Просто так на Москву смотреть бесполезно,

Просто так ничего не увидите вы...

Ночь в экспрессе «Санкт-Петербург», утро - в Москве. С площади трех вокзалов: Казанского, Ярославского, Ленинградского - под землю, в метро, до Театральной. И вот свет! Мягкий, зимний, сквозь рваные просветы в низких серых тучах.....

УТРО

.... - А я иду, шагаю по Москве, и я пройти еще смогу... - пою я в голос, удивляя и вызывая улыбки неравнодушных москвичей. Вообще-то пою не совсем я, поет Кротик, знаменитый герой чешского мультсериала, мягкая кукла-игрушка. Я надеваю его на руку и оживляю для моего внука. И шагаем мы вчетвером: я, муж, внук и Кротик. Идем дорогою в Рождество по четырем московским площадям: Театральной, Революции (все-таки – Воскресенской!), Красной и Манежной. Дорогою неспешной, нахоженной, до боли прекрасной. Сердце мое запело, неожиданно для меня самой. Вспомнились песни о Москве. Самые разные: давно не слышанные и новые, вырвались вдруг из тайников памяти и зазвучали....

Тверскую мы не включили в свой маршрут, лишь приостановились, посмотрели на танцующие фигурки из неоновых ламп и полюбовались красочными блистающими звездами-цветами над ними.

Перед Большим театром сияющий неоновый кокошник с неоновым же фонтаном и концертный рояль (прямо на тротуаре), захлебнувшийся пролившимся с утра дождем и россыпью елочных шаров. Онемевший и смолкший от грохота Театрального проспекта. А сердце уже поет...

- Я смотрю на Москву через поэзии, призму музыки, призму любви...

И уже манит сверкающий сквер напротив. Туда! К золотым, белым и ультрамариновым деревьям. Вася пробегает сад на пальчиках, очевидно, от восторга, почти не касаясь земли, как в балете. Под его цветными огнями, проходим на площадь Революции (все-таки – Воскресенскую!).

Теперь мы среди розовых, перламутровых декораций волшебного замка, перед которым - «Лебединое озеро», каток. Жаль, что не случилось мороза и каток превратился в озеро романтичных слез. И во мне новая песня...

- Куда мне укрыться от нашей капризной любви, Москва...

Вдоль Охотного ряда елочки в сиреневых и серебряных нарядах, стройные и нежные, как феи. Белые олени под елками, и перелетающие, порхающие, как мохнатые снежинки, голуби. Изящные, не почтовые, похожие на маленьких павлинов: терракотовые и белоснежные. Полетают и возвращаются к предприимчивому хозяину, охотнику до денег засмотревшихся, восторженных зевак вроде нас. Что ж, есть фото и есть мелодия...

- Мы будем счастливы, благодаренье снимку, пусть жизнь короткая проносится и тает. На веки вечные мы все теперь в обнимку ...

***

Первой из нашей семьи в Москве появилась моя бабушка Аня. Ее привезли в 1914 году из Костромской губернии к родственникам, по настоянию отца. Отец Петр был человек не простой, имел художественно - инженерный талант и свою строительную артель каменщиков. Он строил каменные дома с искусными фасадами в Костроме, а потом и в Петербурге.

Бабушку отдали мастерицей в шляпную мастерскую, чтобы выучиться и стать модисткой... модисточкой... Помешала революция. С невероятными сложностями и остросюжетными приключениями бабушка самостоятельно добиралась из Москвы домой к родителям. Но на всю жизнь сохранила она страсть к красивой и модной одежде, и красивым стрижкам. И, естественно, что она очень любила фотографироваться на художественное фото. Делались такие фотографии в городских фотосалонах. Есть одна такая художественная фотография - бабушка Аня и я, мне почти три года. Мы очень красиво одеты: бабушка еще молода, ей нет и пятидесяти, она в трикотажном элегантном жакете, плотной шерстяной юбке. Статная, волосы красиво уложены, брови и глаза подведены черным карандашом. На мне пальто, расшитое декоративной тесьмой, газовый (была такая воздушная ткань) шарфик на шее, шапочка-капор, с трикотажной вставкой и ботинки с мехом, папа, шутя, называл их ботинки «со смехом». Наряды явно из Москвы! И при этом я горько плачу ...почему?... вспомнить бы. Фото черно-белое, тщетно пытаюсь увидеть все в цвете. Зато совершенно очевидно, что мы - родня, бабушка и внучка, так похожи особым выражением лица...

