Об Авторе: Баталова Гитана-Мария Алексеевна. Окончила ВГИК. Писатель, сценарист. Дочь н.а. СССР Алексея Владимировича Баталова.

Близкие и незнакомые Лермонтов и Пушкин

 Вчера получила от жизни серьезный урок, благодаря которому я немного повзрослела. С лета мне хотелось попасть на концерт Олега Погудина, но не было возможности выбраться. Несколько дней тому назад хорошие знакомые пригласили меня на его концерт, составленный из романсов на стихи Лермонтова и Пушкина.

 Сложилось так, что поэзия Лермонтова подвигает меня на серьезные размышления, и поэтому читаю по два-три стихотворения и закрываю, откладываю книгу на некоторое время. Потом меня вновь влечет поэзия Лермонтова. Цикл романсов на его стихи, по-моему, серьезная работа не для ума, а скорее для души. Меня одолевали сомнения, смогу ли воспринять, прочувствовать вместе с артистом непростой, порой противоречивый мир поэзии Лермонтова. И быть может, поэтому меня с моими спутниками Провидение поводило по городу.

 Никто из нас не обратил должного внимание на место концерта: «Филармония им. С. Рахманинова». Мы на такси, без длительных заторов, добрались до площади Маяковского. До концерта оставалось десять минут. Мы показываем билеты. Нас пропускают. У меня воцаряется в душе покой. Спутница моя спрашивает, как пройти в зал им. С. Рахманинова, и нам говорят, что нам нужно ехать в «Олимпийскую деревню». Сжалось сердце от разочарования; понимала трезво, что сегодня не суждено попасть на концерт.

 Мы добрались до Филармонии к концу первого отделения. Может оттого, что в фойе никого не было, мне показалось оно бесконечно большим. Мы буквально бросили на прилавок свои шубы и помчались к залу. Непонятное волнение, напряжение, досада - все куда-то исчезло, когда сквозь закрытые двери я услышала мелодию и светлый, звенящий, и вместе с тем мужественный голос… Звучал романс «Парус». И было в голосе певца вера во что-то светлое, доброе… Может после круговорота улиц, озабоченных, спешащих людей, дебрей назойливых реклам, этот покой, гармония мелодия и твердое, уверенное исполнение напомнили мне Ноев ковчег. За то малое время, что звучал этот романс, с моей души сошло что-то сиюминутное. Мои спутники поинтересовались - как долго идет концерт? Привратник - молодой, рослый парень, в белоснежной сорочке с коралловым галстуком - ответил, что уже второй романс. Я не поверила - мы ведь проехали почти весь город! Но в ту минуту звуки музыки растворились. Нас впустили. Предо мной предстал просторный овальный зал, как бы стекающий волной к сцене. По двум сторонам верандами шел балкон. Сцена, как показалось мне, была неглубокой, обшитая светлым деревом. На ней недалеко от зала располагался секстет музыкантов. Как мягко и отчетливо там звучала музыка.

 В первом отделении артист был в темно-сером фраке, в атласном сером жилете с черным узором, при черной бабочке – все соответствовало моему восприятию поэзии Лермонтова. Все романсы - «Выхожу один я на дорогу», «Портрет», «Парус», «Мне грустно, потому, что я тебя люблю», «Еврейская мелодия», «И скучно, и грустно», «Казачья колыбельная», «Горные Вершины» звучали для меня, как откровение. Ненавязчивое исполнение романсов артистом помогали мне – слушателю - побыть самой с собой. И вдруг в знакомых, изученных со всех сторон стихах открывается то, что заключено в словах, в целой строфе.

 В минуту, когда звучал «Отчего», я невольно уловила голос одиночества Михаила Лермонтова. Он в этом мире пытался найти Божью любовь в людях, и, наверно не во многих замечал ее отблеск.

 Может быть, аскетичность сцены, может быть, внешняя сдержанность Олега, совершенное владение голосом, умение наполнять голос не только чувствами, мыслями, но и собственным отношением, помогают каждому слушателю услышать в известных произведениях что-то свое. Романс «И скучно, и грустно» вдруг обратился для меня в откровенное признание человека с незамутненной совестью, не смеющего потворствовать самому себе. И в этом исполнении мне открылась тщетность усилий героя обрести то, что мы называем «любовью»… Даже не любовь, а, скорее всего взаимопонимание. И при этом нет озлобления ни на людей, ни на судьбу. В этом произведении музыкальную тему вела виолончель. Спокойная и скорбящая. Она была покровом, отделявшим героя от жизненной суеты, да и от нас, слушателей, приподнимая над нашей обыденностью.

