Мне представилась возможность рассказать о скромном, но уже всемирно известном и почитаемом обществе «Мир искусства», занимающимся музыкальным образованием и лечением  людей с родовыми, неврологическими и иными травмами.

В этом союзе я чужая, потому что не причастна к музыке. Но меня  классическая музыка очаровывает, пленяет и к тому же она возвеличивает этот мир... и часто в ее лоне я нахожу утешение и надежду.

Рассказ пойдет вовсе не о казенных «желтых» домах и интернатах, а о  Музыке... Вернее о тех, для кого музыка стала и мерцающим пламенем Веры, симфоний Надежды и нечаянным счастьем. Счастьем от общения с Вечной Музыкой. Скорее о создателе программы «Звезды мира – детям» Владиславе Тетерине.

Размышляя о том, как мне представить главного героя этого очерка, я вспомнила, что в России вместе с подвижниками, святыми, преподобными жили и поныне живут Благодетели. Это Люди, живущие для блага чужих, обездоленных, больных и сирых.

По церковным правилам верующему надлежит прочитывать утром с десяток молитв, днем столько же и вечером. В душе героя моего очерка,  Владислава Михайловича, творится одна не мудреная молитва: «Господи, помоги моим деткам»... Вроде ничего примечательного, если бы не одно уточнение: малолетних и юных воспитанников у этого человека около тысячи...

Нынче все думают, что человек - Вершитель своей судьбы. Но существует и Промысел Господень. Он для людей непостижим. Ему подвластно изменить человека так, что он поймет что-то, ради чего можно бросить все прежнее и отдавать свою жизнь чему-то недосягаемому...

Нечто подобно произошло лет двадцать тому назад с одним замечательным пианистом Владиславом Тетериным. Его послали с сольными  концертами в Японию... Выступал он во многих концертных залах... И в свободный от концерта день Владислава Михайловича попросили выступить в санатории для детей с родовым  травмами.... Полтора часа он  играл в полной тишине. С пола с кресел-колясок, с кроватей на него смотрели мудрые,  счастливые и грустные глаза... А затем кто-то из них, в благодарность, «дяде Славе» спел... этому «советскому» пианисту стало скучно, постыло самому играть.

Может там, на краю света, Вячеславу Михайловичу что-то открылось... Для нас это останется тайной. Но что нужно пережить человеку, чтобы отказаться, отречься от славы, отменить все гастроли по Европе и ринуться в дебри тщедушие советской системы, горя, безнадежности, чтобы оттуда извлекать драгоценности – одаренных больных детей и учить Музыке и искусству? Никто не знает.

Пойти в театр, на концерт больному человеку сложно и волнительно. Но когда плохо ходящему, слепому, или скрюченному ребенку говорят, что его творчество людям необходимо, что он обязан отдавать людям то, что его радует,  тогда начинаются чудеса; он открывает в себе необычайные способности. И самое главное для них – для беспомощных людей – знать и  чувствовать, что они нужны не только родителям, равнодушным нянечкам, воспитателям, методистам, но что их труд, их игра, их скромный и чистый мир фантазий,  сказок, стихов, музыкальных опусов интересен десяткам., сотням, а то и тысячам людей.

В интернате, где на одну воспитательницу и одну нянечку может приходиться по пятнадцать–двадцать беспомощных, как я, ребят, не до искусства. В  интернатах проводятся общие игры, занятия, а одному, двум, или пяти ребятам хочется что-то более сложное, потому что Господь в них еще что-то вложил... Таким ребятам даже поговорить с воспитателем порой не всегда удается, не то что заниматься искусством...

Думаю, что среди читателей найдутся воспитанники детских домов, или училищ–интернатов, которые помнят тамошние порядки. Нечто подобно  существует в «лечебницах» и санаториях  для нас. Почитать тоже сложно: не во всех интернатах, лечебницах есть библиотеки; даже если дадут книгу... другой... ковыляющий может отнять.

Дома попроще, но и родителям порой некогда заниматься.  А у ребенка желание или побольше читать, или играть, или петь... И где в провинции купишь компьютер? Или как добираться до музыкальной школы, если у тебя допотопная коляска и футляр с инструментом? Или в интернате как поплакаться воспитателю, чтоб он позволил немного поиграть на пианино? Для этого надо иметь или говорящую щуку, или перо Жар-птицы, или чешую Золотой рыбки... или Благодетеля «шумного  дядю Славу из Москвы»...

