- Здравствуйте! – поздоровался Василий, выходя на поляну, до этого наблюдая из-за листвы за мужичком, который своеобразно рубил дрова – подбрасывал чурбачок в воздух и на лету разрубал его пополам: и так несколько раз подряд, значит, это совсем не было случайностью.

Ловко он всё это проделывал, и создавалось впечатление, что не многокиллограммовые поленья взлетали над его головой, а какие-то кусочки масла и рубил их не топор, а нагретый нож или сабля.

- Ну, здравствуй – здравствуй, добрый молодец, – оторвавшись от своего занятия, обернулся на голос дядька. – С какой бедой-печалью пожаловал?

- Ух, ты? Вы со мной поздоровались, как в русских народных сказках. Словно я сам в сказке оказался.

Мужичонка, издалека казавшийся маленьким приземистым. При близком рассмотрении оказался довольно высоким жилистым человеком и совсем ещё не старым, хотя густая борода и увеличивала количество лет.

Дроворуб усмехнулся.

-  Так ведь мы сами моделируем окружающее нас пространство. Кто-то выбирает серые беспробудные будни. А для кого-то радостно жить в сказке. Но для этого надо потрудиться, чтобы создать такую сказку.

- Я заметил: оригинально дрова вы рубили – топор как по маслу идёт.

Мужчина внимательно посмотрел на молодого человека, лицо которого выражало неподдельное удивление и восхищение от увиденного, засмеялся в свои рыжие усы, вогнал с размаху лезвие топора в широкий пень, торчащий из земли и, пригладив бороду, ответил без смеха:

- Это – иллюзия. Издалека показалось. Да и шёл ты с подветренной стороны, поэтому и стука топора не слышал. Не всё то, что видят наши глаза, происходит в действительности. Человеческий мозг – очень сложная, не изученная до конца, структура, которая дорисовывает любую увиденную картину, а тем более не понятную, на свой лад, используя знания, которыми обладает тот или иной индивидуум.

- Вот это вы закрутили предложеньице – прямо, как у Толстого получилось. Вы, часом, не философ?

- Ну, это дело не хитрое, – улыбнулся местный житель. – Поживи с моё. Понаблюдай за окружающим тебя пространством. Глядишь и сам философской мудрости наберёшься.

Может я подбрасывал уже две половинки и махал топором, то создавалось впечатление, что я в воздухе рублю. А если я придумал себе такое специальное упражнение для укрепления мышц спины и рук?

- Конечно, такое может быть и вы правы, но что-то очень странно всё это выглядит.

- А что тут странного? – изумился пожилой мужчина. – Это у вас в городе тренажёры всякие есть, а здесь – в лесу используешь, что попадётся.

Меня, кстати, Пантелеймон Ферапонтович зовут. Для простоты можешь меня звать дядя Пантелей.

- А я Василий – студент. В Семёновку иду – это деревня такая.

- Как же – как же знаю. В двенадцати километрах отсюда.

- Вот – вот. Я иду, а меня смотрите, какая туча нагоняет – полнеба закрыла и всполохи видны, гроза будет. Увидел ваш домик – решил попроситься переждать грозу. Пустите?

- От чего не пустить такого добра мо́лодца. У меня и пироги поспели. Угощу и чаем напою. Да и мне – старику пообщаться с молодыми интересно: как живут? чем дышат? чем увлекаются? что волнует?

Только ты, мил-человек, сказал про грозу, и вся природа насторожилась, – бородач посмотрел по сторонам, – вот, кстати, будь добр, отступи на шажок назад – а то шмелик летит.

Василий посмотрел в том направлении, куда указывал его собеседник и, хоть и ничего не увидел, но на шаг отступил назад, как его и просили.

В тот же миг на большой скорости мимо самого носа парня проскочил какой-то гудящий комочек.

- Ух, ты! Ничего себе! – опешил студент. – А вы, случаем, не волшебник?

- С чего ты так решил?

- Откуда вы узнали про шмеля, и что он пролетит именно здесь?

