Об Авторе: Калинин Александр Васильевич – журналист, редактор отдела журнала «Сельская новь». Родился в деревне Орудово Сандовского района Калининской (ныне Тверской) области. Окончил факультет журналистики СПбГУ. Публиковался в «Комсомольской правде», «Труде», «Известиях», «Российской газете», «Трибуне» и др. изданиях. Лауреат премии «Золотое перо России», лучший аграрный журналист России за 2009 год, награжден медалью «В память 850-летия Москвы».

Счастливый хутор

 Почему Ивановку называют островком капиталистического социализма

Всякий человек, впервые попавший в Ивановку Миллеровского района Ростовской области, недоумевает: как так случилось, что социальная катастрофа, тучей накрывшая всю страну, обошла этот хутор стороной? Здесь повсеместно строят дома, играют свадьбы, растят детей, отдыхают и лечатся, и ни у кого нет тревоги в глазах за завтрашний день. Стабильность и уверенность в завтрашнем дне ивановцам дает Ореховская птицефабрика, ставшая поистине народным предприятием.

Итак, с чего начать? Может быть, с того, как у одного из рабочих заболело сердце, и врач, посмотрев кардиограмму, в панике схватился за голову:

- У вас - электрокардиостимулятор?!

- Да.

- Все, он разряжается! Нужна срочная операция.

Скольких сердечников эти слова приводят в отчаяние. Легко сказать, операция. Она стоит больших денег. А их нет. И это страшно. Потому как на кону – жизнь. Люди бросаются занимать необходимую сумму у знакомых и родственников. Так вот, здесь этого делать не пришлось. Две трети необходимой суммы взяло на себя предприятие. И человек остался не просто жить, а жить с уверенностью, что в трудное время он не останется один на один с бедой. И во всех остальных хуторянах, независимо от их возраста и здоровья, эта уверенность живет тоже. А это в наше время, согласитесь, дорогого стоит.

Много ли вы сегодня в России встретите хуторов или деревень, да даже городских предприятий, где хоть как-то чествуют молодоженов да просто вообще играются свадьбы? Где женщине по уходу за ребенком три года кряду доплачивают ежемесячно дополнительно к государственному пособию из фонда предприятия хоть небольшую, но сумму. А семьям, затеявшим строительство собственного жилья, выделяется в счет будущей зарплаты беспроцентная ссуда. Сумма невелика, но все же подспорье. И на учебу ссуды дают, и, при необходимости, на операции или платное лечение. По 18 человек за год отправляют в санатории за символическую плату – чуть более тысячи рублей, остальную сумму доплачивает предприятие. Дети – все без исключения – отдыхают – тоже за символическую плату – в летнем оздоровительном лагере на речке Калитва в хвойном лесу. А зимой для них регулярно организовывают поездки в Ростов – в цирк, в музыкальный театр, в зоопарк.

Что говорить, счастливый хутор. А предприятие его питает бюджеты не только местной администрации, но и районной и областной.

Оно входит в число трехсот самых эффективных сельхозпредприятий России, в сотню лучших птицефабрик страны, а на Дону так вообще первое.

Но дело даже не в этом. Сохранив за собой фабрику, как коллективную форму собственности, рабочие сохранили и весь объем социальных гарантий, о которых поколение, выросшее за годы реформ, уже и понятия не имеет.

Ореховская птицефабрика для многих в Ивановке - предприятие семейное. А для самого хутора – народное. Это закреплено в уставе и даже на вывеске у входа в административный корпус. Так прямо и написано: ЗАО «Народное предприятие «Птицефабрика «Ореховская».

…Чуть более 10 лет назад хутор Ивановка и птицефабрика «Ореховская» умирали, как и многие другие птицефабрики, свинокомплексы, племзаводы, как весь аграрный сектор страны. И умерли, если бы хуторяне не обратились за помощью к Николаю Бандурину, работавшему в то время в районной администрации и слывшему большим чудаком, ибо в нем фантастические идеи уживались со скрупулезной расчетливостью. И Бандурин согласился возглавить предприятие. А следом за ним пришли и другие специалисты, среди которых был и нынешний ее директор Сергей Сашенко.

Начали прирастать землей, строиться, внедрять новые технологии. Вначале кормоцех и маслоцех, затем новые корпуса инкубатора. Фабрика уже работала с прибылью, люди стали получать стабильную зарплату, как вдруг скоропостижно умер Бандурин. И над «Ореховской» нависла иная опасность. В хутор зачастили гости с чемоданами денег. Они ездили по улицам на машинах с громкоговорителями, через которые агитировали хуторян продавать им акции птицефабрики. Цены предлагали завидные. К тому времени 22 процента акций были уже на стороне. До контрольного пакета оставалось немного.

И скупили бы птицефабрику с потрохами, если б ее не перерегистрировали из закрытого акционерного общества в «Народное предприятие». Но и это удалось не с первого захода. Одно собрание сменяло другое. Споры кипели нешуточные. Пока, наконец, предприятие не поменяло свой статус.

