...Так повелось, что в самый грозный час
Лишь одиночки в бой со злом вступают,
А знатоки парадных поз и фраз
Хоронятся по хатам где-то с краю.

И там всё продолжают выяснять,
Кто их красней, белее, зеленее...
А рыцари уходят воевать
За Родину,
За Русскую Идею,

Поступком воскрешая идеал,
Что навсегда утраченным казался.
И тот поймёт, кто честь не продавал:
Россия - выше споров об окрасе.

Сегодня не без горечи можно наблюдать, как для некоторых окрас становится чем-то главным, самодовлеющим, и за ним утрачивается та первооснова, без которой все окрасы - ничто. Разумеется, немаловажно, какого лагеря люди - белые, красные, оранжевые. Но есть понятие, стоящее выше цветовых гамм - Русские. «Народ - он един, - говорит об этом командир народного ополчения ДНР И.И. Стрелков. - Не бывает деления на «простой» и «непростой». Когда же народ «разделяется в себе», то начинается смута и гражданская война. И только преодолев разделение, можно эту войну завершить». Но, вот, расписываются ныне иные мудрствующие лукаво в том, что русскость-то и утратили они напрочь. Утрачена почва, утрачена связь со своим народом, с родовой, говоря просторечно. А без этого что есть человек, каких бы убеждений ни был? Готовый нигилист, не способный к живому, предметному делу и служению благу своего народа. Ибо всё, что он говорит и делает, несёт на себе отпечаток негативного сознания, которое априори разрушительно.

Да, ещё Вяземский утверждал, что «любовь к Отечеству в наших условиях есть ненависть настоящего положения». Положения! Но никак не самого Отечества. Увы, отдельным нынешним «любителям Отечества» далеко до мудрого разграничения князя Петра Андреевича. И ненависть свою обращают они именно на Отечество и на всё то, что могло бы поколебать их убеждённость в его отвратительности. В сущности, они в точности повторяют г-д либералов, о которых Достоевский замечал, что изменись что в России к лучшему, и они страшно бы огорчились тому, лишившись основы своего «мировоззрения» - того самого контрпродуктивного негативного сознания.

В событиях на Юго-Востоке Украины мы наблюдаем сегодня преодоление советского сознания, вытеснение его сознанием русским. Это стало очевидно сперва в Крыму, когда на многотысячном митинге за воссоединение с Россией было лишь два красных флага - два знамени победы. И более ничего. Коммунисты, как некая сила, словно исчезли во мгновение ока. Конечно, в толпе было немало людей, сочувствующих советскому прошлому, но это естественно. В одночасье невозможно изменить сознание совершенно. Да и не нужно. Для этого нужна спокойная и продолжительная работа, одушевлённая не какими-то идейными догмами, но прежде всего живой любовью к своей стране и народу, неотдельной часть коего все мы являемся. Об этом 90 лет назад говорил белый рыцарь генерал Врангель, остужая горячие головы: «Кропотливая работа проникновения в психологию масс с чистыми, национальными лозунгами может быть выполнена при сознательном отрешении от узкопартийных, а тем более классовых доктрин и наличии искренности в намерениях построить государство так, чтобы построение удовлетворяло народным чаяниям».

Каковы же были первые шаги в Крыму новой власти? Установка памятника Сенявину и возвращение дореволюционных названий улицам Симферополя... Ни в России, ни в Украине улиц тех за редким исключением не переименовывали и не переименовывают. И Крым дал нам первый пример сего благого начинания. И ничто не дрогнуло там, не вступилось за «советское наследие». И на митингах крымских не звучало (практически) советской риторики, а одно лишь: «МЫ - РУССКИЕ!» Не левые, не правые, не красные, не белые - а русские.

Их записали в «ватники». Кто? Такие же потомки «рабочих и крестьян», которые вдруг отчего-то возомнили себя «белой костью» и «голубой кровью».

Этих, последних, к слову, нимало не смутила партийная принадлежность лидеров майдана. А вышли-то они всё как на подбор из той же большевистской «шинели» - и в духе своём: в ненависти ко всему русскому, в преступности своей свято оной остались верны.