- Шмелик-то – он маленький, пугливый. Как только гроза – сразу ко мне прилетает. Я даже форточку не закрываю – жду. Надо помогать маленьким. Он влетает в дом и, сразу спрятавшись в дальней комнате, затихает. Сидит под потолком тихонько и только вздрагивает при каждом ударе грома. Но лишь дождь заканчивается мохнатый уже возле окна крутится, как бы говорит: «Загостился я тут у вас, а ведь пора и делами заниматься.» Я ему в розеточку варенья наливаю и он, перед тем как улететь обязательно угостится – особенно любит малиновое. Но и от других не отказывается.

Да ты, Василий, в дом-то проходи, а то заболтались мы с тобой, а дождь, он ждать не будет – раз собрался, значит, ливанёт, да так, что мало не покажется.

Только дед Пантелей закончил эту фразу, как набежавшая туча заслонила солнце, и капли дождя забарабанили по земле, по листьям, по крыше лесной избушки, по перевёрнутой верх дном кастрюле висящей на низкорослом заборчике; словно природа исполняла какое-то музыкальное произведение написанное специально для ударных инструментов.

- Ух! Хорошо-то как – пробежаться под дождём! – прокричал хозяин, перекрывая шум стихии, когда он очутился на веранде. – В молодости бывалочи частенько под дожди попадал. Ты проходи, Василий, располагайся, а я тут на веранде окошки закрою, чтобы ветром стёкла не побило.

Веранда была метра четыре длиной и почти пустая, если не считать узкой дорожки серого цвета с какими-то синими завитушками, кресла, стоящего в другом конце и тумбочки, на которой находились книга и подсвечник под три свечи. Рамы состояли из мелких стекол – такое Василий видел лишь в старых фильмах, теперь так не делают. Сбоку висела вешалка с козырьком для одежды и шляп. Но самое удивительное, что верхние стёклышки были разноцветными: красными, жёлтыми, голубыми, фиолетовыми…

Парень обратил внимание, что все они искрились и переливались – это было необычно, ведь за окнами света поубавилось, стало темно, и дождь выливался сплошным потоком, не переставая, и даже усиливаясь. А эти стёклышки словно впитали в себя частички света, тепла, кусочки ясного неба и дарили людям радость и надежду, не давая им загрустить, а наоборот убеждали, что дождь скоро закончится – выглянет солнышко, запоют птицы, а цветы, умытые и, напитавшись влагой, зацветут ещё более яркими красками.

Василий улыбнулся своим мыслям и вошёл в комнату, но очутился в небольшом коридоре. Прямо была дверь в комнату, слева находилась ещё одна, а справа расположилась кухня, откуда шли характерные вкусные запахи.

- Ну, ты чего, мил человек, застыл, как вкопанный? Присаживайся, – произнёс, появившийся Пантелеймон Ферапонтович. Он вошёл в кухню, открыл у печи заслонку и подбросил несколько дровишек. Раздул слегка теплящийся огонь и закрыл металлическую дверцу. После этого подошёл к столу, на котором стоял самовар, снял трубу, чиркнул спичкой о коробок, поджёг бумажку и бросил внутрь. Посмотрел, как там разгорается, добавил несколько тоненьких щепочек и установил трубу на место. Зажёг пять свечей в подсвечнике, стоящем тут же на столе и столько же свечей в другом подсвечнике, примостившимся на буфете. Достал из буфета чашки, ложки, сахарницу, банку с варением, розетки и блюдо, наверное, под пироги.

- Ну, что, – хлопнул в ладоши старичок. – На Руси испокон веков ведётся хорошая традиция – путника сначала накормить – напоить, а потом расспросами занимать. Тем более этот ливень, который ты за собой притянул, как-то переждать надо.

- Ну, выдумаете тоже, – улыбнулся молодой человек. – Я его не тянул за собой – он как-то сам по себе двигался.

