***

Что-то ветер в поле разгулялся,

Не к добру, как видно, не к добру.

Бор сосновый глухо расстонался,

Как былинка гнется на ветру.

Как былинка гнется на ветру.

Что-то мне сегодня все поется

Песня невеселая одна.

Песня все о вороне, что вьется

Надо мной, раскинув два крыла…

Надо мной, раскинув два крыла…

Что-то мне сегодня так тоскливо,

И качая буйной головой,

Я пою и с удалью, и с силой:

«Черный ворон, я не твой!»

«Черный ворон, я не твой!»

***

Никому не скажу о кручине,

Что на сердце, как камень, лежит.

Лучше песню спою о рябине,

Что, качаясь под ветром, дрожит.

Лучше песню спою о рябине,

Что, качаясь под ветром, дрожит.

Я спою…А потом понемногу

Буду пить я, и вусмерть напьюсь.

И буянить пойду на дорогу…

Или в храм побреду – помолюсь.

Или в храм побреду – помолюсь…

И отпустит, быть может, кручина,

И с души тяжкий камень спадет.

И поверю на миг, что рябина

Путь к любимому все же найдет.

Путь к любимому все же найдет…

«Перестроечное…»

Похороны атеиста

Не молитвы – речи отзвучали.

«Пусть земля…», - сказали –

«…будет пухом!»

Молотки по крышке застучали

страшно так.

Безжалостно для слуха.

………………………………

………………………………

И по избам стали

расходиться

люди,

что без пастыря

толпились.

Обречённы.

Страшны были лица.

верить не хотели.

Не крестились.

***

Нищий, как живой укор,

на снегу сидит.

И с досадой, пряча взор,

мимо люд спешит.

И у каждого – дела,

сумки, котули.

Если Русь святой была –

те года ушли.

И проходит мимо люд,

прибавляет шаг.

Для богатых здесь уют,

а для нищих – ад…

***

Город смеялся. Шутил. Торговал.

Я от прилавка к прилавку бежал:

«Вы не могли бы мне рубль разменять –

вещи из камер храненья не взять.

Поезд уходит, уходит вот-вот…» -

Слишком был сытым торговый народ.

Город смеялся. Шутил. Торговал.

Я обежал уже целый квартал.

У перекрёстка, усталый и злой,

втиснулся в общем потоке с толпой –

вверх по ступенькам крыльца – в гастроном.

Так же ни с чем вскоре вышел. Потом

вниз, мимо нищего, глянув в сердцах,

как тот стоит на своих костылях…

мимо, к прилавку прошёл. К продавцу,

силясь ответ отгадать по лицу.

Он молча выслушал. Всё же в ответ

я услыхал тоже самое: «Нет!»

Я – уходить. Только в спину – «Постой!»

Я оглянулся: в кармане рукой

нищий копался. И мне говоря:

«Вот услыхал я…должно у меня…

А! Вот…» - монеты в ладони встряхнул.

Выбрал. И нужные мне протянул.

Город смеялся. Шутил. Торговал.

Нищий калека мне помощь подал…

Старушка Родина

Ты сидишь у ветхого окошка

в бедной, покосившейся избе.

на коленях - старенькая кошка,

верность сохранившая тебе.

И глядишь, глядишь ты на дорогу,

ждёшь своих уехавших детей.

Молишься за них и просишь Бога,

чтобы дал пожить ещё

 «…хоть пару дней…»

Может быть, успеют и приедут:

«Хоть разок увидеть, да обнять…»;

«Обещались – будут на Победу…»,

но потом пришло письмо опять…

«Не могу приехать. Буду позже.

Всё кручусь. Верчусь. Дела-дела…»

……………………………………..

Господи, как ноет сердце: «Боже!

Я бы помогла им, чем могла…»

Но! Не едут…

……………………………………

……………………………………

В городе – прикольно.

Сыто.

Круто.

Вау! – ВеселО…

……………………………………

Я смотрю на Родину –

И больно!

Как тебе с детьми

не повезло…

«Вырвавшееся из глубины души…»

***

Когда Иуды приведут

тебя – невинного -

на суд.

И здраво мыслящий

Пилат

тебя мучителям

предаст.

И после –

с бледностью лица

под ношей

рухнешь ты Креста, -

то стисни зубы

и вставай! –

ведь не для слабых

Божий рай.