Этот «дядя Слава» ринулся выискивать по всей России ребят с врожденными  недостатками, чтобы приобщить беспомощных ребят к самому совершенному и таинственному искусству -  Музыке.

Возможно ли это?

Возможно. Но только  нужно одолеть в себе Гордыню и Самолюбие, дабы совершенствовать не самого себя, а «ненужных», «списанных» людей... Нынче единицы способны отречься от Признания, успеха, почета ради благополучия  чужих людей. А о Благодетелях, посветивших свою жизнь больным, списанным «людям», можно не заикаться. Но именно в смутное время достойный пианист решился на этот шаг. Музыкант – Владислав Тетерин.

   Должна пояснить читателю, что в когорту «списанных» ты попадаешь или после полгода-года или по истечению трех–семи лет, или, когда  проявляются те, или иные осложнения после тяжелых заболеваний, врач выдает справку - «неизлечим, к обучению не способен»... Приговор на всю жизнь. Просто «списанные» люди.

Владислав Михайлович счел излишней похвальбой на весь свет, с экрана рассказывать, что первые годы программу «Звезды мира - детям»  осуществляли три–пять человек, которые рыскали по детдомам, интернатам и сельским спецшколам, занимаясь с больными ребятами, договариваясь с шебутными   таксистами возить ребят к  педагогам...

И сегодня он каждые три четыре месяца летит, потом добираться «на перекладных», чтобы в каком-то захудалом городишке позаниматься с ними и привезти  или нормальную коляску, или слуховой  аппарат, или матрас, чтобы они не страдали от пролежней или протезы, чтобы ребенок мог резвиться с друзьями и купы нот. Два три урока своим деткам даст, развезет подарки и   мчится в следующую губернию. И возит ребят на выступление сам и репетирует, когда большие концерты, находясь возле дирижера на всех репетициях. И это Владислав Михайлович исполняет до сих пор.

Я думаю, что без веры и нестяжательстве такое служение «списанным» ребятам невозможно.

Владислав Михайлович верил и верит, что даже беспомощный, убогий человек способен делать, творить что-то прекрасное. И какое-то время этот  пианист в свободное  от  концертов время ходил по интернатам и слушал, давал уроки этим ребятишкам... Способных он за руку отводил в музыкальную школу,  а к плохо ходящим, лежащим приглашал педагогов на дом.

Как мой отец познакомился с Владиславом Тетерином, не знаю. Но на протяжении  многих лет отец одевал смокинг, чтобы объявлять какую-то М. Кабалье... Тогда, как обычная, девушка, я знала советскую эстраду, балет, авторскую песню, Гуляева, Кобзона, Магомаева с Синявской и Паваротти  - эти артисты являлись для меня столпами классической музыки, и в скромной  нише где-то находился Дмитрий Хворостовский с романсом «Свидание». И поэтому прохладно относилась к академическим концертам, в которые приглашали   моего отца... Дома стали чаще упоминать имя М. Кабалье и какого-то Тетерина, но у меня эти имена не пробуждали любознательности...

Много раз я лежала в санаториях, и там проводились музыкальные занятие с аккордеонистом. И нас заставляли разучивать советские пени. На плохо говорящих и «гыкающих–мыкающих»  не обращали внимание. Может, по этой причине я не интересовалась, кто тот шумный человек, который приезжал за отцом и увозил его на какие-то классические концерты. Я с недоверием и  насмешкой выслушивала  рассказы отца о хоре Тетерина... потому что в нашей стране не может быть такого никогда... на таких, как я «спастиков» в интернатах и санаториях махали рукой... Поэтому, когда Владислав Михайлович  приходил  к  отцу, старалась таиться в своей комнате.

Сейчас не припомню, в каком году это было, но помню, что отец говорил: «Славка добился! Его детишки будут вместе с великой Кабалье петь в консерватории...»

