МОНОЛОГ

Монолог! Он в пьесе занимает особое положение. И часто выходит в мир из пьесы, как самостоятельное произведение.

Но если на любом шоу вопросов и ответов, коих на ТВ нынче бесчисленное множество, задать вопрос: Какой монолог из всех монологов самый известный? То не только испытуемые в студии, но и каждый сидящий в этот момент у экрана, не задумываясь воскликнут: Быть или не быть? Вот в чём вопрос! А многие, даже не зная совершенно английского, произнесут даже: To be or not to be? - так популярен этот монолог.

Но если следующим будет вопрос ведущего: А чему быть или не быть, то?

Вот тут возможно, не раздастся ни одного голоса.

То есть, все возраста знают о существовании монолога «Быть или не быть», но редко кто знает о чём он, этот монолог. Чему быть то? Или: Чему же, всё-таки, не быть?

Похоже, что и актёры, которым каждый раз рукоплещут после того, как они прочли этот монолог, и сами не знают о чём он, и в результате раскрывать мысль его никто из актёров и не стремится, а читают его все без исключения исключительно на одной максимальной своей экспрессии, за что и удостаиваются обязательных аплодисментов.

А ведь, монолог то этот, «Быть или не быть?» - он о самом главном.

Почему же ни один актёр, читающий этот монолог, не может донести до слушателей его смысл? А дело в том, что ни один актёр в этом не повинен. Вильям наш Шекспир так затуманил свой «To be or not to be», а наш «Быть или не быть», что прорваться к его сути не представляется возможным.

Не будем превращать нашу заметку в литературоведческое исследование, только выскажем свою мыслишку, и снова через Александра Сергеевича, который закончил свое главное и свое лучшее произведение словами:

Блажен, кто праздник жизни рано

Оставил, не допив до дна

Бокала полного вина,

Кто не дочёл её романа

И вдруг решил расстаться с ним.

Расставание с праздником жизни!

Или, что тоже самое: Не любите мiра, и всё, что въ мире!

Так вот, вопрос Шекспира: Быть или не быть? - есть вопрос:

Расставаться с праздником жизни или не расставаться?

Отвергнись себя, возьми Крестъ свой и следуй за Мной!

Быть или не быть? - это вопрошение себя:

- Отвергаться себя или не отвергаться?

Жертва Богу - духъ сокрушен!

Отсюда и вопрос Вильяма нашего Шекспира:

Сокрушать свой духъ пред Богомъ или же...?

ОТЕЛЛО или ПУТЬ СТРАДАНИЯ

- Отелло не ревнив - он доверчив, -

- такое определение дал А.С. Пушкин.

Но так ли это? Думается, что не так.

- Она меня за муки полюбила, а я её, за состраданье к ним.

Великая фраза Шекспира о Сострадательной любви!

В устах Отелло это обман - он любит Дездемону совсем не за её сострадательную любовь к нему, потому что, если бы, это было так, как он говорит, рука его никогда не поднялась бы на убийство.

Что Дездемона его полюбила за его муки - это так.

А вот, что он полюбил её за сострадание к ним – это, пожалуй, лукавство.

Отелло полюбил её за красоту, за душу её необыкновенную,

способную полюбить за муки. Ибо, если бы он полюбил только за состраданье к своим мукам, то об убийстве никак не смог бы помышлять: «перестала любить за муки, ну и я перестаю любить её из-за отсутствия сострадания к ним».

Дездемона, как и Татьяна Ларина, никогда бы не изменила мужу.

- Я буду век ему (мужу) верна! - это суть и Дездемоны.

И Отелло это прекрасно знает.

Но вот век любить? Да, ещё за муки, а не по страсти? Да ещё чернокожего? В это поверить он никак не может.

И Отелло это не так понимает, как чувствует всей своей душою.

Он даже не хочет разобраться, было ли что-то между Дездемоной и Кассио.

Он предваряет невыносимую для него неизбежную муку,

когда пред ним предстанет Дездемона, переставшая любить его, смертельно влюблённого.

А в то, что Дездемона таковою неизбежно станет, у него нет никакого сомнения, потому что он не может до сих пор поверить в то, что эта недосягаемая для него красавица - стала его женой.

Он в постоянном ожидании страшного удара для себя - охлаждение её любви.

И вдруг, повод обличить её в измене!

И он не колеблется, воспользовавшись не изменой её, а поводом к обличению в измене, чтобы предварить неизбежный удар её нелюбви,

которая для него страшнее смерти, и которая для него, как он был убеждён, повторяем, неизбежна.

Отелло - это ещё один вариант безграничной страсти, обязанной завершиться смертью.

