Однажды в старом городе я забрела в антикварную лавку, что располагалась на узкой улочке, вымощенной булыжником. Дома в этом городе напоминали средневековые замки, с вытянутыми стрельчатыми окнами, зубчатыми стенами и островерхими крышами. В положенное время, несмотря на перемены погоды и всякие мировые события, на ратуше, сложенной из грубого серого камня, били старинные часы, а костел в предзакатную пору полыхал разноцветными витражами. Так вот, эта улочка, куда я забрела, заканчивалась тупиком, а в этом доме, который преграждал дальнейший путь, находилась антикварная лавка. Деваться мне было некуда, и я вошла.

Какие самые разные богатства очутились здесь рядом! Японская ширма, затканная затейливо расшитым шелком, и палисандровый секретер, инкрустированный розовым перламутром... гобелен с шаловливым амуром, ласкающим полногрудую Психею, и черепаховое опахало из черных страусовых перьев... утопающая в иранских подушках оттоманка с изогнутыми резными ножками и тяжелый ларь красного дерева, хранитель семейных реликвий... золотое ожерелье с густо посажеными бриллиантами и фарфоровая коробочка для пряностей в виде трилистника... сосуд для благовоний из алебастра и бронзовые подсвечники времен Людовика XIV... тончайшие бокалы венецианского стекла и критский кинжал с изображением львиной охоты... кованые рыцарские доспехи и парчовые платья придворных фрейлин Русской Императрицы... И среди этой роскоши висели три скромных картины, написанные в старом стиле. Они уже потемнели от времени, но чувствовалась в них рука талантливого художника.

- Хотите, я расскажу Вам историю этих картин? - предложил мне, заметив мой интерес, хозяин лавки. - А для начала - рюмочку сладкого ликера. Она не помешает слушать, а может, кое-что и подсластит... Это было давно, - старик протянул мне тягучий напиток, в котором таинственно мерцал рубиновый лучик света, и пригубил свой, - может, это случилось тогда, когда была молодой моя бабушка, а может, и еще раньше - точно Вам не скажу. Но хоть это было давно, но все-таки было. Это уж точно. Вот здесь, - и он показал направо, - жил Художник, а в этом особняке, - и он показал на противоположную сторону улочки, - жил Адвокат. Правда, был он довольно молод, но уже деловой человек, сын респектабельных родителей, которому прочили блестящую карьеру и благополучную жизнь.

Хоть жили они и в одном городе, но не были между собой знакомы: ну что может быть общего между реальностью денег и цифр и миром фантазий и нищеты? Однако Провидение сильнее житейских законов, и судьба свела их вместе. С некоторых пор Адвокат и Художник стали посещать этот дом, где теперь находится моя лавка. Это происходило не потому, что он преграждал им путь, а потому, что сюда тянул их вполне серьезный интерес: здесь жила Барышня, прелестное юное создание. И когда ей пришла пора выходить замуж, оба молодых человека предложили ей свою руку и сердце. Но Барышня пока не знала, на ком остановить свой выбор, и поэтому принимала в гостях обоих. Они часто, насколько позволяли приличия в этом добропорядочном городе, собирались у нее в уютной гостиной, проводя время в беседах. Били часы на ратуше, и костел в предзакатную пору полыхал разноцветными витражами.

- Будь моей, - говорил ей Художник, - и я покажу тебе, как прекрасен мир, я научу в обычном дне находить необыкновенное, я покажу богатства, которые создала природа, я открою тебе тайну, как можно радоваться самым простым вещам и забывать о невзгодах. Мое искусство всегда будет с тобой, и в нем ты найдешь красоту, вечность и любовь.

- Будь моей, - говорил ей Адвокат, - я сумею сделать тебя счастливой. Ты будешь иметь все, что нужно женщине, даже самой красивой. Ты никогда не будешь знать бедности, и я буду тебе верным мужем.

- Мне нравится Адвокат, - думала Барышня, глядя на него, - но он такой серьезный, что становится скучно. Мне очень нравится Художник, - продолжала размышлять Барышня, - переводя взгляд своих ясных глаз на Художника, - но я не понимаю, о чем он говорит. Кажется, он очень беден и ничего не может мне предложить, кроме своего таланта. Нет, не могу я понять, кого я люблю больше!