Спустя несколько дней после  концерта отец с благоговейным волнением рассказал, почему первая репетиция с Монсеррат затянулась до ночи. И  впервые на эту священную сцену вышли ребята Владислава Михайловича.  Одни проковыляли за руку, другие - придерживаясь  за  спинки стульев,  кого- то вывезли в креслах и на кроватях... Полный симфонический оркестр....          

Первый номер - кантата И.С. Баха: оркестр, хор, и затем вступает солистка. Все ребята знали это произведение наизусть. Первые строфы исполняет хор, а затем должна вступить солистка - Монсеррат... а она не  смогла... Она услышала совершеннейшее звучание, без единой восьмушки фальши...

Нет, то было не радость, а что-то за пределами радости. И это наполняет сердце, и ком подкатывает к горлу... Владислав Михайлович увел ее за кулисы... Ей потребовалось некоторое время, чтобы продолжить репетицию. Понимаете, сначала Монсеррат согласилась выступить из жалости: ведь ни  где в мире не занимались с такими людьми классической музыкой!  Этого  не может быть.  А когда беспомощные  ребята пропели  вступление, она поняла, что хор Тетерина не пустозвон... И он в глазах Кабалье превратился чуть ли не в волшебника... Но и этому рассказу отца я не верила: людей искусства можно обдуривать как угодно.

Первый раз я увидела Владислава Михайловича по телевизору в 1997-м году, вместе с отцом и М.Кабалье. Важный, серьезный, решительный... С благоговением и с трепетной гордостью рассказывал... а я думала - обманщик, льстец... Берет двадцать–тридцать  ребят из хорошего интерната и за угощение заставляет рот разевать... И когда Владислав Михайлович приходил, я  старалась  таиться в своей комнате...  Рассказывая вам, читателям, все это, поняла сейчас, что заблуждалась... Владислав Михайлович, Елена Евгеньевна и многие бескорыстные помощники этого общества, простите все мои подозрения и осуждение...

...А тогда, осенью того же года он ко мне прорвался. Поцеловав, он присел на корточки, взял мою руку и смущенно, виновато спросил:  «Почему ты меня избегаешь?»  Я промолчала...

Промолчала  оттого, что не верилось в  бескорыстие этого человека... За свою жизнь я чаще сталкивалась  с безразличием  и корыстолюбием, нежели с   искренним соучастием....

l Большинство ребят с моим заболеванием и с другими отклонениями  считались почти ненужными советскому обществу... сорняками... Учили таких ребят, как я, только до седьмого класса, да и то по спец-программе... Счастливчики, как я, могли получить полное, среднее образование...

l      Хочу воспользоваться  этим очерком  и исполнить то, чем ежеминутно  живу:

l   Родители, мои дорогие, высокочтимые, благодарна Вам  каждой своей клеточкой за ЧЕЛОВЕЧЕСКУЮ Жизнь… Если бы можно было отдать свою молодость,  свою резвость, все то, что во мне есть пригодное, отдала бы вам...

Должна  признаться: я Счастлива тем, что родители вылепили, воспитали из меня - «кутенка» - человека, воспитали ни самую плохую дочь... и никудышную помощницу. Еще счастлива и глубоко благодарна родителям за возможность познавать, чувствовать и сносить скорби и разочарования во всей полноте... Но я знала ребят с иными судьбами.....

Невольные скитальцы больниц и лечебниц... они живут дома еле- еле год...  В спецшколе семь лет пробыл? Пробыл. Продолжать лечение надо? Надо. И  «прямехонько» в интернат. Или, пока бабушки с больным ребенком возятся, он -  человек... Бабушка слегла, и он становится обузой... В интернат… Или от больного ребенка отказываются в  роддоме. Какой прок от больного? И в детскую «богадельню» - детдом...

А если ты живешь в интернате,  для нянечек, санитаров и плохо ходящих ты – тюфяк...

Подобной участи не избежали бы многие участники первых программ «Звезды мира - детям», если бы не радение Владислава Михайловича... Почти четверть века он кружит по необъятной матушке-России и вытаскивает одаренных, не пригожих, «списанных» ребят и выводит их на одну сцену с великими, мировыми музыкантами, дирижерами и исполнителями. И первый концерт прошел на самой великой сцене России... На следующий год Владислав Михайлович устроил еще один концерт.