Теперь нас подгоняет собственное нетерпение. Скорее, скорее! В Китай-город, на Красную площадь. Мимо памятника маршала Жукову с героической мелодией Дунаевского...

– И врагу никогда не добиться, чтоб склонилась твоя голова, дорогая моя столица, золотая моя Москва...

***

Сегодня 22 декабря. В этот день, в 1926 году, родился мой отец. Я подумала об этой дате, когда покупала билеты в Москву. Промелькнуло, вспомнилось, что во время Великой Отечественной, в начале 1945 года, он был призван в ряды РККА (Рабоче-Крестьянской Красной Армии). И службу свою он начал здесь, в Кремлевском полку. Требование к солдату - рост от 175 ,славянская внешность, без вредных привычек... всему этому он соответствовал. Папа был сластеной, он как и я, любил мороженое, шоколад и газировку. В юности его звали «манная каша»за румяные щеки и любовь к сладкому. В отличие от сверстников, он не курил и не пил, даже пива.

Но прослужил недолго. Случилось непредвиденное. С каким -то поручением его с другом отправили в Нижний Новгород. Справившись с заданием досрочно, они посчитали, что успеют до возвращения в часть, заехать домой, в Кострому. И заехали. Поезд задержался по пути к Москве, и они опоздали. Их судили военным трибуналом. По законам того времени полагался расстрел, но бабушка, сделав все возможное и невозможное, подключив все связи в обкоме партии и НКВД, добилась смягчения приговора. Отца с другом сослали в лагеря. В Заполярье, на реку Игарку, валить лес.

С 1945 по 1952 год он провел в Сибири. С 18лет до 25... В товарном вагоне добирались они туда более двух месяцев. Он отморозил пальцы ног и уши. Спасла и выходила его местная девушка, работающая врачом на поселении. Пальцы не ампутировали, а уши потом всю жизнь на морозе воспалялись и распухали, возвращая память в то время.

Зато костромские морозцы в 30 градусов он переносил легко, никогда не носил шарфа и перчаток. Более того, две верхние пуговицы на рубашке, и, внимание, на пальто(или овечьем тулупе), всегда были не застегнуты. Грудь голая и нараспашку!...

Почти бегом под Воскресенские ворота, минуя, увы, Иверскую часовню с Чудотворным Образом, на необъятный, веселящий простор! Захватывает дух! Каков размах, какой диковинный архитектурный ансамбль! Какие холмы и дали!

Площадь встречает нас перезвоном кремлевских курантов, бьют четверть второго. И мелодия во мне торжествует...

- Москва, Москва моя, Москва моя - красавица, несравненная, родимая земля!..

Сквозь ярмарочную суету, фольклорную музыку, мимо каруселей, зазывал, огромного самовара, пирогов, блинов и чая с медом. Прямиком к елке! О встрече с ней (с сентября!) мечтал Василий. В прошлом году ее украшали настоящие музыкальные инструменты: трубы, барабаны, гитары. А сегодня она, как гигантский подарок - кулек, украшена великанами мандаринами и огромными конфетами в фантиках из моего далекого детства: «Огни Москвы», «Белочка», «Красная шапочка», а еще посылками от Деда Мороза с настоящими сургучными печатями. Вот это да! Конфета размером больше моего внука!

ДЕНЬ

Налюбовавшись елкой до легкого обморожения и дрожи в коленях, мы вдруг обнаружили кожаный мягкий красный диван. И не просто диван, а диван-качели! Такую диковину на площади поставила компания МТС. Изобретательный рекламный ход? Да, конечно! Но диван под стать елке - огромный, можно сесть втроем и, качаясь на красном диване на Красной площади, любоваться красавицей елкой! Что мы с удовольствием и сделали. В такт веселому покачиванию не могу не петь...

- Хорошо на московском просторе светят звезды Кремля в синеве...

Хороши, видимо, мы были на красном диванчике. Вокруг стали собираться гости столицы: кто-то фотографирует диковинные качели, кто-то остается с явным намерением покачаться. К тому времени мы уже отдохнули, и, легко соскользнув с качелей, Василий побежал прямиком в ГУМ.

Не перестаю удивляться его памяти, особенно зрительной, он помнит не только те места, где мы гуляли по Москве год назад, но и порядок следования!

