Героизм Петра Николаевича Нестерова, совершившего ярчайший подвиг в самом начале Первой мировой войны, не оспаривался даже в советских учебниках истории, где той – так называемой империалистической - войне посвящалось всего несколько страниц.

Впрочем, Петр Николаевич был не только выдающимся летчиком, он был еще и технически одаренным человеком, который всю свою короткую авиационную жизнь посвятил изучению возможностей аппаратов тяжелее воздуха.

Петр Николаевич Нестеров родился 15 (28) февраля 1887 года в Нижнем Новгороде, в семье воспитателя кадетского корпуса Николая Федоровича Нестерова. Вскоре отец умер, на руках вдовы штабс-капитана Нестерова Маргариты Викторовны осталось четверо детей. Правда, о вдове позаботилось корпусное начальство – дети не были оставлены без внимания. Третий ребенок, Петр, как и старший брат Николай, поступил в кадетский корпус, который успешно окончил в августе 1904 года. По окончании корпуса Петр Нестеров поступает в Михайловское артиллерийское училище в Санкт-Петербурге. В 1906 году едет на службу во Владивосток, в Восточно-Сибирскую стрелковую артиллерийскую бригаду…

Начало двадцатого века – бурное развитие авиации во многих цивилизованных государствах. После успехов американцев братьев Райт, чей самолет смог продержать в воздухе целых 59 (!) секунд, Прекрасная Дама Авиация стала покорять целые страны и континенты. Не осталась в стороне и Россия с ее бескрайними просторами и с ее талантливыми и смелыми людьми

Таким талантливым и смелым был Петр Нестеров. На Дальнем Востоке он знакомится с офицерами-воздухоплавателями. Как артиллерист он видит, что аэростат можно использовать не только для изучения местности, но и как наблюдательный пункт для ведения стрельбы. Опыт корректирования стрельбы с аэростата дали хорошие результаты.

А в столице, Санкт-Петербурге, других больших российских городах все чаще и чаще устраивались полеты авиаторов, проходили авиационные праздники, все больше русских ученых обращало свое внимание на теорию и практику самолетостроения.

Мысли о небе все больше и больше овладевают Петром Нестеровым. Он неустанно следит за тем, что происходит в авиационной жизни России и даже сам пытается делать свои проекты самолетов. Нестеров знакомится со знаменитыми летчиками – Уточкиным, Васильевым, изучает труды ученых по аэродинамике.

Будучи в отпуске в своем родном Нижнем Новгороде, Нестеров строит свой планер и даже проводит его испытания на поле за Петропавловским кладбищем.

Однако он понимает, как не хватает ему технических знаний. И добивается своего зачисления в Офицерскую воздухоплавательную школу (ОВШ) в Санкт-Петербурге. (Здания школы сохранились и до настоящего времени.) Со свойственным ему упорством пытается понять тонкости пилотирования и сам продолжает изучать возможности самолета и «поведения» машины в воздухе.

Обучение шло с невероятным напряжением: Нестеров окончил ОВШ по двум специальностям – пилот-аэронавт и пилот-авиатор. А в октябре 1912 года сдал полный экзамен на военного летчика. Из характеристики, полученной в Офицерской Воздухоплавательной школе: «Поручик Нестеров: летчик выдающийся, технически подготовлен отлично. Энергичный и дисциплинированный офицер. Нравственные качества очень хорошие. Офицерскую воздухоплавательную школу окончил по первому разряду. Достаточно подготовлен к должности начальника отряда».

Нестеров научился летать на гоночном «Фармане» и боевом «Ньюпоре», освоил глубокие виражи, планирующий спуск, научился парировать скольжение на крыло и на снос. Пережил аварию в воздухе – загорелся бензин в карбюраторе, сам Петр Николаевич остался невредим. Однако этот драматический опыт лишь закалил его характер и волю. За успехи в учении в связи с окончанием школы Нестеров получил орден Святой Анны 3-й степени.

…В начале двадцать первого века нас не удивляют космические полеты и прогулки по Луне. Время, насыщенное бесконечными мобильными связями, разучило нас восторгаться. Между тем, все каких-то сто лет назад человек, летящий по воздуху в маленьком самолете не такой уж большой высоте и не такой уж большой скорости, был в самом деле героем. Героем, посягнувшим разгадать тайны неба – бесконечного пространства, которое дотоле было для человечества одновременно и страшным и необыкновенно манящим. Летчик связывал обычных, «земных», людей с открытием тайны. Вот почему летчики входили в когорту избранных, избранных свыше. К своей избранности первые авиаторы относились по-разному. Нестеров, безусловно, воспринимал это как особый дар, за который нужно платить… честной неустанной работой.

