От Редакции:

В 1918-1938 гг. в Советском Союзе преследованиям было подвергнуто все российское население, начиная с тех, против кого была направлена революция: чиновники царского правительства, дворяне и помещики, офицеры Русской Императорской армии и флота, промышленники, купцы, домовладельцы, духовенство и миряне разных конфессий; и заканчивая теми, кто ее готовил: члены разных партий, интеллигенция; и теми, ради кого она совершалась: рабочие и крестьяне. При царившем беззаконии и произволе, отвергнутые властью, как полноправные граждане, с клеймом контрреволюционеров, позднее — «врагов народа», они были репрессированы: расстреляны, отправлены в лагеря, высланы, как правило, в отдаленные районы, лишены всех прав и имущества, изгнаны с родной земли вместе с семьей. Вырванные из привычной жизни и выброшенные в малопригодный для нормального существования мир, они стали изгоями в собственной стране, в полной зависимости от местных властей, не имея возможности заработать на жизнь, свою и семьи, обреченные на нищенское существование или смерть. В рубрике «Голоса АрхипеЛАГа» впервые публикуются подлинные письма и заявления самих арестованных или осужденных, их родственников, друзей, знакомых, хранящиеся в фондах ГАРФ: «Московский Политический Красный Крест» (1918 – 1922); «Е. П. Пешкова. Помощь политическим заключенным» (1922-1938). Журнал «Голос Эпохи» выражает глубокую признательность И.И. Осиповой за предоставленные материалы.

«…увезли моего сына за «Живую церковь»«

О ЛУЗИНЕ В. А. — ПЕШКОВОЙ Е. П.

ЛУЗИН Варсонофий Александрович, родился в 1888 в поселке Миасс Оренбургской губ. Получил высшее духовное образование. Монах, иеромонах, архимандрит. Настоятель Спасо-Преображенского монастыря. Профессор Казанской духовной академии. Заведующий библиотекой Татархива. 16 апреля 1921 — арестован в Казани. 6 октября приговорен к 1 году концлагеря условно. 3 августа 1922 — арестован, 15 сентября освобожден до суда под подписку о невыезде. 26 ноября приговорен к 3 годам ссылки и отправлен в Нарымский край[1].

В октябре 1923 — к Е. П. Пешковой обратилась за помощью мать архимандрита Варсонофия Лузина.

<29 октября 1923>

«Благодетельница наша Екатерина Павловна.

Прослышала я, что Вы помогаете различным ссыльным и заключенным, и решилась покорно просить Вас помочь мне в моем страшном безысходном материнском горе. Я жена рабочего Златоустовских заводов, муж мой 25 лет работал на заводе и от непосильных работ умер 45 лет, оставив меня вдовой без средств с 11 летним моим сыном. Сколько труда мне стоило прокормить себя и воспитать сына. Бывало, целыми месяцами мы жили только <тем>, что сын наловит рыбы удочкой, и этим питались. Нашлись добрые люди и помогли мне устроить сына учиться в духовном училище на казенный счет, а потом он перешел в семинарию и затем даже Академию. Я последние силы тратила, чтобы не отнимать его от учения. Но вот сын окончил учение, сделался монахом и взял меня к себе. Все время он занимался только книгами и ходил в церковь молиться уже в Казани. Приходили белые, много казанцев уходили с белыми в Сибирь, а сын все был дома, и никто за все это время его ни в чем не обвинял, ни арестовывали, ни обыскивали. Но вот появилась «Живая церковь», и сейчас же моего сына арестовали, продержали 40 дней и выпустили, а потом вдруг через 4 месяца в январе нынешнего года его выслали в Нарымский край. И сам сын говорил мне, и кого я ни спрашивала здесь, все говорят одно, что увезли моего сына за «Живую церковь». Сначала он поселился в селе Юртах Иванкиных, куда можно было посылать ему собранное у добрых людей продовольствие, а теперь с июля месяца его перевели в непроходимую глушь Корелины Юрты в 300-ти верстах от почты, куда и посылки, и письма доходят только с попутчиком. Сын подавал прошение во Всероссийский Центральный Исполнительный Комитет разобрать его дело, так как никакой вины за ним нет, прошение его в мае месяце со всеми справками поступило на рассмотрение, номер дела моего сына № 8589.