Многие наши белые любят размещать подборки фотографий советских красноармейцев и комиссаров и русских офицеров. Мол, «физиономический анализ кое-что значит в нашем деле», как говаривал известный персонаж. Глянешь на лица - и уже без книг всё очевидно становится. Предлагаю любителям сего анализа обратиться к фотографиям лидеров и «сотников» майдана и сравнить их с фотографиями лидеров сопротивления. Результат будет строго идентичен выше приведённому (для нормального человека, конечно, а не, как теперь говорят, «курильщика»).

В географии сопротивления обращает на себя внимание то, что слабее всего оказывается оно в регионах, наиболее подавленных советским, выхолощенным сознанием. В восставших Донбассе и Луганске, конечно, не обходится без серпасто-молоткастых флагов, но нетрудно заметить, что перевес далеко не за ними. Советские в данном случае оказались лишь захвачены русским протестом. «Мы - русские!» - вот, основа сознания сопротивления. «С нами Бог и Правда!» - вот, девиз полковника Стрелкова и новых Добровольцев. Неслучайно в их рядах немало людей верующих. Неслучайно среди первых жертв противостояния стали: священник, окормлявший ополченцев и застреленный бандитами на дороге; пономарь Киево-Печорской Лавры, в это ополчение вступивший; днепропетровский Доброволец - выпускник Полтавской миссионерской духовной семинарии, расстрелянный в Донецке в перевозившем раненых КАМАЗе... Неслучайно, один из ополченцев так определил различие между бойцами Юго-Востока и «нацгвардейцами»: «Мы с Богом в сердце, а они с тараканами в мозгах…»

 

Здесь, на Донбассе, где некогда шли ожесточённые бои гражданской войны, где совершал свои подвиги легендарный Чернецов, сегодня спешно формирующуюся Добровольческую армию Юго-Востока возглавил человек, уже более двух десятилетий исповедующий Белую Идею. И не на словах, а на деле.

В сущности, то, что делает сегодня Игорь Стрелков для Белой Идеи, в разы важнее, чем все наши книги и статьи. Книги и статьи могут быть прекрасны - но они о прошлом. Что было Белое Движение для русских людей доселе? Память и мечта, в лучшем случае. А чаще - пустой звук. Что было Белое Движение дня нынешнего? Мемориальный клуб. Помните Ивана Савина? «Сухие ромашки мы… Россия — вся высохла… Жалкие, никому не нужные цветы… Мы — для гербария, для странной и страшной коллекции: цветы с высохших полей… Люди без Родины…»

Сегодня русские люди видят, что «белые» - это отнюдь не гербарий. И Стрелков, защищающий Донбасс с горсткой добровольцев против много превосходящих сил противника - неопровержимое тому доказательство.

Если раньше «белые» в понимании аудитории были лишь некие люди (пусть даже порядочные, умные и замечательные), которые могут лишь рассуждать письменно и устно в предметах, зачастую вовсе не насущных для сегодняшнего положения, то сегодня она видит человека дела, человека, который утверждает не словом, но самой своею жизнью те идеалы, о которых говорит.

До последнего времени узкому «белому» кругу Игорь Стрелков был известен, прежде всего, как реконструктор, специализирующийся главным образом на Белом Движении и Российской Императорской армии. Он является руководителем клуба «Сводная пулеметная команда», сформированном на базе военно-исторического клуба «Московский драгунский полк», принимал участие в таких реконструкциях, как «Война 16-го года» в августе 2009-го, фестивале «Памяти Гражданской войны» в феврале 2010 года, «Гражданская война на Юге России», «Доблесть и гибель русской гвардии». В мае 1996 года зачислен в состав Дроздовского объединения в чине унтер-офицера.

Один из коллег-реконструкторов свидетельствует: «Мы, участники клуба «ВИК Марковцы», раньше часто выезжали на мероприятия, посвященные Гражданской войне. Игорь и его так называемая пулеметная команда почти всегда ездили с нами. За все время общения с ним у меня сложилось впечатление, будто он не просто переодетый в форму той поры реконструктор, а настоящий белый офицер той эпохи. Его поведение, манеры выдавали в нем благородного, честного, преданного отчизне человека. Он не играл, а проживал не свою жизнь. Многие говорили: «Не вовремя он родился, ему бы в ту эпоху…»» («МК»)

Игорь Иванович – убеждённый монархист. «Государя даст Господь, - говорит он, - если будет милостив к России. Среди ныне известных нам политиков Его нет».