- Э-э-э, не скажи, Василий, тучи следовали тем же направлением, что и ты. Природа нахмурилась и расстроилась – словно хочет что-то сказать или предупредить. Ты случайно не совершил ничего плохого? Или может, собираешься что-то сделать? Ведь ты же умный человек в институте учишься.

- Да, на последнем курсе.

- Значит должен знать, что мысли – материальны. Вокруг нас не вакуум, а информационное поле. Когда мы говорим, что нас осенило – это значит, что буквы сложились в определённое слово, а слова во фразы, и цифры – в какие-то комбинации: и мы что-то изобрели, открыли какой-то закон, либо написали интересное произведение.

Может быть, думаешь о чём-то не хорошем?

- Чушь какая-то, – сдвинул брови юноша. – Ничего я не собираюсь совершать плохого.

Он пожал плечами и хмыкнул.

- Вас, дядя Пантелей, послушать и можно увериться, что шаманы или целые африканские племена, думая о дожде и, правда, его притягивают.

- А то, как же! – воскликнул лесник и всплеснул руками. – Именно так оно и есть.

Налетевший порыв ветра распахнул створку окна и погасил свечи, стоящие на столе.

Хозяин дома потянулся, и закрыл окно, а затем щёлкнул пальцами и все пять свечей в подсвечнике загорелись одновременно.

- Ух, ты, а вы всё-таки волшебник?! – то ли спросил, то ли произнёс утвердительно парень.

Мужчина поморщился, переживая, что дал промашку.

- Это я автоматически. А может – это фокус такой.

- Когда электрические лампочки благодаря реле включаются от хлопка – это понятно, но со свечами, тем более с пятью, такой фокус пройти не может.

- Ну, да, действительно, я – волшебник!

- Вот уже не соответствие. А зачем тогда дрова самому рубить, печь разжигать, стол накрывать, пироги выпекать, воду носить?

- Волшебство не для баловства. Так ведь и облениться можно, молодой человек. Взмахнул рукой или даже нет – только подумал о чём-либо и мысль твоя тут же материализовалась. И всё – пропадёт блеск в глазах, мы перестанем удивляться и радоваться, как дети, когда им удаётся познать что-то новое. Пропадает интерес к жизни, когда живёшь на всём готовом. Поэтому мы – настоящие волшебники не тратим волшебство по пустякам, а трудимся, как и все остальные люди. Труд – он облагораживает. Ты даже не представляешь, какое я получаю удовольствие, когда делаю что-либо своими руками. И потом, эта приятная усталость, и ломота в теле. Плету корзины, вырезаю фигурки животных из дерева и раздаю деревенским ребятишкам. Да много чего. А волшебство мы приберегаем для особых, экстренных случаев.

Я и в лес перебрался жить, чтобы скрыться от тунеядцев и бездельников. Любили наседать и канючить: сделай им то, помоги в этом. Тебе ведь ничего не стоит – ты же – волшебник. А сами палец о палец не ударят для себя самих. У меня всё готово.

Хозяин дома взял, неизвестно откуда появившийся на столе керамический чайник, и стал разливать по чашкам горячий, свежезаваренный душистый напиток.

Свечи, потрескивая, разгорелись в полную силу, освещая помещение. Кухня оказалась довольно просторная – у окна расположенного напротив двери, большой стол, по краям четыре удобных стула с высокими гнутыми спинками; справа в углу – старинный сундук лежал с открытой крышкой, рядом находилась металлическая раковина с краником, торчащим прямо из стены. Сверху висело несколько открытых полочек со всевозможными баночками, коробочками, свёрточками и всё это вперемежку с фигурками животных, вырезанными из дерева. С другой стороны почти всю стену занимала печь, похожая на русскую и высотой с человеческий рост, с широкой, почти круглой заслонкой наверху и двумя маленькими дверцами снизу для дров и золы.

От печи по всем стенам тянулись трубы, значит отопление – паровое.

- А, что электричества у вас здесь нет? – посмотрев по сторонам, поинтересовался гость.