Интерьеры ГУМа, его богатое убранство, изобилие елочек, елок, подарков, кафешек и большая ель в центре. Высотою в два этажа, под самый стеклянный свод! А на елке не гирлянда из лампочек, а гирлянда из разноцветных флажков. Еще один привет из моего детства.

***

В Москву родители возили меня часто, лет с четырех (в шестидесятые годы прошлого века). ГУМ - самое яркое детское впечатление. Помню мои прогулки по сказочному миру игрушек, счастливое зависание -парение на ажурных мостиках галереи второго этажа....и фонтан! Как сейчас слышу голос диктора - женский, приветливый:

 - Если вы потеряли друг друга, то можете встретиться у фонтана ...

 Или:

 - Мальчик Витя Королев из Ярославля, тебя ожидают родители у фонтана на первом этаже…

Сколько игрушек, подарков увозили мы из Москвы. И непременно заходили в ГУМе в детское кафе (а может, в ЦУМе, слегка запамятовала). Устроено оно было особым образом. Были столики для взрослых - высокие, из пластика и металла, без стульев, и отдельные маленькие столики и стулья - деревянные, для детей. Я была мало-ежкой, точнее - плохо-ежкой, но в этом кафе я ела с удовольствием. За детским столиком уплетала сладкое пирожное и какао. А мама с папой - рядом за большим столом: так необычно! Москву отец называл большой деревней и говорил, что нечего там делать. Но нас с мамой возил туда часто: на поезде или на машине , потому что нам нравилось, а он обожал и нас, и наши капризы.

 -Если Москва большая деревня, то что же тогда наша Кострома? - спрашивала, смеясь, мама.

 - А Кострома маленькая деревня! - с улыбкой отвечал отец.

Он называл меня Нини. Вспоминаю, как однажды (лет пять мне было) мы просто гуляли по Арбату вдвоем. В витринах парикмахерских фото московских красавиц с прическами и подрисованными глазами с черными стрелками, а-ля Джина Лоллобриджида. А внизу я, в отражении стекол - белокурый цыпленок с пухом на голове.

-Хочу такую прическу!

Отвлекающие маневры вроде мороженого, новой куклы или платья не помогли. В какой-то момент мое упорство и нытье отцу надоели, и мы вошли в салон. Его молодость, обаяние и мое стойкое желание сломили недоумение и сопротивление девушки парикмахера. Я оказалась в высоком кресле, в сиянии зеркал. Вытерпела все: стрижку, завивку, укладку с лаком. Час в царстве красоты, и из салона выпорхнул белокурый, кудрявый ангелочек. Ночь в дороге спала чутко: боялась помять прическу. Дома мама не могла налюбоваться нами, даже не знаю, кем больше. Тут же нарядили меня в темно-зеленую юбочку-солнце (крой по косой) и такой же жилетик. По подолу юбки и на груди по жилету - белая вышивка. Все сшила и вышила моя мамочка. Крестная Люся вывела меня «в свет», к подружке однокласснице Тане Розовой (дочке драматурга Виктора Розова). Таня нас сфотографировала. Я стою на венском стуле, Люся рядом, моя рука опустилась ей в ладошку. Улыбаемся искренне и счастливо.

Кого так живо напоминает мне моя улыбка и глаза. Кого? - Джульетту Мазину!

И догадываюсь - почему. Мама собирала черно-белые открытки с портретами кинозвезд. Я любила их рассматривать в одиночестве, вспоминая ее рассказы об артистах. К удивлению мамы, я попросила купить мне открытку с Джульеттой Мазиной. Итальянская актриса, маме не известная, стала моей любимицей. Подолгу смотрела в ее лицо. Что меня волновало? Не слишком красивое, казалось бы, лицо. Ореол светлых, крупных кудрей и улыбка. Сейчас я бы сказала, что у нее улыбка ангела с извиняющимися глазами. Правда я никогда не видела ни одного канонического изображения улыбающегося ангела...

А теперь я здесь с внуком. До ажурных мостиков второго этажа мы пока не добрались ни разу. Эта счастливая перспектива у него впереди. Васька устал, и все мы ужасно проголодались. Пустились на поиски уютного кафе. Мимо Казанского собора не прошли. Несколько ступенек вверх... и мы пред ликом Казанской Божьей Матери. Место намоленное, святое. «И льётся «Аллилуйя» на смуглые поля, я в грудь тебя целую, московская земля», - так когда-то написала Марина Цветаева. И я скрою за поэтической цитатой: и наш трепет, и наши молитвы.

