне. В помощь регулярной армии по стране стали формироваться ополчения. Ермолову предлагают возглавить ополченцев Москвы. Но вскоре сам Ермолов отказывается ввиду преклонного возраста. До самой смерти, последовавшей в 1861 году, Ермолов живо интересовался событиями в стране и мире. Примечательно, что, когда был привезен в Москву плененный в Гунибе  Шамиль, свой первый визит имам нанес Ермолову.  

Скончался Ермолов 11 апреля 1861 года в Москве. Он завещал похоронить его в Орле, рядом с могилой отца, «как можно проще», но жители Орла устроили грандиозную панихиду. Память о Ермолове почтили  и в других городах России:  «..он как будто бы воскрес в памяти России в минуты смерти».

Вообще принято считать, что война на Кавказе началась по причине жестоких мер, которые энергично предпринимал Ермолов. Например, таких как: « В нынешнем 1818 году, если чеченцы, час от часу наглеющие, не воспрепятствуют устроить одно укрепление на Сунже, в месте самом для нас опаснейшем, или если успеть возможно будет учредить два укрепления, то в будущем году приведу к окончанию, тогда живущим между Тереком и Сунжею злодеям, мирными именующимися, предложу я правила жизни и некоторые повинности, кои истолкуют им, что  они поданные Вашего Императорского  Величества, а не союзники как они до сего времени о том мечтают. Если же нет, предложу им удалиться и присоединиться к прочим разбойникам, от которых различествуют они одним только именем, и в сем случае, все земли останутся в распоряжении нашем. Я в таковых обстоятельствах прошу соизволения Вашего, чтобы из полков моздокского и гребенского добровольно желающие могли переселиться вперед на Терек».       

Однако, как свидетельствуют документы, меры Ермолова являлись следствием, а не причиной возникновения столь острого противостояния горцев и царизма. Еще генерал Гудович, взяв по приказу Павла I в свое ведение  Кавказскую линию, рапортовал царю о принятых им мерах к обеспечению границы на Кавказе в соответствии с требованием правительства, «чтобы не токмо никакие наглости со стороны соседей оказываться не могли, но чтобы и обуздывать впереди линии обитающие разные дикие народы». Правда, некоторыми  вышестоящими генералами, например Ртищевым, и привлекались к суду иные генералы «за ослушание и противозаконные поступки», но все это было лишь на бумаге.   Политика «обуздания» горцев велась и до прибытия Ермолова на Кавказ. Если до него политика завоевания Кавказа велась медленно. Следовало закрепиться на завоеванной территории, и только потом отвоевывать следующую. Ермолов лишь начал вести «обуздание» кавказцев жесткими методами.

«Труды ваши, храбрые товарищи, усердие к службе проложили нам путь в середину владений Акушинских, народа воинственного, сильнейшего а Дагестане... Область покорена и новые подчиненные   великого нашего государя благодарны  за великодушную пощаду».

«Во весь переход 20 числа (1819 г.) не видали мы неприятеля; посланные в разъезд партии открыли, что жители из всех деревень вывозят в горы свои семейства, угоняют стада. Конница наша взяла несколько пленных, отбила обозы и множество скота. В селениях находилось имущество, которое жители спасти не успевали. Приказано было истреблять селения, и, между прочим расспрекраснейший городок  до 800 домов, Уллу-Айя называемый. Отсюда  с такой поспешностью бежали жители, что оставили несколько грудных ребят. Разорение нужно было как памятник наказания гордого и доселе не покорствовавшего народа; нужно в наставление прочим народам, на коих одни примеры ужаса удобны наложить обуздание».

Жесткие меры, проводимые Ермоловым, на первых порах, казалось бы, приносили положительные результаты. Первые выступления горцев в начале 19 века им были  жестоко подавлены. Кавказ, как тогда казалось и самому Ермолову, был покорен. Увы, это было лишь начало. В сопротивлении горцев пока еще не было того цемента, который сплотит весь Кавказ – мюридизма. Мюридизм, или тарикатизм, только лишь зарождался.  И недалеко было то время, когда на сцене должны были появиться Гази-Мухаммед и Шамиль.