Ну что можно требовать от молоденькой девушки? Ведь у нее совсем еще не было опыта в жизни. Но время идет и, ничего не меняя в мире, оно что-то меняет в нас. Однажды за вечерним чаем в уютной гостиной Барышня сказала:

- Вчера, когда я проезжала по городу, увидела в витрине кондитерской лавки клубнику. У меня даже слюнки потекли, так мне ее захотелось! - и она причмокнула губами. Она была искренняя девушка и не умела скрывать своих чувств.

- Твое желание для нас закон, - признались молодые люди и с поклоном удалились.

На следующее утро, довольно рано, насколько позволяли приличия в этом городе, первым ей нанес визит Художник. В руках у него была картина. Когда он установил ее и сдернул покрывало, Барышня ахнула от изумления. На холсте была изображена изящная корзинка, которую переполняла спелая клубника. Одна ягода даже выпала из корзинки, настолько была щедра рука собравшего урожай. Клубника казалась только что снятой с грядки, капельки утренней росы искрились на ее свежих ягодах. Они напоминали губы девушки.

- Ах, какие вкусные ягоды, - сказала Барышня, но что же я буду с ними делать, ведь их же нельзя съесть!

Но разве можно осудить это прелестное существо, ведь она была вполне искренна?

- Я дарю тебе, - поделился своим богатством Художник, - в долгие зимние вечера ты сможешь согреваться у этой картины, вспоминая щедрое лето.

Но Барышня не слышала слов Художника, она была огорчена до слез.

В это время открылась дверь, и на пороге гостиной показался Адвокат. В руках у него была корзинка, которую переполняли сочные красные ягоды. Одна даже выпала, когда молодой человек передавал Девушке корзинку. У Девушки еще блестели слезы, но она уже сияла от счастья, оценив щедрость Адвоката. В этот момент она была очень хороша собой. Художник печально посмотрел на нее и вышел из дома.

Но молодость быстро забывает обиды, потому что живет чувством. И вот через неделю они все трое сидели в уютной гостиной и слушали бой часов на ратуше.

- Вчера в одном имении, - сказала Барышня, допивая чай, - я видела необыкновенную розу. Ах, как мне захотелось иметь такую же! - и на ее милом личике отразился легкий каприз.

- Твое желание для нас закон, - подтвердили молодые люди и с поклоном удалились.

На следующее утро, довольно рано, насколько позволяли приличия в этом добропорядочном городе, Художник нанес визит своей возлюбленной. В руках он держал картину. Когда он установил ее и сдернул покрывало, Барышня ахнула от изумления. На холсте была изображена белая роза. Казалось, будто она распускается на глазах, источая тонкий аромат и переливаясь нежными оттенками. Тихая мелодия слышалась издалека. Роза напоминала нежную кожу девушки.

- Я хотел передать в этой картине музыку грез, - поделился с ней своим сокровенным Художник. - Когда тебе станет грустно, ты сможешь помечтать около нее.

- Ты прав, на редкость дивный цветок, - согласилась Барышня, - но им же нельзя воспользоваться! – и ее охватило чувство жалости к себе.

В это время открылась дверь, и на пороге гостиной показался Адвокат. Он с поклоном протянул Барышне превосходный букет. Тонкий аромат свежих цветов очень понравился Барышне. Она в восхищении всплеснула руками и одну розу приколола к своим волосам. К ней тут же вернулось прекрасное настроение. Надо сказать правду, и то и другое ей было к лицу. Художник печально посмотрел на нее и вышел из дома.

Прошла неделя, другая и третья, и опять они втроем сидели в уютной гостиной. Ведь молодость быстро забывает обиды, а чувство таит в себе надежду. Художник верил, что Барышня полюбит его.

- Недавно у одной знатной дамы я видела роскошное платье, - сказала Барышня, - у меня никогда такого не было, - и ее прелестные глазки затуманились грустью. Вы сами знаете, как бывает грустно, когда хочется иметь недоступное.

- Твое желание для нас закон! - решились молодые люди и с боем часов на ратуше вышли из дома.