 Неожиданностью стал для меня романс «Я видал иногда, как ночная звезда». Мне казалось, что в голосе артиста слышался сонный плеск волны, и томительная тяжесть ночного воздуха, тяжесть, которую ты ощущаешь всем своим бренным существом. И голос все время изменялся: то свободно лился, подобно сонным волнам, то звучал мощно, бесстрастно, будто глас свыше, то задумчиво-печально, словно томящаяся душа. И при этом в конце строфы он длил мелодию. Все было мелодия - течение светлой, скорбящей души. Я плыла, а может, парила вслед за этим голосом. Это исполнялось без особых видимых усилий, как будто он сам воплотился из музыки. В конце Олег в пояс поклонился залу. Завершил певец первое отделение романсом «Горные вершины» из поэзии Гете.

 Должна признаться в том, что до этого концерта для меня он был «упражнение для голоса». Возможно, я всегда его слышала или по радио, или по телевиденью, и что-то ускользало от меня. Или я не обращала внимания на музыку? Или я теперь стала самую малость разбираться в жизни? Или артист смог раскрыть мне смысл стихотворения? Он ни разу не повысил голос, «забираясь на верха». Для меня это было совершенно другое произведение. В первый раз в этом романсе я почувствовала вселенский покой и незримое присутствие Творца. И тот невидимый груз - волнение, страсти, разочарование, унижение - спал с плеч.. Олег исполнял этот романс так отрешенно, свободно, что у меня было ощущение преддверия вечного Покоя. И когда музыка стихла, несколько секунд со сцены шел покой. В промежутке между романсами во время поклонов, подношения цветов и подарков, артист был собран, но почтителен.

 И в этот вечер не обошлось без подарков и сувениров, но на этом концерте их было меньше, и люди не стремились своему кумиру признаться в любви. Но, несмотря на это, артисту каким-то образом удавалось сохранять то, немного возвышенное и серьезное настроение, которое лилось со сцены в зал... и пока он общался со зрителями, музыканты стали уходить сцены.

 Заметив это, Олег изумился. Кто-то из музыкантов напомнил, что первое отделение завершилась. Он с улыбкой подошел к микрофону и сказал, что увлекся стихами. И добавил, что во втором отделении нас ждет встреча с поэзией Пушкина. Да, Пушкин и Лермонтов жили в одно время, но никогда не встречались. Невольно я стала размышлять над тем, почему они не встретились. Наверное, то были две разные души. Мне кажется, что Михаил Лермонтов - печальник и созерцатель. Олег Погудин каким-то образом это сообщает голосом, интонацией. Пушкин и Лермонтов – это не только две разные судьбы, две разные литературы, но в какой-то мере это еще две разные вселенные.

 В антракте мы не выходили в фойе, и спутники мои не выказали желание осмотреть фойе филармонии. Мы разговаривали о чем-то повседневном. А сердцем и душой я была в светлых грезах. В этом зале не было слышно звонка. Люди стали неспешно заполнять зал…

 Среди публики старшего возраста, моих сверстников, были молодые и юные ребята. Кто-то достал мобильный телефон и принялся сосредоточено набирать - писать сообщение. У них на челе была какая-то озабоченность, у иных - решимость. И невольно я содрогнулась от мысли, что молодые люди и мои ровесники разговаривают «требухой» от слов, заменяют понятия, настроение какими-то ущербными рисунками-головастиками, известными под названием «смайлики». Наверно это дает некую легкость в общении, но они перестают понимать слова, воспринимать этот мир, слышать и понимать друга, теряют чуткость души. И ведь что-то они находят в романсах? Или есть некая тайна в этом артисте?

 Программки не было. Я думаю, что немногие люди способны за полторы минуты, пока стихает в зале шум, обрести душевную тишину, чтобы ощутить атмосферу того времени. Чтобы слушателям настроиться на определенную эпоху, мне кажется, необходимо начинать концерт с симфонического произведения.

 Олег появился на сцене совершенно другим. Это был великосветский господин, хозяин этого вечера. Прямая спина, руки, которые не висели, не жестикулировали без особой надобности. Асфальтового цвета фрак, такого же цвета брюки с лампасами, белоснежная сорочкой, белая бабочка, атласный жилет с неброским узором придавали ненавязчивую праздничность. То, что он вышел уже под музыку и стал петь, вызвало у меня ощущение некоторой скомканности.

 Первые два романса для меня были совершенно неизвестны «Тебе - но голос музы темной \ Коснется уха твоего», «Юноша и Дева», «Певец» и «Слеза». Они пленили меня своей светлой грустью и кротким смирением души. Я почувствовала в этих романсах едва уловимое прикосновение к счастью и едва уловимую боль от потери. С сокрушением в сердце должна признаться в том, что я не знала этих романов.

