(памяти Александра Александровича Кузнецова)

Всегда так, стоит мне засобираться в Фёдоровку к Сан Санычу, как тут же небо заволакивается тучами и… думаешь, пойдёт дождь или пронесёт. Идти или ехать? Пять км. по грунтовой дороге на машине - не проблема, но пять км на машине после дождя - проблема и ещё какая .

На той неделе повонил А.А Кузнецов, которого я уже собирался навестить в больнице. На мой вопрос, что за больница? А.А ответил: - Где-то на рублёвке, пошёл на повышение. А зная проблемы Сан Саныча, это означает только одно - Кардиологический центр. А тут он мне заявляет, что больницу он отменил и поменял эту процедуру на праздник в Фёдоровке. Куда 26 мая должно приехать высокое местное начальство. Будет концерт, праздничный стол. Торжество связано с именем Великой русской актрисы Федотовой, наставницы самого Станиславского  и её имение уже давно исправно служит то больницей, то школой.

По случаю предстоящего торжества приезжали волонтёры. Расчистили побережье старинного фёдоровского пруда, а также убрали территорию имения от мусора.

– Лев, - давал мне указания Сан Саныч. - Найди мне книгу Екатерины Новосильцевой «Рассказы старушки о 1812 годе». Услышав такую просьбу, сразу понял замысел Александра Александровича.

Все наши деревни - это в прошлом, как правило бывшие имения. И не простые. За каждым имением стояли имена, тех, кем создавалась славная история России. Жёрновка была имением Мосоловых. У А.А Кузнецова есть огромный каталог о Мосолове и его коллекции. Один каталог весит 5кг. – Не вру!

Фёдоровка стоит в расстоянии одного километра от Ессуково - бывшего имения Павловых, а ещё раньше здесь жили Новосильцевы. Знатный старинный русский род. Они занимали, если говорить современным языком, третье место по рейтингу . Являлись главными советниками Государя. Я ещё на своём веку помню величавое, старинное, красивое с колоннами здание усадьбы. Оно находилось недалеко от есуковского сельсовета и нового клуба. Здание было в приличном состоянии и там даже кто-то жил. Сейчас кровли нет. Все металлические узлы усадьбы выдернули. Всё, что более, менее годилось для хозяйства, растащили. Горькая картина. Будто богатыря, прошедшего все битвы, после боя бросили на поле, и только вороньё интересуется его телом.

Что же мы наделали

Всё проэсэсэрили

По брусчатке топали,

Да ушами хлопали

А сейчас после очередного укрупнения и передачи административных узд в Иваньково, и сельсовет ждёт такая участь, что и усадьбу. Но куда ему так долго простоять в забвении. Усадьбу строили, и то она тает, как сугроб под солнцем, а сельсовет сляпали.

Книгу Е. Новосильцевой я нашёл через интернет. Последний раз она издавалась в 1908 году и пользовалась большим спросом, как у нас так и во Франции.

Сейчас она вышла тиражом в 1000экз. Показатель нашего интереса к своему прошлому. Прочитал, и скажу, что вот по таким книгам и надо преподавать историю.

