В наше время все идеологии и учения переживают не лучшие времена. Иучения, возникшие в Осевое время, и новоевропейские идеологии. Хотя «осевые» учения создавались специально, чтобы иметь точку опоры, что-то незыблемое в мире, который начал быстро изменятся. И хотя «осевые» учения «ужались», у них сохранился серьёзный запас прочности. Другое дело – новоевропейские идеологии, которые создавались для массовой мобилизации ради решения масштабных, но сиюминутных задач. Которые либо уже решены, либо оказались заведомо нерешаемыми. В кризисе находятся и левые, и правые, либералы и коммунисты, националисты и интернационалисты. Все они столкнулись с серьёзными трудностями.

В устойчивом традиционном обществе устойчивые идеологемы могли существовать веками. И люди чётко выполняли свои социальные обязанности на их основе.

Потребность в массе авторских идеологий возникло в обществе, которое начало весьма быстро меняться. А так же появились хронические проблемы с мобилизацией людей для решения социально значимых задач. Наподобие как науки педагогика и психология возникли на фоне возникновения массовых и неразрешимых психологических проблем и невозможности растить полноценных детей. В общем – не от хорошей жизни.

История крайне наглядно продемонстрировала, что ни за одной из идеологий нет абстрактной, метафизической правоты. Верна та идеология, носители которой наиболее сильны и их человеческие качества и психологические установки наиболее соответствуют историческому моменту. И.В. Сталин сам не знал, на сколько был прав, когда сказал: «Кадры решают всё!».

Чаще всего борьба идеологий не даёт никакого исторического выбора, никакой альтернативы. Любая победившая сила обречена делать одно и тоже. Разница лишь в нюансах, которые, однако, очень часто наиболее важны для конкретных людей. Вплоть до вопроса жизни и смерти…

Слишком часто носители совершенно разных идеологий делали одно и то же. И либералы, и монархисты, и коммунисты проводили индустриализацию и создавали инфраструктуру современного общества.

Слишком часто носители схожих идеологий добивались весьма разных результатов. Взять деятельность коммунистов в СССР, в Китае или Камбодже. А взять деятельность неолибералов - монетаристов в Великобритании при Маргарет Тетчер, в Чили при Пиночете или в РФ при Ельцине. При некоторых сходствах расхождения огромны! Потому что одни и те же идеи воплощали в жизнь совершенно разные люди…

А смена правящих партий во многих современных странах, которая не приносит ни каких изменений в реальной политике…

Идеологии уже не воспринимаются какой-то волшебной палочкой и просто перестают относится всерьёз…

К тому же большинство современных людей, в отличии от времён традиционности и модерна, не испытывают ни какой потребности в мировоззрении, в каких-либо общих представлениях о мире. И идеологии становятся достоянием субкультур, нередко маргинальных. Идеологии и учения больше не мобилизуют большинство.

И само восприятие идеологий их носителями по сравнению с XX столетием кардинально изменилось. Для многих представителей различных движений важен сам процесс, драйв, активность. Цель и результат зачастую не слишком важен, как и сама идеология. Некоторые пассионарные молодые люди могут состоять в организация с формально соперничающими идеологиями едва ли не одновременно….

Огромные изменения произошли в восприятии «идейными» людьми личного и общего. В эпоху модерна общее нередко сакрализировалось, индивид пытался с ним слиться. Теперь же общее слишком часто воспринимается лишь как придаток к личному. И в случае нужды безжалостно отбрасывается или трансформируется «под себя». В некоторых «идейных» движениях идеологий едва ли не столько же, сколько участников…

Лидеры подбирают себе сторонников уже не сколько по общности идеалов и убеждений, сколько по принципу личной преданности или психологической совместимости. Поэтому закрытых дружеских компаний и маленьких гуруистских сект в общественной жизни немало. А дееспособных политических партий становится всё меньше.

Да и в целом политические партии и движения у же превратились в исторический атавизм. И их дееспособность будет продолжать падать. В России – особенно…

Поэтому целесообразно на месте партий создавать некие координационные штабы, которые будут привлекать совершенно разных людей под разные мероприятия. Под одни – правых, под – другие – левых, под третьи – «зеленых» и пр..

Время реконструкторов

Реконструктор наряду с геймером определяет лицо современного общества. И лицо официального дискурса, и лицо самых замысловатых субкультур. Реконструктор не обязательно исторический либо некий толкиенист. Существует громадное количество видов реконструкторов: религиозные, социальные, литературные и пр..

Каковы же причины того, что наше общество стало обществом реконструкторов?

Наше общество не соответствует ожиданиям и чаяниям огромного количества людей. Отчасти потому, что общество и люди крайне деградировали, как нравственно и социально, так и физически. Отчасти потому, что ожидания людей крайне завышены, а возможности для их реализации постоянно сокращаются.