«Белые» взгляды Стрелков исповедовал ещё студентом Историко-архивного института, что, не помешало ему в отличие от многих объективно оценить подлинную суть событий 1991 г. Вот, как свидетельствует об этом он сам: «Я «присутствовал» при распаде Союза уже во вполне дееспособном (20 лет) возрасте. Уже тогда был сознательным монархистом, но при всем антисоветском настрое, меня одолевали противоречивые чувства. С одной стороны, было удовлетворение тем, что на глазах рушится антихристианское, антирусское, античеловечное в своей основе государство. С другой - понимание того, что оно именно РУШИТСЯ... и под его обломками вряд ли сможет произойти возрождение исторической России. Еще было острое предчувствие, что люди, которые встали во главе «революции», есть плоть от плоти самой гнусной разновидности советской партийной номенклатуры и действуют в сугубо личных корыстных интересах. К сожалению, это предчувствие полностью оправдались.

Вполне сознательно, не смотря на настойчивые приглашения, я не пошел «защищать Белый Дом» в 91-м (хотя меня кое-кто из тогдашних соратников прямо обвинил в трусости и даже «измене»).

По моему глубокому убеждению, большевистская власть по сей день остается в России. Да, она мутировала почти до неузнаваемости. Да, формальная идеология этой власти сменила знак на прямо противоположный. Но она остается неизменной в основе: в своей антирусской, антипатриотической, антирелигиозной направленности. В ее рядах - прямые потомки тех самых людей, которые «делали» революцию 17-го. Они просто перекрасились, но сути не изменили. Отбросив идеологию, мешавшую им обогащаться и наслаждаться материальными благами, они остались у власти. А процесс прямого уничтожения русского народа (и других коренных народов бывшей Российской Империи) продолжается. Другими средствами, но настолько «успешно», что оторопь берет.
В 1991 году был переворот. Контрреволюции до сих пор не состоялось». 

Иным было отношение Стрелкова к событиям 1993 г. «Когда в 1993 году люди единственный раз попытались «развернуть» ситуацию и отобрать власть у жуликов и воров, ее захвативших в августе 91-го, 90% бывших и погибших  у «БД» были москвичами. А в остальных городах нашей Родины была «тишь, гладь и божья благодать» и лишь «челноки» волновались, очень опасаясь за свой «бизнес». Остальные смотрели «шоу с танками» по телевизору», - отмечал он годы спустя в ответ на нередко звучащие антимосковские выпады.  

«Не жди приказа!

Не сиди,

Ссылаясь на покой!

Вперед! Сквозь ветры и дожди

И вьюги волчий вой!

Оставь удобства и уют —

Пока ты молод — в путь!

Когда отходную споют,

Успеешь отдохнуть!

Будь честен, смел, не замечай

Насмешек и помех.

А будешь старшим — отвечай

Не за себя — за всех!

Тот, кто ошибок не имел, —

В безделии зачах —

Он груза жизни не посмел

Примерить на плечах!

Каков бы ни был твой удел —

Удачен или плох,

Все ж помни: меру твоих дел

Оценит только Бог!» - этому завету, сформулированному в собственных стихах, полковник Стрелков остаётся неизменно верен.

Один из знакомых Игоря Ивановича рассказывает о нём следующее: ««Игорь с детства был патриотически настроен, увлечен военным делом и фактически сам сделал из себя военного-профессионала. Вместе с тем он один из наиболее порядочных людей, среди всех, кого я знаю. И остается, несмотря на жесткую весьма биографию, глубоко интеллигентным человеком. У него, кстати, хорошее перо, есть ряд исторических статей». Добровольцем Стрелков защищал Приднестровье, где в Бендерах погиб его друг, 21-летний Андрей Цыганов. Воевал в Боснии в 1993-м.

«Шел 1992-й год. В конце июля завершилась война в Приднестровье. Завершилась вничью, по мнению большинства ее участников. У многих из них, уже понюхавших пороху, потерявших друзей и ожесточившихся, осталось чувство, которое коротко можно выразить фразой: «Не довоевали». После первой эйфории - живы! - наступало состояние, знакомое большинству профессиональных вояк: желание вновь рисковать, жить «полной» жизнью. Это так называемый «синдром отравления порохом». Народ был разный. В рядах добровольцев находились «идейные» монархисты, казаки, коммунисты, просто «любители повоевать», наконец, случайно попавшие на войну люди.