И так. 26 мая. Утро после дождя. Одеваем с женой сапоги, идём в Фёдоровку. Собираемся закрыть калитку и видим около себя Джесси . До этого она спокойно лежала под прицепом, но увидев , что покидаем территорию дачи, решила, что без неё компания будет не полная. Джесси - это московская сторожевая, большая собака. Вот уже более шести лет она каким-то образом узнаёт о наших приездах и, бросив все свои собачьи дела, проводит свое время у нас. Раньше Джесси принадлежала местному, подавшемуся в депутаты «алигарху» Володе, который всех пытался учить, говорил громкие, высокие призывы. Вообщем всем своим видом показывал, что он здесь самый главный, деятельный и умный. Но собак своих он забросил, перестал их кормить. И они - мать и дочь Джесси, бегали по Жёрновке с выпирающими рёбрами. Мать у Джесси была злюка, да и Джесси не внушала доверия. Глаза холодные, но очень голодные! Взяли мы эту собачью семейку с женой на довольствие. Как они ели. Нет, не ели… а жрали! И чем меньше становились реберные выпуклости, тем меньше холода оставалось в глазах. Но погладить я их смог не сразу. Больше никому они этого сделать не позволяли. Приходилось приезжать зимой, среди недели, с собачьими гостинцами. Собаки были серьёзными, сторожевыми. Думая, что сторожат, они пугали жителей и прохожих. И мать Джесси за такую «службу» получила свою награду-пулю. А Джесси перебили заднюю лапу. С тех пор она бегает на трёх лапах. До Фёдоровки 5км, по беспутице. Ну куда ей такое расстояние… Уговариваю, приказываю ей остаться. Вроде уговорил, уходит под прицеп. Закрываем калитку, идём короткой, крапивной дорогой. Оборачиваюсь, а за мной Джесси! Глаза полные любви и преданности. – Ну куда ты, дурочка. Иди домой. Сидит, слушает. Вроде уговорил. Через сто метров, та же картина. У Сан Саныча - сеттер, тоже сучка, Восьма. Как мы с такой гостьей… Да ещё Высокие гости, то да сё и «сбоку бантик». Будь, что будет. Надеямся на то, что Джесси на трёх лапах устанет и уйдёт обратно.

Первые четыреста метров - это щебёночная дорога. Подходим к «пограничному столбу» - трансформатору. И видим останки большой собаки. Узнаю в них друга Джесси. Красивый был, с бородой. Все щенки, которых Джесси исправно приносила каждый год, были с такими бородами. Джессин ковалер всегда сопровождал и терпеливо ждал её у нашей калитки. К нам не подходил, не доверял. А потом и его хвост завилял, как и положено собакам, когда они понимают, что встретили добрых людей. Видно не помогла ему осторожность. И он встретился с тем, кого опасался. Прощай джессин друг.

По пути нас обгоняет газик с тульскими номерами, тоже, наверное, едут в Фёдоровку. Если бы не Джесси, может быть и захватили попутчиков. У рекламного щита, о продаже участков земли, заканчивается щебёночная дорога. Один предприимчивый «бизнесмен» скупил у местных за бесценок колхозные паи, перевёл земли сельскохозяйственного назначения под строительный статус и вот результат. Вместо поля и прочих радостей для глаза - бордового цвета щитовой забор, сорок га земли превратятся в строительную площадку. Это при том, что вокруг масса заброшенных деревень. Воистину такой бизнес - полная загадка и недоумение в народе.

А вот и знакомый газик. Не далеко он сумел пробиться после щебёнки. Рядом гуляют в туфельках две дамы. Какое легкомыслие!

По-видимому водитель не настоящий, а из руководства. Настоящий водитель не стал бы вылезать из колеи. А этот выбрался, вот его и понесло в дренажную канаву, которую таджики вырыли с особым усердием.

Поравнялись, советую ему обратиться к моему соседу по участку. Только он владеет Газ -66, машиной, не знающей препятствий. Горе - водитель, оставив своих дам, поспешил по указанному адресу. А мы по извечной российской проблеме, в сопровождении нашего хромоногого друга идём к своей цели.

Когда-то давным-давно, каждый день, по этому пути ходил из Жёрновки в Фёдоровскую школу мальчик Коля, тот самый мой сосед. Сейчас у меня есть прекрасная возможность повторить его каждодневный подвиг. Дорог, вернее -направлений , понаделали - массу. Оно и понятно. Разбивали в одном месте, глаз выбирал другое. И если не знать ориентиров, то в этом клубке можно на все сто процентов – заблудиться. И через какое-то время, к своему удивлению, придти туда, откуда начал свой путь.