На следующее утро, довольно рано, насколько позволяли приличия в этом добропорядочном городе, первым Девушке нанес визит Художник. Конечно, он опять нес картину. Когда он установил ее и сдернул покрывало, в гостиной как будто заиграли солнечные лучи. А может, действительно заиграли, а может, Художник был чей-то посланец, и могущественное светило давало об этом знать? Сейчас сказать трудно, потому что Барышня была единственным свидетелем происходящего. Но она ничего не замечала, она была очарована картиной.

 На холсте была изображена она сама, в ажурном небесного цвета платье, расшитом серебром и жемчугами. В руках она держала изящную корзинку с клубникой, покрытой капельками росы. В прическе виднелась белая роза, лепестки которой едва заметно трепетали от легкого ветерка. Прекрасное лицо Барышни словно овевали струйки утренней свежести, и от него нельзя было оторвать глаз. Настолько она была совершенна, что казалась неземным созданием.

- Здесь вся моя жизнь и все мои надежды, - открыл свое сердце Художник. - Я дарю тебе!

- Это удивительно, - сказала Барышня, - я даже и не подозревала, что я такая красивая. И какое на мне чудесное платье, гораздо лучше того, что было на даме, - оценила она, наконец, картину по достоинству. - Но что же мне делать с этим платьем, - ведь я никогда не смогу его надеть! - и она почувствовала, что умирает от огорчения.

В это время открылась дверь, и на пороге гостиной показался Адвокат. Спасение явилось вовремя: в руках он держал атласное платье, расшитое кружевами и богато усыпанное золотыми блестками. Барышня опять была счастлива. Радость оживила ее, выбор был сделан.

- Вспомни, - попросил ее Художник, - ты съела клубнику и забыла ее, твоя роза завяла, и ты ее выбросила. Ты сносишь и это платье, и вскоре тебя перестанет радовать многое. А искусство вечно, потому что красота в нем не увядает. Ты мне нужна, чтобы я мог творить, и я тебе буду нужен - ты поймешь это потом.

- Ну, какое мне дело, что будет потом, - возмутилась Барышня, если сейчас я вынуждена ходить в лохмотьях! - Ты же сам видишь, какая я красивая. Я больше не могу жить в таких условиях! - и она подала руку Адвокату.

Адвокат и Барышня были так счастливы принятым ею решением, что даже не заметили, как Художник покинул их дом. Да вскоре они и вовсе о нём забыли, как будто его никогда и не бывало.

Молодые сыграли пышную свадьбу, на которую съехался весь свет этого добропорядочного города, и на следующий день отправились в заграничное путешествие.

Прошло три года. Наша Барышня стала знатной Дамой. Со своим энергичным супругом они объездили разные страны и повидали многих людей. Была масса полезных знакомств и деловых контактов, которые принесли немалые доходы и составили приличное состояние. Но вдруг, неизвестно почему, наша Дама захандрила.

- У меня на сердце очень грустно, - пожаловалась она своему заботливому супругу.

И на ее столе появилось блюдо со свежей клубникой.

- Видишь, - я ее съела, но на сердце все равно грустно.

А через несколько дней она заметила в саду распустившуюся розу.

- Ах, какой славный цветок, - указала на него Дама.

И Адвокат исполнил ее желание.

- Он уколол мне палец, и на сердце совсем стало грустно. А помнишь, дорогой, какое красивое платье было на мне тогда?

И Адвокат подарил ей изысканный туалет.

- Нет, не нравится мне этот наряд, потому что на сердце все равно грустно. Я поняла, в чем дело - я хочу домой, в наш город.

И они вернулись в родовое имение Адвоката, в его старый, добротный особняк. Но, услышав бой часов на ратуше, Дама вспомнила о Художнике: «Я хочу его видеть, он мне очень нужен». Она стала наводить справки, расспрашивать о нём знакомых, но ей никто ничего утешительного сказать не мог.

- В нашем городе нет художников, - отвечали ей с улыбкой, как улыбаются малому, неудачно пошалившему ребенку, любовно прощая его оплошность. - Здесь живут только деловые люди.

Проходили годы, в положенное время били часы на ратуше, и так же в предзакатную пору таинственно переливался витражами костел. Дома оставались теми же и так же в усадьбе распускались розы, а по утрам Даме подавали свежую клубнику. Но она уже ко всему привыкла, и желания ее притупились. Время ничего не меняет в мире, оно только незаметно меняет нас. У Дамы был муж, положение, богатство. На балах у них собиралось много знатных гостей и в обществе говорили о ее драгоценностях.