Но ответа до сего времени нет. Посылала 25 сентября и я прошение, просила дело моего сына рассмотреть, но и мне ответа нет. Узнала я случайно от добрых людей, что Вы, дорогая Екатерина Павловна, принимаете участие в судьбе всяких заключенных, и решила слезно просить Вас, похлопочите о возвращении моего сына из далекого Нарыма, единственную опору и утешение моей старости, смилуйтесь, помогите беспомощной старухе-матери, успокойте меня, больную, поверьте, что сын мой не преступник, ведь если бы он был преступником, то раньше, когда у нас в Казани было особенно строго, его бы брали и арестовывали, а то никто до «Живой церкви» его не трогал, и он свободно служил в советском учреждении, в центральном архиве. Сына моего зовут Варсонофий Лузин.

Адрес мой Поперечная Казанская № 5. Антонина Владимировна Лузина.

22 октября 1923 года.

Покорно прошу ответить прилагаю марку Антонина Лузина»[2].[3]

«…во вредительстве никогда себя не пачкал…»

О РУДАКОВЕ Д. В. — ВИНАВЕРУ М. Л.

РУДАКОВ Дмитрий Васильевич, родился в 1888 в слободе Воронцовка Россошанского уезда Воронежской губ. Получил высшее образование, агроном. Проживал в Воронеже, работал научным сотрудником Облплана, агрономом. 13 июля 1930 — арестован по групповому делу, как «руководитель контрреволюционной организации ТКП». 18 февраля 1931 — приговорен к ВМН с заменой на 10 лет ИТЛ и отправлен в Карлаг.

В ноябре 1932 — к М. Л. Винаверу обратилась за помощью его жена, Е.П. Рудакова

<17 ноября 1932>

«В Помполит,

т<оварищ> Винавер!

Я подавала в Помполит заявление два раза. Прошлый год в ноябре месяце и через несколько месяцев еще. Мой муж, Дмитрий Васильевич Рудаков, бывший областной агроном Воронежа обвинялся в принадлежности к вредительской организации ТКП. Сослан на 10 лет. Но на самом деле никакой организации он не знал и во вредительстве никогда себя не пачкал. Признал себя виновным исключительно в силу тяжелого морального состояния.

Мои заявления к Вам в Помполит носят разный характер. Первое заявление я писала тогда, когда не думала, что после его такого признания можно говорить все по существу. Второе подала после того, когда лично побывала у Екатерины Павловны, поговорила с ней и поняла, что можно и после всего случившегося правде смотреть в глаза.

В мае была у мужа и привезла его личное заявление, где он тоже пишет все, пишет, что вредителем никогда не был и никакой ТКП никогда не знал. Это заявление я подала во ВЦИК. Там оно было очень одобрено, при мне же была положена резолюция, по-видимому, хорошего характера и определенно обещали хороший оборот дела. Когда я спросила, как скоро можно ждать результатов, мне сказали дословно так: обыкновенно это тянется очень долго, месяца три или четыре, но в силу этой резолюции дело пойдет быстро. Уже 5 месяцев, а ответа нет. Несколько раз справлялись там, и один ответ — еще не рассмотрено.

Ждала результата к праздникам… Положение мое крайне тяжелое. У меня четверо детей. Старшему 15 лет. Получаю 100 рублей. 8-летняя девочка от недостатка питания больна туберкулезом. С детьми и нищетой измучилась до крайности. Одна надежда была на октябрьскую амнистию, и ее нет. Я так поверила обещанию во ВЦИКе.

Т<оварищ> Винавер, прошу, умоляю, помогите. Вам там виднее. Или двиньте то заявление, что у Вас, или, если можно, хлопочите, чтобы во ВЦИКе было рассмотрено скорее мое заявление.

Т<оварищ> Винавер, чем можете, помогите, дайте возможность отцу жить для детей — многие из этой группы возвращаются, возвратите и моим детям отца, не дайте им умереть с голоду, не думайте, что это слова — нужду мы несем ужасную. Может, еще мне что можно предпринять. Умоляю, не оставьте без внимания обращение к Вам. Знаю, что таких, как я, много у вас, но ради детей помогите, не дайте моей больной девочке погибнуть. Я одна не могу дать ей питания. Мои сто рублей и четверо детей говорят о той нищете и голоде, какой мы несем.