Утолив голод духовный, мимо деревьев, на ветках которых качаются на ветру глянцевые - алые и золотые пластиковые яблочки, сворачиваем на Никольскую улицу в поисках кафе. По правую руку - празднично оформленные, богатые витрины ГУМа, прямо иллюстрация из сказки о царе Салтане. По пешеходной дороге елки в золотых огнях, под ними большущие белки с пушистыми золотыми хвостами. Белок много, не одна, но они - синтетические, золотых орешков не грызут! А орешки, сласти, пирожки в изобилии продаются тут же, в ярмарочных домиках -киосках . По левую руку - сохранившаяся застройка старой Москвы. Как тут не вспомнить...

- На проспектах и улочках в этот праздничный день,продают сладки булочки, покупай, коль не лень. Конфетки-бараночки,словно лебеди, саночки...

Минуем многочисленные предложения кофеен и кафе с пластиковой мебелью, одноразовой посудой и быстрой едой, а также предложения заведений с дорогими интерьерами и вышколенными официантами - в поисках «живой» еды и уютного тепла. Начали было уже сомневаться в осуществлении нашей мечты и подумывать, не вернуться ли нам назад. Но тут в одном из окон небольшого, старого двухэтажного дома я увидела вывеску - «Легендарная вареничная». Похоже, повезло, мы нашли то, что нам интересно!

Ожидания наши оправдались. Мы вкусно поели. Самолепные пельмени и вареники без сои, ароматизаторов и улучшителей вкуса. А атмосфера ....

Мебель, настольные лампы с пластиковыми зелеными колпаками-абажурами и золотыми цепочками, чтобы включить- выключить, льняные, неотбеленные скатерти, телевизор «Горизонт», книжные полочки и гитара. Стены в фотообоях с вырезками из советских газет. Весь антураж из 70-х годов прошлого века. Словом отдохнули, как дома, в детстве.

Расслабились. Вася взбодрился и побежал в центр зала, радость выплеснулась танцем. К удивлению и восхищению посетителей, исполнил свое фирменное кружение вокруг елочки. Он может крутиться без остановки минуты три, не теряя равновесия, не врезаясь и не падая. Дома, наблюдая такие грациозные танцы, я называю его наш Нижинский. За окном вечерело, хотелось продлить умиротворенное состояние. Заказали на сверх-сыт пирожков с мясом.

***

...Моя вторая бабушка - Мария, единственная, никогда не бывавшая в Москве. Хотя все мои предки жили и живут в географическом треугольнике: Москва, Петербург, Кострома. Я вспомнила о ней сразу же, как только отведала в вареничной пирожков. Запах и вкус напомнил бабушкины - из русской печки! Ее мужа, моего деда Федора, убили на лесоповале в непроходимых «сусанинских» лесах. Он был бригадиром рубщиков. Хоронили деда с отрубленной головой. Виноватых не нашли. Маме не было тогда и шести лет. Во время войны, чтобы прокормиться, бабушка пошла работать на хлебокомбинат грузчицей, таскала мешки с мукой. Стала бригадиром. Бригада была женской - война. Так бабушка отзеркалила судьбу мужа. Сохранилось фото: бабушка в центре худощавая, стройная, в комбинезоне белом от муки. Две тяжелые косы уложены короной на голове. Косы и глаза черные, видимо, сняла платок для фото. Вокруг все белое, и как снежком, усыпано мукой.

Потом ее сосватали за зажиточного вдовца с четырьмя детьми от первого брака, ну и своих двое: моя мама и младший брат. У него был частный дом, как тогда говорили. Точнее, часть дома - второй этаж, деревянный. Первый был каменный. В доме была русская печь. Огромная, отапливала весь второй этаж. Печка с лежанкой, полатями и голландскими изразцами. Бело-синяя надглазурная роспись c жанровыми сценками: кавалеры в шляпах со шпагами галантно беседовали с дамами в кринолинах, парусные корабли качались на бушующих волнах, красовались пряничные голландские домики с мельницами, маленькие дети играли с собачкой, а еще орнаменты и виньетки из цветов. Зимними вечерами, после катка, мне нравилось пригреться и заснуть на лежанке, на печке. И в темноте ночи лишь изредка просыпаться от боя настенных часов. Сейчас они у меня. Швейцарские, фирмы Г. Мозеръ и К. Не бьют. Их «уиграли» мои внуки: Васек-василек и Федуша-душа, петербуржцы в третьем поколении....