Уже в последние дни Приднестровской кампании, накануне ввода «миротворческих сил», многие «ничтоже сумняшеся» собирались воевать дальше. Одних, наименее склонных к обоснованию своих желаний, влек Карабах. Другие поглядывали на Абхазию, которая пользовалась поддержкой «патриотической» прессы. И очень многие обращали свои взоры к Югославии, о которой ходила масса всевозможных слухов…», - так вспоминал об этом Игорь Иванович в очерке «Боснийский дневник (2-й Русский Добровольческий Отряд в Боснии 1992-1993 годы)», опубликованном в газете «Спецназ России».

Война! Что ты, брат, о ней знаешь?

Как страшен солдата конец!

Вот рядом погиб твой товарищ,

Вдали - умирает отец

Как дружно спешат мародеры

Чужим поживиться добром,

Каким непомерным позором

Бывает, иной раз, разгром

Коровы лежат и старухи

На серой от пепла земле

И мухи, одни только мухи

Живут в этом мертвом селе

Как пули визжат, как ужасна

Пред другом погибшим вина...

И кажется, что все - напрасно,

И есть «до войны», и «война»…

Эти стихи были написаны Стрелковым в 1992 году в районе Вышеграда.

«…Русский доброволец проснулся ночью и обратил внимание на пляску бликов пламени на потолке. За столом сидел Монархист и вскрывал консервную банку. Рядом в пепельнице горела бумага. Блики этого огня и были на потолке.

- Ты чего это делаешь? - облегченно спросил его товарищ, уже было попрощавшийся с жизнью.

- Старые стихи сжигаю, - ответил Монархист.

- А что, в печке нельзя было? Меня чуть кондрашка не хватила.

- Так для творчества лучше, - пояснил ему поэт, - вдохновляет...» - рассказывает писатель Михаил Поликарпов в своей книге, посвящённой РДО-2. «Монархист» - именно под этим позывным выведен в ней Игорь Стрелков: «…Игорь прошел Приднестровье, воевал в составе ударного отряда местных ополченцев под Дубоссарами. Поехал он туда сразу после защиты диплома в Историко-архивном институте, там же — на Днестре — потерял друга...

…Куратор, ярый монархист по убеждению, окрестил отряд «Царские волки». Монархистом был и Игорь, поддержавший это предложение. Сам Игорь никакой клички не получил, русские называли его по имени, а сербы — «царский офицер»». («МК»)

После Боснии Стрелков пошел по призыву в армию, а затем служить по контракту. С марта по октябрь 1995 г. воевал в Чечне в составе 166-й гвардейской отдельной мотострелковой бригады. Во Вторую Чеченскую (1999-2005 гг.) он проявил себя уже как профессионал. Как сообщает газета «Комсомольская правда»: «В 1998 - 1999 гг. Стрелков много работал в разведке в Дагестане. Анализировал активность боевиков, их планы и перспективы. На профессиональном армейском сленге это называется работать в поле. Труд этот тяжелый, выматывающий. Бывает, что по несколько дней общаешься с людьми, а информации - ноль. Тем более в Дагестане в то время, когда отношение к любым чужакам, кто не из твоего тейпа, было настороженным. А особенно в регионе интересов Стрелкова - в Буйнакском районе. Ваххабиты объявили там Отдельную исламскую территорию, превратив регион в плацдарм для осуществления своих амбициозных планов. Разветвленные подземные укрепления, склады оружия, мастерские по производству минометов и снайперских винтовок, тренировочные лагеря для головорезов. Ваххабиты обустроили бункеры и боевые точки, подготовились к ожесточенным боям. Басаев, Хаттаб и другие полевые командиры проявляли повышенный интерес к этой территории - любые долгие боестолкновения были им выгодны, поскольку оплачивались зарубежными спонсорами особенно щедро.

Особой точкой на карте в то время для Стрелкова стало село Чабанмахи. По некоторым данным, это была зона его ответственности.

…Для того, чтобы разбить боевиков сразу, требовалась полномасштабная войсковая операция с применением авиации и артиллерии. Позже - в частных беседах - Стрелков не раз вспоминал, что он отдельно предупреждал Федеральный центр об этом. К сожалению, в центре решили иначе. Таким образом, боевики получили время и возможность для стягивания сил.