- Ох, насмешил, Василий! – захихикал старичок. – Какое же в лесу электричество?

- Но ведь свечи очень быстро прогорают, да и дорого.

- Свечи прогорят, а я воск растоплю, фитилёк вставлю и новую свечу сделаю. Да и потом долго не засиживаюсь – с закатом спать ложусь. А под свечки вырезаю из дерева разные формочки, и получаются интересные фигурки, словно сказочные персонажи.

- Значит, вы телевизор не смотрите и радио не слушаете, и чем же вы здесь занимаетесь – один в глуши?

- За лесом присматриваю. Ведь кто-то должен взять на себя такую обязанность. А телевизор, что в нём хорошего? Там ведь ничего нужного не покажут, ну разве, что за редким исключением. А в основном засоряют мозги с юных лет ещё не окрепшим, не сформировавшимся личностям. А новости мне и сороки рассказывают, – засмеялся волшебник.

Он развернулся к печи, открыл большую заслонку, достал поддон с румяными пирожками и при помощи специальной матерчатой рукавички сложил их на приготовленное блюдо.

- Вот угощайся. Это – с грибами, а те – с ежевикой и земляникой.

Студент разломил пирожок пополам и начал дуть внутрь, чтобы скорее остудить и попробовать – уж очень волшебные запахи распространялись по кухне и аппетит сразу проснулся.

- Ну, как тебе моё угощение? – поинтересовался хозяин дома, с улыбкой наблюдая за Василием, который уминал уже третий пирожок, запивая его душистым чаем.

- Выше всяких похвал! Давно не ел таких вкусных кулинарных изделий! Да вы – настоящий мастер. И, правда – волшебник.

- Экий ты право, юноша. Причём здесь волшебство. Если ты что-либо пытаешься сделать собственными руками и вкладываешь в это не только свои знания и навыки, но и душу, то у тебя обязательно всё получится. И это не относится только к приготовлению пищи – это относится ко всему. Например, можно сделать обычную табуретку, на которую никто и внимания не обратит, а можно создать целое произведение искусств, которым все станут восторгаться. Кстати, об искусстве. Посмотри, какие песни звучат сейчас у вас на эстраде – песни однодневки, многие из которых спустя несколько лет никто уже и не вспомнит. Да и песнями это назвать сложно, – махнул рукой Пантелеймон Ферапонтович. – А народные песни – их даже вспоминать не надо – они на слуху у всех и предаются детям, а затем и внукам. Поют их и на свадьбах, и на других торжествах и пожилые люди, и та самая молодёжь, которая на сцене исполняет так называемые    «шлягеры». А почему так происходит – я тебе отвечу.

Потому что народные песни и не только русские, но и грузинские, украинские, румынские или китайские создавали не ради денег. В них – боль, страдания и мудрость многих поколений, самое главное – есть душа.

Так что волшебство здесь ни при чём. Такие вкусные домашние пироги никакая магия не сможет сделать, уж поверь мне – пробовал.

Студент перестал жевать и глянул на мужчину – тот превратился в древнего старика – лоб исполосовали глубокие морщины, щеки провалились, будто в беззубый рот, а борода стала раза в два длиннее. Словно объясняя Василию, положение вещей мужчина прожил за это время несколько лет. По крайней мере, у гостя сложилось такое впечатление. Хотя может быть это просто отблеск свечей – игра света и тени.

- О! А вот и ворон прилетел – на дереве сидит, – посмотрев в окно, проговорил хозяин дома. – Жалуется на свою судьбу, на то, что приходится мокнуть под ливнем. Ругает тебя, за то, что ты притянул этот дождь.

- Да не притягивал я ничего, пусть не обманывает. А вы, что язык птиц понимаете? или шутите?

- А как же! Нам волшебникам без этого нельзя. И не только птиц, но и других зверушек и насекомых, чтобы быть в курсе происходящих событий – вдруг кому-то помощь срочно потребуется.