Проконсула Кавказа часто обвиняли в том, что он якобы «прозевал» мюридизм. Не задушил его в самом начале и дал возможность этому движению разрастись. Но это обвинение вряд ли обосновано. Во времена правления Ермолова еще не было сколько-нибудь широкого распространения тарикатизма. И, как считают некоторые исследователи, например, Н. И. Покровский, «связь между тарикатом и газаватом даже горцам не представлялась несомненной». Тем не менее, обращает на себя внимание тот факт, что Ермолов, не принимая, как и следовало бы ожидать от него, жестоких действий, прибегает к совершенно иным методам. Он предпринимает попытки противопоставить проповедям тарикатистов проповеди в пользу царизма. Для этого Ермолову понадобились люди. И они нашлись. Среди них можно выделить видного толкователя корана, поэта и просветителя Саида Араканского. Долгое время, как отмечают исследователи, Саид Араканский был «громоотводом», и, по сути, ярым противником духовного наставника будущих имамов Шамиля и Гази-Магомеда,  Курали-Магомы, известного в истории под именем Мухаммед Ярагинский. В связи с упоминанием этого имени нелишне привести небольшой факт, имевший впоследствии громкий резонанс. В 1825 году Ермолов, обеспокоенный нарастающим размахом проповедей Курали-Магомы, отдает приказ правителю Казикумухского ханства Аслан-хану арестовать проповедника. Приказ приводится в исполнение. Курали-Магому отправляют в Тифлис. Аслан–хан вдобавок ко всему дает пощечину проповеднику (правда, потом публично извиняется перед Курали-Магомой). По пути в Тифлис, как считают некоторые историки, при попустительстве самого Аслан-хана проповеднику удалось совершить побег. Арест и пощечина такому влиятельному человеку, разумеется, в дальнейшем имели весьма негативные для дальнейшего завоевания Кавказа последствия.  

Все вышеизложенное, как говорится, одна сторона медали. На Кавказе Ермолов прославился не только своими жесткими порядками. С теми, кто был лоялен к России, он вел абсолютно иную политику, о чем говорит цитата из «Записок проконсула»

«Многие старшины деревень пришли просить помилования; не только не тронуты деревни их, ниже не позволено войскам приближаться  к оным, дабы не привести в страх жителей. На полях хлеб их, все заведения и стада их остались неприкосновенными. Великодушная пощада, которой не ожидали, истолковала акушинским народам, что одною покорностию могут снискать свое спасение, и уже многие являлись с уверенностию, что они найдут снисхождение».

Кроме проявления милости к покорившимся, Ермолов прославился своими прогрессивными деяниями. Была прекращена межнациональная рознь, сопровождавшаяся  разбойными набегами. Покончено с работорговлей.  Очень много было сделано Ермоловым для развития сельского хозяйства, промышленности, торговли и культуры Закавказья. Ермолов поощрял развитие шелководства и виноградарства, строительство городов. Обеспечил безопасность и строительство новых дорог. По приказу Ермолова была реконструирована Военно-Грузинская дорога через Кавказский хребет. В Тифлисе были построены монетный двор, меднолитейный и пороховой заводы.

Много было сделано Ермоловым в области просвещения, открыта сеть школ, офицерский клуб в Тифлисе с богатой библиотекой. На деньги, выданные ему на посольство в Иран, в 1817 году, он построил для солдат госпиталь.  В 1819 году в Тифлисе начала выходить первая грузинская газета.  Военно-административная деятельность положила начало освобождению крепостных крестьян кабардинских князей. (Правда, это касалось только лишь крестьян, принадлежавших мятежным князьям). Ермолов способствовал и помогал переселению на Кавказ колонистов. Немаловажно отметить, что для развития земледелия  в Прикубанье по приказу Ермолова были переселены 500 немецких колонистов. В помощь переселенцам с Полтавской, Черниговской губерний, Ермолов учредил особый комитет, «дабы обеспечить участь поселенцев и предупредить их нужды». Однако все эти благодеяния касались тех поданных империи, которые присягали «царю и отечеству». Тем не менее,  спекуляции, вроде тех, что если бы Ермолов не вел жесткую политику против кавказских народов, не было бы столь кровопролитной и затяжной войны, можно отнести к разряду гипотез. История, как показывает практика, не терпит сослагательного наклонения. Война  на Кавказе была неизбежна при любом раскладе сил. Слишком разными были цели России и интересы самих кавказцев. Не стоит забывать и то, что Турция и Иран, поддерживаемые Англией,  не смирились бы с тем, что Россия с такой легкостью установит свое господство на Кавказе. Глупостью можно считать и жест, предпринятый правительством Дудаева в 1992 году - свержение памятника Ермолову в Грозном.   Эта такое же варварство, что и снос статуи Будды талибами в Афганистане. Город Грозный своим возникновением обязан проконсулу Ермолову. Хотя бы из-за этого памятник должен был стоять на своем месте. 

P. S. Известно, что Ермолов был холостым и таковым оставался до самой смерти. Однако военный историк А.Г. Кавтарадзе среди прочего писал:  “Ермолов, будучи на Кавказе трижды заключал так называемый кебинный (временный) брак с местными жительницами, который допускался мусульманскими обычаями. От этих браков  Ермолов имел пятерых сыновей и дочь. Дети от кебинных браков считались законными. Ермолов до конца своих дней заботился о своих  детях. Сыновей привез в Россию и добился их законного признания. Дочь, согласно закону о кебинном браке, осталась с матерью, но получала от Ермолова ежегодно денежное содержание”.

Возникает, естественно, вопрос. Если по мусульманским законам кебинные браки допускались только лишь между мусульманами, то есть, чтобы вступить в такой брак, надо было принимать Ислам, не принимал ли Ермолов мусульманство?