Вчера узнала, что перед 7-м числом надо было бы возобновить заявление… Может теперь как-нибудь можно поправить дело. Если надо для дела, то приеду лично. Еще и еще прошу Вас, т<оварищ> Винавер, помочь.

 Жду Вашей помощи и остаюсь бесконечно уважающая Вас Е. Рудакова. Адрес: Воронеж, Поднабережная, 59. Е. П. Рудакова.

От мужа имею сведения, что многие с его сроком и с аналогичными обстоятельствами во время следствия уже на свободе, напр<имер>, областной агроном. Тов<арищ> Винавер, помогите нам. Если для выяснения дела или для чего другого мое присутствие необходимо, то я приеду.

Знаю, что я многого прошу, но, если можно, ответьте мне, могу ли я надеяться, что Вы не оставите моего обращения к Вам без внимания — вообще, могу ли я надеяться на Ваши хлопоты.

Муж уже третий год как лишен свободы»[4].

Дмитрий Васильевич Рудаков позднее был переведен в Сиблаг. В 1938 — арестован, приговорен к ВМН и расстрелян[5].

«…наш любимый папа был забран уполномоченным НКВД…»

О ГОТМАНЕ Г. Ф. — ПЕШКОВОЙ Е. П.

ГОТМАН Готлиб Фридрихович, родился в 1893 в Крыму. В 1920-х — проживал в деревне Ада Джанкойского района Крымской области, занимался сельским хозяйством. В начале 1930 — арестован, 1 февраля приговорен к высылке из Крыма как член семьи кулака и отправлен в Архангельскую область. Работал главным бухгалтером лесобазы № 10. 30 декабря 1934 — арестован «за контрреволюционной деятельности», 28 июня приговорен к 5 годам ИТЛ и отправлен в лагерь (Чибью)[6].

В апреле 1936 — к Е. П. Пешковой обратились за помощью его сыновья, Эдгар и Рудольф Готманы.

<25 апреля 1936>

«Прошение

В ВЦИК тов<арищу> Пешковой

от учеников IV-го и V-го класса

Эдгара и Рудольфа Готман

30-го Декабря 1934 г<ода> наш любимый папа был забран уполномоченным НКВД города Архангельска, где после семи месяцев Московским судом он был приговорен к 5 (пяти) годам в «исправ<ительный> труд<овой> лагерь» в город Чибью, где он и сейчас находится. Его полный адрес: Коми область. Гор<од> Чибью. Нефтеперегонный завод № 1. Готман Готлиб Фридрихович.

Он там работает бухгалтером этого завода. Здесь он был каждый год премирован, и так же он там в Чибью вступил в ряды стахановцев, и мы, старшие сыновья, вступили в ряды отличников. Мы стараемся и учимся с большой охотой на «хорошо» и «отлично». Но этому препятствует наша беднота, так как наша мама, ввиду слабого здоровья, мало зарабатывает. А сейчас она и совсем заболела, поэтому мы и обращаемся к Вам с большой просьбой, помиловать нашего дорогого папу или же дать ему вольную высылку, чтобы мы имели возможность соединиться с ним. К нашей просьбе присоединяются наша дорогая мама, младшая сестра и младшие два брата. Надеемся, что не откажетесь от нашей большой просьбы, а мы, школьники, обещаем еще лучше учиться, чтобы в будущем стать достойными гражданами нашей Великой страны.

Ждем с нетерпением ответа. Чтобы Вы знали, какие у нас хорошие отношения с нашим дорогим папой, мы вложим его письма. Подобно этим мы часто получаем. Просители:

ученик IV-го класса «А» Эдгар Готман,

ученик V-го класса «В» Рудольф Готман.

Наш адрес: г<ород> Архангельск, деревня Кегостров, улица Набережная, д. № 20. Готману Рудольфу Г<отлибович>«[7].

В конце апреля 1936 — заведующий юридического отдела Помполита ответил Рудольфу Готману.

<26 апреля 1936>

«Р. Г. ГОТМАН.

В ответ на В<аше> обращение сообщаю, что с ходатайством о пересмотре дела В<ашего> отца Г. Ф. ГОТМАН Вы можете обратиться непосредственно к Прокурору СССР по адресу: Москва, Б<ольшая> Дмитровка 15.

Присланные письма В<ашего> отца при сем возвращаются»[8].