Ну, ничего, сейчас сильный дождь с грозой природе просто необходим – до этого, поди, две недели – с неба ни капли. Так что можно и потерпеть – пусть земля насытится, умоется, приведёт себя в порядок.

Ты в Семёновку в гости к кому идешь, али как?

- Как вам сказать – я там родился.

- Значит, навестить родные места. Это очень хорошо – молодец! Чайку ещё налить? И варенье малиновое попробуй.

-Спасибо. С удовольствием – очень вкусный у вас чай.

- На травах настоянный.

-Мы с родителями потом в город переехали, чтобы я смог окончить школу, поступить в институт. В деревне дед остался – не захотел переезжать. Родители у меня – геологи – мотаются по всей стране – дома не сидят. Деда навещали по несколько раз в год, когда родители из экспедиции возвращались. А в прошлом году дедушка Василий умер, и дом свой мне завещал. Родители сказали: « Дом твой – поступай, как хочешь». Вот я и решил его продать.

- Эх, Василий, теперь понятно, что с грозой происходит. Я же тебе говорил, что мысли материальны, вот природа и расстроилась.

- Да, ладно – это простое совпадение – стечение обстоятельств.

- Э-э-э, милый друг, не бывает случайностей, всё в природе взаимосвязано: как приливы и отливы связаны с Луной, так и наши мысли с окружающим миром. Ведь, как бывает: не видишься с человеком несколько месяцев или даже лет, начинаешь о нём думать, вспоминать и через пару дней сталкиваешься с ним нос к носу.

- Ну, да, действительно, было со мной такое несколько раз.

- Вот видишь. Не продавай, мил человек дом. Это же – родной дом, в нём родился, там прошло твоё детство, а ты отказываешься от своей родины – можно сказать, продаёшь её.

- Да что вы такое говорите – это просто дом.

- Эх, Василий, это не просто дом – это корни, а ты обрубаешь их.

Пантелеймон Ферапонтович резко поднялся со стула, хлопнул от досады в ладоши – все десять свечей разом погасли, но зато вспыхнул яркий свет под потолком.

Студент посмотрел вверх – загорелись электрические лампы в пятирожковой бронзовой люстре, которой до сего момента там не было, но юноша этому уже не сильно удивился.

- Ты сказал – твоего деда звали Василий, значит, тебя назвали в честь него?

- Угу

- Угу, – передразнил гостя мужчина. – Дед умирая, завещал этот дом не кому-то, а именно тебе, чтобы была преемственность поколений. Ведь без связи поколений нет продолжения жизни.

- Да мы не появлялись в нём уже около года. Он довольно старый, но ещё крепкий – сделан добротно с любовью на века. Отопление, правда, паровое, а газа и вовсе нет.

- Ничего страшного. Можно приезжать на лето, дышать этим чистым деревенским воздухом, а воздух у нас здесь замечательный – сладкий, медовый, дышишь и никак надышаться не можешь. Поковыряешься в земле, что-нибудь посадишь, потом урожай соберёшь – разве это не удовольствие?

Не сравнить с вашим городом – живёте в многоэтажках, оторваны от земли русской, природы. Приватизировали свои квартиры и радуетесь. А чему? Приватизировали-то – воздух на уровне 12 – 30 метров над землёй. А здесь – вот она земля!

Волшебник разгорячено ходил из угла в угол.

- Да и добираться сложно, – стал оправдываться юноша. Я сегодня на автобус опоздал, а другой – только вечером, вот и иду пешком.

- И что, пожалел об этом?

-Нет, в этом есть своя прелесть, и воздух действительно вкусный.

- Закончишь на следующий год институт, поступишь на работу, подкопишь денег – купишь какой-нибудь «жигулёнок» и добираться станет гораздо лучше и быстрее. Потом постепенно дом подлатаешь, проведёшь газ…

- Да я с покупателем договорился – он вечером приедет дом смотреть.

-А ничего страшного, человеку и объяснить можно, что передумал продавать своё родное-родовое гнездо. Я уверен – он поймёт. До Семёновки – 12 километров, это примерно два часа ходу, у тебя будет время, чтобы всё обдумать и принять правильное решение.