ВЕЧЕР

Оставалось чуть более двух часов до отправления нашего поезда. И перед нами засверкала вечерняя, рождественская Москва. Изменилось все! До неузнаваемости! Фасады домов, перспективы улиц, строения Кремля, все-все скрыла вечерняя мгла. Перед нами сиял стремительный и блистающий вихрь новогоднего праздника. Вниз под горку, к Манежной площади, летим, как на крыльях.

В центре площади большая ель. С верхушки и до земли протянулись по огромной окружности ленты золотых гирлянд, которые точно вскружились и понеслись в праздничном хороводе! Внук убежал далеко вперед. Уже не видим его среди гуляющей толпы. Всюду улыбки и счастливые взгляды под вспышками - фотоаппаратов, видеокамер, айфонов...

- Мостовая пусть качнется, как очнется, пусть начнется, что еще не началось...

 Что это? Что это ?... Наш Василий разговаривает с Дедом Морозом! Дед Мороз в красной бархатной шубе, расшитой серебряными узорами, улыбается, обнимает Васю и достает из своего мешка горсть золотых монет. Я успеваю заснять этот краткий миг Васькиного сказочного счастья. Поясняет нам, что монеты не простые, их можно обменять на подарок в его тереме, у помощниц-Снегурочек. Наш Вася равнодушен к подаркам, его волнуют чудеса, необычные впечатления, красота. Друзья и знакомые, наблюдая его бескорыстие и кротость, называют его ангелом. Но в Питере остался младший брат Федор, и мы обещали, непременно привезти ему подарок из Москвы. Теперь стало ясно - подарок будет особенным, от Деда Мороза!

Из хоровода огней нас вырвал мерцающий шар. Он точно свалился, слетел с фантастической, немыслимой величины елки! Шар - диаметром метров в тридцать, а может, и поболее! Насквозь прозрачный, из точечных огней, которые мигая, меняют его цвет на - красный, зеленый, фиолетовый. Запрокинув голову вверх, не разбирая дороги, весело хохоча, внук бегает вокруг мигающего чуда. А ведь можно и войти в него и удивиться, как из огней возникает карта России. А еще - восхищаться красотами праздника сквозь сетку мерцающих ламп. Испив чашу восторга до дна, отправляемся на поиски терема Деда Мороза за подарком.

А ведь Дед Мороз предупреждал, что, если мы понравимся Снегурочке и отгадаем загадки, сможем выбрать любой подарок. Мы постарались и выбрали для Феди самый дорогой подарок: наручные часы со стрелками, а на ремешке изображение Спасской башни Кремля. Для Васи - свеча из натурального воска охристо-умбристая, с запахом меда, точная копия настоящей еловой шишки. Подарки нам уложили в бумажные пакетики с живописно-рисоваными видами Москвы.

 Рассматривая картинки, вижу небольшую красную эмблему с текстом: «Москва 2016 .Лучший город зиМы». Значит, не одна я весь день песенно воспеваю рождественскую столицу! Вот же! Сердце просто уловило этот прекрасный, музыкальный строй праздника...

- С друзьями ты не бродил по широким проспектам, значит, ты не видал лучший город земли!..

Мы прощаемся с Москвой, последние фотографии....Из терема выбежали москвички -Снегурочки, покурить. Мы благодарим гостеприимную Москву, москвичей, еще раз за волшебное Рождество, чудесные подарки.

- Это все наш мер, Собянин! Его инициатива! - с гордостью говорят Снегурки.

- Но наверно у вас не хуже, все-таки Петербург - культурная столица?!

- Вот вернемся - и сравним!

***

...Был у меня шанс связать свою жизнь с Москвой. В 1973 году я защитила диплом на «отлично» в среднем художественном училище, надо было решать, куда приложить обученный талант. Безумно привлекало кино: лучшее отечественное и европейское.... и звала, манила Москва! Работы для творческого конкурса есть. Но мне не давала покоя фраза крестной, (сестры отца) Люси:

- Милочка моя, для поступления в творческий вуз, надо иметь и талант, и яркую внешность!