На зачистку Чабанмахи спецназовцы выступили вместе с разведчиками».

О своей службе в Чечне сам Игорь Иванович свидетельствует: «…много ходил в разведывательно-поисковые действия. В том числе — в  «Черные горы» Веденского и Урус-Мартановского районов». «Больше года чистого времени провёл в тех местах, где погибла 6-я рота».

Его правдивые, зачастую резкие и критические в отношении двойственной политики власти очерки о Чеченской войне в 2000 г. публиковались в газете «Завтра». Позже, наблюдая «плоды победы» России в той преданной и проданной от начала и до конца кампании, он с горечью отмечал, что никто не так и не понёс «наказание за геноцид русского населения в Чечне! Русских больше не осталось в некогда на 80 % русских городах Грозный, Гудермес, Аргун, в казачьих станицах Сунженской линии, в  еще 20 лет назад почти 100-процентно русских Наурском и Шелковском районах Ставропольского края, в свое время «подаренных» «обиженному Сталиным» вайнахскому народу! Никто ни слова не говорит  даже об этом! И после этого как вообще можно заикаться о «русском фашизме»? Наши власти его взращивают и вскармливают, по-моему, вполне сознательно. В своих евро-целях…» 

Его правдивые, зачастую резкие и критические в отношении двойственной политики власти очерки о Чеченской войне в 2000 г. публиковались в газете «Завтра». Позже, наблюдая «плоды победы» России в той преданной и проданной от начала и до конца кампании, он с горечью отмечал, что никто не так и не понёс «наказание за геноцид русского населения в Чечне! Русских больше не осталось в некогда на 80 % русских городах Грозный, Гудермес, Аргун, в казачьих станицах Сунженской линии, в  еще 20 лет назад почти 100-процентно русских Наурском и Шелковском районах Ставропольского края, в свое время «подаренных» «обиженному Сталиным» вайнахскому народу! Никто ни слова не говорит  даже об этом! И после этого как вообще можно заикаться о «русском фашизме»? Наши власти его взращивают и вскармливают, по-моему, вполне сознательно. В своих евро-целях…»  

 

Общество в тяжёлые времена всегда разделяется на воинов и дезертиров. И сегодня дезертиры, любящие позировать в мундирах с чужого плеча, позволяют себе нападки на воинов. Игорь Иванович испытал это на себе задолго до нынешней кампании: «Через некоторое время, поняв, что я военный, вся эта «студенческая молодежь» (как выяснилось) начала меня обвинять, что я  «служу антинародному режиму Медведева-Путина» и что я »враг России». Был многократно назван «хамом», «быдлом» и многими другими «приятными» эпитетами (включая нецензурные)».

В службе «режиму» наши т.н. «националисты» и «белые докрасна» обвиняют теперь всех, кто поддержал Крым и Юго-Восток. Между тем, кого-кого, а Стрелкова трудно обвинить в симпатии к оному. Отмечая, что при нынешнем правительстве можно построить разве что «Великий Гондурас» на месте Великой России, Игорь Иванович отмечал во время последних выборов: «В связи с указанными интересами Запада выступления против Путина не прекратятся. Они будут продолжаться по нарастающей. Значит ли это, что нам надо поддерживать Путина? Конечно, нет! Вернее, его можно было бы поддержать - при кардинальной смене им курса, отказа от компрадорского и насквозь проворовавшегося окружения... Но вероятность, что он пойдет на это - ничтожно мала. Вся его политика - это «качели»... он пытается «раздать всем сестрам по серьгам» - и Западу угодить и на «патриотов» опереться...

Но «болото» взорвано изнутри... стоячая вода перемешалась... наряду с гнильем и грязью, наверх выходят и задавленные слои, которые одинаково несовместимы ни с Путиным, ни с его «либеральными оппонентами» (которые суть - всего лишь «разные фланги» одного антироссийского фронта). Мы еще имеем шанс увидеть и ярких новых лидеров и силы, которые пойдут за ними. Голосовать на этих выборах можно за кого угодно - они ничего не решают. Впереди - новая схватка. Стране она обойдется очень недешево... но ... лучше сгореть, чем сгнить».

Другое дело, что, как и в 91-м, Игорь Иванович слишком хорошо понимает истинную подоплёку «болотных площадей», а потому не смыкается с таковыми «борцами с режимом», избирая самый трудный, но единственно верный третий путь.