Наше общество постмодернистское. А постмодерн подразумевает использование элементов разных эпох и культур в совершенно ином культурном, социальном и целевом контексте.

Наше постмодернистское общество крайне консервативно. Оно не генерирует ничего нового. И одновременно в нём нет институтов воспроизводства каких-либо традиций. Не имеет идеалов и образного ряда, но лишь одни технологии. Оно может лишь использовать не им созданное.

Наше общество пока ещё сравнительно образованное и в нём накоплен небывало большой объём знаний об ином. Иных народах, временах, принципах жизни и пр.. При этом наличие обширных знаний сочетается с незнанием и искажением, подгонкой под себя.

В любом случае, реконструируется нечто иное и чужое в территориальном и / или историческом плане

Нередко разные виды реконструкторов сочетаются в одном человеке. Православный нередко реконструирует наряду с религиозным укладом, некоего «дореволюционного русского». Родновер, соответственно, «язычника» и «древнего русича». Протестант – одновременно «западного протестанта» и «древнеримского христианина».

У очень многих реконструкторов реконструкция держится на яростном отрицании самого наличия реконструкции. У тех же религиозных реконструкторов, у казаков, у литературных реконструкторов. Литературные реконструкторы, это, например, российские сочинители хайку, делающие вид, что подражают японских сочинителям этих стихов. А на деле – англоязычным хайдзинам. Или секта сторонников соцреализма, пытающаяся реконструировать совписов второго плана.

Наряду с классификацией сфер жизни, которые реконструкторы реконструируют, их можно классифицировать по тому, какую роль реконструкция играет в их жизни.

Первый и самый высокий тип – реконструктор реально начинает следовать декларируемым принципам, жить и действовать в соответствии с ними. Отринув при этом «обыденные» и «общепринятые» принципы. И реконструкция перестаёт быть реконструкцией и превращается в самую что ни на есть реальную жизнь и бытие. Пример тому – полковник Стрелков.

Другой тип – реконструктор – геймер, который играет и развлекается. Уходит от «суровой реальности» и «обыденности». Поэтому реконструкция для него, безусловно, важна. Но он продолжает жить и действовать на практике в соответствии с принципами постмодернистского общества. Таких реконструкторов как грязи в любой сетевой политтусовке, клубе исторической реконструкции, церковном приходе и пр.

И первый, и второй тип – проявления современного гностицизма, попыток реально или на игровом уровне уйти из современного общества.

Есть и третий тип, к гностицизму отношения не имеющий. Это «вывисочная реконструкция». Когда некая вывеска используется для прикрытия и /или легитимизации чего-либо. Именно этим видом реконструкции активно занимается государственная власть. Главный исторический реконструктор в России – В.В. Путин, реконструирующий «традиционного российского правителя». Как его у нас теперь понимают. Этот образ сочетает и советские и досоветские черты, элементы Сталина и Брежнева периода расцвета с государями династии Романовых. Этот образ должен скрывать и легитимизировать реальность, имеющую крайне мало общего с Российской империей и СССР. При этом Путин совсем не отличается от своих современников и соотечественников. Даже самые простые люди в наше время обожают пользоваться вывесками, скрывающими подлинную реальность.

Отличие первого типа людей от второго и третьего очень наглядно показало поведение людей в связи с событиями в Новороссии.

Большинство видов реконструкций неизбежно исчезнет при переходе от постмодерна к неофеодализму. Другие же, наиболее связанные с реальностью и бытовым поведением людей имеют шанс поучаствовать в создании нового общества.

Общий принцип самоорганизации русских

Создание каких-то единых «русских фронтов» заведомо ни к чему не приведёт. Все переругаются, переделят неубитых медведей и пр. Попытки «объединения» на любой платформе могут только привести к противоположному результату.

Эффективное сотрудничество в целом наблюдается по определённым поводам и в течении относительно недолгого времени.

Гораздо реальнее – несколько сотрудничающих русских сетей и отдельных организаций. Включающие организации с самыми разным целями, идеологиями и пр.. Но которые готовы сотрудничать друг с другом. Допустим, не по всем, но по вполне определённым вопросам и на опредёлённый период.Если даже по другим оно вовсе невозможно…

Решение одного и того же вопроса на разных этапах могут курировать разные объединения.

Совки и антисовки

Который год в сети идёт полемика между совками и антисовками. Совнастальгами и ненавистниками Советского Союза. Дискуссия очень часто ведётся обеими сторонами грязно и совершенно неаргументированно. Тем более, что это по большей части дискуссия совков между собою. Потому как реальных антисовков крайне мало. И они действуют и болтать, и спорить им, за редким исключением, некогда.

Как совнастальгирование, так и совкоборчество – суть разные формы современного гностицизма. Неприятия реальной действительности и попытка от неё бежать.