Не смутило даже то обстоятельство, что говорила она, видимо, об актерском факультете. Еще девочкой, в 12 лет, она играла на сцене Костромского областного драматического театра им. А.Н. Островского. Настоящая роль со словами, гримом, костюмом. И не в детском, а во взрослом спектакле! Ученица пятого класса получала солидный гонорар по тем временам: пять рублей за спектакль.

В училище меня звали чудо-девочка. Не солидно, образ не тот, - решила я. Состригла волосы, не под ноль, но очень-очень коротко. Короче чем у Инны Чуриковой в роли Жанны Д,Арк. Увидев меня, мама только тихо ойкнула. Отец, явно недоумевая, спросил:

-Это еще что за Гамлет такой?

На такой эффект, признаюсь, я и рассчитывала. Высокая, худенькая, белесая голова без волос, черный льняной пиджак и черная мини-юбка. Работает! Еду поступать во ВГИК. Творческий конкурс прошла, следующим испытанием было собеседование: долгое, пытливое, заинтересованное. Я пылала, как алый цветок на солнце, так мне хотелось рассказать, почему я хочу работать в кино. Творить что-то новое, невиданное и прекрасное.

Получилось! Завтра утром первый экзамен. Уже прощаясь, услышала.

 -Подумайте над тем, что я вам сейчас скажу. Вы еще слишком молоды, амбициозны, а ведь задача хорошего художника кино, в отличие от актера, быть незаметным. И чем талантливее, тем незаметнее. Вы понимаете? Вас никто не будет видеть и знать (пауза). Может, лучше вам поступать на мультипликацию?..

 - Над Москвой встает зеленый восход, по мосту идет оранжевый кот, и лоточник у метро продает апельсины цвета беж...

Утром я не пошла на экзамен. Весь год много и истово рисовала, вдохновляясь рисунками Гольбейна, Дюрера. Волосы отросли. Слегка подтонировав их хной, я стала похожа на знаменитый «Портрет мальчика» кисти итальянского мастера Возрождения - Пинтуриккио. Такой и смотрю со студенческого билета «Мухи» - Ленинградского Высшего Художественно-Промышленного Училища им В.И. Мухиной.

ОТЪЕЗД

Ленинградский вокзал. Первый раз поедем домой на «Сапсане», хотя обычно предпочитаем возвращаться на «Невском Экспрессе.» Прощальным аккордом во мне изливается:

 - ... Можно песню окончить и простыми словами, если эти простые слова горячи, я надеюсь, что мы ещё встретимся с вами, дорогие мои москвичи...

Возьмем Федора с собой в следующий раз! Непременно!

Васька в течение дня неоднократно вспоминал брата, видимо, хотел разделить с ним Рождественское чудо и волшебство. Рассказал о нем даже Деду Морозу, а грустному белому оленю на Красной площади, обнимая его, дал имя Федя.

Летят, несутся зимние пейзажи за окном. Хорошо, что Васька у окна, что только мы втроем в нашем ряду. Все мы, пассажиры, плотно упакованы в кресла, как члены гигантской гусеницы. Васе нравится и новизна, и скорость. Муж читает, а во мне (никак не остановятся!) продолжают звучать воспоминания о Москве.

Интересно, помнит ли, знает ли кто-нибудь из москвичей или петербуржцев, историю создания песни «Подмосковные вечера». Она была написана для документального фильма к Спартакиаде народов РСФСР. И в изначальном варианте была песней о ленинградских тихих вечерах. Но это никак не соответствовало московским кадрам на экране. Фильм забыли, а песня, прозвучав по радио, стала всенародно любимой. И это еще не все. Изменили «ленинградские» вечера на «подмосковные», и она стала популярнейшей песней Фестиваля молодежи и студентов в Москве 1957 года. Так блистательный Петербург подарил истинно русской красавице Москве потрясающую мелодию! Так она стала песней, которую знает и поет весь мир, без преувеличения!

Оно и понятно, ведь у музыки, как и у души, нет географии, и нет национальности.

Совсем скоро мы будем дома, но есть еще пара часов, чтобы успокоиться, спрятать поглубже поток нахлынувших воспоминаний. Прикрываю глаза и тихо-тихо, не голосом, лишь душою одною завершаю:

- Трудно высказать и не высказать все, что на сердце у меня...

Январь 2016, Петербург.