Хозяин дома опустился на стул и вздохнул:

- Самое главное – не спеши, подумай хорошенько, разберись в своих чувствах. Не делай поспешных выводов, ведь спешка, ты сам знаешь, когда нужна: при ловле блох, при расстройстве желудка и при охране границы.

Что тебе эти деньги, вырученные от продажи? Они просочатся сквозь пальцы, растают, будто снег летом, исчезнут, словно вода в песок и не заметишь, как они закончатся.

А дом – это основа. Как я уже говорил – это корни, это тонкая связующая нить с твоими предками, это память о них и даже уважение.

Потом женишься, детишки пойдут. Куда семью будешь вывозить на отдых – в Турцию? Египет? А лучше на всё лето в нашу русскую деревню – в свой собственный дом.

Раньше большие семьи были – по восемь – пятнадцать человек. Правда, времена не из лёгких – не все выживали. Хоть ртов и много, но как-то прокармливали, а с другой стороны – какое подспорье родителям – помощники подрастали. Всяко бывало, но жили дружно – друг за дружку грудью вставали, на помощь по первому зову приходили. А жениться, кто из семьи надумает, так всей деревней молодым избу ставили рядом с родительским домом. И с детства приучали к труду: тяжелому, изматывающему, сельскому.

 В четыре часа утра просыпаться и пасти корову, а вечером пригонять обратно – поить, мыть, доить. Осенью косить траву – заготавливать сено. И чтобы оно не сгнило под дождями.

Зато с измальства каждый знал истинную цену хлебу, молоку… Не продавай дом, Василий, не хорошо это как-то.

- Честно говоря, вы меня огорошили своими размышлениями, я даже задумался, – а правильно ли поступаю?

- Вот я уже слышу голос не мальчика, а мужчины. Появились здоровые мысли в твоих словах, а это главное. У тебя в запасе ещё двенадцать километров, чтобы всё спокойно обдумать и прийти к кому-то решению.

Тебе идти пора, а то я голову заморочил – вижу, мысли шевелятся, в голове твоей не помещаются.

- Но, ведь, дождь сильный и затяжной, – задумчиво произнёс гость.

- Разве? – удивился волшебник.

- Так это ворон говорил.

- А ты уже веришь в это? – засмеялся Пантелеймон Ферапонтович.

- Ну, как же ворону не верить, если он говорит такое, – решил подыграть старику Василий. – Это мудрая птица, давно на свете живёт. Сто́ит прислушаться

Мужчина прищурился, внимательно посмотрел на юношу и произнёс:

- Говоришь правильно, но сам не веришь в то, что говоришь.

 Он щёлкнул пальцами, и дождь прекратился, появилось солнце, запели птицы.

Лесничий приоткрыл одну створку окна – запахло свежестью.

- Мил человек, отклонись, пожалуйста, назад – шмелик обратно летит.

Василий посмотрел вглубь дома. Оттуда показался гудящий комочек, неторопливо пролетел возле самого носа студента и, слегка ударившись о стекло закрытой створки, сполз на подоконник.

- Экий ты, брат, не ловкий, – засмеялся мужчина. – Опять не справился с управлением – промахнулся. Ну, лети сюда, бедолага, откушай твоего любимого вареньица – я тебе уже налил.

Шмелик словно услышал слова хозяина дома, расправил крылышки и, перелетев к столу, осторожно сел на край розетки с малиновым вареньем.

- Я не пойму одного, – задумался молодой человек. – Если вы говорите, что вы – волшебник, зачем вам нужно что-либо объяснять кому-то и уговаривать? С помощью волшебства воздействовали на человека, и он поступил так, как вы считаете нужно, хотя это может быть и не правильно.

- Вот ты сам и ответил – это может оказаться неправильным. У человека должен быть выбор, и он сам обязан принять решение. Иначе человек станет мучиться, почувствует какое-то неудобство, будет пытаться что-то вспомнить. Начнутся нервные срывы и в итоге человек или сопьётся, или покончит с собой, или попадёт в дом для умалишенных.

