Мамаенко Анна Ивановна родилась в Краснодаре в 1982 году. В 2005 году окончила дневное отделение Литературного института им. А.М.Горького.

Публиковалась в журналах «Знамя», «Новая Юность», «Наш современник», «Юность», «Литературная учеба», «Кольцо «А», «Южная звезда», «Донъ», «Литературной газете», альманахах «День поэзии», «Интеллигент»,  коллективных сборниках «Пролог»(Москва), «Формула радуги»(Омск), «Из варяг в греки»(Великие Луки); международных антологиях «Стихия», «Между весной и вечностью», «Возвращение», энциклопедических антологиях «Душа России: пятнадцать веков русской поэзии» и «Кубанская библиотека» (т. XVIII), и других печатных и интернет-изданиях. Имеет научные публикации.

Автор книг стихотворений «Перрон небесного вокзала» (Майкоп, 2000 г.) и «Некрополь еретиков» (Краснодар, 2011 г.). В настоящее время работает над сборником философских сказок. 

С 2008 по 2009 год являлась исполняющей обязанности председателя Краснодарского краевого отделения Союза российских писателей. Член Союза журналистов России.

С 2011 года – собственный корреспондент федеральной газеты «Тайное и явное».   

Былина о несогласии согласных

На поляне, заросшей клевером, на обрыве у края пропасти старый дуб стоит, осыпается. Словно туча – листва его черная. Он шумит, и трещит, и жалуется.

Это корни его могучие, что до центра земли простираются трупный червь погрыз-поистачивал. Во сырой земле, где всё сходится, где все корни переплетаются, появился червь, позавелся враг, и всю жизнь того дуба высосал. И нигде ему нету помощи – ни от старых Богов, ни от нового.

Только гарью несет с пожарища, черным дымом зло ветви кутает. И кому они были пристанищем – для того они стали могилою.

Черный ворон трепещет в ветвях его, от огня гнездо закрывает он, а уж сам опален, глаза выжжены. А под дубом волк землю меряет, рвет когтями кору дубовую. Дыбом шерсть стоит опаленная, а с клыков в траву пена капает. Пена капает под могучий ствол, от нее огонь занимается. А с другой стороны ствола мощного спит в берлоге медведь с медвежатами. Широко над ним крона дерева пораскинулась дланью мощною. По полгода зверь спит без просыпу, прижимает к себе малых детушек. Только зол огонь, дым безжалостен, и берлога им вся прохвачена. Медвежата скулят, жмутся к старшему, а уж он объят огнем-пламенем.

Далеко внизу неустанный червь в темноте сырой извивается. И под этой его злой работою древний корень в труху рассыпается.

И охвачены звери злым мороком, не спешат спасать дом пылающий. Раздувают они пламя горькое, на друг друга всё вызверяются.

Говорит один, ворон угольный, речь печальную, слово грозное:

«…Черные тучи плывут над Донецком, словно угольная порода. Словно тяжкие клубы дыма- дыхание городов сожженных. Это в кулак сжимаются пальцы, черные от въевшейся угольной пыли. Это колотится пепел Донбасса в грудь твою, онемевшая Украина. Словно колокол безъязыкий, которого языка лишили. Стоном глухим поднимаются люди, становятся на блокпосты в оборону.

Пока вы играли в евросвободу – мы стране добывали уголь. Пока на Майдане вы жгли покрышки – мы пахали и сеяли жито. Пока вы людей поливали бензином – мы строили дома и больницы.

Где страна заменяет безумно русский язык на язык артобстрелов. Где осколки влетают в окна детских садов и школьных классов – нет больше граждан, есть – ополченцы, чья вина заключается только в том, что они себя уважают. Страна безумная скачет в пропасть под грохотанье фашистских маршей. Вместо иконы – Степан Бандера. Вместо солнца – горящий «Беркут».

Луганск, Донецк, Краматорск, Мариуполь – военные сводки в мирное время. Эхом голоса Левитана – каждый час новый спецвыпуск. Не где-то там, на другом континенте – рядом, в своих городах, пылает…С каждым часом растущий список мирных жителей, не дошедших домой с работы, из дома в школу, к сыну и дочке, к друзьям и внукам. Страна становится линией фронта для несогласных терять память. У страны - сотрясение мозга после бешеных скачек Майдана…»

И от речи той горькой, угольной, поднимается ветер яростный. И дрожит листва обгоревшая, словно туча молниеносная.