Нынче здесь вырастают поколения, которые выбирают не пепси, а знания. Более четверти работающим нет еще и тридцати, четверть не перешагнула сорокалетний рубеж. Специалисты фабрики ведут научную, исследовательскую работу. К их советам прислушиваются ведущие ученые-птицеводы России. На каждую должность готовится резерв. Интеллектуальный потенциал очень высок. Но и требования ко всем тоже высокие. Был случай, за несоблюдение технологии в одночасье уволили с работы два звена. Полным составом. Все об этом знают. И дорожат местом. И помнят одну истину: каждый, независимо от должности, работает на конечный результат.

Но не только кормятся. И отдыхают. И лечатся. Фабричный медпункт обслуживает всех хуторян, независимо от возраста и места работы. Терапевту для этого выделяется фабричный автотранспорт. Два раза в неделю сюда из райцентра приезжает гинеколог, раз в неделю – зубной врач, фабрика доплачивает им за эту работу из своих доходов. Работает физиотерапевтический кабинет. Опять же, для всех без исключения жителей Ивановки и окрестных хуторов. Возникла необходимость отвезти больного в Ростов, дают легковую машину.

Если в 1977 году на весь хутор был один телефонный номер, то теперь в каждом доме по аппарату. Ко всем хатам подвели газ и воду. Вспахать ли огород, почистить сливную яму, вывезти мусор, подвезти сено-солому, все это за копейки. Нужен экскаватор, погрузчик, бульдозер, трактор, автокран – пожалуйста. Нужно цемент привезти с завода, скооперируйтесь, директор даст машину, потому что сам был застройщиком, сам живет вместе со всеми на хуторе, как и многие главные специалисты. И люди строятся. К единственной до недавнего времени улице Фабричной приросли еще три. Все они освещены опять же за счет фабрики. Хутор стал более похож на рабочий поселок. Почти в каждом дворе по автомашине.

Так что же это такое – народное предприятие?

Формально главное отличие народного предприятия от предприятия иной формы собственности в том, что исчезло понятие контрольного пакета акций.

Один акционер – один голос, независимо от того, сколько бы акций тому ни принадлежало. Впрочем, новый устав предписывал концентрацию в одних руках не более 1,5 процентов акций. И купить их, если акционер вдруг пожелал продать свой пакет, могло только само предприятие. То есть исключена всякая возможность манипуляции с акциями.

Эта идея в свое время принадлежала известному российскому офтальмологу и общественному деятелю академику Святославу Федорову. С его легкой руки она и пошла гулять по России. Вернее, продираться. Потому как у нее и сегодня много противников среди бизнесменов и чиновников на самых высоких этажах власти, умеющих от дружеских поглощений расширять свой бизнес, а от продаж народного достояния получать свою выгоду.

Но предприятие может проесть как чиновник, так и сам коллектив, примеры многочисленных сельских кооперативов, наследников колхозов, тому подтверждение. Его могут разорить конкуренты. Тем более условия у «Ореховской» тяжелые. Находится она в глуши, далеко от крупных промышленных центров, от потребительских рынков. Чтобы не растерять клиентов, вынуждена доставлять им собственную продукцию собственным транспортом на далекие расстояния за свой счет. Все это ложится на себестоимость. Следовательно, надо снижать внутренние затраты.

Главный упор делается на новейшие технологии. Оборудование покупают в Германии. Оно дороже, но эффективнее, окупается быстрее, и гарантия на него 15 лет. К примеру, в старом помещении сидит от 32 до 36 тысяч несушек, в новом, немецком, – 49 тысяч. И там, и там по четыре человека обслуги. Но в новом корпусе энергозатраты в три раза меньше. В Ганновере на выставке увидели цыплятник с капельным поением. Забавно, капля висит, курица ее склюнет, другая повисла. А в Ивановке шесть скважин 40 кубов воды в час качали, и вся она уходила в «проточный способ». Ну, как не «склюнуть» у немцев эту «капельку»? Их газогенераторы, используемые для подогрева помещений в холода, сжигают семь кубов газа в час, наши – по 36. Вот и считай. Потому наблюдательный совет, высший орган народного предприятия, рекомендовал управляющей дирекции каждый год вводить по одному корпусу, работающему по новой технологии.

Потому и эффективность высокая. И доходы. Каждому к отпуску дается по окладу. Да примерно еще оклад в качестве дивидендов. Да премиальные к каждому большому празднику.

Да по 25 рублей ежедневно «кормовых» – на питание. Обед же из трех блюд в фабричной столовой – сам тому свидетель – обходится в два десятка рублей. Да ежемесячно каждому продовольственный паек: по три литра подсолнечного масла и по три десятка яиц (пенсионерам – по десятку).

Вот и считай. У иных на семью выходит около 20 литров растительного масла да более полутора сотен яиц. В месяц. Разумеется, все сами не съедают. Значительную часть продают на рынке.

Про Ивановку говорят: счастливый хутор.

Ростовская область