 В паузах между романсами меня занимал вопрос, в чем различие этих двух вселенских поэтов. Ответ на него я искала полночи и следующий день, и сейчас, сидя перед компьютером, пытаюсь найти. В какой-то мере мои чувства, настроения перекликаются с миром Михаила Лермонтова.

 Но мир Пушкина совершенно «земной». Он полон желаниями, чувствами, живыми образами и воспоминаниями. Большая часть романсов, прозвучавшая в этот вечер, поразительно созвучна с современной жизнью. Когда Олег Погудин пел «Ворон к ворону летит“, у меня было полное впечатление, что герои этого романса наши современники. И в эти же минуты на сцене царила атмосфера девятнадцатого века с размеренным укладом.

 Может быть, поэтому романс «В крови горит огонь желанья», по-моему, ощущению, звучал несколько легкомысленно. Мне было непонятно, зачем певец вставил его в эту программу?

 При первых музыкальных фразах романса «Я Вас любил» приуныла, ожидая «казенного», напыщенного исполнения. Артист задумчиво подошел к микрофону и запел. Теперь это был человек опустошенный, испытавший самое прекрасное чувство. Оно тлеет в его душе. Он понимает это, а возродить прежнее не способен. Это исполнялось без единого жеста, без «томных взглядов», но все было ясно по звуку голоса. Возможно, это и есть Искусство.

 Всегда, бывая на вечерах этого артиста, сокрушаюсь о том, что на его концертах не продают программку. Ее просто нет. Было непонятно, почему? Мы, слушатели, прерываем наши размышления, невольно вспоминаем песню, романс, забывая то, чему мы сопереживали минуту тому назад. Здесь же, на вечерах этого артиста я душой, мыслями оказываюсь вне времени и по-иному воспринимаю какие-то моменты своей жизнь.

 Каким-то образом при этом я, как слушатель, получаю наслаждение от музыкальности голоса певца. В голосе Олега живет музыка, какие бы простые произведения он не исполнял. В каждой песне, в каждом романсе при слиянии звуков инструментов с его голосом, который ведет свою мелодию, скользя по волнам основной музыкальной линии, создается нечто беспредельное. Это невозможно передать словами.

 Никогда мне не доводилось слышать романса «Не пой, красавица, при мне», положенного на музыку другими композиторами. В этой незатейливой мелодии слышались отголоски, как мне показалось, средневековой культуры. Я просто слушала голос, в котором звучали смирение и тоска. Передо мной невольно предстал образ странника. В эту минуту я почувствовала некоторую схожесть настроения автора с чувствами Лермонтова, и для меня два отделения концерта соединись. Противоречивые чувства владели мной, когда звучал романс «Я думал, сердце позабыло». Оно о том, как человек, разочарованный и в жизни, и в любви вновь их обретает, встретив красивое, кроткое и чистое создание. В этом стихотворении «красоту» я понимаю, как светлую душу и чуткое сердце, и, встретив ее, герой оживает, в нем пробуждается прекрасные чувства, надежды, мечты. В исполнении Олега Погудина я чувствовала нечто противоположное - разочарование и в жизни, и в любви. Что-то во мне противилось этому.

 Добросердечно и просто прозвучал романс «Зимний вечер», так что я затосковала по тем временам, когда в дом не врывался из телевизора этот оголтелый, бурлящий мир. Может быть, поэтому мне тогда, в детстве и юности, казалось все неизменным и прочным. Тосковала, но как-то светло. Почему-то последние романсы «Если жизнь тебя обманет» и «Заздравный кубок», как мне показалось, артист исполнил жестко, без душеного полета.

Когда Олег обернулся к музыкантам и красивым жестом попросил встать, с грустью поняла, что вечер завершен. Он представил публике всех музыкантов, еле заметно улыбаясь.

 Многие зрители, я думаю, видели, что артист устал, но преподносили цветы. Я понимала, что они пытаются отдалить разлуку. И Олег, понимая это, не мешкал и никого не торопил. Люди стояли у своих мест, в проходах, на балконах с просветленными лицами, с сияющими глазами. В эту минуту было ощущение счастья и ощущение благодати. И когда артист вновь подошел к микрофону, зрители затихли, у меня возрадовалась душа, и стало тепло и покойно. Звучал романс «Я ехал к вам». Это длилось вечность и миг. И прозвучал «Ангел» Лермонтова, приподнимая меня над суетой, над обыденностью.

 Покидала я концерт с ощущением того, что Олег Погудин приблизил юных и молодых слушателей к миру Михаила Юрьевича Лермонтова и Александра Сергеевича Пушкина. И верилось мне, что добрая половина публики, вернувшись, домой, возьмет с книжной полки, или выудит из бездонных глубин интернета томик кого-либо из них и затеряется в тех неповторимых и прекрасных мирах, которые для них приоткрылись в этот вечер.

20-ое февраля 2016-го года