О тех., первых концертах мне рассказывала Машка... Прошу прощения, Мария Владислав Тетерина. Она тоже пианистка... У нее были сольные концерты в консерватории... Нынче Мария занимается с такими же ребятами в Англии....

И подобные концерты Владислав Тетерин тал устраивать ежегодно. Его ребята  выступали с такими великими исполнителями как Евгений Колобов, Юрий  Темирканов, Владимир Спиваков, Ольга Бородина, Дмитрий Хворостовский,  Эвелин Гленни,  Анжела  Георгиу, Саулюс Сондецкий.

      Должна напомнить еще одно «незначительное положение»:

Двадцать – пятнадцать лет тому назад взять из спец-интерната ребенка - большая ответственность, а увезти его в другой город играть – это равнялось подвигу...

Знаете, даже для меня это  чудо!..

Но тогда чудо было в том, что  полунемые, криворукие, кривоногие, с  гирперкинезами, с диабетом и даунята, и заикающиеся, и мямлющие, вроде меня, ребята, играют, поют и сочиняют музыку не хуже других. И они  выступают. И выступают не где-нибудь, а на прославленных сценах России и мира.

Настоящее знакомство с Владиславом Михайловичам Тетериным произошло летом 1998-го года, когда он кричал, настаивал на том, чтобы я пошла на Соборную площадь. Когда меня водили в «Большой» и в кино, я сутулилась, втягивала голову в плечи, пока зрительный зал не погружался в темноту, таким образом скрывая и меня от людей.

...И  вдруг Соборная площадь, и ребята  в колясках и на костылях на сцене… вместе с М. Кабалье, с ее дочерью Монситой…  с Образцовой,  с великим Вангелисом: им специально для этого концерта был написал  гимн «Будьте со мой»...  Сочинение для  оркестра, детей и колоколов Ивана   Великого!

И эти «списанные» ребята непросто горланят, а читают и понимают сложнейшие партитуры.

По  буклетам,  которые выпускаются  к каждому публичному концерту  «Звезды мира – детям», я знаю, что где-то за тридевять земель живет  благородный человек. Его доброта и щедрость позволяют нашим ребятам не только лечиться и выходить в общество, но и постигать самое высокое и, по-моему, самое совершенное и необъяснимое на этом свете искусство – Музыку... И самое удивительное выступать на НАСТОЯЩИХ  Сценах...

Я осмелюсь посредством печатного слово от всей нашей большой  музыкальной общины «Звезды мира - детям» выказать самую искреннюю благодарность за бескорыстную помощь  А.Б. Усманову. 

Этот человек проникся искренней добротой, восторгом, трепетом, услышав то ли на концерте в зале, то ли по телевизору ребят В.М. Тетерина. Проведение Господне и Вера соединила Святым служением этих двух  благородных людей.                       

И каждый раз Владислав Тетерин говорил моим родителям, что это последний концерт. Но проходило какое-то время, и вновь у нас дома появлялся этот восторженный человек.

И снова они придумывали что-то несусветное… И вновь Владислав Михайлович  говорил,  что это - последний концерт... Но должна повториться:   существует и Промысел Господень.  Он для людей непостижим.

Совестно об этом писать, но тогда мне самой не верилось, что последует продолжение. Не верилось мне, потому что для подобного концерта требуется  много  заниматься не только музыкой и общеобразовательными предметами, но специальной лечебной физкультурой, речью и с психологами....

Понимаете, для того, чтобы неходячий ребенок взял скрипку, или сел за рояль, или лежачий с поврежденным позвоночником, или с врожденными вывихами тазобедренных суставов, играл или на флейте, или на кларнете, нужна истовая настойчивость и вера...  И родители должны чем-то поощрять и врачей, и методистов, и логопедов... Без родительского присмотра в санаториях, лечебницах у моих сверстников результатов не было.

И ни мне рассказывать, какие нужны усилия и терпение Владислава Михайловича, чтобы  возить детдомовских ребят в музыкальную школу. Затем он устроит уже областной концерт: то есть привезти сорок–пятьдесят ребят в один город; снять на весь день самый приличный зал и устроить концерт; пусть   местный, скромный, но КОНЦЕРТ!!         

