Битва при Молодях

«А не силная туча затучилася,

а не сильные громы грянули:

куде едет собака крымский царь?

А ко сильнему царству Московскому...»

- из песни начала 16 века

Солнце красное раскаляется,

Вся земля дрожит, содрогается,

Под копытами пыль вздымается -

Это крымский хан на Москву идёт

Со своей ордой, да с ногайскою,

Со своими мурзами верными.

С ним ещё янычары азовские

Пушки медные за собой везут

По разбитому шляху Муравскому.

А идёт эта сила несметная,

Девяносто тысяч без малого,

Не за данью - за русской землицею:

Города с деревнями и сёлами

Меж собой поделили заранее,

Где кому над Русью господствовать.

Хан Девлет Гирей похваляется:

«Год назад Москву я спалил дотла.

А из жителей, кто сгореть не смог,

Задохнулись от зною пожарного,

А кто жив остался в пожарище

Тех в полон увели мои воины.

Царь московский сбежал из города,

Не встречал меня, не приветствовал,

Да за то теперь я уважу его,

Уже больше он не возрадуется,

Что со мною тягаться вздумал он».

То не соколы в небе кружатся,

Над речною осокой, над ивами,

Это встали сторожи дворянские,

Берегут от врага броды Окские.

А за ними полки боярские,

И в большом полку Воротынский князь,

А в переднем полку Хворостинин князь,

А и с ними черкасы днепровские,

Да казаки донские вольные

С атаманом своим Черкашениным,

А всего то их двадцать тысяч душ

Заступили путь к стольну городу.

А Девлет Гирей был хитёр, умён,

Обманул сторожи дворянские,

Ночью поздней спящих повырезал,

Обошёл кругом полки русские

И к Москве во всю прыть кинулся.

Только следом за ним Хворостинин князь,

Молодой опричник с дворянами,

Настигал полки басурманские,

Наступал на хвост змею лютому.

Изрубил он заслоны татарские.

Тут разгневался хан Девлет Гирей

И всей силой своею кинулся

На отряд удалого боярина.

А Димитрию Хворостинину

Только этого было и надобно,

Начал он отступать да к Рожай реке,

Где в селе Молоди Воротынский князь

Рядом с церковью Воскресения

На холме гуляй-город выстроил

И с большим полком за стенами встал,

Где и встретил врага боем огненным,

Всеми пушками да пищалями,

Истребил треть крымского воинства,

А Дивей-мурзу, их начальника

В плен забрали дети боярские.

Крымский хан осерчал, разгневался,

Велел конным своим спешиться

И послал вместе с янычарами

Приступить, овладеть гуляй-городом.

Закипела тут битва лютая,

Там стояли стрельцы московские

У подножия гуляй-города,

Было их целых три тысячи,

Все погибли они до единого,

Своих детушек сиротами оставили.

А враги подошли к гуляй-городу,

Растащить его стены пыталися,

Михаил Черкашенин с казаками

Потрудился да вволю потешился,

Порубили без счёта недругов.

И пока силы ханские таяли,

Их с большим полком Воротынский князь

Обошёл по оврагу глубокому

И ударил в тыл супротивнику,

А с другой стороны Хворостинин князь

С Черкашениным со товарищи

В тот же час на врага ударили.

И пришёл конец силе вражеской,

Побежало Гиреево воинство,

И не счесть сколько было побито их,

Да в Оке потонуло без счёта их,

Добрались до Крыма немногие.

С той поры много лет минуло,

Набиралась Москва силою,

Укреплялась святой Верою,

Становилась Москва державной,

Защищала люд православный.

Волынец

Чу, топот копыт раздаётся,

Заветный приблизился срок

Прибыть на Москву полководцу

По имени Дмитрий Боброк.

...Ползут темнобокие тучи

Нам солнце затмить навсегда.

От моря бедой неминучей

На Русь наступает орда...

Одежда забрызгана грязью,

И сызнова дождь моросит,

Поможет Великому князю

Посланец Червонной Руси.

Отныне их путь соколиный

От Троицы и от Вожи

Под стягами Веры единой

На берег Непрядвы лежит.

И будет жестокая сеча,

И каждый исполнит свой долг,

И в роще стоять недалече

Засадный измается полк.

Почти одолеет ордынец,

И русь изнеможет с утра,

Покуда не скажет волынец:

«Князь, время приспело. Пора.»

Нашествие

Хлеба горят,

Гудит набат,

Идёт турчин

Несметной силой.

Своих детей

От злых гостей,

От тех вражин,

Господь, помилуй.

Крепка рука

У казака,

И сабля острая легка,

И конь степной

Не подведёт

На поле бранном.

Настал наш срок,

И с нами Бог,

На смертный бой

Вставай народ

С врагом поганым.

Не забыть нам

Не забыть нам разрывов звуки,

Дрожь изрытых войной полей,

Не забыть нам и полный муки

Голос стонущий госпиталей.

Эта боль жива и поныне,

И её нам вовек не избыть,

Мать, рыдающую о сыне,

Не вернувшемся, не забыть.

В гимнастёрки вшиты ладанки...

«Почти у каждого пацана из Сибири

матери или бабушки зашили ладанки или крестики...»

С. Ямщиков

В гимнастёрки вшиты ладанки,

За плечом остры штыки,

Площадь Красная парадная -

В бой идут сибиряки.

Снег стеною, небо серое,

Звёзды видятся едва.

Только духом, только верою

Ныне выстоит Москва.

Тем, что было заповедано

И в душе сохранено.

Впереди весна победная,

Поминальное вино.

Позади леса дремучие,

Дом на взгорке у реки.

Примут долюшку горючую

Бабы, дети, старики.

Им работа непосильная

В радость будет день и ночь,

Лишь бы рожь росла обильная,

Лишь бы Родине помочь.

Пусть не будет долго весточки,

Издалёка ей лететь,

Лишь надежде тонкой веточкой

За окошком зеленеть.

В чистом поле, у дороги ей,

Где густые тополя.

...А назад придут немногие,

Обезлюдеет земля.

...Образа, свеча горящая,

И душа теперь светла,

Богородица, скорбящая,

Русь, как прежде, сберегла.

Соловьиное

По высоте огонь сосредоточив,

Бьёт миномёт и снова недолёт,

А в покорёженной войною роще

Под фугу боя соловей поёт.

И, зарываясь в глину голых пашен,

Мы веруем в спасительную твердь,

А малый птах, заливист и бесстрашен,

Назло разрывам продолжает петь.

И защемило от тоски по дому,

По жизни, что давно мы лишены,

И слёзы к горлу подступают комом

От птичьих трелей посреди войны.

И знает каждый, что исполнит честно

Свой долг, когда в атаку бросят взвод,

Забыв про смерть, под звуки мирной песни,

Что в роще майской соловей поёт.

Далёкое

Разбитый тротуар и мостовая та ещё,

И живы тополя, которых нет теперь,

И красный майский флаг, над головой взлетающий,

И на Садовой танк взревёт как дикий зверь.

Далёкие года, наивно-бескорыстные,

Где праздник стоит рупь, и двадцать коп. кино,

Где все почти равны, а правда паче истины,

И мнится, что живём и дышим заодно.

Еще страна крепка, сомненья не посеяны,

Ещё далёк её стремительный закат,

И миллионы душ, погубленных при Ленине,

Пока ещё молчат, пока ещё молчат.

Ещё не бродит люд, голодный и оборванный,

Так отчего в душе такая пустота?

Да просто храмов нет, ограбленных и взорванных,

И нет у нас пути, и рядом нет Христа.