Ромео и Джульета - это та же страсть, но обоюдная.

Отелло испытывает эту страсть без взаимности, и в этом всё дело.

Дездемона же действительно полюбила его за его муки, но той страсти,

которой одержим Отелло к ней, у неё, видимо, нет. А такая любовь кратковременна.

Отелло это осознаёт, потому и пребывает в постоянной безпредметной ревности.

И чуть появляется для него повод, он и не пытается что-либо выяснять,

он искренне верит, что иначе и быть не может и… убивает.

Но… но, если бы он, Отелло, полюбил Дездемону за сострадание к своим мукам, то есть, за Сострадательную её любовь, то уж никак не мог бы даже подумать об убийстве.

Почему же Шекспир тогда пошел на такое, неужели он этого не понимал? Ещё, как понимал, ибо он был невероятно велик. А отдал свою великую фразу Отелло, потому что ясно видел лукавство, поглощающее мiръ, и потому отдал её персонажу, подверженному лукавому.

А что же, Александр Сергеевич? Да, потому что сам, как истинно великий рус, был невероятно доверчив.

Итак, Дездемона умирает, а великая фраза Вильяма нашего Шекспира о любви за муки и о любви за сострадание к ним не просто продолжает жить, а всё более и более из века в век помогает людям, понять причину их собственной любви, запечатленной Шекспиром:

- Она меня за муки полюбила, а я её, за состраданье ним.

Это о Сострадательной Любви!

Что это такое, Сострадательная любовь?

Она была явлена людям Господом нашим Iисусомъ Христомъ в Гефсиманском саду, когда Он, обливаясь кровавыми слезами, все грехи мiра брал на Себя… из сострадательной любви.

Но, чтобы представить, какова она, сострадательная любовь, без святых отцов это не удастся. Вот, и послушаем святителя Иннокентия Херсонского:

Наступил тот великий час, страшный и неотвратимый час, оставить путь проповеди и вступить на путь страдания.

А страдание это было разделено, так сказать, на два приёма:

гефсиманское и голговское.

На Голгофе встретил Сына Человеческого Крестъ ужасный сам по себе и, окруженный всеми внешними ужасами, но не открывший тех сторон искушения и страдания, перенесение коих не может быть показано нечистому взору всех и каждого.

И вот сей - то внутренний крестъ, может быть мучительнейшая половина креста, сретает Божественного Крестоносца в уединении сада Гефсиманского и обрушивается на Него всею тяжестью своею до того, что заставляет преклониться к земле и вопиять: если возможно, да мимо идет чаша.

В чём же именно состояло теперь эта мучительное и это ужасное?

В принятии на Себя не на словах, а на самом деле, всех грехов рода человеческого.

При этом Искупитель человеков доведён в сем подвиге до последней степени истощения душевного.

Просит Спаситель: Да, мимо идетъ чаша. Но постоянно повторяет: Обаче не Моя, но Твоя воля, да будет!

Почему: Не Моя, но Твоя воля?

А вот, по тому самому, по Сострадательной любви к всему человечеству.

И сегодня фраза Шекспира может быть и такой:

- Я её за муки полюбил, а она меня за состраданье ним.

Но суть её неизменна в веках.

И ясно, что люди, которых полюбили за их муки, и которые сами полюбили за сострадание к ним, простят любую измену за ту сострадательную любовь, которую они уже испытали.

Ибо это была вершина любви, такая же, как и та, явленная человечеству Господом Христом в Гефсиманском саду.

АДЪ ПУСТЪ. ВСЕ ЧЕРТИ ЗДЕСЬ.

Для чего Господь дал людям ТВ (телевидение)?

А вот, только для того, дабы черти всем видны были!

(Вариант:

А вот, только для того, дабы всем видны были достижения чертей по превращению человека в мертвеца ещё до его телесной смерти!)

«Достаточно включить телевизор и запах мертвечины просто бьет в нос. Как в морге. Живые мертвецы кричат, размахивают руками, пыжатся... А жизни в них нет». (Александр Зеличенко)

А также:

Сумасшествие ТВ феномена хорошо проиллюстрировал Боно (ирландская группа Ю2) в Сиднее в рамках международного турне Зверопа: там его спрашивают во что он (люди Земли) верит, и он называет то что видит или то где был, потом начинает подобно Пятидесятникам-шейкерам орать «у меня ВИДЕНИЕ», его спрашивают какое видение??? ТЕ ЛЕ ВИДЕНИЕ.