Простой пример: много у тебя знакомых, которые бросили курить? И не неделю назад, а уже давно?

- Я таких не знаю, – честно признался студент

- Человеку объясняешь, что – это вредно, уговариваешь бросить, доказываешь, ругаешься, насильно кладёшь в лечебницу, заставляешь прилеплять антитабачный пластырь, показываешь последствия от курения, болезни… Но всё без толку. В лучшем случае, так называемый пациент, держится несколько месяцев, но потом снова начинает курить. Я лично знаю только троих, которые не докурили сигарету, скомкали почти целую пачку и сказали сами себе: «Мы бросили окончательно и бесповоротно». И с тех пор не курят: один – около пятнадцати лет, а двое других уже более двадцати.

Конечно у них и сила воли огромная, но главный фактор – это то, что они сами приняли решение. А по поводу волшебства, какой же я волшебник? Я просто человек, живущий в ладу с природой.

- Как же тогда объяснить появившуюся люстру и электричество в глубине леса? а зажигающиеся свечи? рубку дров? разговор со шмеликом? прекращение дождя от щелканья пальцами?

Старик посмотрел на потолок. Юноша последовал его примеру – никакой люстры там и в помине не было.

- Может быть, это были всполохи грозы, а показалось, что – электричество и остальное мозг, как мы говорили, – смоделировал и дополнил картинку?

Василий посмотрел на свечи – они продолжали гореть – все десять.

- Шмелик почувствовал запах варенья и прилетел. А дождь просто сам закончился – туча проплыла дальше.

Студент сидел и не знал, что сказать – все аргументы и доказательства рассыпались.

- Ну, что, Василий, небо прояснилось – тебе пора, тем более что встреча намечена, а людей негоже заставлять ждать. Осталось пройти двенадцать километров. Спасибо, что зашёл и удачи!

Как он оказался на дороге юноша не помнит. Но за то время пока шёл до Семёновки Василий принял окончательное решение. Покупатель не обиделся, когда ему объяснили ситуацию, а даже похвалил студента.

И у Василия, словно камень с души свалился – стало легко дышать и радостно на сердце. «Какой же здесь всё-таки чистый, вкусный, прозрачный воздух», – подумал юноша и, плюхнувшись на спину в траву возле дома, стал наблюдать за проплывающими облаками. Эти белые воздушные создания начали складываться в какую-то картину – в итоге это оказалось лицо, и рот расплывался в улыбке.

«И природа радуется за меня», – засмеялся Василий. Он протёр глаза – по небу просто проплывали облака.

Через год студент окончил институт, нашёл работу, женился. У них родился сын, с которым они всей семьёй с удовольствием приезжали в дом деда и проводили там целое лето. Жилище Василий совместно с отцом, когда тот не уезжал в экспедиции, отремонтировал и даже подстроил небольшую веранду, состоящую из маленьких стёклышек, вверху которой вставил разноцветные. Когда бывал дождь, они любили с женой и сыном, а иногда и с родителями сидеть на веранде, пить чай из тульского самовара, во что-нибудь играть, вести неспешные беседы или слушать музыку дождя и наблюдать за цветными стёклышками, которые, хотя и было темно, переливались всеми цветами радуги, как будто в ясный день впитывали энергию природы и передавали её людям в ненастное время.

Когда спустя несколько лет Василий решил навестить старика-лесовика Пантелеймона Ферапонтовича и поблагодарить того за то что отговорил продавать дом деда, то сколько не искал, так и не нашёл избушки. Деревья и кусты те же, тропинка на месте, а строений никаких нет.

Может ему пригрезилось или приснился этот чудно́й старичок, или – это действительно волшебник. А волшебники, как говорил Пантелеймон Ферапонтович, появляются, когда в этом есть необходимость и исчезают, лишь только их миссия завершается.

Кто знает…

г. Тула