Теперь представьте, каких душевных сил стоит, чтобы чиновники разрешили провести концерт с такими ребятами в «Гостином Дворе», в филармонии, в Кремле, в Царском Селе или ином храме классической музыки, или музее?.. Не известно... Но он всегда выходит из кабинетов директоров филармонических залов, театров, дворцов, музеев с разрешением провести концерт.

Здоровым людям сложно представить, какой восторг, смятение, волнение,   удивление испытывают ребята из Белореченска, или из Арольска, или из  Минусинска, стоя на Мамаевом Кургане, или на Сенатской, или в академических залах России с Р. Аланье, М. Кабалье, Д. Хворостовским, Ч. Бартоли, М. Гулегиной? И ребята – вокалисты, скрипачи, аккордеонисты, гусляры и флейтисты,  на ком с первого года стоит клеймо «неизлечимый», или «необучаемый» – выступают с лучшими музыкантами мира!

А там, за кулисами стоит тот, кто изо дня в  день не только им - людям  искусство, но и нам  - обывателям - доказывает, что «списанные» тоже угодны Создателю...

Как у всех людей, у меня достаточно недостатков. Но без одного из них я не познавала бы жизнь: это любопытство. И чем старше я становилась, тем сильнее одолевает любопытство.

До сих пор мне любопытно: почему люди совершают те, или иные   поступки? почему человек может из разбойника обратиться в праведника? Или почему человек, прослужив часть жизни в уездном городе архитектором, уезжает в какое-то забытое селение и служит кровельщиком?

И я как-то спросила Владислава Михайловича: почему он оставил концертную  деятельность? Тогда я узнала об его сольных  концертах в Японии, в профилактории для ребят с родовыми травмами. И он признался, что смыл его жизни в помощи, обучении и  радости своих детишек....

И вновь, словно в подтверждении сказанному, в декабре 2007-го года, в Третьяковке, в зале Врубеля прошел камерный концерт. Часть хора Владислава Михайловича - ученики Попова. 

Уважаемый читатель, не сочтите это за описку. Описки нет. Просто в академии хорового искусства, в нескольких классах обучаются воспитанники Владислава Тетерина. Они приезжают на месяц, посещают все занятия: если  неходячий - каждый день ЛФК; если плохая речь – логопед и так далее.  Отпуская ребят домой, их педагогом дают рекомендации. Перед отъездом Владислав Михайлович устраивает небольшие выступления на публике.

На сей раз, как было упомянуто чуть выше, концерт проходил в Третьяковской галерее. Пока мы шли к залу Врубеля, у меня глаза разбегались, не знала, куда смотреть… Подъемник там есть, но гораздо скорее можно подняться,  если  в ту площадку запрячь тюленя, или на руках хористов Попова.

И так же, как год назад Д. Хворостовский помогал в Петербурге и Волгограде  забираться  в автобусы и самолеты, а солисты «Геликон-оперы»,  плававшие с ребятами по Волге, помогали им с утра до вечера.

И как ни удивительно, Владислав Михайлович в любых условиях и в самых сложных обстоятельствах умеет сохранять в ребятах самоуважение и  достоинство. И даже в глухом, выставочном зале они пели так, что ни одна нота  не провалилась, все слова были понятны....

Слушая, как чисто и едино они – ребята – пели с О. Бородиной и А. Абдразаковым и с камерным оркестром Большого Театра исполняли Генделя  и Россини, Мусоргского и Римского–Корсакова, Рахманинова и Прокофьева, я испытывала истинное наслаждение и гордость.....

В тот вечер выступали четыре гениальных ребенка ни чуть не хуже Вертинского, и М. Матье и Э. Пиаф…   А в Тетеринском хоре их пятьсот. 

Как  простой зритель, посещающий концерты Владислава Михайловича Тетерина, я восхищаюсь его воспитанниками... И, как человек, испытывающий те же сложности, те же печали, те же разочарования, то же сокрушение о  близких, я уверена,  что еще не одно десятилетие будут проходить концерты... и ребята, как я, будут трудиться и творить во славу нашего Отечества.        

Знаете почему? Потому что во всех уголках России ребята, родители, воспитатели, педагоги, врачи молятся о Благодетеле - рабе  Божьем Владиславе.