 В апреле 1913 года Петр Николаевич для прохождения службы прибыл в Киев. Там, над Сырецким военным аэродромом, он выполнил наконец-таки давно задуманную и рассчитанную им фигуру высшего пилотажа, которую потом назовут «петлей Нестерова». Вот слова из протокола, увековечивающего это историческое событие. «27 августа 1913 г. в шесть часов десять минут вечера поручик Нестеров, поднявшись на «Ньюпоре» на высоту 1000 метров, остановил мотор, начал планировать почти вертикально вниз. На высоте 600-800 метров от поверхности земли летчик включил мотор, выровнял рулем глубины аэроплан, поставил его носом кверху, повернул на спину и , опять переведя в вертикальное положение носом вниз и замкнув таким образом кривую в вертикальной плоскости, выключил мотор и нормальным планирующим спуском аттерировал на стартовой площадке того же Сырецкого военного аэродрома. Весь поворот в вертикальной плоскости проведен без перегибов плавной кривой в течение 6-8 секунд». Среди авиационного начальства и в печати появлялись самые разные мнения о беспримерном полете Нестерова. Одни отрицали практическую ценность так называемой «мертвой петли», другие считали подобные «трюки» неоправданным риском. Однако военные летчики, соратники Нестерова, и сам Петр Николаевич видели в «мертвой петле» одну из важнейших фигур высшего пилотажа, которая поможет бойцу в небе решать самые неожиданные задачи. Время доказало, как прав был Нестеров.

С начала Первой мировой войны штабс-капитан Петр Николаевич Нестеров возглавляет 11-й корпусной авиационный отряд Юго-Западного фронта. Боевые действия на фронте разгорались с каждым днем все сильнее. Командованию необходимы были все новые сведения о действиях противника. И здесь авиация должна была сыграть главную роль. Хотя тогда далеко не все российские военачальники понимали, сколь велика эта роль в новой, планетарной войне и какой опасности подвергается русский летчик, который был оснащен, несомненно, более «скромно», чем противник. Вот отрывок из воспоминаний Виктора Георгиевича Соколова, сослуживца П.Н. Нестерова. «Мы выходили из отдела разведки и в вестибюле встретили Бонч-Бруевича, остановившего нас. Начавшийся разговор быстро принял обычное направление: Бонч-Бруевич стал нас упрекать в недобросовестном отношении к нашей работе, в том, что мы выдумываем всевозможные предлоги, чтобы не летать, в то время как австрийцы летают ежедневно. Мы, зная, что командующий армией генерал Рузский нашей работой доволен, — о чем он неоднократно говорил, — отмалчивались, но Петр Николаевич не выдержал и стал возражать. Во время спора генерал Бонч-Бруевич, указывая на регулярные полеты австрийца — это был Розенталь, — сказал:

— Вот летает, а вы только ушами хлопаете и на него смотрите.

— А что же мы можем сделать?

— Напасть на него!.. Дать бой!.. Мы на войне, не на маневрах!

— Но у нас нет оружия, что сделаешь с одними пистолетами Маузера?

— Это все отговорки!.. Надо придумать способ атаки. А вы просто боитесь! Не хотите рискнуть!

Нестеров вспылил:

— Хорошо! Мы примем меры и остановим полеты австрийца.

— Какие же это вы меры примете? — насмешливо спросил Бонч-Бруевич. — Ведь это одни слова и втирание очков. Так я вам и поверил!

— Я даю вам честное слово русского офицера, ваше превосходительство, что этот австриец перестанет летать! — воскликнул глубоко оскорбленный Нестеров.

— Это как же? Что же вы думаете предпринять?.. Помните, капитан, честным словом русского офицера нельзя бросаться легкомысленно!

— Я, ваше превосходительство, никогда не давал повода обвинять меня в легкомыслии. Разрешите идти?

— Ну, ну, посмотрим... Хорошо. Можете идти!»

Слово русского офицера Нестеров сдержал. 25 августа 1914 года он, заметив в воздухе над городом Жолкиев неприятельский аэроплан, производивший разведку, по личной инициативе поднявшись на своем аппарате «Моран», протаранил двухместный неприятельский аэроплан «Альбатрос», который упал около деревни Воля-Высоцка.

Штабс-капитан Нестеров погиб. Это был первый воздушный таран, показавший всему миру трагедию небесного боя и величайшую отвагу военного летчика. За этот подвиг Петр Николаевич Нестеров был награжден орденом Святого Георгия IV степени.

Похоронен П.Н. Нестеров в Киеве. Его могила находится в хорошем состоянии.

В Нижнем Новгороде, на родине великого летчика, в 1987 году, к столетию Петра Николаевича Нестерова, на берегу Волги был открыт красивый бронзовый памятник.

В Санкт-Петербурге есть лишь одно место, свидетельствующее о пребывании П.Н. Нестерова в нашем городе, – здание бывшей Офицерской Воздухоплавательной школы, где в честь 100-летия П.Н. Нестерова установлена мемориальная доска. Здание куплено коммерческим предприятием. Доступа к памятнику сегодня нет.

В Гатчине, близ Петербурга, где находился авиационный отдел Офицерской воздухоплавательной школы, есть улица Нестерова. Есть надежда, что в нынешнем году там же появится памятник великому русскому летчику. Историки-энтузиасты прилагают к этому все усилия.

Подвиг Петра Николаевича Нестерова навсегда остался примером для русских летчиков. Воздушный таран - это и виртуозное владение самолетом, и исключительная смелость и собранность. На той далекой войне – это было не лихачеством, а высшим проявлением военного таланта и мужества. К счастью, не все летчики, совершавшие воздушный таран впоследствии, погибали. Нестеров был первым, и он погиб. Это частый удел первопроходцев. Им – вечная память.