Совок – типичное порождение заката великой империи. Это одинокий атомизированный индивид. Полностью зависимый от государства. Но не способный это государство защитить. Не говоря уже – преобразовать к лучшему. Лишь меньшинство совков способно государство использовать. Совок в лучшем способен лишь честно выполнять приказы. В худшем он может «свободолюбиво» филонить. Если представитель «эффективного меньшинства» - разворовывать не им созданное.

Другая особенность совка – тотальное несоответствие формы содержанию, вывески – учреждению и пр.. Полная фальшь и самоподмена. За совковыми «коммунистами», «патриотами», «либералами», «православными» скрываются одинаково мелкие и серые буржуйчики, в равной степени не имеющим отношения к своим «вывескам».

Если человек реально живёт в соответствии с тем, что декларирует, он не может быть совком.

К добродетелям совка (особенно – старшего поколения) можно отнести сравнительно высокий уровень образования и квалификации. А так же возвышенно-гуманистический образ мысли. Который, однако, чаще всего не реализуется на практике. Совок не способен преобразовывать реальность в соответствии с ним. Да и себя чаще всего сделать лучше не способен.

Тем не менее, например, врач с ещё советский, некоммерческим образованием – это нормальный врач. В отличии от молодых коллег, учившихся за взятки.

И такая ситуация не очень много где. Как-то не идёт молодёжь ни в сельское хозяйство, ни в науку.

Дело в том, что совок – одно из проявлений позднего западного постмодерна. Когда общество очень плохо способно обеспечивать своё воспроизводство. Но обладает небывалой способностью к зачистке любых оппозиций и альтернатив. В какой-либо сфере общественной жизни совок лучше допустит её уничтожение, чем обновление и изменение.

Именно поэтому на смену совку придёт неофеодализм. Когда на смену старому придёт всё чуждое и совершенно иное. Импровизированное и не имеющее связи с предыдущим.

Абстрактный гуманизм совка применяется для создания некоей виртуальной реальности маниловского типа. Где существует благостная вера в то, что Барин с неба спустится и порядок наведёт. В роли Барина может выступать новый Сталин, американские войска и пр.

Ещё совковый гуманизм употребляется для осуждения окружающих и повышения / понижения собственной самооценки. Вне зависимости от реальных действий.

В целом совок не то чтобы плох. Но свой положительный потенциал реализовывать не способен.

В принципе есть немало стран, где совков ещё больше чем в России. Например, в США. И населения больше, и образ жизни более социалистический. Не говоря уже о скандинавских странах. А появились впервые совки в поздней Римской империи. На почве медленно вырождения и угасания мощного государства и народа.

Антисовки – это порождение разрушения современного общества и государства, реакции на это разрушение. Следствие как проблем, так и открывшихся окон возможностей. Антисовок способен сам решать, что ему делать. И действовать самостоятельно. И не в одиночку, а скоординировано с единомышленниками. Зачастую совершенно не используя «традиционную» государственную систему. Но создавая что-то своё.

Антисовок может не исповедовать столь прекраснодушные идеи. Но он может неплохо реализовывать имеющийся потенциал. В том числе – и нравственный. Убеждения у них реализуются в делах.

Типичные антисовки – это герои Донбасса.

Кстати, Советский Союз был построен отнюдь не совками. А русскими людьми, рожденными в поздней Российской империи. Совки бы и войну не выиграли, и в космос бы не полетели. Когда же позднеимперские русские люди и их ближайшие ученики закончились, закончился и Советский Союз. Совки как раз Советский Союз частью развалили. Но в основном вяло профукали. Совки стали конечным продуктом советской системы. Которые её либо уничтожили, либо не смогли защитить.

Совки по отношению к дореволюционным русским – это продукт желаний «начальства». В жителях Российской империи, кроме желательного, была масса всякого разного. И нейтрального, и опасного для власти. У совка качества, не нужные или лишние длявласти, не то чтоб отсутствуют. Но они искорёжены и максимально изуродованы. Чтобы сделать недееспособными различные альтернативы совку.

Например, нормальное желание чувствовать себя значимым и значительным выливается в мелкое пакостное хулиганство или аналогичное использование должностных полномочий.

«Совок» или «антисовок» - это социально-психологические типы. И к политическим взглядам никакого отношения они не имеют. Совнастальг может быть куда более деловитым и самостоятельным, чем ярый «антисовок», не способный в прямом смысле слова оторвать задницу от дивана. И вписавшийся в капиталистическое общество исключительно на словах.

Если человек активно на практике борется за возрождения социалистического уклада, совком его не назовёшь. В тоже время вялые болтуны, рассуждающие о величии запада и либеральных ценностей – самые что ни наесть совки. Блогер, в своё время добившийся запуска в Питере «сталинобуса» - не совок. Любитель в пустую порассуждать в сети – совок. Антисовок с левыми взглядами не менее реален, чем праволиберальный совок.