Через час подходим к огромной куче из шифера. Если его разложить, то 100 метров дороги можно будет назвать с условным покрытием. Но куча так и лежит невостребованной. Рядом другая куча из бутылок и консервных банок. Это я, в прошлом году, проходя не выдержал и поджег кем-то привезённый мусор. Костёр был знатный. Вот и остался знак из несгораемых материалов. Но хоть не такой страшный. Удивляюсь я этим «хозяевам земли». Не нашёл лучшего способа для утилизации, как привести всё это добро сюда - в поле. – Эх люди! Стекло и металл остались памятником нашей нелюбви к красоте. Не устаю удивляться такому «трудолюбию», чего только в лесополосе не встретишь: и унитазы, и раковины. Это надо же затратить столько труда, чтобы всё это приволочь и выбросить здесь. Ну не хватает ума стекло и фарфор разбить в щебенку и залить бетоном хотя бы метр подъезда к своему дому. А те же консервные банки закопать под яблоней, ведь яблоне просто необходимо железо. Нет всё дерьмо - в лес! Как-то слушал по радио одного умного, убедительного дяденьку из тех, кто знает, как поднять Россию «с колен». Он запальчиво говорил об основных задачах России, конечно, это строительство дорог,  но  с  китайскими  инвестициями. Только, слушая дяденьку и зная действительность, думаю, что если в России появятся в таком количестве дороги, то не будет России. У нас и без дорог Китай весь лес к себе перевёз, а уж с дорогами всё до последнего червячка и более-менее съедобной букашки… а уж мусором мы сами всё покроем. Сколько ещё лет должно пройти, чтобы люди научились по-старому видеть себя в природе человеком, а не потребителем халявы.

Что-то рассказ мой получается грустным. Да и Россия без грусти - это не Россия. А вот и главный знак Есукова - водонапорная башня. Идём на неё. Кончились грунтовые канавы, начались бетонные.

Когда мы выходили из Жёрновки, то света там не было. Отключили по причине грозы. Но смотрю на состояние эл. сетей в Ессуково и думаю, а могут ли они в «мирное», безгрозовое время вообще функционировать. По сравнению с ними в Жёрновке полный порядок. Здесь же, не столбы держат провода, а провода держат «пьяные» столбы, которые давно хотят упасть, но им этого не дают сделать. Они, как альпинисты, держатся друг за друга страховкой.

Проходим по главной улице Есуково, на ней живёт Мария Александровна. Приятный и широкой души человек. Когда-то она долгие годы была Председателем сельсовета. Последнее её дело - газификация села. Пришёл, как снег на голову капитализм и колхоз потихонечку расприватизировали , кто по гайке, кто по трактору. У кого приватизатор больше, тот и брал по крупнее. Директор забросил посевные, покосные, молочные и другие «глупости « бытия . Колхоз, вернее фирма, стала разливать и торговать водой. Вода, надо сказать, здесь отменная. Какое- то время огромные водовозы приезжали, разбивая единственную дорогу в Жёрновке, за водой. Говорили, что возят её в Кремль. Да не помог этот бизнес разбогатеть. Бандиты пронюхали, и Кремль не помог. Зато водовозы пропали, и это хорошо.

Раньше местные пейзажи были в стиле «хевви металл», кругом брошенные комбайны, сеялки, опасные для колёс бороны, полным полно металла. Всё растаяло. Поля чистые. Ничего не мешает любоваться горизонтом. Вот что значит личная заинтересованность. Но появилась другая напасть для взятия горизонта в плен. Глухие щитовые заборы. Да, что я всё о печальном, я же на праздник иду.

Идём по главной улице, когда-то гордости Есукова. Панельные одноэтажные дома разделены на два хозяина. В тесноте, но не в обиде. В Жерновке дома строили на восемь хозяев. Каждому хозяину полагалось 4 сотки прилегающей земли. А здесь, каждому по десять. Красота! Теперь деревня похожа на остров, с тесными двориками, окружённая бесконечными не тронутыми два десятилетия, полями. По забору видно, кто был ближе к приватизации. У кого-то ещё стоит бесколёсная техника. Кругом тихо, никого. Только один мотоциклист балбес, разогнался на единственных двадцати метрах ровной дороги и обдал нас пылью.

Зато магазин в Ессукове красивый. С собакой не пускают. Да Джесси туда и не собирается. Садится около крыльца и обмахивается своим языком-веером. Продавщица жалуется, что одной фазы нет и поэтому чего-то продать не может. В магазине есть всё, кроме хлеба.