Но иногда сердце ее сжималось от тоски, и Дама уединялась в свой дом, подолгу сидела в гостиной, заставленной прежней мебелью. В сумерках били часы на ратуше и в окнах отсвечивали витражи костела. Она, не отрываясь, смотрела на картины, подаренные Художником, и ее обволакивали воспоминания о нем. Казалось, что картины, просыпаясь из забытья, оживают, она попадает в мир, никогда ею не виданный, и в нем действуют персонажи, которые в жизни ей никогда не встречались. Гостиная наполнялась благоуханием, едва различимой музыкой, и на рамах картин, как драгоценные камни, начинали играть в темноте солнечные блики. Иногда, на какие-то краткие мгновения, она чувствовала, что в гостиной кто-то присутствует, она слышит когда-то давно слышанный голос, и сердце ее наполняло сладкое чувство необъяснимого блаженства, которое всеми силами ей хотелось продлить... Но потом опять все затихало и медленно погружалось во мрак.

- Где он увидел эту гармонию, этот свет, красоту? Где он услышал эту музыку? В жизни много событий, забот и деловых свиданий, но она так же однообразна, как монотонный осенний дождь. Жизнь скучна и безцветна, за что он ее так ценил? - пыталась открыть секрет Дама. - Наверное, он был слишком молод, чтобы увидеть реальность... - снизошла она все-таки к его неопытности.

Но время не только меняет нас, иногда оно помогает нам открыть истину.

- Он любил меня, - поняла однажды Дама, сидя в своей заброшенной гостиной, - он знал то, что я так и не узнала, - призналась она картинам. - Я чувствую, что он здесь, здесь, среди своих картин, но я его не вижу! Сердце мое ноет от тоски, я, наверное, скоро умру, но больше его никогда не встречу... - и горячие слезы в темноте капали на ее брильянтовое ожерелье.

 Ах, время, оно способно сделать все, даже самое невероятное! Оно пощадило усталое сердце, которому воспоминания были не по силам.

- Нет, Художник был не прав, - пришла к заключению Дама, сидя в своей запыленной, омертвелой гостиной, - жизнь предлагает свои законы и надо уметь ими пользоваться! - решительно расправилась Дама со своим многолетним наваждением.

Дама становилась старше и степенней, она научилась комфортно чувствовать себя среди денег и цифр и совсем забыла о мире нищеты и фантазий. Она научилась управлять чувствами, разнообразить свои желания и получать удовольствия от доступных возможностей. Она жила долго, но она уже никогда не посещала свою гостиную и не вела беседы с тревожащим прошлым. Мир этот перестал для нее существовать, как будто его никогда не бывало, и реальным стало только то, что ее окружало. Драгоценности, часы на ратуше, разноцветные витражи старинного костела и даже ее картины незаметно утратили неразгаданную тайну красоты. Они стали предметами, которые имеют свою добротность и стоимость. Ей нравилось жить в городе, где обосновались только деловые люди. И потому грусть ее постепенно уходила. Правда, иногда в предзакатную пору, когда били часы на ратуше, сердце ее, словно пронзенное стрелой, на мгновение вздрагивало. Но за повседневными заботами забывался и этот укол. В общем-то, она вполне была счастлива. Да и что нужно женщине, у которой есть дом, дети, заботливый верный муж, который в зимние стужи сидит у натопленного камина, попивая маленькими глотками крепкое пиво, куря неизменную трубку хорошего табаку и протянув к жаркому огню свои ревматические ноги. Что еще нужно для счастья женщине, даже самой красивой? Хоть искусство и вечно, но без него же можно прожить, не так ли? - закончил свой рассказ хозяин лавки.

 В это время пробили знакомые часы на ратуше.

- Ну, так что же Вы выберете? - спросил он, убирая рюмки. - Только поторапливайтесь, я уже закрываю лавку, - и рассказчик бережно накинул на картины старинные покрывала. - Желаю счастья! - сказал он, приподняв широкополую шляпу, и, видя, что я стою в нерешительности, захлопнул передо мной тяжелую дверь.

1977 г.