А под дубом волк рыщет, бесится, точит когти о кору дубовую. Отвечает волк рыком ворону, словно давится своей правдою:

«…Всё клятые москали, они во всем виноваты – все беды Украйны от них, от них недород и порча. Они наших девок портят, едущих честно трудиться. Греются нашим газом. Кормятся нашим салом.

Да если бы не кацапы, мы бы уже успели сплясать боевой гопак на улицах Евросоюза, сменяя закат Европы тихой украинской ночью!..

И перед Белым домом монументы Степану Бандере воздвигнули бы и скакали, да так, что рухнули б наземь все путинские портреты, медведевские портреты, вообще - все портреты мира.

Мы б развенчали мифы о том, что страна когда-то звалась Киевской Русью. Вовсе не так все было. Жили великие укры в украинской Атлантиде, украинской Гиперборее, в Скифии Украинской. Негры – потомки укров. Европейцы – потомки укров. Австралийцы – потомки укров. Весь мир – это семя укров. Даже укроп – от укров…

Кроме проклятых русских. Они – не потомки укров. Они – ошибка природы. Неграждане. Нацменьшинство. Вообще непонятно кто. Жиды, москали, коммуняки – не ждите от нас пощады! В Украйне для несогласных хватит фонарных столбов.

Припомнит вам «Правый Сектор» вашу мать городов русских… А те, кто скакать не захочет – будут в огне гореть.

Чтоб либералы знали, куда идут деньги госдепа. Чтобы в глотке Майдана «нехай!» превращалось в «хайль!!!».

Загорелый хлопец Обама встретит горилкой з салом. Снесет он бабу со свечкой – поставит бабу с косой. Как высший символ свободы пригнуться и встать на колени, когда демократии лезвие свистнет над вашим крыльцом…»

Полыхает дуб. Рвутся желуди, как снаряды, от злобы черные. Копоть вдовьим платком землю кутает, где стояли травы еще вчера.

А под дубом Хозяин мается. Медвежата плачут испуганно, и спросонья не могут никак понять, на каком они свете находятся. И за что им тьма эта страшная.

«…В пыльном бомбоубежище школьники Юго-Востока пишут белым по черному, перекрывая копоть. Пока рвутся снаряды и ревут истребители, мирная жизнь заканчивается вместе с учебным годом.

И новое расписание, без перемен и каникул, повисает минутой молчания в черном разреженном воздухе. Первый урок – предательства. Следующий – насилия. Уроки злобы и ненависти. Отчаянья. Боли. Слез.

Практикум непонимания проходят власти Украины. Автоматом оценки расставлены. Экзамены. Свечи. Венки…

Кукла из детского сада, разорванная осколками, глядит сквозь пробитую крышу глазами распятого Бога. Вчерашние дошколята, в одночасье ставшие беженцами, разучивают планы укрытий вместо стихов о маме.

Вчера их воспитательницу убило шальным осколком.В 18:09. В двух шагах от подъезда.

Но, выходя из укрытий, люди желают друг другу по привычке «спокойной ночи». Будто новое время года – война – еще не настало. Словно это не их город бомбят вторую неделю.

С ума сошедшее время, как пьяный киномеханик, крутит стрелки обратно. Только в конце сеанса свет потухает в зале, гаснет в конце тоннеля. А, вместо титров, надпись, выведенная свежей краской: «Граждане! При артобстреле…»«…

Цветом огненным расцветает дуб. И лежат плоды, неопознаны. В заповедной тьме неустанный червь проторяет путь к сердцу дерева. А в огне кричат звери яростно, обвиняют друг друга в пожарище.

Гибнет птица вран. Гибнет ярый волк. Погибает медведь с медвежатами.

И течет река, волна быстрая. Вода быстрая да широкая, что спокон веков дубу жизнь дала. Что поила его корни мощные.

Но зверям невдомек зачерпнуть воды и залить огонь, и спасти свой дом. Они делом другим слишком заняты – ищут самого виноватого.

И хохочет червь, враг невидимый. Так, что мир вокруг содрогается. И лежит его окаянный путь через землю всю. Через каждого.