В целом, совки – это те, кто могут только болтать, жаловаться, негодовать. Они не способные действовать. И если действуют, то по одиночке. Те, кто действует, особенно скоординированно и группой – антисовки.

Никто не сомневается, что такие элементы советского наследия, как школы, больницы, вузы, дороги системы энергоснабжения необходимо сохранять. И в целом сохранять и поддерживать инфраструктуру цивилизованного общества.

Но сохранить всё это при позднесоветском мышлении практически невозможно. Потому что для этого «барской воли» явно недостаточно. И на это она не направлена. А нужные объединённые совместные добровольные усилия обычных людей.

Инфраструктура и наше всё.

Возрождение чего-либо досоветского, допетровского, дохристианского и прочих разных «до…» в более- менее прежнем виде фактически невозможно. Потому что жизнь во время всех этих до-эпох держалась накачественно иных принципах, чем советское и постсоветское общество. Каждая из них отличалась своими особенностями. Но все они были эпохами традиционного общества – гемайншафта. Которое всё состояло из коллективов выживания, объединённых в различного уровня сети и иерархии. В постмодернистском обществе гизельшафта, где очень мало коллективов выживания и их сетей, такое общество воссоздать невозможно. Реально лишь заимствовать символы и заниматься реконструкциями.

Воссоздание советского общества так же так же утопично. Титанические общества XX века – продукт ну очень редких исторических условий.

Обычно богатое и хорошо организованное общество достаточно быстро теряет витальную силу, воинскую доблесть а потом и энергию творчества и созидания. А новоевропейское (в том числе – русское) общество благодаря техническому прогрессу развивалось и богатело слишком быстро, не успевая в срок деградировать. Поэтому в XX столетие оно вошло колоссально богатым развитым и одновременно активным. Поэтому то и произошли мировые войны, человек полетел в космос, была построена великая экономика.

Но в эпоху постмодерна разложение успешно догнало и перегнало прогресс. И вернуть общество в прежнюю фазу развития даже чисто теоретически возможно лишь пройдя эпоху неофеодализма, когда произойдёт восстановление коллективов выживания, восстановление моральных норм и ценностей, сброс генетического груза. И то возвращение к какому-либо «неомодерну» очень сомнительно и гипотетично.

При этом вполне возможно восстановление и трансформация институтов советско- постсоветского государства и инфраструктуры по образцу некоторых территорий в период формирования Византийской империи в VII – IX вв. Когда люди добровольно объединялись под эгидой некоторых «старых» государственных институтов и центров.

У современных русских нет сильных родственных и племенных групп, территориальных общин, мощных самоорганизующихся религиозных и неформальных политический объединений. Есть только государственные и бюджетные учреждения, а так же некоторые производственные и бизнес-структуры. Это и учреждения общественной безопасности, и ЖКХ, и образования и здравоохранения, энергетики и транспорта, промышленные и сельскохозяйственные предприятия. При всех их огромных недостатках, ничего другого у русских в более-менее достаточном количестве нет в принципе. Они обеспечивают и «прокорм» населения, и его безопасность, и обеспечение культурных нужд. Более того, трансляцию самых разных видов идентичности. (Конфликт на Донбассе показал, для очень многих людей какой телевизор – такая и национальность). Фактически на инфраструктурных связях держатся все основные связи между русскими, как на сугубо местном, так и на межрегиональном уровне.

Только они могут стать реальными точками кристаллизации русской самоорганизации в массовом масштабе.

Но в случае пассивно – потребительскогои инфантильного отношения к ним они также легко могут быть уничтожены при переходе к неофеодализму. Поддержка инфраструктуры на местах постепенно будет ложиться на самих жителей территорий. И им придётся порой весьма жестко бороться ради их элементарного сохранения. И это нужно будет делать самим, а не по указке сверху. Указки-то, может, вообще не будет. По крайней мере, некоторое время. И для сохранения инфраструктуры надо будет создавать коллективы выживания, самоорганизовываться. На основе объектов жизнеобеспечения. Есть инфраструктура – есть русские. Развалилась инфраструктура -русских в целом на территории нет.

Тем более, что сохранять и развивать инфраструктуру невозможно отдельным малым коллективам. Нужны их разветвлённые сети и иерархии, объединяющие немалые территории.

В чём коллективы выживания могут в большой степени заменить элементы советско-постсоветской инфраструктуры? В плане социально защиты отдельного человека, в формировании и поддержании идентичностей разного уровня. С этим неразрывно связано развитие малого и среднего бизнеса, сильного местного самоуправления.

В сфере безопасности, крупного производства, транспорта и подготовки специалистов коллективы выживания скорее могут быть служебным элементом. Так как для всего этого нужна большая концентрация ресурсов и организационных структур.