Не перестаю удивляться. Раньше при социализме, едешь на дачу, если стадо переходит дорогу, то ждёшь по полчаса. Сейчас на корову пальцем с удивлением показывают.  Детишек зовут: - Вон видишь это корова, му… А колбасы и молока в деревенских магазинах сроду не было. А сейчас! Более десяти сортов. Как-то стал считать сорта пива и со счёта сбился. А раньше скажешь, что в магазине пиво продают, не поверят. Подумают, крыша поехала от самогона. Во чудеса! Никак я этой продовольственной загадки не решу. Куда в СССР девали мясо? Кто его так хорошо ел?

Засекаю время. Четыре километра прошли за час 30мин. Проходим мимо таблички Есуково, через 1км - Фёдоровка. Дорога в Фёдоровку тянется в тени вековых лиственниц. Это память от барина. Дорога выложена бетонными плитами. Видно при строительстве дороги особой любви не вкладывали и плиты лежат, как не знавшие никогда расчёски волосы. И по этой причине машины стараются ехать не по ним, а по грунту, по корням многострадальных лиственниц. Бедные и здесь им терпеть и терпеть. А вот и имение Федотовой, ради которой и затеяно это торжество.

Слышится гармонь. Идём на музыкальный сигнал. Лавка с товаром. Вот , где хлебный рай! Закупаем для Сан Саныча булки и прочие хлебные радости. Проходим к площадке с артистами. Бабы в кокошниках поют, танцуют. Старательно делают радостное выражение на лице, а зрители в ответ стараются вылепить ответную радость на своих. Джесси, постояв около нас несколько минут, не выдержала напора искусства и не умея лицемерить, захромала в заросли парка. Свистел я ей свистел, да так и не вышла на зов. Не понимает собачья душа таких праздников. Через большую лужу перебираемся к переулку, который ведёт к дому Сан Саныча. Его дом с самыми большими окнами, весь в зелени деревьев. Знакомая, не закрывающаяся никогда, калитка. На главном крыльце табличка: Вход с веранды. Идём тропинкой по указанному адресу. Тропинка опускает нас вниз в сад – джунгли. Старинная, открытая веранда. А вот и сам Сан Саныч. В руке резная трость, неизменная похожая на тюбетейку шапочка, рубаха, как у Льва Толстого. До чего здесь хорошо и уютно. Вышли будто к роднику. Проходим в дом. Знаменитый камин, возле которого Сан Саныч снимался в своих передачах «Русские усадьбы». Стены завешены картинами. На одной из них узнаю наш жёрноский храм Преображения Господня. Сейчас храм восстановлен, чему Сан Саныч не мог поверить, надо свозить, пусть сравнит со своей картиной. Пришло время собирать камни. Услышав нас, откуда-то появляется Лидия Николаевна, за ней Восьма. Все рады. Всё, что говорит Сан Саныч записываю на диктофон. Книга Новосильцевой «Рассказы старушки о 1812годе» Сан Санычу нужна для разговора с высокими гостями. Нельзя нам больше свою историю превращать в руины. Всё – дальше пропасть… и если только толкнуть.

Обратная дорога всегда короче. Прошли почти всю, Джесси нигде нет. Увидел пожилого мужчину, чистящего после перехода лужи, свои сапоги. Обращаюсь к нему со словами: - Здравствуйте путник. И нахожу в его лице интересного собеседника. Оказывается, как просто найти в человеке – человека. Надо просто поздороваться. Николай Николаевич идёт в Хатавки. Знает Александра Александровича и читает его книги. Раньше там было сорок дворов, монастырь, школа. Сейчас четыре дома. Рассказал про своего дядю, когда-то до  войны, управляющего в этих краях в течение десяти лет. А вот за  два неурожайных года, дядю арестовали. Не стало урожаев, не стало и дяди. Забрали, и концы в воду. Вот такая история между Жёрновкой и Федоровкой.

А Джесси пришла. До чего же они преданные и умные ребята - собаки.