С началом русского сопротивления на Украине Игорь Стрелков немедленно отправился в Крым, где начали формироваться первые добровольческие дружины. Оттуда перебрался на Донбасс, выбрав опорным пунктом город с символическим названием Славянск. Здесь его усилиями день за днём формируется Добровольческая армия Юго-Востока, способная отражать атаки куда более многочисленного и хорошо вооружённого противника. В сущности, Белая Борьба начиналась с того же – с горстки отважных, едва вооружённых людей, выступивших против бандитских орд, бесчинствующих на их земле. «Белая борьба – это доказательство, что для сотен тысяч русских людей честь дороже жизни…» (Врангель) Корниловцы, Марковцы, Дроздовцы – почти сто лет назад зажгли лампаду. И, вот, теперь вспыхнула она с новой силой, возжённая Стрелковцами.   

 

Предрекая грядущий уже в ближайшие годы коллапс, который похоронит под собой остатки Русского Мира, Игорь Иванович указывает: «Чтобы спасти ситуацию, в России нужно ПРИНЦИПИАЛЬНО НОВОЕ Белое Дело. И оно, надеюсь, еще появится. И вберет в себя, даст Бог, какие-то традиции минувшего».

Собственный пример Стрелкова, идейного «белого» и действующего воина (исключительный, и аналогов покуда не имеющий) лучше всего отвечает этой задаче и способен в корне изменить положение Белой Идеи, вместо сохранения памяти, воскресив её, дав ей новую жизнь.

И особенно важно это тогда, когда выступления отдельных «белых докрасна», расписывающихся в уважении к Бандере и клевещущих на русское сопротивление, могло нанести ей громадный и ни с чем несравнимый урон, выставив в глазах неискушённой аудитории современных «белых», как единомышленников Шендеровича, Ковалёва и Новодворской, русофобами...

Что услышали мы от этих «белых докрасна» в отношении русского Юго-Востока и его защитников? Надменное «быдлосовки». Это высказали люди, выросшие в том же самом СССР, побывавшие в пионерах и комсомольцах и теперь вдруг возомнившие, что они «несть яко прочие человецы». Ничуть, товарищи! Именно так, товарищи, ибо «господа» к вам не идут. Вы-то и есть самые настоящие «совки». Только не те, что уныло стояли в очередях и принуждённо ходили на демонстрации, а та более кого бы то ни было отравленная большевизмом прослойка, что глубоко страдая от несоответствия амбиций и способностей, сидела по кухням и клеймила... Всё тот же «проклятущий» народ. Не советский. Русский. Из-за которого они, гениальные, живут не так, как им бы хотелось. Этих ущербных людей в какой-то момент причислили к диссидентам, измарав это слово до непотребности, выпустили за кордон, где они продолжали те же самые разговоры, ещё более усердствуя, дабы выслужиться перед новыми хозяевами - но уже, увы, не на кухнях, а в газетах и на радио. Большинство из них, по счастью, к русскому народу не имели отношения даже по крови. И тем печальнее, что их-то ущербную, бесстыдную, лживую насквозь «философию» и их подлый и русскому непристалый лексикон переняли теперь отдельные русские (по крови). Они полагают, что тем примыкают к диссидентам. К Терцу, Амальрику, Эткинду и др. - может быть. Но не к Солженицыну. Не к Шафаревичу. Не к Бородину. Не к Осипову. «Ненависть к русским, презренье к России» (Несмелов) - такова была идеология первых, равно как их родных для них по духу большевиков. Её ли исповедует теперь именующие себя «белыми»?

Говоря о русском сопротивлении и Добровольческой армии Юго-Востока, необходимо добавить ещё одно. Стрелков и Стрелковцы делают сегодня великое дело не только для Донбасса, но для всей России - в плане преломления советского наследия, восстановления русского самосознания, чего по замечанию Солженицына, более всего боятся наши недруги. Юго-Восток сделался подлинной русской Вандеей. И дай Бог, чтобы у Вандеи этой был более счастливый исход. Дай Бог, чтобы осуществилось пророчество великого поэта-мученика Савина: «На безгранной поляне России гуще, сильнее и ярче прежнего зацветут ромашки… Белые-белые… С золотыми, гневными, прозревшими сердцами…»