Вот она, великая победа диавола, повелевшего служкам своим объявить о правах человека, о том, что каждый человек личность и потому каждый имеет право высказывать свое мнение. До появления ТВ сатана не требовал от своих служек объявления такой свободы слова. А с ТВ потребовал, ибо своего то мнения ни у кого и нет, и свое ВИДЕНИЕ всегда будет ТЕ ЛЕ ВИДЕНИЕМ - диавольского инструмента по загону людишек в ад.

По какой причине это произошло?

Откуда такое?

А всё по Промыслу.

«Придёт время будут верить лжи».

Пришло, и не только когда верят лжи, а и когда «Будут искать ложь!».

Как же ищут сегодня ложь?

А вот, включением этого самого ящика лжи!

Почему сегодня страстно ищут ложь?

Так исполнилось предсказанное апостолом Павлом время:

Ибо люди будутъ самолюбивы, сребролюбивы, горды, надменны, злоречивы, родителям не покорны, неблагодарны, нечестивы, недружелюбны, непримирительны, клеветнеки, невоздержанны, жестоки, не любящие добра, предатели, наглы, напыщенны, более самолюбивы, нежели боголюбивы, имеющие вид благочестия, силы же его отрекшиеся. (2Кор. 3. 2-5)

Вот откуда самый простой и надёжный способ спасения назван был архимандритом Павлом Груздевым. Когда его духовное чадо напрямую спросила:

- Как спастись?

Отец Павел дал ей самый короткий и точный ответ:

- Не смотри телевизор!

То есть, не участвуй в делах тьмы. Удаляйся бесноватых. Или как их назвали... ПСИХОПАТОВ.

Так, что это такое: «Не смотри телевизор»?

Только ли совет?

А, может быть, это 11-ая Заповедь, не сообщённая пророку Моисею только потому, что тогда не пришло ещё её время?

Но продолжим наблюдение Александра Зеличенко, развившее мысль Шекспира, приведшее его к другому определяющему пониманию духа нашего времени, откровению о мертвецах:

«Что происходит с человеком при духовной смерти? За духовной следует физическая. Правда, иногда не сразу: жизнь духовного мертвеца поддерживается его функциями в общественном организме – человек живет, потому что он нужен другим людям. Но творчески он уже бесплоден.

И, как об этом рассказывают сразу несколько евангельских притч, обречен огню. Помните, в пересказе Пастернака?

Смоковница высилась невдалеке,

Совсем без плодов, только ветки да листья.

И Он ей сказал: «Для какой ты корысти?

Какая Мне радость в твоем столбняке?

Я жажду и алчу, а ты — пустоцвет,

И встреча с тобой безотрадней гранита.

О, как ты обидна и недаровита!

Останься такой до скончания лет».

Сегодня мы наблюдаем самое массовое омертвление. Достаточно включить телевизор или выйти за пределы своего узкого круга в интернете, и запах мертвечины просто бьет в нос. Как в морге. Живые мертвецы кричат, размахивают руками, пыжатся... А жизни в них нет. Мне вот сегодня стихотворение попалось. Авторство приписывается Шойгу. Не удержусь, приведу полностью.

Наш воин, в битве окрещенный,

Нанес космический удар,

ИГИЛ, в России запрещенный,

Ползет, как раненый удав,

В свою вонючую нору,

Зализывая ядом раны,

Издохнет завтра он к утру,

Домой вернутся ветераны,

Прижмут к груди детей и жен,

Подругу поцелуют жарко

И выпьют фронтовую чарку

За тех, кто наш покоит сон,

За тех, чьи пушки и ракеты

Нацелены на тех, кто точит

На нас ножи, и пистолеты

На нас опять направить хочет,

Кто нам грозит мечом и СПИДом,

И экстремизмом всем своим,

На обезьяну схож он видом,

И в жизни не необходим,

Мы им ответим: «Господа,

Не быть вам снова никогда!

Вы просчитаетесь опять

В заокеанских планах этих,

А наши матери и дети

Спокойно будут вечно спать!»

Ну, насчет Шойгу или не Шойгу, не знаю. Мне легендарный министр казался если не более живым, то все же более сохранным. Но это неважно, Шойгу или не Шойгу. Важно, что автор этого текста мертв. И таким нет числа».

https://newsland.com/community/3550/content/sudba-musora/5345989

Мёртв автор какого текста? Да, по нынешним понятиям вполне нормального патриотического текста. И, вдруг он мёртв? В том то всё и дело, что привычные сегодня нормы разглагольствования на любые темы являют собой... мертвечину! Ибо нормы нынешние, усвоенные во всей полноте населением земли, введены в сознание людей ХХI века адом, переместившимся целиком из преисподней на землю, лишившуюся даже малюсенького участка земли обетованной.